Глава 1. МАЛЕНЬКАЯ НЕТОЧНОСТЬ

– Этого не может быть, потому что такого не бывает! – всё больше распалялся Степан Аркадьевич, лихорадочно перелистывая пачку расчётов, лежащих у него на столе. – Тут у тебя явно какая-то ошибка! – он поднял очки на лоб и уставился пронзительным взглядом на молодого аспиранта Стаса Новицкого.

– Нет там никакой ошибки, Степан Аркадьевич, – обиженно ответил Стас. – Я десять раз проверил – всё верно!

– Ты хочешь сказать, что ты такой умный! – перешёл на повышенный тон Степан Аркадьевич. – До тебя сотни учёных считали, проверяли и опять считали. И пришли к однозначному выводу – чтобы проткнуть брану, нужна энергия миллионов звёзд. А ты тут насчитал, что достаточно энергии одной захудалой электростанции в Урюпинске?

– А кто сказал, что её нужно протыкать?

– Тогда как ты попадёшь в другое пространство? – Степан Аркадьевич уставился на Стаса широко открытыми глазами.

– А протыкать брану вовсе и не нужно. Из её стенки можно выдуть пузырь. Материя внутри пузыря будет находиться в другом пространстве, а стенка браны останется целой. Она просто плотно придвинется к стенкам бран, окружающих другое пространство. Для того чтобы выдуть из стенки браны пузырь и поддерживать его раздутым, достаточно нескольких сотен мегаватт, энергия звёзд тут не нужна, – невозмутимо ответил ему Стас.

– То есть ты считаешь, что все мировые светила физики, которые занимались этой проблемой, – идиоты? А ты умнее их! – продолжал горячиться Степан Аркадьевич.

– Нет, просто в изначальной гипотезе необходимость протыкания стенки браны была принята за аксиому, и никто никогда не пытался это опровергнуть, – возразил Стас.

Степан Аркадьевич откинулся на спинку кресла и задумался.

– Оставь мне расчёты, я посмотрю завтра. Сегодня уже поздно. Пошли-ка домой.

Доктор физико-математических наук Степан Аркадьевич Черных работал главным научным сотрудником в Институте теоретической физики. Он возглавлял лабораторию, одним из направлений исследований которой являлась проверка постулатов М-теории Э. Виттена, а Станислав Новицкий был его аспирантом первого года обучения.

В свои шестьдесят пять Черных выглядел довольно молодо, лишь седина на висках да неглубокие морщинки на широком лице выдавали солидный возраст. Невысокий, плотный, но без намёка на излишние килограммы, он создавал впечатление человека, следящего за своим здоровьем и регулярно посещающего спортзал и бассейн.

Его научная карьера началась в 1972 году, когда после успешного окончания физтеха Степан Аркадьевич поступил в аспирантуру на кафедру теоретической физики, в завершение которой спустя три года блестяще защитил кандидатскую диссертацию. Работа его увлекла. Его взяли в Институт теоретической физики, где он работал в окружении корифеев советской науки, и достаточно быстро защитил докторскую диссертацию, подавая большие научные надежды.

Но грянула перестройка, всё пришло в движение, забурлили общественно-политические процессы, и он оказался втянут в их водоворот. Хорошо, что успел до этого получить от государства квартиру, в которой до сих пор и проживал вместе с семьёй. Плохо, что этот водоворот подхватил его и вихрем пронёс сквозь перестройку и лихие девяностые, так ничего и не оставив в его карманах, но обогатив жизненным опытом. Ничего не заработав в бизнесе, в отличие от своих более удачливых коллег, Черных вынужден был, хоть и с большим трудом, вернуться в большую науку. Снова пришла стабильность, но какая-то убогая и примитивная, явно не та, которая была в советское время.

Погода стояла мерзкая, валил мокрый снег. Снегоуборочная техника, как всегда, где-то пряталась, видимо, выжидая, когда снега навалит побольше, и от этого город намертво стоял в пробках. Дорога домой вместо обычных пятидесяти минут заняла больше двух часов. Всё это время Степан Аркадьевич размышлял о том, что ему сказал его аспирант.

«Конечно, парень где-то ошибся в расчётах, что-то упустил, не учёл по неопытности, и, скорее всего, это обычная ошибка аспиранта», – думал он.

