Глава 1

– Мам, вставай!

Что следовало взять с собой?! Только самое необходимое. Но для начала нужен свет, чтобы не собираться в темноте. Слава Богу, сегодня ночью свет был.

– Что? – мама зажмурила глаза от появления яркого света. – Что случилось? Что ты делаешь?

Вопрос остался без ответа, так как я уже запихивала в сумку все, что попадалось под руку.

– Прошу тебя, мам, я объясню все позже, но сейчас нам нужно уйти.

– Лекса! Ты с ума сошла?! Что ты делаешь? – она уже открыла глаза и гневно взирала на меня. В детстве я очень боялась, когда она делала такой взгляд, ведь это не предвещало ничего хорошего.

Бросив сумку на пол, я подбежала к ней. В это время Дэйтон начал постанывать и ворочаться на своем матрасе в другом углу комнаты.

– Мам! Послушай меня! Нам нужно срочно уходить! Пожалуйста! Просто… ты можешь поверить мне? Пойдем!

На разговоры не было времени, тем более я знала, что одним объяснением тут не обойтись. При всем своем уважении к законам Сферы, мама будет в ярости из-за того, что случилось.

– Что ты сделала??? – кажется, до нее дошло. – Лекса! Что ты натворила?!

К счастью, она хотя бы встала с матраса. Пока мама гневно испепеляла меня голубыми глазами, я, честно, не понимала, почему нельзя просто поверить родной дочери?! Дэйтону она всегда верила, что бы он ни ляпнул.

– Я пытаюсь спасти брата.

– Каким образом?! Убегая из нашей квартиры?

– Мы не из квартиры убегаем, мам! Мы убегаем из Сферы.

Оглушительная тишина, будто громом, ударила по комнате. Мамины глаза стали круглыми, а ее дыхание мог услышать даже глухой.

– Алексия Ройс! Ты сейчас же остановишься и скажешь, что, черт возьми, случилось?! – если мама повысила голос, то мне стоит помолиться, чтобы брат проснулся, как можно скорее.

Если сказать ей, то будет бешеный скандал. Если не сказать, то она не двинется с места. Что ж?! Первый вариант показался мне наименьшим из зол.

– Я украла кое-что… из больницы… для Дэйтона. И так вышло, что меня увидели. И теперь вопрос времени, когда они опознают меня по камерам и придут сюда.

Столько чистого ужаса в глазах мамы я никогда не видела. Мне даже на секунду показалось, что это я целиком и полностью виновата во всех наших бедах, в нашей жалкой жизни, и в самой Катастрофе, которая обрушилась на мир двадцать два года назад. Я даже на секунду испугалась, что она сейчас ударит меня, но, к счастью или сожалению, у нас не было времени подумать об этом. Необходимо собрать вещи и уходить, пока мое лицо не включили в список преступников по всем базам Сферы.

Я уже положила немного одежды, щетку и пасту. Вот и все. Я собрала все свои вещи. Да, еще фонарики: три штуки, как полагается, на каждого члена семьи по одному.

Повернувшись к маме, из меня вырвался разочарованный вздох, так как она даже не шелохнулась. Она просто стояла на том же месте, и единственное, что изменилось, это взгляд: из осуждающего он превратился в испуганный и пустой. А руки безжизненно повисли вдоль тела.

– Мам, давай ты мне все это позже скажешь, когда мы будем в безопасности, потому что сейч…

– Какого черта тут происходит? – раздался хриплый голос Дэйтона, который только что открыл глаза.

Когда я посмотрела в эти глаза, сердце кольнуло. Они были воспаленные, будто он плакал, хотя я знала точно, мой брат не делал этого… никогда, наверно… даже когда был маленьким. Хотя сейчас я бы с радостью приняла тот факт, что мой девятнадцатилетний брат рыдал в свою подушку, чем реальную причину его больного вида.

Согласна гореть в аду за то, что поднимала его с пневмонией, но другого выхода не было. Брат тоже под угрозой, потому что именно для него были лекарства, которые я украла. И в базе Сферы были данные, что Дэйтон тяжело заболел, поэтому ни у кого не возникло бы вопросов насчет предназначения украденных таблеток.

– Прости, Дэйтон, но нужно уйти подальше, насколько это реально. Безопасники, возможно, уже ищут нас.

