Дорогу перегородила груда ржавых машин. Павел обратил на них внимание: несмотря на хаос, в этой «вечной пробке», заполнившей улицу, по центру дороги тянулась идеально ровная полоса, свободная от машин. Такое впечатление, будто кто-то специально раздвинул весь металлолом к обочинам, чтобы освободить путь. Значит, здесь всё-таки продолжали ездить. На поверхности, в этом опасном мире, передвигаться на транспорте могли себе позволить только сильные или безрассудные.

Значит жизнь в этом городе скрывает массу интересного… Главное, чтобы это интересное не грохнуло в самом начале пути.

С левой стороны дороги Павел заметил величественное здание, больше похожее на роскошный дворец. Его центральная часть выглядела особенно странно: через фасад проросло гигантское искусственное дерево, вплетённое в архитектуру. Оно тянулось от пола до крыши, придавая зданию одновременно фантастический и торжественный вид.

Пройдя ещё метров триста, Смолов поднялся на небольшой склон и остановился. Отсюда открывался панорамный вид на северную часть города за рекой.

Его догадки подтвердились: от этого района осталась лишь первая линия домов, и та была сильно обгоревшей. За ней начиналась мёртвая пустошь, идеально ровная, выжженная огнём. Барханы бетонной пыли и обломков перемешивались с серой пустотой, словно кто-то стер всё живое огромным ластиком. Здесь было особенно тихо, и этот гнетущий фон заполнял пространство так же неумолимо, как радиация.

Павел опустил взгляд к реке, потому что заметил какое-то движение.

С такого расстояния ему сложно было разобрать детали, но он понял, что от разрушенного здания с поваленной набок крышей в форме чаши едет автомобиль. И, судя по тому, что его получилось распознать аж с Кремля, это было что-то большое, вроде микроавтобуса.

Неужели катер привлек чье-то внимание?

Однако машина доехала до перекрестка и повернула в сторону пустоши.

– Какие-то странные у вас тут движения, – уже вслух сказал Павел.

Чужой, странный, почти непостижимый для него город открывал свои тайны неспешно. Здесь всё казалось незнакомым и холодным, даже не смотря что весь мир после Катастрофы был таким. Но оставаться на месте было нельзя. Нужно идти дальше.

Добравшись до башни с часами, он осмотрел площадь перед входом. Это место уже имело свой след в воспоминаниях, потому что именно здесь останавливались все экскурсионные автобусы с туристами. У Смолова даже была фотография, где ему то ли тринадцать, то ли пятнадцать лет, и он пытается изобразить, будто прислонился к этой башне спиной. Сейчас часы замерли на отметке в 17:25. Время, которое электро-магнитный импульс запечатал в момент ядерного удара.

Вдали снова затарахтели мотоциклы. Павел встряхнул головой, прогоняя лирические мысли. Времени мало, не стоило тратить его на осмотр достопримечательностей!

Он начал спуск по склону с обратной стороны Кремля. Насколько он помнил, вход на станцию возможен как через главный вестибюль, так и через подземный переход, который находился ближе всего, поэтому нет смысла идти слишком далеко, сначала стоило попробовать ближайший.

Спустившись в переход, Павел тут же уперся в стальную стену с небольшой дверцей и маленьким окошком. Это не было похоже на герму, скорее всего, помещение с той стороны использовалось как буферная зона.

– Ну что же, была не была! – набрался решимости Павел и постучался.

Удивительно, но ответ последовал незамедлительно. Буквально через пять секунд после удара прикладом, окошко открылось. Через узкую щель получилось разглядеть только какой-то суперкрутой шлем на голове встречающего.

– Кто такой? – послышался голос через динамики громкой связи в шлеме.

Сначала Павел хотел сочинить какую-то историю, что он челнок или торговец, но по снаряжению обычного дозорного понял, что на этой станции работает какая-то серьезная организация, и такая наивная ложь может стоить ему жизни. Поэтому он честно ответил:

– Приветствую! Возможно, вы не поверите, но я прибыл к вам из другого города.

– Чего? Ты пока радгрибы собирал, обожрался ими, что ли?

– Не понимаю, о чем вы, я говорю абсолютно серьезно.