Но что-то ему всё же не давало покоя. Многолетний опыт и развившееся с возрастом чутьё подсказывали, что в этом деле не всё так просто.

«Ладно, завтра отложу все дела и проверю расчёты», – решил Степан Аркадьевич для себя, уже подъезжая к дому.

Припарковаться с ходу не получилось: снега навалило много, он был мокрый, снегоуборщик сгрёб его к тротуару и оставил там большой грязной кучей. При попытке пробиться на своё законное, отбитое в тяжёлых схватках с конкурентами парковочное место, «семёрка» Степана Аркадьевича застряла днищем в сугробе. Потратив ещё полчаса и разворотив весь сугроб, ему с трудом удалось втиснуться между соседними автомобилями так, что выехать назад казалось проблематично.

«К утру растает», – подумал он про сугроб и вошёл в подъезд.

Дверь открыла внучка Танечка, с порога забросав его вопросами, как снежками:

– Деда, а ты что так поздно? А ты мне книжку купил? А мы с тобой завтра вечером в бассейн пойдём?

– Прости, Танюша, не купил, работы сегодня было много, не успел в магазин заехать. Завтра обязательно куплю, и в бассейн вечером пойдём, – ответил он, оправдываясь, и нежно поцеловал её в макушку.

– Стёпа, ты что это опять так поздно? – на пороге кухни появилась его жена Алла Борисовна, дама преклонного возраста, но прилагавшая все усилия, чтобы выглядеть лет на двадцать.

– Да аспирант задержал. И погода видишь какая, всюду пробки, два часа ехал.

– Давай раздевайся и иди кушать. Я там мясо по-французски приготовила.

Степан Аркадьевич разделся и прошёл на кухню. Жена хлопотала у стола, раскладывая всё по тарелочкам. Он достал из холодильника бутылку своей любимой водочки, налил стопочку, выпил и принялся за ужин.

Алла Борисовна была настоящей кудесницей кулинарии. В каждое блюдо она вкладывала всю душу. Получалось так вкусно, что со временем все домочадцы вообще перестали есть пищу, приготовленную не её руками, и носили на работу контейнеры с обедом.

Степан Аркадьевич похвалил вкусный ужин, отвесив комплимент жене, взял пульт и включил телевизор. Новости его не интересовали. Он и раньше-то не особо смотрел новостные программы, но после начала событий на Украине слушать новости стало вообще невозможно. Поэтому в целях сохранения душевного здоровья он всегда переключался на свои любимые каналы. Если его и интересовали новости, то только новости науки. Научные и научно-популярные каналы он и смотрел.

И в этот раз, переключившись на свой любимый канал, Черных начал слушать новости зарубежной науки. Диктор рассказывал:

– Препараты для борьбы со старением станут доступны в течение трёх лет. Об этом заявили сотрудники университета Нового Южного Уэльса в Сиднее. Исследование учёных показало, что благодаря вновь синтезированному соединению можно создавать лекарства, продлевающие жизнь и полностью предотвращающие старение. По словам учёных, синтезированное химическое соединение активирует белок SIRT1 из числа ферментов-сиртуинов. Эти ферменты регулируют работу генов, связанных с реакцией живых клеток на стрессы и продолжительностью жизни. В истории фармацевтики ещё никогда не было лекарства, которое так ускоряло бы действие белка. Почти все остальные препараты либо замедляют это действие, либо вообще блокируют его. Процесс старения не является необратимым, а с помощью новых лекарств люди могут долгие годы оставаться молодыми и прожить до ста пятидесяти лет. Но, как сообщил в своём интервью доктор Синклер, ещё предстоит провести ряд дополнительных исследований и только после этого перейти к клиническим испытаниям.

– Слыхала, мать! Теперь ты вместо своих таблеток от давления будешь пить таблетки от старения. Сразу станешь выглядеть как восемнадцатилетняя и на тусовку побежишь.

– Я и так молодая, это из тебя, Стёпа, песок сыплется. Что ни попросишь сделать – то спина болит, то шея. Это тебе молодильные таблетки пить надо, – с сарказмом ответила жена. – Слушаешь всякую ерунду по телевизору и веришь в эту фантастику.

– Это не фантастика, а научное открытие, – возразил он жене.

– Ага, открытие! Сколько ты этих открытий сделал и где они? Кто их руками трогал? – кинулась она в бой.

