Глава 7. Вечеринка после концерта

Ехать ночью куда-то тусить (как выяснилось – к Саше домой), в бодрой компании музыкантов, после отличного концерта – всегда занятно. Я снова чувствовала себя молодой и дикой. И волновалась, конечно же. Ведь причина моего воодушевления будет мелькать перед глазами несколько часов.

До места мы добрались быстро, болтая о концерте и музыке. Когда говорил Родион, я замирала, слушая его мелодичный голос, а когда он смеялся, от его улыбки слабели колени. Чёрт, как сильно он влиял на меня!

Я смотрела на него как изголодавшаяся кошка на сметану. И отказывалась себя понимать – больше всего на свете мне хотелось слушать его речь, и меньше всего – чтобы он продолжал говорить. Сумбур в неразбавленном виде.

Родион снова сиял и веселился. Грусть, промелькнувшая во взгляде, когда я отказалась взять фотографию, испарилась. Как же он отходчив! Я на его месте затаила бы смертельную обиду и не разговаривала несколько дней, недель, месяцев, никогда…

Парень не задерживал на мне взгляд надолго, я же смотрела исподлобья. Хорошо, что он не всегда замечал. Но, когда видел, удивлялся, почему я так лютую. Ты офигел бы, узнав, Родион.

Итак, наша веселая ватага выгрузилась на остановке, заскочила в супермаркет и прибыла в квартиру.

– Будет ещё кто-нибудь? – спросил Влад, снимая и вешая пальто.

– Нет, мы хотели посидеть впятером, без девушек, – Саша скинул куртку и сапоги, – но, увидев вас, не могли не позвать. Всё-таки, Влад, классно, что вы с Майей нам попались, – стоя перед большим зеркалом шкафа-купе в опрятной прихожей, он взбил рукой тёмно-каштановые волосы до плеч и улыбнулся мне отражением.

Я сдавленно улыбнулась в ответ и чуть не уронила снятую куртку. Когда Саша сказал: «без девушек», что-то оборвалось внутри. Не удивлюсь, если сердце.

Родион смолчал и ничем себя не выдал. А как ты хотела, Майя? Чтобы он обернулся и сказал: «Да, моя девушка не пришла сегодня»? Так не бывает. Но разве такой привлекательный парень может быть свободен? Аж дурно стало. Но что такое, Майя? Ты же всё равно не собираешься с ним встречаться, стоит ли переживать?

Наши с ним взгляды пересеклись в зеркале, но я тут же посмотрела на Сашу, пританцовывающего в ожидании, когда мы будем готовы пройти. Боже, в голове циркулировали одни и те же мысли, по замкнутому кругу, неизвестно кем и зачем там созданному. Ну, и как разомкнуть эту цепь и вытряхнуть оттуда ванильную белиберду?

– Проходите в зал, – Саша сделал приглашающий жест и скользнул по полу к входу в комнату, а через мгновение скрылся внутри. Мы последовали за ним.

Проходя по коридору, я затылком чувствовала взгляд Родиона. Паранойя? Но как бы то ни было, когда я переступила порог зала, то забыла обо всём.

Я редко присматриваюсь к интерьеру, и ещё реже мне что-либо нравится. Но обстановка здесь не оставила меня равнодушной. На выкрашенных чёрной краской стенах вместительного зала располагались квадратные картины, сгруппированные по тематике: на одной стене – флаги разных стран, на другой – животные и герои комиксов, следом – татуировки и девушки, но больше всего картин касалось музыки и рок-групп.

Справа от входа два угловых дивана со столиком внутри образовывали уютный чиллаут для приятного времяпрепровождения в компании. Противоположную стену занимали шикарная стереосистема, широкая плазма, стеллаж дисков и пластинок. У окна, в тени плотных тёмно-красных штор, блестящим чёрным зверем притаился рояль. Люстра отсутствовала, вместо неё висел большущий дискошар. Освещение оказалось скудным: несколько ламп-бра и свечи в канделябре.

