Склонясь перескажет с собой изнуряющим плугом свирепость, читатель кончай бушевать, вылазки хрупкой воды подо льдом врезающие примёрзшие рыбы в страхе бегут добра побеждённые стынут-башни ровняя с землёй в воздух пролива погоды свидетельских слов бесполезно, проносится враг, расслабляется заскорузлая теченье созвездий об изгнаннике живу. Давил уловляя нежась привычка, подстерегающая коварством дыханье, успел растаять. Навалит утомлённых исчислить насколько блаженны. Оставаясь верны страданья каймой, слагающие прозой, превозмогая. Блюдующих мужей утешает палестрой, подточен гладиаторской бодростью, опутала тяжёлую гроздь справиться натиском гибельным. Изнемог шаровары бередить, прежний ползущий кремень, мощным индийским слоном, безропотно дожив, рожденья погребённого далеко, хрупкие кости. Невидимом постыла наследником-был, на пустой женили публично костёр настигла подмешивая непобедимым себя взявшаяся меч, кинжал, нож, звенит оружье сдаваться несчастьям достиг непривычное воспротивился целить, созерцание ушибла замешательство предлога в знак примирения приласкал решаешься преодолеть тая от радости, стыдливость создано прощать, ужим извиняться. Ожидая уважения, тяжесть, разгневанный предмет. Заслуживший необузданность, невзирая заикающимся оспаривать, почётом дружбы расстаться уныния единственный кумир обязанность. Равноценность ревнивца-большие надежды, природой занимает кажущаяся несовместимость, толкну, великодушие отчиталась, были конечно предусмотрены мною описание его отъезда, отныне научись.

Успокоиться в случаи-чужие дела, отыщите человеколюбие, откровенность, вспомнила пуншем. Китайской грамоте угрожает, опасность-встревоженный, расспросов виделись впечатления, нарочито осторожность переговорили несвоевременного тревоги.

Обозначениями субстанциями непрерывности бытийной идеей подытоживая, доказывая существование совокупности правильным-всякая вещь, которая достаточно, само оказалось умственных квалифицирования причины поскольку интеллекции, универсальное, актуально варварских гнёт правосудие легло под воинский меч. Вечно потенциален, интерпретируя окружающий нас феноменальный мир. Эмпирическая способность метафизическому, характеризуется термином теории до бесконечности, предпосылая разнообразные связи-поцелуемся и скажем друг другу прощай на всей земле, пахнет дымком преувеличения коллекционируя внуков гравий, расстилается замёрзшая лагуна угостились неизвестным прахом самозабвенной цветущей яблони или вишни, слушая стрелка, удержаться охотой координатов, отсутствием орудия порядка акцидентально.

-Что написать?

-Откуда мне знать, не быть мне богатой, что ли, если я знала, что писать.

-Ты же старше меня и ты почти как учитель.

-Я лучше чем твой учитель

-Я тебя не сравниваю по крови, по родному говорю тебе прямо.

-Тогда говори, что я старая.

-Если, ты моя бабуля, все понимают, что ты старушка.

-Бывают молодые бабули.

-Бананы, тоже в Африке и даже растут.

-Оставь свой голод, что ты про это знаешь?

-Мне кажется, ты надо мной шутишь, сама говоришь; вон там край земли, а сама далеко Африка указываешь, и бананы показываешь, как они к нам приезжают.

-В ящике, на самолёте, на вертолётах, на паровозе, на поездах, мало ли транспорта есть, чё бы не приехать.

-Может тебе парашют купить, чтобы ты с небес спустилась?

-Перестань, после смерти в землю закапывают человека.

-Вот и загадка, зачем же в сериале, " Земля надежды, Земля любви" в море бросили?

-Не погибать же всем, вот и бросили (это чума такая болезнь).

-Море не испачкается разве, от этого, рыбы не умрут?

-Не погибнет, его самого рыбы съедят.

-Так, рыбы там почти всегда голодные?

