Глава 2. Язык врага

Первое утро в доме конунга началось с удара.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась пожилая женщина с лицом, напоминающим сморщенное яблоко. Без слов она швырнула в меня грубый шерстяной плащ и деревянные башмаки.

– Вставай, грязная тварь. Хозяйке дрова нужны.

Я попыталась встать, но тело будто налилось свинцом. Каждый мускул болел после вчерашнего… Я сжала зубы, отгоняя воспоминания.

– Я не…

Старуха не дала договорить. Ее костлявая рука впилась в мое плечо, вытаскивая из постели.

– Здесь "нет" не говорят. Здесь говорят "да, госпожа Астрид". Повтори.

Я молчала.

Удар по щеке оглушил меня.

– Повтори!

– Да… госпожа Астрид…

– Вот и умница. – Она осклабилась, обнажив три желтых зуба. – Теперь за дровами. Быстро!

Двор конунга кишел людьми. Воины чистили оружие, женщины толкли зерно в каменных ступах, дети гоняли кур. Никто не обращал на меня внимания – просто еще одна рабыня.

Я несла охапку дров к дому, когда услышала за спиной:

– Ну и рожа у новой игрушки конунга!

Обернувшись, я увидела двух девушек в дорогих платьях. Одна, рыжая, с насмешкой разглядывала меня.

– Ты вообще понимаешь, что мы говорим? – спросила вторая, черноволосая.

Я сжала дрова так, что заноза вонзилась в ладонь.

– Понимаю.

Девушки переглянулись.

– О, так она еще и умная! – захихикала рыжая. – Сигрид тебя быстро поставит на место.

– Может, сразу к свиньям отправит, – добавила ее подруга. – Ты же знаешь, что случилось с последней, кто осмелился смотреть на Эйвинда?

Я не успела ответить. Из дома вышла Сигрид.

– Альвхильд, Рагнхильд, – сказала она холодно. – Вам нечем заняться?

Девушки тут же склонили головы и поспешили прочь.

Сигрид подошла ко мне.

– Эти дрова – для моей комнаты. Неси.

Я последовала за ней внутрь.

Ее покои были просторными, с резной деревянной кроватью и сундуками, обитыми железом. На стене висел меч – изящный, с руническими узорами на клинке.

– Ставь там, – указала Сигрид на очаг.

Когда я разгружала дрова, она вдруг спросила:

– Ты знаешь, почему ты еще жива?

Я выпрямилась.

– Потому что ваш муж…

– Не потому, – перебила она. – Потому что я позволила.

Сигрид подошла ближе.

– Я могла приказать перерезать тебе горло в первую же ночь. Или продать купцам на восток. Но я этого не сделала. Знаешь почему?

Я молчала.

– Потому что Эйвинду быстро надоедают строптивые. Через месяц он забудет твое имя. А ты… – Она провела пальцем по моему запястью. – Ты останешься здесь. Со мной.

Ее голос стал тише:

– И мы найдем способ сделать твою жизнь… интересной.

Дверь распахнулась. В комнату вошел Эйвинд.

– А, вот где вы! – Он улыбнулся, но глаза оставались холодными. – Сигрид, ярлы ждут нас на совете.

– Иду, – ответила она.

Эйвинд взглянул на меня.

– Ты сегодня молчишь. Уже научилась слушаться?

Я опустила глаза.

– Да, господин.

Он замер на мгновение, словно удивленный такой покорностью, затем фыркнул и вышел.

Сигрид на последок бросила мне многозначительный взгляд и последовала за ним.

Я осталась одна среди роскоши ее покоев.

И тогда заметила – меч на стене висел слишком низко.

Достаточно низко, чтобы я могла дотянуться…

Вечером того же дня меня позвали в главный зал.

Длинный стол ломился от яств: жареная баранина, копченая рыба, хлеб, сыр. Викинги пили из рогов, громко смеялись, перебивая друг друга.

Эйвинд восседал во главе стола. Сигрид – справа от него.

Меня поставили у стены, вместе с другими слугами.