– Ты на себя посмотри, чушпан. Без защиты, в каких-то обносках из другого города он приехал! Ага! – дозорный повернулся назад: – Тох, иди сюда, тут какой-то клоун обдолбанный к нам нарисовался…

После этих слов окошко резко захлопнулось и послышался звук открывания засовов. Павел хотел было побежать обратно, но понял, что уже поздно. На поверхности на сотни метров вокруг только открытое пространство – если побежит, его пристрелят, как мишень в тире.

Дверь отворилась, и на улицу вышли два бойца. Их броня не уступала шлему, который удалось разглядеть в окошко. Мощная, стильно пошитая, черного цвета с красными элементами, она выглядела будто снаряжение из фантастического фильма про космические войска. На шевроне отчетливо различим красный круг, в центре которого расположился черный силуэт той самой башни с часами, мимо которой Павел только что прошел. У обоих солдат в руках были американские винтовки М4 с тепловыми прицелами.

– Ты типа турист, говоришь? Пройдем, документики твои проверим, турист. Ствол сбрасываем.

Павел послушно снял с плеча АК и оружие тут же забрали. Один из бойцов прошел через дверь, второй указал своим стволом следовать за ним. Команда была послушно выполнена.

С той стороны действительно оказалось буферное помещение пешеходного перехода, длиной примерно метров тридцать-сорок. В дальнем конце виднелась гермодверь выхода на станцию.

У этого содружества явно все хорошо. Об этом говорила не только форма бойцов, но и состояние буфера: пол украшала свежеуложенная плитка черного цвета, под потолком висел ряд стильных ламп. У самой гермы расположилась проходная рамка металлодетектора и огромный стальной шкаф. Похоже, у всех пришедших изымалось оружие.

Бойцы не довели Смолова до гермы, а лишь до середины помещения, к стальной двери, за которой оказался типичный пункт охраны. Точнее говоря, он был бы типичным в мирное время, но сейчас по-настоящему удивлял.

Огромный диспетчерский пульт с десятком мониторов, на которых показывалась картинка с разных мест поверхности вблизи всех входов. Понятно, почему дозорные открыли так быстро: чужака засекли ещё на подходе. Правее пульта – большой оружейный шкаф и обеденный стол, а левую часть помещения заняли два рабочих стола с настольными лампами, на одном из которых стоял раскрытый ноутбук.

Закрыв за собой дверь, оба бойца по очереди сняли шлемы. Под ними оказались балаклавы, так что лица разглядеть все равно не вышло. Один из них указал на стул около стены и сел за ноутбук, а второй перегородил выход своей тушей.

– Ну что, турист, рассказывай, – сказал тот, что был за компьютером. – Как звать, откуда приехал?

– Меня зовут Павел Смолов. Я прибыл к вам из Волгограда, по реке, на катере.

– Как-то ты слишком легко одет для такого путешествия, Смолов, где снаряга?

– У нас там фон невысокий. Били по ГЭС, чтобы город затопить. Поэтому нам, как вы, одеваться не нужно.

– С какой целью прибыл? – солдат начал печатать.

– Мне нужно письмо передать.

– Письмо? Об опасности? – он вдруг всполошился и пощелкал мышкой, видимо, открывая какие-то формы в системе. – Предупреждение?

– Нет, не в этом дело. Мне тут у вас нужно найти одного человека, передать ему… то есть ей, сообщение.

– Какому человеку? Верховному?

– Нет, это письмо от моего товарища жене, сам он погиб.

Бойцы переглянулись с усмешкой. Затем один из них резко захлопнул ноутбук и встал.

– Ты что, шутки пришел шутить сюда? Проплыл на лодке тысячу километров, чтобы какое-то письмо передать? Слыхал, Тох?

– Ага. Я тоже было поверил, думал, может, серьезное что.

– Да нарик это обычный с «Яшьлека», я же тебе сказал, а ты «выслушай, выслушай». Давай его в карантин отправим, пусть пооткисает немного, а у нас тут как раз пару висяков закрыть надо.

– Всем постам, всем постам! – послышался звук из снятого шлема. Судя по всему, когда он не на голове, его сигнал автоматически переходил на громкую связь. – Внимание! Код 10! Подрыв катера Цикадами на набережной. Всем быть наготове, возможна провокация станции!

Воздух тут же стал вязким.