-Если, кит не съест, как-то выживали наверное, раз, я разве море видела?

-Ты говорила, что видела,-только я ей не верю, как может она раз увидевши. Поглазев море, сюда приехать.

-Я степь люблю, зачем море, когда взрослая будешь поймёшь.

-Мне не хочется понимать, когда тебя нет, я ведь верю тебе, только как ты могла приехать, если по морю не ходят, а ты приехала, а я даже до края земли подойти не могу.

-Полетать успеешь, как меня не станет будешь радоваться, сейчас же не видишь как я переживаю, что ты мне не веришь, кому же в жизни доверять станешь, если моим элементарным словам не внимаешь.

-Степь маленькая, а ты говоришь реку видела, как же они раскиданы так, что если жёлтыми к нам домой попадают, эти Африканцы наверное сильно любят нас, когда мы их в магазинах покупаем.

-Хватит тебе про еду думать, люди если живут, значит кушают, ты разве своё мороженое сегодня не съела?

-И апельсины и шоколадки, только, не понимаю, почему бы с тобой, всё не съесть, пока ты не уехала, чтобы, если умирать будешь, мне плакать не захотелось, а кушать, то есть наоборот.

-Придумаешь как объяснить, что ты книгу пишешь. Зачем люди учатся, чтобы друг другу сказать слово приветствующее, чтобы могли познакомиться, а в этих учебниках всего много есть, обучишься и постарайся красиво, как выглядишь написать, чтобы мне за тебя стыдно не было.

-А что, ты меня тоже стыдишься?

-Что значит тоже?

-Людям разве понравится, что старушка про одну смерть только говорит, как я им передам, что бабуля больная, только не потому, что мозгов не хватает, а всё болит, представляете, сколько реку надо обходить, конечно на колени будет жаловаться, и я ещё им скажу, что ты в карты играешь!

(-Напиши тогда, что я тебя всегда выигрываю.

-Не подумаю, зачем человека обманывать, я тебе специально проигрываю, когда спать хочу или уроки делать.)

-Напиши им тогда, что я про память говорю, пусть от меня хоть одно полезное слово будет,

а то, ты же бесполезное не сочинишь, надо ведь людям, чтобы в пользу пошло, что может быть лучше памяти?

-Им не слишком тяжело будет, то, что им скажу?

-Ты давай не притворяйся маленькой, лучше давай принеси карты, сыграем.

-Тогда на банан.

-Ты же сказала съела.

-Пусть у нас будет много, чтобы Африканцы знали, что мы не голодаем, согласись добрые люди думают, что мы можем не знать, и к нам отправляют, хоть и в магазинах дорого.

-Ребёночек, у них это, так же дёшево, как у тебя арбуз, когда поспевает, вот так они и выживают, как и мы, по цвету кожи ничего не решается, кто может делами сердца, это возникает.

-Живописная! Ты очень красивая, и ты им понравишься не беспокойся, не переживай, я им скажу, если дети голодные, их надо накормить, что тут не понятного, а то про дела сердец говоришь, можно себе я оставлю?

-Вот именно, видишь как возникает голод? Человек не хочет делится, другим, красивыми словами, знания, когда не хотят передавать, строят границы, на них воюют, людей сбрасывают в такие места, где их не забрать, как рембо оставляют ожесточёнными.

-Бабуль войну все знают, тебе эти страшилки не нравятся, твой ход, может походишь красными?

-Тогда надо тебе бубен, ты думаешь я тебя не знаю? На, кушай кирпич, забирай, себе стену может построишь.

-Так и знала, что я ударю; твой кирпич своим козырем, хочешь я им индийский танец почитаю, только в книгах, бабуль, можно так сделать?

-Ты сначала партию пусти, после покажешь свой концерт, я знаю мне понравиться.

-Тогда ты превратишься в червь, и по тебе будут ползать звери, когда я им свой танец кроме тебя покажу, и неужели наступит такой день, когда ты не будешь меня гладить?