– Ну Аллочка, ты же знаешь, что я физик-теоретик, мои открытия руками потрогать не получается, – попытался он перевести разговор в конструктивное русло.

– Так же как и твою зарплату, которую ты за них получаешь. Дочери уже давно квартиру купить надо, сколько они у нас тут жить будут? Пока внучка замуж не выйдет? – не унималась жена.

Разговор зашёл явно не туда и перестал ему нравиться.

– Знаешь, дорогая, я сегодня сильно устал, да и поздно уже. Пойду-ка я отдыхать.

– Вот так всегда, как только серьёзный разговор, так у него то голова болит, то он спать пошёл, – продолжала ворчать Алла Борисовна.

Степан Аркадьевич заглянул в ванную, умылся, почистил зубы и отправился в комнату. Развернул диван, разделся и лёг спать. Все разговоры в их семье в последнее время сводились лишь к одному вопросу – как купить дочери квартиру? Если бы он знал, как, то давно бы купил, не задумываясь. Но так получилось в его жизни, что он всё время не успевал к раздаче слонов. Когда все его коллеги, забросив науку и появляясь на кафедрах или в институтах на два часа в день, да и то не каждый день, заколачивали деньги в кооперативах, он занимался наукой. Просиживал на работе с утра до вечера, занимаясь расчётами и работая с аспирантами. По ночам и в выходные дни писал научные статьи в различные журналы, проверял и читал тот бред, который, выдавая за важные научные труды, сочиняли аспиранты.

Призом для его коллег стали квартиры, машины и дачи, а для него – имя в научном сообществе и плеяда благодарных учеников. Когда в начале девяностых его супруга наконец-то ему объяснила, что так жить больше нельзя, Степан Аркадьевич бросился в бизнес с головой. Правда, это выглядело скорее как прыжок с самолёта без парашюта. Уволился из НИИ и с такими же, как сам, горе-бизнесменами открыл контору «Рога и копыта». Они начали торговать ширпотребом, надеясь сколотить небольшое состояние. Но отсутствие опыта и предпринимательской жилки у всех без исключения участников проекта быстро привели дело к полному и неминуемому краху.

Ещё несколько раз Степан Аркадьевич упрямо пытался заняться бизнесом, исследуя разные сочетания партнёров и направлений, и каждый раз происходило одно и то же. То ли ему просто не везло, то ли всё это оказалось совершенно не для него. Наконец, полностью отчаявшись, он вынужден был сдаться и вернуться в родной НИИ, упав на колени перед руководством и раскаявшись во всех грехах. Руководство института приняло его в родные пенаты, простив ему страшную измену науке и считая неплохим учёным благодаря старым заслугам. Но карьерный рост он себе подрубил на корню, и его оставили на должности главного научного сотрудника, в то время как его более успешные коллеги уже давно достигли административных высот и связанного с ними материального благополучия. Что поделать, время оказалось упущено, он был сотрудником предпенсионного возраста, и никто не стал продвигать его по карьерной лестнице.

Не лучше ситуация сложилась и в семье. Они с женой, единственной дочерью и внучкой проживали в двухкомнатной квартире, которую ещё в советское время выделил институт. Их дочь Катя работала учителем музыки в музыкальном училище. Работа ей очень нравилась, но, к великому сожалению, не приносила никакого дохода. Катя с детства была тонкой и романтичной натурой, ей нравились литература, поэзия, музыка и изобразительное искусство. К точным наукам, таким как математика, физика, химия и прочие, она не проявляла никакого интереса, сколько родители ни старались. С шести лет она ходила в художественную и музыкальную школы, причём последнюю с успехом закончила на отлично по классу фортепиано. Чего нельзя было сказать об её успехах в общеобразовательной школе. Окончив школу с трояками по математике, физике и химии, она закрыла для себя все иные жизненные пути, кроме пути в искусство.