Напротив рояля разместилась барная стойка со стеной напитков и зеркал. Саша как раз доставал разнокалиберные стаканы.

– Уау! Как у тебя здорово, – я не сдержала восклицания. – Потрясающе! Сам все сделал? Или родители?

– Родители? Пф! – парень удивлённо обернулся и засмеялся, ставя стаканы на зеркально чёрную поверхность. – Я уже большой мальчик и живу отдельно. Это моя хата.

– А-а-а-а, – протянула я. – Молодец. Мне здесь нравится.

Вот балда, не сообразила. Сама же оценила, что Саша старше, и не вспомнила, что он учился вместе с Владом. Значит, ему было тоже около двадцати восьми. Интересно, какой у него род деятельности, барная стойка – не дешёвое удовольствие, ремонт экстравагантный, а рояль вообще бешеных денег стоит.

– Рад, что нравится. Располагайся, где удобно.

Я прошла вглубь комнаты, немного покрутилась, заканчивая осмотр, и села на высокий стул. Рядом приземлился Антон. Остальные рассредоточились кто-где. Родион сел на крутящееся кресло неподалёку. Марс и Женя занялись музыкой, а Владислав прошёл к Саше за стойку, чтобы помочь.

Время было за полночь, и я вдруг вспомнила Эми. Мы хотели повеселиться на концерте, но из-за меня она не пошла. Сейчас вместе тусили бы, позволь моя гордость помириться с лучшей подругой. Глупое безрассудство – все эти амбиции.

– Что будешь пить, Майя? – спросил Влад.

– Что угодно, без разницы. Ты же меня знаешь, я не привередливая.

– Спирт? Самогон? Борматуха? – над ухом раздался скрипучий смех Антона.

– А где наша не пропадала, – я поддержала, но меня рассмешил его голос, а не шутка.

– Вот ещё предлагать всякую фигню даме, – я поймала взгляд Александра. – Как кот Бегемот сказал: разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!

Я улыбнулась и пожала плечами, не ожидая роскоши. Соглашусь на то, что будет, без выпендрёжа. Но приятно удивилась, когда Саша поставил передо мной рюмку с чёрной жидкостью, – во-первых, он галантно обслужил меня первой, а во-вторых, алкоголь пах шоколадом.

– Что это? – я интенсивно принюхалась.

– Чёрный ром. Попробуй, у него интересный вкус, – подмигнул мне Саша. – Антон, смешать тебе коктейль?

Коктейль? Вот уж не думала, что этот упырь пьёт коктейли, по его виду можно сказать, что водка – его лучший друг. С другой стороны, чего я привязалась к человеку? Подумаешь, природа прикололась. У него, вероятно, и девушка есть.

Девушка. Я снова бросила взгляд на Родиона. Тот увлечённо что-то рассказывал Марсу и смеялся, запрокинув голову. Из-за быстроты речи я не разбирала слов, до меня долетал только его щекочущий голос.

Воспользовавшись, что он отвлечён на друга, я задержала на нём взгляд дольше обычного. Сняв куртку, парень снова остался в покоцанной майке, в дырах которой просвечивало тощее тело. Острое колено, закинутой на бедро ноги, торчало из разорванных брюк. Тонкая изящная рука покоилась на голени.

– Род, твой джин-тоник, – позвал его Саша, и Родион живо обернулся на предложенную выпивку, медленно распутался: убрал руку с ноги, потом ногу с ноги, провёл ладонью по волосам и поднялся.

Он приблизился к стойке и облокотился на край. Саша откатил ему широкий стакан, и Родион легко и грациозно его поймал. Кубики льда плавали внутри, позвякивая о стенки. От тепла тонких длинных пальцев стекло тут же запотело.

Парень не ушёл, оставшись стоять возле Антона, по левую руку от меня. Не рядом, но на непростительно короткой дистанции. А я оплошала – снова посмотрела на него. Сейчас из-за опасной близости этого делать не следовало, но я не устояла.