Мыслительные процессы завибрировали в его недоуменном взгляде, а я достала из кармана три баночки и одну бросила Дэйтону.

За несколько секунд лицо брата превратилось из вымученного сонного в напряженное. Он сразу же откинул одеяло и начал натягивать уличную одежду. Я видела, что ему больно и плохо, но сейчас была горда им и мысленно поблагодарила за поддержку, когда он открыл баночку с таблетками и проглотил одну, продолжая натягивать штанину.

– Мы с Дэйтоном никуда не пойдем! – надменно заявила мама. – Если ты что-то натворила, мы сможем договориться. Ты сдашься отделу безопасности, и они все поймут. Дэйтон! Ложись обратно! Тебе лучше лежать!

Брат не обратил никакого внимания на ее слова. Когда, вместо того, чтобы лечь обратно, он протянул ей рюкзак, мама так удивленно уставилась на его вытянутую руку, что Дэйтон закатил глаза и хрипло сказал сквозь кашель:

– Мам, если ты собираешься идти в ночной рубашке, я не против, но наверно ты замерзнешь. Собери рюкзак, пожалуйста. Мне нелегко часто наклоняться.

Мама сдалась. Дэйтону всегда удавалось давить на нее одним своим словом… в отличие от меня. У нас с ней всегда чего-то не хватало в отношениях… чего-то близкого.

– Но, сын? Ты не здоров! Тебе нужно отдыхать. И мы не можем уйти из Сферы. Это же просто… невозможно, уму непостижимо, и это безумие! – прошептала мама с непомерным страхом, а потом ее голос стал еще тише. – Мы же умрем там…

– Мам, мы умрем здесь, если останемся. Сфера никогда не простит… Черт, да они даже не попытаются что-то понять! – воскликнула я.

Меня всегда бесила ее чрезмерная покорность нашей «безупречной» системе, но это уже слишком. Эта женщина, как никто другой, знала, что любое преступление карается смертью. Даже жалкая кража нескольких таблеток от пневмонии. Даже кража спички привела бы к казни!

– Лекса, ты ненормальная! Если бы ты была послушной, то ничего такого бы не сделала. Это ты во всем вин…

– Если бы я этого не сделала, то Дэйтон бы умер!

– Хватит, пожалуйста! Все с этой гребанной ситуацией понятно! – взбесился Дэйтон, несмотря на недомогание. – Мы уходим, мам! Собирайся! Потом пообсуждаем, если тебе захочется! А сейчас уходим!

Она окончательно сдалась: взгляд потускнел, губы поджались. Если мама сейчас разревется, то придется силком тащить ее отсюда. К счастью, до этого не дошло.

Подняв свои вещи, мама ушла в ванную комнатку, а мы с Дэйтоном принялись собирать его одежду. К моему облегчению, он набирал сил. Болезнь уже долгое время властвовала, но брат был достаточно крепким для того, чтобы не обращать внимания на ломку во всем теле. Хотя кашель, регулярно вырывающийся наружу, заставлял мое сердце обливаться кровью.

Наши ничтожные пожитки вызвали и грусть, и смех. Дэйтон не забыл про воду и контейнеры с едой. Их было не так уж и много.

К тому времени, когда заплаканная мама вышла из ванной в темных брюках и черной водолазке, мы уже собрали ее вещи. Серые старенькие кроссовки, красовавшиеся на ее ногах, я видела уже лет десять, наверное.

Ее слезы я понимала. После Катастрофы Сфера стала для нее спасением. Мама ни разу не выходила за пределы стен за двадцать лет. А еще я понимала, что позже мы непременно вернемся к обсуждению меня и моей безответственности.

– Все готовы? – спросил брат, мельком глянув на потускневшую маму. – Тогда выходим!

Нацепив на спину сумку, я пошла вслед за Дэйтоном и мамой, но обернулась.

Сейчас я видела эту комнатку в последний раз. При виде четырех стен с одним окном и дверью в ванную, меня обуяли странные чувства: смесь холодного равнодушия, печали и облегчения. Стены были пошарпаны, а пыль на оконных занавесках можно увидеть невооруженным взглядом. Три матраса, три подушки, три одеяла. Несколько старых коробок от еды и какие-то старые бумажки.

