– Как бы вы ни были растеряны, – не выдержал Вулф, – не так уж сложно вспомнить, как обстояло дело. Не бином Ньютона. Потому что сейчас для нас самое главное выяснить именно эту деталь. Мы знаем, что мистер Орчард получил бутылку и стакан с цианидом, поскольку он выпил достаточно, чтобы умереть. Однако мы не знаем, по крайней мере лично я, стал он жертвой неудачного стечения обстоятельств или преднамеренных действий кого-то одного или нескольких из присутствующих. Совершенно очевидно, что это в высшей степени существенный момент. Кто-то поставил перед мистером Орчардом стакан и бутылку… не вы и не вы, но кто-то из вас. Так кто поставил перед ним стакан и бутылку?

Вулф обвел взглядом сидевших перед ним людей. Никто не опустил глаза. Им нечего было ему сообщить, но ни у кого не возникло желания отвернуться. Наконец Тулли Стронг, снова надев очки, нарушил молчание:

– Мистер Вулф, мы просто не помним.

– Вздор! – рассердился Вулф. – Конечно помните. Неудивительно, что мистер Кремер зашел в тупик. Вы лжете. Каждый из вас.

– Нет, – возразила мисс Фрейзер. – На самом деле они вовсе не лгут.

– Вы выбрали неверное местоимение, – огрызнулся Вулф. – Мое замечание касается и вас тоже, мисс Фрейзер.

Она мило улыбнулась Вулфу:

– Можете включить меня в список подозреваемых, если хотите, но я этого не совершала. Дело вот в чем. Эти люди связаны друг с другом не только работой в моей программе. Они друзья. Конечно, и у них бывают разногласия. Если двое людей постоянно вместе, то неизбежно возникают трения, что уж тогда говорить о пяти или шести, но они друзья, и они любят друг друга. – Безупречные паузы и модуляции голоса, словно мисс Фрейзер была в прямом эфире. – Это ужасная вещь, жуткая вещь, мы сразу поняли, как только доктор, посмотрев на него, велел ни к чему не прикасаться и не покидать помещение. Так неужели вы рассчитываете, что кто-то из них или, поскольку вы включили в список подозреваемых и меня, что кто-то из нас скажет: да, я дал Орчарду стакан с ядом?

– То, что оставалось в бутылке было тоже отравлено.

– Ну ладно, и бутылку тоже. Или вы ожидали, что кто-то из нас скажет: да, я видел, как мой друг дал ему стакан и бутылку? И назовет имя друга?

– Выходит, вы со мной согласны. Вы все лжете.

– Вовсе нет. – Мисс Фрейзер теперь было явно не до улыбок. – Разливать и передавать стаканы и бутылки дальше для нас самое обычное дело, а значит, нам ни к чему было обращать внимание на детали, чтобы сохранить их в памяти. Потом шок, смятение, прибытие полиции, нервное напряжение. Конечно, мы ничего не запомнили. Ничего удивительного. Лично меня скорее удивило бы, если бы кто-нибудь и в самом деле запомнил детали. Например, если бы мистер Трауб взялся утверждать, будто именно мистер Стронг поставил стакан и бутылку перед мистером Орчардом. Что лишь свидетельствовало бы о личной неприязни, которую мистер Трауб испытывает к мистеру Стронгу. Вот это меня действительно удивило бы, поскольку я не верю, что один из нас может кого-то до такой степени ненавидеть.

– Или, – сухо произнес Вулф, – что один из вас ненавидел мистера Орчарда и хотел его убить.

– Кому, ради всего святого, нужно было убивать этого мужчину?!

– Я не знаю. Меня для того и наняли, чтобы это узнать. Если, конечно, считать, что отрава попала по назначению. Вы сказали, что не удивлены, а вот я удивлен. Удивлен, что полиция до сих пор не посадила всех вас за решетку.

– Черт, они почти это сделали! – мрачно бросил Трауб.

– Я действительно верила, что меня арестуют, – объявила Маделин Фрейзер. – Ни о чем другом не могла думать, когда доктор сказал «цианид». Ни о том, кто дал ему стакан и бутылку, ни о том, как это отразится на моей программе, а только о смерти своего мужа. Он умер, отравившись цианидом, шесть лет назад.