Бойцы ещё раз переглянулись, но на этот раз им было не до смеха.

Павел понятия не имел, кто такие Цикады, но понял, что ситуация накалилась.

Дальше всё происходило как в замедленном кино.

Павел резко схватился за ножку стула, на котором только что сидел, и, вставая, швырнул его в сторону самого крепкого бойца у двери – у того был автомат, а значит, он представлял главную угрозу. Грохот, и боец пошатнулся, ударившись спиной о дверь.

Тем временем второй, осознав, что происходит, метнулся к своему оружию, но Павел молниеносно схватил настольную лампу со стола, сорвал провод и, сделав шаг вперед, с размаху врезал противнику в челюсть.

Удар оказался достаточно сильным, чтобы отправить бойца на пол, словно мешок с картошкой.

Первый уже оправился от удара стулом и поднял автомат, но Павел, не теряя времени, рванул вперед, выхватил у него оружие и вогнал приклад в лицо. Раздался хруст, сопровождаемый болезненным воплем. Противник выронил автомат, хватаясь за разбитый нос, а Павел, тяжело дыша, сделал шаг назад, поднимая ловя трофейный ствол.

Правда стрелять пока не собирался. Решил, что пока не знает, с кем имеет дело, лучше избегать лишних смертей. Поэтому он просто вырубил крепыша прикладом.

Подбежал к пульту с мониторами и попереключал камеры. Все они показывали только поверхность, ни одной не было внутри.

Это хорошо, ведь если система общая, то весь прошедший перфоманс никто не заметил.

Павел ещё раз посмотрел каждую камеру, чтобы понять, что будет дальше.

На одной из них он увидел широкие въездные ворота, которые начали медленно открываться, и на улицу выскочило несколько бойцов. Непонятно, как далеко эти ворота от того места, где находился Павел, но по ширине проема он понял, что проезд предназначался для довольно крупного транспорта, и ждать, пока оттуда выскочит грузовик с армией солдат, не стоило. Времени мало, нужно спешить, чтобы добраться до катера первым.

Смолов взял навороченный черно-красный шлем, быстро осмотрел его устройство, изучая, куда вставляются фильтры. Затем он пошарился по разгрузкам валяющихся тел, сдернул оттуда сменные кассеты, нацепил шлем и побежал к выходу. В переходе его никто не встретил, гермодвери оставались закрытыми. По всей видимости, общая тревога касалась в основном группы общего реагирования, дозорных же просто проинформировали о возможной опасности.

Павел выбежал на улицу и на секунду замешкался, выбирая маршрут. Обратный путь не вариант, подъем и спуск отнимут лишнее время. Поэтому он просто побежал прямо, по новому направлению вдоль широкой дороги.

Гул дизеля ударил в уши – тяжелый, зловещий. Позади приближался грузовик.

Павел даже не оглянулся – времени не было. Он рванул вперёд, ускоряясь, будто от этого зависела жизнь. Потому что так и было.

В динамиках шлема раздался какой-то щелчок, затем шипение, и приемник уловил новые источники вещания:

– Тринадцатый, на подходе. Контакт на два часа, одиночка.

– Шелупонь обычная. Держитесь цели, если нужно, шуганите.

– Понял.

Смолов, уже добежал до дороги, с которой он осматривал остовы машин, когда за спиной прогремел крупнокалиберный пулемет, и в двери рядом стоящей легковушки с искрами образовалась огромная дыра.

Прыжок в сторону, и по тому месту, где Павел только что стоял, броней «Урал» превратил остов машины в смятую консервную банку.

Грузовик не остановился. Перехватив управление, он свернул с дороги, спускаясь к воде. Из кузова – тяжелый автоматные очереди, в ответ – автоматические винтовки дробовики.

– Тринадцатый, рейдеры на точке, огрызаются.

– Разрешаю зачистку.

– Есть.

Пулемёт снова ожил. Павел вскочил, бросился к берегу. Катер. Только бы он уцелел. И если в пылу боя никто не заметит нового участника вечеринки, то получится запрыгнуть на борт и уплыть подальше отсюда.

Скользя между киосками, остовами и зарослями, он нырнул за бетонную скамью – почти у самого «Урала». Пулемётчик наверху, в люке, стрелял, не отрывая взгляда от линии фронта.

