Цитаты из книги «Чайка Джонатан Ливингстон»

Менее чем за две сотни лет почти все компоненты учения самого Джонатана были изъяты из повседневной практики путем простого провозглашения, что они священны и непостижимы для обычных чаек, ничтожных-как-песчаные-блохи. Со временем ритуалы и церемонии, нагромоздившиеся вокруг имени Чайки Джонатана, превратились в предмет нездоровой одержимости. Любая мыслящая чайка старалась прокладывать свои маршруты в воздухе таким образом, чтобы даже близко не подлетать к курганам, возведенным из церемоний и предрассудков тех птиц, которые предпочитали искать оправдания своим неудачам, вместо того чтобы неустанно трудиться на пути к истинному величию.

идея свободы и полета, которая совершенна по сути своей и потому не может быть ограничена ничем

чем выше летает чайка – тем дальше она видит. Так оно и есть. Там, откуда ты пришел, все они буквально не отрываются от земли, они копошатся на ней, злословят и грызутся друг с другом. От Неба их отделяют тысячи миль. А ты намерен сделать так, чтобы они увидели Небо, не сходя с места! Джон, да ведь они дальше кончиков собственных крыльев взглянуть не способны! Оставался бы, ты нужен здесь. То и дело появляются Новички – они уже поднялись достаточно высоко и способны увидеть то, о чем ты говоришь.

все ближе и ближе подбираясь к постижению невидимого универсального принципа, лежащего в основе всей жизни, – принципа совершенства

Чайки, пренебрегающие совершенством ради путешествий из одного места в другое, в итоге так никуда и не попадают, ибо двигаются слишком медленно. Тот же, кто во имя поиска совершенства отказывается от перемещений в пространстве, мгновенно попадает в любое место, куда только пожелает.

Твои братья, и мы пришли за Тобой. Пора подниматься выше. Пора возвращаться домой.

– …множество чаек – тысячи и тысячи, я знаю. – Салливэн покачал головой. – Я вижу только один ответ: ты – редкая птица, такие встречаются в лучшем случае одна на миллион. Подавляющее большинство из нас развиваются так медленно. Мы перелетаем из одного мира в другой, почти такой же, тут же забывая, откуда мы пришли, и не беспокоясь о том, куда идем. Мы просто живем текущим мгновением. А ты представляешь себе, сколько жизней каждому из нас понадобилось прожить, чтобы только лишь осознать: пропитание, и грызня, и власть в Стае – это еще далеко не все? Тысячи жизней, Джон, десятки тысяч. А после нужно было сообразить, что существует такая штука, как совершенство. На это ушла еще добрая сотня жизней. И еще сотня – на то, чтобы понять: цель жизни – поиск совершенства, а задача каждого из нас – максимально приблизить его проявление в самом себе, в собственном состоянии и образе действий. Закон на всех уровнях бытия – один и тот же: свой следующий мир мы выбираем посредством знания, обретенного здесь. И если здесь мы предпочли невежество и знание наше осталось прежним – следующий наш мир ничем не будет отличаться от нынешнего, все его ограничения сохранятся и таким же неподъемным будет свинцовый груз непонятного вызова. Салливэн расправил крылья и повернулся лицом к ветру:

ли на пляже после отработки серии мгновенных переворотов со сложенными крыльями. – Послушай, Салливэн, а где же все остальные? – молча поинтересовался Джонатан – он уже вполне освоился с местным искусством телепатического общения, что было гораздо проще туманных и путаных объяснений с помощью криков и кряков. – Почему нас так мало здесь? Ведь там, откуда я пришел, было… – …множество чаек – тысячи и тысячи, я знаю. – Салливэн покачал головой. – Я вижу только один ответ: ты – редкая птица, такие встречаются в лучшем случае одна на миллион. Подавляющее большинство из нас развиваются так медленно. Мы перелетаем из одного мира в другой, почти такой же, тут же забывая, откуда мы пришли, и не беспокоясь о том, куда идем. Мы просто живем текущим мгновением. А ты представляешь себе, сколько жизней каждому из нас понадобилось прожить, чтобы только лишь осознать: пропитание, и грызня, и власть в Стае – это еще далеко не все? Тысячи жизней, Джон, десятки тысяч.

Джонатан почти совсем не вспоминал о том мире, из которого вышел он сам и в котором обитала Стая – сообщество существ, упорно не желавших открыть глаза и увидеть радость полета и потому превративших свои крылья в ограниченный инструмент для поиска пропитания и борьбы за него друг с другом. Но иногда вдруг вспоминал. Так он вспомнил о них однажды утром – они вдвоем с инструктором как раз отдыха

это. И тогда сразу станет ясно, как летать…