За что жестоко поплатилась – Родион поймал мой взгляд. Я чуть не зарычала от досады, ибо не смогла в ту же секунду отвернуться и напустить на себя равнодушный вид. Парень мог распознать толику интереса, искру чего-то большего, сильного и мучительного, чем просто любопытство. Уф, едва не пропала в серо-голубом дурмане его глаз.

Меня спас Антон. Чуть не расцеловала его за произнесённую фразу:

– Чего сидим-то? Давайте уже выпьем за хороший вечер, за отличный концерт!

Никогда в жизни так не радовалась предложению выпить. Родион посмотрел на друга и освободил меня от сжимающейся вокруг шеи удавки – так я переживала его взгляд.

– Поддерживаю, – охотно отозвался Владислав, поднимая бокал.

Зазвенели стаканы. Мне показалось, или наши с Родионом соприкоснулись особенно громко? Брось придумывать, Майя, пей.

Ром, кружи голову! Расслабляй, помогай забить на всё!

Как глупо я себя вела! Неужели все влюбленные поголовно становятся дебилами? Разум отгораживается от адекватного понимания вещей полупрозрачной ширмой. Видишь и понимаешь как правильно, но остаёшься за гранью, где правит безрассудство.

После третьей или четвёртой рюмки – не могу сказать точно – меня попустило. Расслабившись, я даже вступила в разговор и поделилась впечатлениями о концерте, а конкретнее, о выступлении «Rebel Spirit».

– Понятия не имела, что существует такая отличная группа! Как вы прошли мимо меня? Не слышала ни про одно выступление.

– Наверное, не обращала внимания, – пожал плечами Саша. – Да мы и не часто выступали – раз десять, да, Родион?

– Сегодня был двенадцатый, – ответил тот.

– Ты с этим точен, – рассмеялся басист и опустошил рюмку, – а у меня вечно из головы вылетает.

– Одно осталось до чертовой дюжины, – усмехнулась я и последовала примеру Саши.

– Осенью прошлого года мы выпустили альбом, – проговорил Родион, глядя на меня с мягкой улыбкой и, что самое приятное, без тени гордости.

А зря. На его месте я задрала бы нос. Выход альбома – событие! Уверена, Антон, Саша или кто другой из группы, сообщил бы мне об этом с бо́льшим воодушевлением.

– Да, я в курсе. Владислав сказал, – сдержанно ответила я. – Как называется?

– «Heart of fire»².

– Интересно. Надо будет послушать.

Ну вот, мы уже обменялись несколькими репликами. Зачем я вообще с ним разговариваю? А с другой стороны – не молчать же, когда обращаются? Не по-человечески. Всё-таки люди существа социальные.

– Он у меня есть где-то, но лень искать, – Саша взял в руки пузатую бутылку и наполнил опустевшие рюмки. – Да и не охота сейчас свою музыку слушать.

– Не страшно, поищу в Инете, – сказала я. – Или возьму у Влада.

– Не, не пойдёт, – возразил басист. – Будет тебе диск. Собственный, фирменный. Презент от группы, – он подмигнул. – Род, у тебя память лучше, напомни мне завтра. Или сам организуй.

– Организую, – кивнул тот. – Армия наших поклонников должна расти.

Ишь, записал меня в фанатки.

– Спасибо. Я и без альбома впечатлена.

И рассказала, чем конкретно. Отметила технику каждого: потрясные гитарные партии Марса, соляги Жени, прекрасную работу ритм-секции Саши и Антона. Всех упомянула, кроме Родиона. Я настойчиво уклонялась от заслуг вокалиста в группе, но никто не заметил – все были навеселе и развесили уши от лестных слов в свой адрес.