Первое, о чем я подумала, это папа. Мне хотелось верить, что он бы сейчас с радостью убежал из Сферы. Он ее ненавидел, хоть был вынужден жить здесь, ведь других городов больше не было. А папа боялся того, что вне. Мы все боялись. Ведь то, что нам рассказывали про мутантов за стенами, казалось верной гибелью. И сейчас мы направлялись именно к ней.

Я захлопнула дверь не только в мой дом, но и дверь в прошлое, угнетающее своим прозябанием и дерьмовой жизнью.

Прощай, милый дом! Возможно, следующие хозяева будут ценить тебя больше, чем я…

.............................

– Как ты планируешь выбраться наружу? – шепотом спросил Дэйтон, пока мы оглядывали прилегающие дороги с нашего заваленного крыльца.

Комендантский час уже давно наступил, но в данный момент на нашей улице не было патруля.

– Пролезем через ту дыру, о которой говорил Стив. Ну, помнишь?! Через которую они выбегали наружу, чтобы увидеть уродов. Она недалеко, ведь? – прошептала я.

Я знала, что Дэйтон хорошо понимал, о какой дыре речь, но я ничего никогда не расспрашивала. Стив говорил, что как-то раз и Дэйтон бегал с ними, но я не хотела уточнять это при маме. Нам абсолютно не нужен очередной приступ истерики.

– Это недалеко от старой церкви. До туда минут пятнадцать пешком. – объяснил Дэйтон, не боявшись, что мама что-то заподозрит в таком состоянии.

А мама действительно выглядела как призрак. Лишь на мгновение она оживилась, когда Дэйтон взял ее за руку. У них произошло что-то вроде немого диалога, ведь мама ни слова не проронила после выхода из ванной.

Здания, вдоль которых мы пробирались, вмещали больше людей, чем предполагалось их создателями. В одной старой книжке было сказано, что раньше каждый такой дом принадлежал лишь одной семье. С ума же сойти! Целый двух- или трехэтажный дом – для всего одной семьи. Оттуда же я узнала, что раньше любили заводить питомцев, а у каждого члена семьи была своя комната (у некоторых даже несколько комнат: в одной человек спал, в другой работал, в третьей обедал с семьей). Для гостей, которые приходили на какой-нибудь праздник, была отдельная комната. Если честно, в это верилось с трудом. Учитывая, что это было всего двадцать два года назад… Это вся моя жизнь, а я не считала ее длинной.

Хотелось бы родиться пораньше, чтобы застать те волшебные времена, но я родилась именно в год Катастрофы. Данный факт приравнивался к чуду, потому что – как нам говорили в школе – выжили только сильные, быстрые и умные. Мне неоднократно твердили, что в год Катастрофы выжившая беременная женщина, и вскоре родившая здорового ребенка – это было сказочное явление, и что я должна ценить каждый момент своей жизни и благодарить родителей. Наблюдая сейчас за собой со стороны, было очевидно, что я ослушалась всех этих добрых советчиков.

Мы крались уже минут десять и пока никакого движения на улице не заметили. На самом деле все вокруг выглядело тихо: пустая широкая дорога, дома по обеим сторонам. Если бы не приглушенные настенные светильники вдоль тротуара, то нас бы окутала кромешная тьма. Они, конечно, были для патруля или безопасников, но благодаря этим лампочкам, нам не пришлось включать фонарики.

Несмотря на то, что ни на улице, ни в окнах не было ни единой души, меня не покидало ощущение постоянной слежки. Казалось, что все вымерло, а равнодушные мертвецы продолжали следить из всех щелей.

Вся Сфера казалась единым организмом, который любил поиграть со своей жертвой, прежде чем прихлопнуть ее. Тишина и безлюдье, запах страха и пыли – эти обязательные атрибуты Сферы давили на меня, разжигая ужас.

Проходя каждый дом или угол, я невольно отмечала места, в которые можно было вжаться, если вдруг появится патруль. Но пройдя половину пути, никто – ни мертвец, ни безопасник – на нас так и не набросился.

Осталась всего пара домов, большой перекресток, затем разрушенный забор со старой церковью, и за ней – долгожданная прореха в безупречной стене. Как дар для хулиганов и нарушителей порядка… и для нас.

Я прокладывала путь самая первая. За мной были брат и мама, которые ни разу не отпустили руки друг друга после выхода из дома. Стыдно признаться, что я ревновала из-за этого, но это так. И даже не знаю, кого к кому, ведь выглядело так, что они вместе, а я сама по себе. К маме претензий не было – она никогда меня не любила – а вот брата я считала ближе к себе, чем к ней.