– Принеси мне еще меда! – крикнул один из воинов.

Я взяла кувшин и направилась к нему.

В этот момент в зал вошел высокий мужчина с черной бородой. Все замолчали.

– Харальд, – произнес Эйвинд без радости. – Ты опоздал.

– Прости, конунг, – ответил новоприбывший. – Был занят… делами.

Он сел на почетное место слева от Эйвинда. Его глаза скользнули по залу – и остановились на мне.

– Это новая? – спросил он, указывая на меня пальцем.

– Моя, – отрезал Эйвинд.

Харальд ухмыльнулся.

– Говорят, она принцессой была. Интересно, чем принцесса отличается от обычной рабыни?

В зале раздался смех.

Я чувствовала, как кровь приливает к лицу, но продолжала разливать мед.

– Может, устроим проверку? – продолжал дразнить Харальд.

Эйвинд стукнул кулаком по столу.

– Хватит.

Тишина повисла в воздухе.

Харальд поднял руки в мнимом умиротворении.

– Как скажешь, конунг.

Но когда я проходила мимо него с кувшином, его рука молниеносно сжала мое запястье.

– Мы еще поговорим, принцесса, – прошептал он так, чтобы слышала только я.

Я вырвалась и поспешила прочь.

Ночью я лежала в своей каморке и прислушивалась к звукам дома.

Кто-то осторожно постучал в дверь.

– Войди, – сказала я.

Вошел Эйвинд.

Он был пьян – это было видно по его глазам.

– Ты сегодня хорошо себя вела, – пробормотал он, садясь на мою постель.

Я не ответила.

– Харальд… – он провел рукой по лицу. – Он опасен. Держись от него подальше.

– Почему ты мне это говоришь?

Эйвинд посмотрел на меня. В его взгляде было что-то, чего я не могла понять.

– Потому что я не хочу, чтобы тебя убили. По крайней мере, не так скоро.

Он наклонился, его губы почти коснулись моего уха:

– И учи язык быстрее. Ты будешь мне полезной.

Когда он ушел, я еще долго лежала без сна.

Учить язык.

Понять врага.

Стать сильнее.

Это был мой первый шаг к мести.

Глава 3. Уроки ненависти

Три луны прошло с тех пор, как я стала рабыней в доме конунга. Три луны унижений, побоев и молчаливого наблюдения. Но сегодня все должно было измениться.

Старая Астрид разбудила меня еще до рассвета.

– Вставай, дрянь. Сегодня твой первый день на кухне.

Я протирала глаза, не понимая.

– А дрова?

– Другие принесут. Ты теперь на кухне. – Она бросила мне грубый фартук. – Хозяйка приказала.

Сигрид. Значит, это ее решение.

Кухня оказалась душным помещением с низким потолком, где вечно стоял чад от очага. Пять женщин месили тесто, резали овощи, переворачивали мясо на вертеле. Все они были рабынями, но смотрели на меня с презрением.

– Новенькая, – проворчала самая крупная из них, с руками как лопаты. – Значит, будешь чистить рыбу.

Она швырнула передо мной корзину с серебристой форелью.

– И быстро. К завтраку конунга должно быть готово.

Я никогда не чистила рыбу. В моем прежнем мире этим занимались слуги. Но теперь я сжала нож и принялась за работу.

Первая рыбина выскользнула у меня из рук, разлетевшись брызгами чешуи. Женщины захихикали.

– Смотрите, принцесса не умеет работать!

Я стиснула зубы и продолжила. К полудню мои пальцы были исколоты плавниками, а передник покрыт рыбьей слизью. Но корзина опустела.

– Ну хоть это можешь, – буркнула большая женщина и сунула мне черствую краюху хлеба. – Ешь. Потом картошку чистить будешь.

Я сунула хлеб за пазуху.

– Где здесь можно напиться?

Одна из рабынь, хрупкая девушка с бледным лицом, молча указала на ведро у двери.

Вода оказалась теплой и горьковатой, но я выпила два ковша. Девушка наблюдала за мной.