– Газеты не обошли сей факт своим вниманием, – заметил Вулф. – Это первое, что пришло вам в голову?

– Да, когда я услышала, как доктор сказал «цианид». Полагаю, вы не поймете… а возможно, все-таки поймете… но это действительно так.

– Мне это тоже пришло на ум, – вмешалась в разговор Дебора Коппел, решительно отметая любые возникшие подозрения. – Мисс Фрейзер была замужем за моим покойным братом. Я видела тело брата сразу после того, как он умер. А потом в тот роковой день я увидела Сирила Орчарда и… – Дебора Коппел замолчала, повернувшись ко мне в профиль. Я не мог уловить выражения ее глаз, но зато хорошо разглядел ее судорожно сжатые руки. Наконец после секундной паузы она продолжила: – Да, у меня сразу возникла такая мысль.

Вулф нетерпеливо заерзал в кресле.

– Не стану делать вид, будто меня удивляет, что такие близкие подруги не могут вспомнить, как все было на самом деле! Если бы вы все вспомнили и дали показания в полиции, я вряд ли получил бы эту работу. – Вулф бросил взгляд на настенные часы. – Уже начало двенадцатого. Я предвидел, что мало чего добьюсь, собрав вас всех у себя, но сейчас понимаю, что это в принципе гиблое дело. Вы друг друга выгораживаете. Мы лишь впустую потратили время. И я здесь не узнал ничего, вообще ничего, чего бы уже не выяснил из газет. Возможно, у меня ничего не получится, но я твердо намерен хотя бы попытаться. Кто из вас согласится остаться со мной на ночь? Конечно, не на всю ночь, а на четыре-пять часов. Мне понадобится провести именно столько времени, чуть больше или чуть меньше, с каждым из вас, и я желал бы начать прямо сейчас. Кто из вас остается?

Желающих не нашлось.

– Боже мой! – возмутилась Элинор Вэнс. – Ну вот, снова-здорово.

– Мои клиенты, – сказал Вулф, – это ваш босс, ваша радиовещательная сеть и ваши спонсоры. Мистер Медоуз?

– Мне нужно отвезти мисс Фрейзер домой, – возразил Билл. – Но я могу вернуться.

– Я готов ее отвезти, – вызвался Тулли Стронг.

– Это глупо, – отмахнулась Дебора Коппел. – Я живу всего в квартале отсюда, и мы доедем в одном такси.

– Давайте я поеду, – предложила Элинор Вэнс. – Высажу мисс Фрейзер у ее дома – и к себе, на окраину.

– Нет, с ней поеду я, – продолжал настаивать Тулли Стронг.

– Но вы же живете в Гринвич-Виллидже!

– Положитесь на меня! – заупрямился Билл Медоуз. – Я вернусь буквально через двадцать минут. Слава богу, завтра среда.

– Все это совершенно необязательно, – положил конец спорам президент «Старлайта», поднялся с дивана, оказавшись в окружении вскочивших с места кандидатов. – Моя машина на улице, и я могу отвезти всех, кто едет в город. Ну а вы, Медоуз, оставайтесь с Вулфом. – Он повернулся и подошел к письменному столу. – Мистер Вулф, сегодня вечером я не был особо впечатлен. Отнюдь не впечатлен.

– Так же, как и я, – согласился Вулф. – Жуткое зрелище. Я предпочел бы уйти, но мы с вами повязаны этим сообщением для прессы. – Увидев, что кое-кто уже направился к выходу, Вулф поднял голос: – С вашего позволения? Секундочку. Я хотел бы договориться о следующих встречах. Итак, один из вас придет завтра для разговора с одиннадцати до тринадцати часов, другой – с четырнадцати до шестнадцати, еще один – с двадцати тридцати до полуночи. Ну и, наконец, последний – после полуночи. Прежде чем вы покинете этот дом, давайте сразу договоримся.

Так они и сделали, с моей помощью, разумеется, после чего я записал информацию о принятых договоренностях в блокнот. Это потребовало некоторого обсуждения, но они были такими хорошими друзьями, что даже не поссорились.