Мама выглядела так, будто ее могло стошнить в любой момент: бледное мраморное лицо с остекленевшими глазами делали ее похожей на красивую статую. И несмотря на то, что она всегда была главная и всегда делала из меня козла отпущения, мне было жаль ее. Какая-никакая, но эта женщина была моей семьей.

Погрузившись в мысли, сама не заметила, как замедлила шаг.

– Что такое? Патруль? – насторожился Дэйтон.

– А? Нет! Я просто… задумалась. – пробурчала я.

– Очень вовремя, детка! – фыркнул Дэйтон. – А ты не могла бы позже заняться этим дерьмом, раз уж втянула нас в приключения?! Давай дойдем до пункта А, а после вместе подумаем о жизни, идет? Теперь двигай задницей, черт возьми! – он практически орал шепотом.

То, как мой братик справлялся с пневмонией и стрессом, не могло не восхищать. Находясь на грани обморока, да еще и с полуживой мамой позади, он умудрялся дерзить. Я любила его за это.

Дойдя до угла последнего дома перед большим открытым перекрестком, я запаниковала. Мы на нем как в чистом поле среди ясного дня, но по-другому не пройти.

– Я первый. – шепнул Дэйтон и обошел меня.

Пришлось перенять у него мамину ладошку. Сказать, что мне стало неловко от этого – ничего не сказать. Но мама будто и не заметила подмену.

Дэйтон подошел к последнему углу дома и, оглядев перекресток, прошептал:

– Вроде никого, но я не вижу вдали. Там нет фонарей.

– Хорошо! Идем! – также приглушенно ответила я.

– Стой! Через перекресток мы побежим, дальше пригнемся около того забора. – он указал на противоположную сторону. – Если все будет тихо, то обходим забор и включаем фонарики. Там темно, как в заднице. Без света не пройдем.

– Какое интересное сравнение ты употребил.

– Заткнись! – прошипел он хриплым голосом.

Нервный смешок, вырвавшийся из меня, был свидетельством настоящего ужаса. Теперь мне стало действительно страшно. То ли у меня реакции запоздалые, то ли вся правда нашего побега только что нещадно накинулась на меня. Вся суть была в том, что я уже не считала уход из Сферы наименьшим из зол… учитывая, ЧТО нас ждало за стеной.

Собрать себя в единое целое оказалось трудно, ведь паническая дрожь захватывала мое тело сантиметр за сантиметром. Единственное, что не дало расплакаться прямо здесь – это Дэйтон. Подставив его под угрозу казни, я не посмела сказать сейчас, что не могу сделать следующий шаг.

Дэйтон схватил меня за руку. Я покрепче сжала мамину, и мы тронулись с места. Мама машинально повторяла за нами.

Мы очень тихо бежали, шаркая кроссовками по древнему асфальту. Много шума мы создать не могли, но казалось, что от нашей обуви раздавались настоящие взрывы.

Темнота топила со всех сторон. Ненавижу темноту! Сколько я себя помнила, мы почти всегда проводили наши вечера и ночи в темноте. Электричество постоянно выключалось. По чистой случайности сегодня в Сфере не вырубили питание.

Прыгнув под забор в неухоженную траву, мы скрылись почти по плечи. Я, как ненормальная, мотала головой из стороны в сторону в поисках кого-то или чего-то подозрительного. Но, кажется, мы были одни в этой части квартала.

Запах асфальта сменился резким ароматом свежей травы и влажных гниющих деревяшек. Вроде, мы пересекли лишь перекресток, но старая церковь казалась другим миром.

Только сейчас я обратила внимание, как Дэйтон тяжело дышал. Мы пробежали всего ничего, может метров двести, а у него глубокая скрипучая отдышка. Я прекрасно понимала, что это из-за болезни, но стало еще тревожней. Вдруг он не справится с дорогой?

Кинув взгляд на маму, которая сидела за моей спиной, мне почудилось, что она в каком-то трансе. Должен же человек испытывать какие-то эмоции, находясь в такой ситуации?

Дэйтон замер и лихорадочно искал источник звука, который поверг меня в испепеляющий ужас. Когда его взгляд остановился, я повернулась туда же – в направлении нашей улицы.