– Ты та самая… из южных земель? – спросила она шепотом.

Я кивнула.

– Я – Лив. – Она оглянулась, убедившись, что никто не слушает. – Будь осторожна. Сегодня вечером…

– Лив! – раздался крик с другого конца кухни. – Где соль?

Девушка метнулась прочь, но успела шепнуть:

– После ужина. За хлевами.

Вечером я прокралась к указанному месту. Лив уже ждала, кутаясь в рваный плащ.

– Тебя прислали сюда не просто так, – сразу начала она. – Сигрид хочет сломать тебя.

– Она этого не добьется.

– Не понимаешь! – Лив схватила меня за руку. – В прошлом месяце так же начали с одной девушкой. Через неделю ее нашли в колодце.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

– Почему ты мне это говоришь?

Лив опустила глаза.

– Потому что я тоже не отсюда. Меня взяли в набеге на селения данов. – Она подняла на меня влажный взгляд. – Ты первая за год, кто заговорил со мной по-человечески.

Мы замолчали. Где-то вдали завыл ветер.

– Что мне делать? – спросила я наконец.

Лив огляделась и понизила голос:

– Выучи язык. Быстрее. Покажи, что ты полезная. И… – она замялась. – Будь осторожна с Харальдом. Он часто приходит на кухню.

– Почему?

– Ищет новых девушек для своих… развлечений.

Я сжала кулаки.

– Спасибо, Лив.

Она кивнула и растворилась в темноте.

На следующее утро я проснулась с решимостью.

За завтраком, разливая эль, я впервые внимательно слушала разговоры викингов. Раньше их речь была для меня просто шумом. Теперь я начала различать слова.

"– …на востоке говорят, ярл Рёгнвальд собирает войско…"

"– …олени в этом году жирные, хорошая будет зима…"

"– …а где мой нож? Кто взял?"

Я запоминала.

Когда подошла к Эйвинду, он неожиданно обратился ко мне:

– Ты сегодня молчишь. Уже понимаешь нас?

Я встретила его взгляд.

– Да. Немного.

Вокруг стола прошел смешок.

– О, принцесса заговорила! – воскликнул один из воинов.

Эйвинд поднял руку, требуя тишины.

– Повтори, что я сейчас скажу, – приказал он мне.

– "Принеси мне хлеба и сыра".

Викинги ахнули. Эйвинд ухмыльнулся.

– Неплохо. А теперь скажи это сама.

Я сделала глубокий вдох.

– Принеси… мне… хлеба… и сыра.

Мое произношение было ужасным, но слова разборчивыми.

Эйвинд громко рассмеялся и хлопнул по столу.

– Видишь, Сигрид? Я же говорил – она умная.

Его жена сидела как каменная, но в глазах бушевала буря.

– Умение просить еду не делает человека умным, – холодно ответила она.

Но было уже поздно.

Я сделала первый шаг.

Теперь они знали – я учусь.

И скоро буду понимать все их секреты.

Дни сливались в череду однообразных работ: чистка, уборка, готовка. Но каждую свободную минуту я слушала. Запоминала.

Через неделю я могла поддерживать простые разговоры.

Через две – понимала шутки, которые викинги рассказывали за столом.

А через месяц совершила прорыв.

Вечером в зале собрались все важные люди поселения. Эйвинд сидел в кресле конунга, Сигрид – рядом. Харальд и другие ярлы расположились вокруг.

Я разливала мед, когда услышала ключевые слова:

"– …атака на селение данов через две луны…"

"– …соберем три корабля…"

"– …удар с моря, пока они не готовы…"

Это были планы нового набега.

Я замерла, стараясь не пропустить ни слова.

И вдруг почувствовала на себе взгляд.

Сигрид наблюдала за мной с холодной улыбкой.

Она поняла.

Поняла, что я все слышу.

Все понимаю.

И теперь между нами началась настоящая война.

Глава 4. Игры с огнём

Морозное утро впилось в кожу колючими зубами, когда я вышла во двор с ведром для воды. Прошло уже четыре луны с тех пор, как я стала рабыней в доме конунга. Четыре луны унижений, наблюдений и тайного обучения. Теперь я не только понимала их язык – я говорила на нём почти без ошибок.

