Цитаты из книги «Разрушенная»

– Я хотел сказать… – Он вздохнул с таким видом, как будто на его плечи давила непомерная тяжесть. – Я хочу, чтобы все мои «в первый раз» и «в последний» случились с тобой и только с тобой. – Облом, – вздохнула я. – Разве я была первой первокурсницей, с которой ты поцеловался? – Вообще-то. – Уэс сделал задумчивое лицо и тут же рассмеялся: – Да, ты была первой. – Миссия выполнена. И я была бы рада оказаться последней первокурсницей, которую ты целовал. – Я приставила палец к его груди. Уэс подмигнул, и подушечный снаряд снова отправился в мою сторону. – Первой, последней и единственной. – Он нахмурился. – Самой лучшей.

– Можно прожить всю жизнь, сокрушаясь о том, что есть вещи, над которыми ты не властен, и сделать с этим ничего нельзя. А можно не страдать из-за того, чего ты уже не сделал, а подумать о том, что можешь сделать сейчас. – И что же это? – затаив дыхание, спросила я. – Поцеловать своего невероятно сексуального и не менее мудрого бойфренда… – Уэс чмокнул меня в нос, – и позволить ему победить всех драконов, что не дают тебе спокойно спать. – Он прикоснулся губами к моей щеке. – И знать, что ты больше не живешь в мире «хотела бы», «должна была бы», «могла бы». А ты находишься именно там, где вселенная хочет, чтобы ты была. – Вселенная хочет видеть меня у тебя в постели? – улыбнулась я. – Не совсем. – И его губы скользнули по моим губам. – В моих объятиях.

О чем я только думал, когда обещал отдать ей все время, что у меня осталось? У нее так загорелись глаза, когда она услышала эту фразу. Конечно она восприняла ее как обещание чего-то большего. А ведь это на самом деле все, что я мог ей предложить. Время – это самое ценное, что у меня есть, и я пообещал отдать все его, без остатка. Потому что я все сильнее влюблялся в нее. Потому что я беспокоился за нее. Потому что хотел, чтобы Кирстен не забыла меня, пусть эти воспоминания и уйдут постепенно в небытие, как и я сам. Время… Какое же это чудовищное слово

– Это же фильм с Микки Маусом. – Ну и что? Это мой любимый фильм о Рождестве. Или ты хочешь забрать свои слова обратно? – А ты действительно моя маленькая Овечка. Такая невинная, из всех рождественских фильмов выбрала «Волшебное Рождество у Микки». – Уэс протянул руку и ласково погладил меня по лицу. – Вот скажи мне, как можно не мечтать развратить это чистое и светлое создание… прямо здесь и сейчас? Только попробуй сказать, что это неправильно. – Это неправильно, – недолго думая, ответила я, стараясь игнорировать мысли, которые весьма успешно атаковали мою голову, пока он ласкал кончиками пальцев мою щеку. Уэс тяжело вздохнул и отдернул руку. – Ладно. Как Овечка скажет, так Злой и Страшный Серый Волк и сделает. – Так и должно быть. – Наклонившись к парню, я переложила его руку так, чтобы на плече у него было удобнее лежать. – И Овечка прямо искушает Волка, – пробормотал Уэс себе под нос. – А Волк достаточно силен, чтоб не поддаться искушению, – пропела я. – Волк любит, когда его искушают. – Волку давно пора смотреть фильм. – А Овечке надо замолчать, пока Волк не вспомнил о том, что у него есть зубы! Представив эту картину во всех красках, я затряслась, пытаясь не расхохотаться. – Перестань! – Я так давно не слышал этого слова… Не напомнишь, что оно означает? – Оно означает «нет». – Я смахнула его ладонь, которая обосновалась на моем бедре и уже продвигалась выше под майку, лаская обнаженную кожу. – Хм-м, а что значит слово «нет»? Экран вдруг ярко вспыхнул, и на нем появились первые кадры фильма. – Считай, что мышь тебя спасла, – шепнул мне на ухо Уэс, послушно откидываясь на спинку удобного

. – Ты мне правда очень нравишься. – То есть… две недели – это не твой окончательный вердикт? – пошутила я. Уэс сглотнул и тревожно посмотрел мне в глаза с таким видом, словно пытался что-то в них найти. Что-то важное для него. – Вот что я тебе скажу… – его голос дрогнул. – Я отдам тебе все то время, что у меня осталось. – Все время, что у тебя осталось? – Вглядываясь в его лицо, я пыталась понять, почему эти слова прозвучали так странно. – Ты думаешь, что оно у тебя скоро закончится? Уэс поднял глаза, но, кажется, смотрел словно сквозь меня. Как будто он видел перед собой призрак. Его лицо побелело, а глаза подозрительно заблестели. – Все правильно, – быстро согласилась я. – Ровно столько времени, сколько у тебя еще осталось. – Обещаешь? – Парень резко отвернулся и посмотрел на океан, который равномерно накатывал волны на берег за окном. – Ты мне это обещаешь? – Обещаю. – Хорошо.

Мне было очень интересно посмотреть на его реакцию. И я не прогадала: через некоторое время дядя Джо, моя тетя и обе их собаки, разинув рот, сидели, уставившись на экран, а я медленно поворачивала в руках свой телефон, демонстрируя им панораму ванной комнаты. Боже, какая я жалкая – снимаю чужую ванную, словно шпион, украдкой проникший в чей-то дом. – А можно я туда перееду? – спросил дядя Джо. Тетя Сэм похлопала его по плечу, а он хохотнул и повторил свой вопрос. Собаки тоже гавкнули.