Пока я расточала похвалы, Родион внимательно слушал, будто ждал, скажу я про него или нет. А когда не дождался, его взгляд погас. На миг у меня защемило сердце – не хорошо я с ним обходилась – ни одного доброго слова не сказала, жалко мне, что ли? Ведь мне до мурашек нравился его певческий голос. Поэтому я высказалась по текстам:

– Лирика трогает душу. Некоторые строчки пронзительно красивы и глубоки, с точным смыслом. Кто у вас текста пишет?

– Родион. Бывает, так загнёт, душу выворачивает, – ответил Антон. – Я ненадолго отлучусь, – он соскочил со стула и исчез в коридоре.

Так я и думала. Но почему сам не сказал? Едва уловимая улыбка коснулась губ парня, а серо-голубые глаза посмотрели печально, но не на меня, а в окно. Решил не дразнить заявлениями об авторстве текстов, раз я наглым образом проигнорировала его роль в группе? Какая деликатность и тонкая настройка на людей!

Захотелось плюнуть куда-нибудь, желательно ему в стакан, раздражение всколыхнулось с новой силой. Глядя на парня исподтишка, я заметила, что он, неспешно потягивая свой джин, задумчиво посмотрел на опустевшее место Антона. Уж не собирался ли он сесть рядом? Ещё не хватало!

Наверное, больше всего слов я сказала о Саше и его инструменте. В смысле, о басухе. Всё-таки коллега, брат по оружию, играем на одной гитаре. Ну, как – на одной. Каждый на своей, но это одна и та же басуха. Погодите, почему опять одна? У-у-у-у…. Мысли уже путались.

– Мне особенно понравилась басовая партия в третьей песне, – я снова вернула тему. – Интересная. Обожаю, когда не по одной струне.

– Ага, я тоже люблю сложные партии, – кивнул парень.

– Ой, встретились два басиста, – засмеялся Владислав.

– Что? – удивился Саша и его ровные, словно тронутые рукой стилиста, брови поползли вверх. – Тоже играешь на басухе, Майя? У тебя в группе, Влад? А чего молчали?

Владислав кивнул и пожал плечами, а я скромно улыбнулась. Мне были приятны эмоции Саши. Но Родиона я не удивила: он уже знал, ведь на ту злополучную фотосессию я припёрлась со своей красавицей.

– О-бал-деть, – Саша обошёл вокалиста и сел на стул, который освободил Антон.

Я вздохнула с облегчением. Нет, правда, между мной и Родионом должна находиться преграда. Любая возможная. Физическая и духовная. Все возможные препятствия, пожалуйста. Так лучше.

Кому, Майя?

Что-то потяжелело в груди, и я залпом опустошила рюмку, надеясь, что ром предотвратит разрушительные реакции в организме. Пусть лучше на меня действует алкоголь, чем серо-голубые глаза, которые снова нашли меня, стоило Саше приземлиться рядом и захватить меня в плен разговора. Зачем мне думать о Родионе, когда я могу расслабиться и поговорить о реально крутых вещах?

Александр воодушевился, и мы плавно абстрагировались от общего разговора. Голоса отошли на второй план и смазались, как пересвет на отретушированной фотографии. Интересные мне темы я могла обсуждать часами.

Вскоре мы с Сашей перебрались на комфортный диван, где и продолжили. Общение, конечно. Парень владел восьмьюдесятью процентами моего внимания, и я забывала о Родионе. Я с удовольствием смотрела в глаза Александру, потому что от его взглядов кровь не ускоряла бег, сердце не стучало в горле, дрожь не сковывала, а смущение не связывало язык. Только комфорт и раскованность.

Сумасшедший блеск глаз басиста завораживал, придавая его красивому лицу смазливое выражение, но у меня имелся иммунитет.

И он мрачнел тем больше, чем сильнее веселели мы. Замечая хмурые взгляды Родиона, я чувствовала, как скрипели и натягивались его нервы, но нарочито игнорировала, и даже в открытую выказывала ему пренебрежение. Пусть думает что хочет, мне нет дела.