Единственной вещью, подпортившей прощание, была шпилька Оуэна в мой адрес насчет того, что он не заметил на лице Вулфа ни следов пореза, ни пластыря. Хотя мог бы проявить больше такта, оставив все как есть.

– Я ничего не говорил насчет его лица, – парировал я. – Я лишь сказал, что он порезался во время бритья. Вулф брил ноги. Вы ведь хотели, чтобы он фотографировался в килте.

Оуэн настолько оскорбился, что даже потерял дар речи. Похоже, у этого человека вообще нет чувства юмора.

Когда остальные отчалили, Билл Медоуз был удостоен чести сесть в красное кожаное кресло.

Я поставил на низенький столик возле кресла наполненный стакан, а Фриц – поднос с тремя сэндвичами: один – с паштетом из кролика, второй – с отварной солониной и третий – с деревенской ветчиной из Джорджии. На свой письменный стол я поставил рядом с блокнотом тарелку с такими же сэндвичами, как у Билла, кувшин с молоком и стакан. Вулф ограничился пивом. Он никогда не ест в промежутке между обедом и завтраком. В противном случае он не мог бы уверять нас в том, будто за пять лет совсем не прибавил в весе, что в любом случае не соответствует действительности.

С одной стороны, даже интересно наблюдать, как Вулф устраивает доскональный допрос мужчине или, допустим, женщине, хотя с другой – иногда это может жутко раздражать. Когда он, не сворачивая, идет к цели и незаметно подбирается к жертве, стараясь ничем ее не насторожить, смотреть на это одно удовольствие. Но иногда он сам не знает, чего хочет, или ты не знаешь, чего он хочет, и он все тычет наугад то в одно, то в другое место, возвращаясь к первому пробному уколу, и ты прекрасно видишь, что это путь в никуда, а часы проходят, сэндвичи давно съедены, молоко выпито, и тебе лень прикрывать рукой зевоту, не говоря уже о том, чтобы ее подавлять.

Итак, если в среду, в четыре часа утра, Вулф снова заведет шарманку о контактах Билла Медоуза с любителями делать ставки на бегах, или о привычных темах его разговоров с интересующими нас людьми, помимо обсуждения узкопрофессиональных вопросов, или о том, как Билл попал на радиостанцию и нравится ли ему его работа, я либо швырну в Вулфа блокнот, либо отправлюсь на кухню за новым кувшином с молоком. Однако Вулф больше не стал переливать из пустого в порожнее. Он отодвинул кресло и с трудом поднялся на ноги. Если кому-нибудь захочется узнать, что записано в моем блокноте, он может прийти ко мне в любое время, когда я буду свободен, и я ему все прочту – доллар за страницу, – но это будут деньги на ветер.

Итак, я проводил Билла до двери. Когда я вернулся в кабинет, Фриц уже наводил там порядок. Он никогда не ложится в постель раньше Вулфа.

– Арчи, солонина была достаточно сочной? – спросил меня Фриц.

– Боже правый! – воскликнул я. – Неужели ты думаешь, что у меня такая хорошая память? Это было целую вечность назад. – Покрутив ручку сейфа, я сказал Вулфу: – Похоже, мы по-прежнему топчемся в паддоке и даже не вышли на стартовую отметку. Кого желаете видеть утром? Сола и Орри, Фреда и Джонни? А зачем? Почему бы не отправить их следить за мистером Андерсоном?

– Я не собираюсь тратить деньги, пока не пойму, что именно хочу купить, – мрачно произнес Вулф. – Даже деньги наших клиентов. Если можно установить отравителя таким простым способом, как проверка продаж цианистого калия или источников их получения, тогда это уже компетенция мистера Кремера с его двадцатью тысячами человек. Наверняка они уже предприняли все возможное в этом направлении, так же как и во многих других, а иначе Кремер не звонил бы мне, призывая о помощи. Единственный человек, которого я хотел бы видеть утром… Кто это? Кто приходит в одиннадцать?

– Дебби. Мисс Коппел.

– Пожалуй, нам стоило начать с мужчин, на случай если удастся получить результат, прежде чем мы доберемся до женщин. – Вулф открыл дверь в коридор. – Спокойной ночи.