Черная, почти незаметная в темноте, машина двигалась вдалеке около нашего дома. Если бы ее двигатель не издавал никакого шума, то я бы ее даже не увидела.

Джип безопасников остановился, и вышедшие из нее люди направились прямиком в нашу бывшую дверь.

– Они пришли за нами. – Дэйтон прочитал мои мысли. – Пора сматываться подальше от Сферы.

– Мы… еще можем вернуться… – мамин шепот был такой тихий, что я сначала не разобрала слова.

– Мам! – шепнул Дэйтон и взял ее руку. – Мы сейчас убежим и больше не вернемся. Иначе нас убьют! Всех! – он смотрел на нее и шептал каждое слово очень тихо, но уверенно. – Все будет хорошо! Я обещаю! У нас все будет хорошо, мам! Пожалуйста, сейчас нужно потерпеть.

Его слова прозвучали настолько убедительно, что я сама в них поверила. Он не только для нее их произнес, но и для себя самого. Если бы я не знала своего брата, я бы этого не заметила, но почувствовала, что Дэйтон сомневался в своих и наших силах, поэтому ему нужно было произнести это вслух.

– Мы не можем сейчас включить фонарики. Придется бежать вслепую. Надеюсь, я помню эти тропы до прохода. Держимся за руки. Никто не тормозит. Может, включим фонарик за церковью, когда обойдем вокруг. – сказал Дэйтон.

Мы прокрались вдоль забора к его разгромленной части, прямиком к церкви. Здесь была куча деревяшек под ногами. Где-то валялся всякий хлам, очертания которого были видны на земле. Мы сбавили шаг, потому что меньше всего нам было надо, чтобы кто-то сейчас споткнулся и упал.

Церковь отчетливо выделялась на фоне серого неба. Машина безопасников гудела намного ближе, чем раньше. Видимо, они осматривали окрестности, поняв, что дома нас нет. Сейчас мне казалось, что на их месте, я бы первым делом побежала искать преступников в старую темную церковь. Эта мысль подкатила комком в горле, и меня чуть не стошнило.

Дэйтон схватил меня за плечи. Кажется, он что-то сказал мне.

– Что? – переспросила я.

– Соберись! Они близко! Без фонариков бежим.

Двинувшись к стене под прикрытием церкви, мы старались не шуметь всяким хламом в траве.

А что если я сдамся безопасникам и буду умолять на коленях, чтобы они не трогали маму и Дэйтона? Скажу, что я лично сама все придумала и заставила их действовать со мной. Может, это спасет их? Чем же я думала, когда потащила их за собой? Надо было бежать одной! Зачем я заставила моих близких проходить этот ад. А мы ведь еще не вышли за пределы Сферы.

– Лекса, двигайся! Ты тормозишь нас! – тихо выругался Дэйтон.

– Да… – все, что мне удалось ответить.

Время тянулось непривычно долго. Будто от церкви до стены мы шли несколько часов, а не пару минут. Добравшись до стены, брат начал что-то лихорадочно щупать в темноте. Могла ли я помочь – я не знала, ведь прежде никогда не видела эту штуку в стене. Я смутно представляла, как в такой неприступной стене могла быть дыра. А если ее там нет, что мы будем делать?! Молиться.

– Нашел! Давайте! Я первый, вы за мной. И не тормозите. – прохрипел Дэйтон сдерживая кашель.

Он что-то отодвинул, кажется, доски или что-то похожее. Половина его силуэта протиснулась в нечто более темное, чем стена. Когда Дэйтон полностью скрылся там, я подтолкнула маму вперед. Я не была уверена, что она точно полезет за мной, если я втиснусь следующая. Она могла побежать обратно или просто остаться на месте. Это было бы неудивительно. После смерти папы она вообще стала чокнутой.

Грохот мотора был уже около церкви. Бросив последний взгляд на отблески их фонариков, я зарылась в темную щель за мамой и братом.

Когда я вынырнула с другой стороны, то безграничный простор и свобода выбили из меня весь дух. Такого я не ожидала. Исполинские здания – выше стены – тянулись во всех направлениях. Даже в сумерках было понятно, что они полуразрушены и окутаны растительностью. В Сфере, куда ни глянь, ты видел либо дома, либо стены, а здесь блестящая разрушенная дорога уходила прямо в небо.