– А вот и Мелда… – Папа опять переключил свое внимание на Кирстен. – И она проследит за тем, чтобы у тебя было все, что ты только захочешь. Горячий шоколад? Кофе? – Кофе, – кивнула Кирстен. – Никогда не пью горячий шоколад. – Сын, – отец снова обратился ко мне, – найди мне такую, только лет на двадцать пять постарше, и тогда поговорим. Кирстен сдвинула брови. Она явно смутилась. – Такую? – Да. Красивую леди, такую же, как ты, – отец галантно поцеловал ей руку и, отпуская, кивнул в мою сторону. – Думаю, мне пора прекратить вгонять вас обоих в краску и позволить сыну провести тебе экскурсию по нашему дому. А я пока сам найду что-нибудь выпить. – Спасибо. – И лицо Кирстен снова радостно засветилось

– А он хорошо целуется? – А вам обязательно обсуждать это сейчас? – возмутился Гейб. – Может, хотя бы подождете, пока я уйду? – Ну так уходи, – пожала плечами Лиза. – Я не могу. – Гейб сдвинул ее к краю кровати, чтобы сесть самому. – Мне нужно проводить мою любимую девочку. Сама понимаешь: дать ей все необходимые наставления, рассказать о том, как парни думают, и объяснить, почему никогда, ни при каких условиях нельзя смотреть фильм с представителем противоположного пола после одиннадцати вечера. – Э-э-э. – Я перестала складывать очередную футболку. – А почему нет? – Из-за секса, – с видом врача на приеме ответил Гейб и пристально посмотрел на меня. – Исследования показали, что при просмотре фильмов ужасов уровень тестостерона у мужчин подскакивает до небес, добавь к этому темное время суток и нежные прикосновения, и ты, мой юный друг, получишь идеальный рецепт того, как променять свое будущее на покупку пеленок и погремушек. Лиза зевнула. – Вау, какие познания, и где же ты был во время моих уроков по сексуальному воспитанию в старшей школе? – Игроки знают правила игры лучше, чем судьи, правда? – подколола его я. – Только чемпионы. – Парень послал мне воздушный поцелуй и подставил ладонь, чтоб я дала пять. Но по ней хлопнула Лиза. Я изумленно уставилась на нее. – А что такого? – удивилась соседка. – Он и правда чемпион в этом деле. – А ты-то откуда знаешь? Вы все еще брат с сестрой, не забыла? – У нас нет друг от друга секретов, – кивнула Лиза. – А еще мы с девочками часто оцениваем парней по шкале от одного до десяти, это тоже помогает составить представление. И как думаешь, какой у Гейба рейтинг? – Пять? – Я подняла одну бровь. – Одиннадцать, – выдала Лиза. Она явно гордилась успехами брата. – Они не могут оценивать его по общим меркам, приходится делать отдельную шкалу. – Да, я так крут, что когда-нибудь стану президентом. – Гейб нахально улыбнулся нам обеим и горделиво расправил плечи. – Не знаю почему, но я чувствую, что надо поздравить тебя с тем, что ты развратник и потаскун. А что в этом такого-то? – Я приложила палец к уголку губ и изобразила задумчивость. – Ах да, это ведь аморально и отвратительно. И в один прекрасный день этот образ жизни сыграет с тобой злую шутку. – Не будет этого, – покачал головой Гейб. – Хорошего игрока отличает то, что он знает, как устроена игра, и в курсе всех возможных стратегий. А еще он играет по правилам, знает, когда и где эти правила можно нарушать и какое наказание за этим последует. Вероятность того, что я проколюсь, равна вероятности того, что Чак Норрис погибнет, выполняя очередной трюк. То есть практически нулевая. А знаешь, почему? Потому что и он, и я очень крутые. – Неужели ты только что сравнил свою сексуальную силу с навыками Чака Норриса в карате? – спросила я. – Типа того, – пожал плечами Гейб.

– Мы только целовались, и то всего только пару раз. – Что?! Целых два раза?! – Могу поклясться, ее вопль разбудил бы и медведя в берлоге. Причем на Аляске. – И ты мне не рассказала? – Зато мне рассказала, – сказал внезапно появившийся в дверях Гейб. Он подмигнул мне и похлопал по плечу, когда проходил мимо. – Ну спасибо тебе, Гейб, – возмутилась я, пришпиливая его взглядом. Лиза недовольно скрестила руки на груди и надула губы. – То есть все были в курсе, кроме меня? – Нет, просто Гейб однажды встретил меня в коридоре, когда я с пунцовыми щеками тихонько возвращалась в комнату, и сделал поспешные выводы. И я была вынуждена прояснить ситуацию, потому что иначе он бы подумал невесть что – сама понимаешь, это же Гейб. – И правда. – А все остальное тебе уже известно.

У дяди Джо челюсть отвисла, когда я рассказала ему о своих планах на каникулы. Он был так счастлив, что я наконец перестала сидеть в своей комнате, что чуть не расплакался прямо в телефонную трубку. Когда я обратила на это внимание, он сказал, что ему мошка в глаз попала. Ага, конечно, мошка в ноябре. Рэнди Митчелс на протяжении многих лет был его кумиром, и это тоже внесло свою лепту. Дядя искренне верил в эту идею и убеждал меня, что я любой ценой должна выйти замуж за Уэса. Он даже предложил отвезти нас в Лас-Вегас. Так что, в общем-то, у меня самый лучший дядя на земле. И никто не сможет с этим поспорить