– Лови маслину! – крикнули со стороны катера.

Хлопок – будто крышку сорвали с банки. Ручной гранатомет!

Павел успел спрятаться за скамью, прежде чем яркая вспышка скрыла из вида пулеметчика.

Прогремел взрыв. Слишком близко…

Картинка и звук на несколько секунд пропали. Павел даже не понимал, жив он или уже нет. Сознание плыло, мысли путались, и в таком состоянии он, казалось, провел вечность.

Постепенно, с ужасным звоном, звук начал возвращаться. А затем вернулась и картинка, правда, поначалу сильно размытая.

Сквозь этот визуальный фильтр контузии Павел смог распознать, как мимо него и поверженного «Урала» проносится несколько мотоциклов.

Чуть позже получилось различать больше деталей.

Например, то, что, невзирая на во всех смыслах размолотую в мясо башню пулеметчика, грузовик остался невредим. От полного уничтожения его спасла мощная броня, а Смолова – скамья, которую раскололо взрывом на несколько крупных частей.

– Але, прием, слышишь меня! – обратился к нему знакомый голос, но звучал не через динамики. – Вставай, у нас совсем мало времени!

Павел встряхнул головой и наконец-то полностью пришел в себя. Прямо над ним стоял Темный, активно размахивая руками.

– Пошли, бегом, они бросили один мотоцикл!

– Кто? Что? Почему не катер?

– Не успеешь! Пошли, твою ж сраку!

Павел вскочил на ноги и побежал туда, куда указал Темный. Прямо у пирса действительно валялся серый, обшитый броней круизер. Мотоцикл оказался довольно увесистым. Ключи остались в замке зажигания, так что завести не составило труда.

– Умеешь, надеюсь, этой штукой управлять? – спросил Темный.

– Такой здоровой не пробовал, но вообще в детстве у деда был «ИЖ», надеюсь, тут примерно тот же принцип.

– Отлично, давай, вперед!

Они залезли на байк.

Мотор вздрогнул, хрипло кашлянул – и заглох.

– Да еп, не сейчас! – выругался Смолов

Выдох, реши попробовать снова. Еще один рывок – мотор взревел.

Вспомнить, как тронуться. Левой – сцепление, правой – газ. Нога дернулась, передача – и рывок.

Позади раздался скрежет. Двери «Урала» начали распахиваться. Бойцы внутри приходили в себя. Возможно, их контузило взрывом, но долго это не продлится.

– Держись! – рявкнул Смолов Темному.

Мотоцикл вырвался на дорогу, колеса взвизгнули, цепь натянулась.

Очередь – треск, резкий, злой. Пули просвистели слишком близко. Что-то хлестнуло по кофру, но мимо. Сердце – как мотор, готово вырваться из груди.

Рация молчала. То ли её повредило взрывом, то ли путники были уже слишком далеко. Поэтому оставалось надеяться, что получится скрыться.

Куда ехать Павел был без понятия. Только догадки.

Он судорожно прокручивал, что знал об этом городе: какие-то краешки воспоминаний, пара зданий, кадры с карты. Этого было ничтожно мало. Но ясно одно – к северу пустошь, ядерные руины. Туда – смерть.

Развязка. Дорога делится – одна уходит на плотину, другая ведет в сторону центра.

– За нами вроде никто не гонится, – подал голос Темный.

Павел ничего не ответил. Он полностью сосредоточился на управлении байком, которым управлял не особо то и уверенно. Особенно на большой скорости чудом обходя разбитые авто. В какие-то моменты казалось, что корпус вот-вот зацепит одно из них, и мотоцикл улетит в узкий канал слева от дороги.

Они проехали так ещё около пары километров, когда стало понятно, что можно сбавить ход. Если бы даже за ними кто-то и гнался, то по такой заваленной дороге это точно не получилось бы сделать быстро.

– Неплохое знакомство с городом, скажи? – спросил Павел, обернувшись на Темного.

– Осторожнее! – только успел выкрикнуть тот, прежде чем в боковую часть мотоцикла влетел тяжелый внедорожник.

Последним, что успел увидеть Смолов, был уже знакомый красный логотип с башней вместо круглой эмблемы старого немецкого бренда.