Старая Астрид встретила меня у колодца.

– Принцесса решила умыться? – её голос скрипел, как несмазанные дверные петли.

Я молча взяла верёвку и начала спускать ведро.

– Конунг велел тебе принести ему еды в покои после утренней трапезы, – бросила она мне вслед.

Лёд в моей груди дрогнул. Эйвинд никогда не просил меня лично.

Его покои были затянуты дымом от смоляных факелов. Эйвинд сидел за столом, разглядывая карту, натянутую на деревянную раму.

– Поставь там, – он даже не поднял головы, указывая на свободный угол стола.

Я поставила поднос с хлебом, сыром и копчёной олениной.

– Ты научилась говорить, – заметил он наконец. – Но молчишь. Почему?

– Меня не спрашивали.

Эйвинд откинулся на спинку кресла, изучая меня.

– А теперь спрашиваю.

Я встретила его взгляд.

– Что ты хочешь услышать?

Он ухмыльнулся, взял кусок мяса и жевал, не сводя с меня глаз.

– Ты знаешь, что такое "хольмганг"?

Я покачала головой.

– Это наш закон. Если два мужчины спорят – они могут сразиться. Победитель получает правду. – Он отпил из рога. – Но женщины… женщины обычно не дерутся.

– Обычно?

– Бывают исключения. – Эйвинд встал и подошёл ко мне. – Сигрид просила разрешения устроить хольмганг. Против тебя.

Воздух в комнате стал густым, как смола.

– И что ты ответил?

– Я сказал, что подумаю. – Его пальцы скользнули по моей руке. – Ты ведь не хочешь умирать?

Я не отстранилась.

– Я не умру.

Он засмеялся.

– Ты никогда не держала меч.

– Но я видела, как дерутся мужчины.

Эйвинд внезапно стал серьёзным.

– Если я разрешу это, тебя убьют. Сигрид тренировалась с детства.

– Тогда зачем ты мне говоришь?

Он наклонился так близко, что я почувствовала запах мёда и железа.

– Потому что есть другой способ. Признай, что ты ниже её. Публично. И она оставит тебя в покое.

Я отступила на шаг.

– Никогда.

Его глаза вспыхнули.

– Тогда готовься к смерти.

Весть о предстоящем хольмганге разнеслась по поселению быстрее лесного пожара.

Лив схватила меня за руку, когда я несла дрова в дом.

– Ты сошла с ума! – её шёпот был резким, как удар ножа. – Сигрид убила двух женщин в таких поединках!

Я положила полено на кучу.

– У меня нет выбора.

– Беги! Я знаю тропу к фьорду…

– Нет. – Я перебила её. – Я остаюсь.

Лив смотрела на меня, как на обречённую.

– Тогда хотя бы научись держать нож.

Она привела меня к старому воину по имени Торгейр. Когда-то он обучал сыновей конунга, пока один из них не погиб в бою. Теперь он жил на окраине поселения, ковкая мечи и забывая прошлое в кубке эля.

– Ты хочешь, чтобы я научил эту тщедушную девчонку драться? – он закашлялся, плевая в огонь. – За неделю до поединка?

Лив поставила перед ним кувшин мёда.

– Научи её хотя бы не умереть в первый же миг.

Торгейр вздохнул, взял кувшин и поднялся.

– Ладно. Покажи, как ты держишь нож.

Моя первая попытка заставила его скривиться.

– Боги, ты убьёшь сама себя раньше, чем Сигрид доберётся до тебя.

Он провёл со мной весь день, поправляя хватку, показывая, как ставить ноги. К вечеру мои руки дрожали от усталости, а спина горела.

– Завтра продолжим, – бросил Торгейр, возвращаясь к своему элю.

Я хотела поблагодарить его, но он махнул рукой.

– Не благодари. Всё равно умрёшь.

На следующее утро Сигрид поджидала меня у колодца.