По этой узкой тропе Катя и двинулась дальше, получив полное музыкальное образование. Однако то ли высокие сферы музыкального бомонда не разглядели в ней сказочного таланта, то ли они с ней не сошлись характерами, но после многих попыток устроиться на музыкальном олимпе она оказалась в музучилище. В личной жизни у неё тоже не сложилось. Она познакомилась с этим проходимцем Жорой Куропаткиным, который играл на бас-гитаре в какой-то захудалой провинциальной поп-группе, и влюбилась всем сердцем в это чудовище. Это был алкоголик и отпетый проходимец, совершенно разнузданного нрава тунеядец и психопат. Всё, что он зарабатывал от раза к разу своей концертной деятельностью, – спускал тут же на попойки, прикиды и тусовки. По крайней мере за те два года, что он прожил в их доме, ни Степан Аркадьевич, ни Алла Борисовна, ни дочь Катя от него ни копейки не видели.

Видели только скандалы, истерики и попойки, при этом столовался и квартировал он совершенно бесплатно. В довершение ко всему Катя от него забеременела, хотя они и не состояли в браке, и родила очаровательную внучку Танечку. В результате Алле Борисовне это безобразие надоело, и она положила ему конец, с позором изгнав негодяя из дома, несмотря на слёзы и мольбы дочери.

Конечно, зарплаты и пенсии Степана Аркадьевича, а также пенсии супруги и зарплаты дочери хватало на жизнь. Не часто, а точнее, не каждый год, они даже ездили на отдых в Египет или Турцию, но это был предел, сверх которого они не могли ничего себе позволить. Купить квартиру в Москве с такими доходами не представлялось возможным. Но жена и дочь почему-то вбили себе в голову мысль о квартире, и это стало мечтой их жизни. Причём реализация этой мечты возлагалась именно на него. Он предлагал им более приземленный вариант – обменять квартиру на трёхкомнатную с доплатой. Кредит на доплату, хоть и с трудом, но можно получить. Ещё продать машину и выгрести все скудные накопления на старость. Это казалось вполне выполнимой задачей, но супруга сказала, что ей нравится эта квартира и ни в какую другую она больше не поедет. Ситуация оставалась патовой, его постоянно пилили, и он просто не знал, что делать. С такими грустными мыслями и уснул.

На следующий день Степан Аркадьевич принялся проверять расчёты Новицкого. Провозился с ними до вечера, но, как ни искал, так и не нашёл ни одной ошибки. Это его очень удивило.

«Может, не по глазам? Может, я где-то чего-то не рассмотрел в этой стопке математических формул?» – подумал он.

Но ситуация складывалась странная. Если расчеты окажутся верными, то это потянет на открытие века, сопоставимое с теорией Альберта Эйнштейна. Нет, это фантастика! Такого не бывает! Какой-то аспирант-очкарик – и вдруг такое? Но ведь и Эйнштейн опубликовал свою теорию, работая клерком в патентном бюро. Правда, это было сто лет назад, а сейчас на дворе XXI век.

Степан Аркадьевич пребывал в полной растерянности. Что с этим делать, он не знал. Вдруг ему в голову пришла мысль отдать всё это на проверку математикам. У них стоят мощные компьютеры, и вообще они доки по части математических моделей. Для этого он решил позвонить профессору Лямину, снял трубку и набрал номер.

– Иван Георгиевич, здравствуйте! Это Черных беспокоит, – начал он разговор, когда Лямин взял трубку.

– Добрый вечер, Степан Аркадьевич! Давно не слышались. Какими судьбами?

– Да есть тут к вам одна просьба. Расчёты надо проверить у моего аспиранта.

– А что, сами-то никак?

– Да объём очень большой, это по М-теории Виттена, там математики на сто страниц. У нас даже программного обеспечения такого нет.

– Ну хорошо. Приносите. Только мои ребята сейчас заняты. Раньше, чем через два дня, не получится.

– Спасибо вам огромное, Иван Георгиевич! Я тогда завтра с утра его с расчётами к вам пришлю?

– Присылайте. Пусть старшему научному сотруднику Вячеславу Колосову всё отдаст и расскажет. Я его предупрежу.

– Ещё раз спасибо, Иван Георгиевич! До свидания! – попрощался Степан Аркадьевич, записывая имя и фамилию старшего научного сотрудника, который будет проверять расчёты.

– До свидания, Степан Аркадьевич! Всех вам благ! – ответил Лямин и повесил трубку.

Черных посмотрел на часы. Стрелки показывали без пяти минут шесть. Неплохо бы успеть заскочить в книжный магазин и купить Танюше книжку, которую она давно просила. Ну а потом поехать вместе в бассейн.