-Ты же меня в гроб загонишь, перестань лосниться, давай играть нормально, зачем же ты заставляешь нервничать!

Протянуть мысль, нищий средь изобилия, кому бережно, только нужное, крылатских обольстителей путь верный, себя в золото, подкуп вождей ограничивать богатеющих расколет, красой всадников за отечество. Брань про древнюю попируем тучных овчих стад ищущий, безумствовать я, -не слышны дуновения?

Лом, крутые луки в факеле вражьим, достойным нравиться, коснись непокорной! Памятник пирамид царственных, не снедающий дождь увенчай, отжившего юношей нежной. Бесстрастного властью веселить свой слух стопой надежд обвитых венком, изображены водяные сцены. Беспорядок зараз, чтоб их скрыть наблюдения. Поцелуй на стольких языках, не разведанный секретарём, мраморным шатром, скопившая, порхая косскую ткань, выпавшей прославиться избранником.

Кудрявые травы зрелищ, лукавым варваром покорствующее сочетание. Сигнал саженцев безропотных, плодами неровности, бассейном до земли в суповом котле. Чернильница выложенная перламутром складывая в свежие новости.

Важна полевыми орудиями нагнать врага paradis разыщите. Может в неизвестности минуты бесконечного века, проявившийся было, героический пыл-не ложился спать. Скучивается для атаки перевод рассеявшего опьянения, пролилось оружие эгоистов на горсточку ошибается войско пьющие фарфары.

Оливок заколотый собравшихся, правнуков скованный, недоверием? Апулейкой приветливый заклявшее неистовство, тревожат грозная стража, дремлет, залётным робкою сворою, загоревших из бочки подаст?

Устриц мне в рост пустил твердыня нечестивый язык? Дерзнул кинжалом поранить сорвавши козни, оплетая косяк, красноречивое искусство гонит с добычей уйти тайком, в слёзных моленьях присягнёт, прохожий заметит, из гробниц почувствует рождена, вздымающим шёпотом вещим, пепла, разверзая кости русло. Старость тщетной любви, на горячем коне гордо красующийся знакомой горе-вручены волшебные отплюнься.

В летнюю пору, снега, воздержись, чародейным ясностью тянется ночь?

Моя бабуля, говорила -ты просто читай, уходила от всяких ответов, надо было читать, раз дал слово. Как она в окно глядела, улыбаясь поглаживая коленки свои старые, в носочках телесных.

Может рассказать вам чуть-чуть про неё: сказала мы ползли и в пыли, не шитых покровах на журчанье бегущей воды, видимо что-то такое, с дедушкой вспоминала. Священный порог её таинств, хотя бы застать мягкой постели, окропившей молоком тумана, поближе, где живёт жилища любви скользя со смельчаком ступит.

Сладкое казался не храмом, а росло из чресл утёсом, где волна хлещет утлое (золотинка запечатанное письмо)… Радость жизни в личине сплетни, взрытая отягчая обетами.

Я говорила ей, что во сне таскала, сундуки, сокровища, в этот мир.

-Да успокойся, ты, такие сны бывают; сняться, зачем же сильно переживать.

-Ну, почему?

-При моем уме, я бы хотела жить как ты.(Веселила меня старуха).

-Может ты останешься?

-Не смей так думать, зачем мне здесь оставаться, меня любимый муж ждёт.

-Может ты скажешь ему не приду, подожди меня-дела не отпускают.

-Какие же могут быть дела важнее, чем встреча с мужем, хотя ты ярапай, знай, что когда срок придёт все уйдём, главное сейчас, нам рядом сидится, это самое главное, в объятия к себе прижимая она меня звала.

Я, конечно, могу написать, как она говорила, однако это будет на моём языке, вы всё равно не поймёте, тем более верьте тому, что написано, человек, свои костлявые руки, нежные протягивая, сидя напротив окна, где заливает прозрачным солнцем, когда её лицо, в тени стен белоснежных, дневной сон распущен пеленой своих глаз, когда оттягиваешь сжатый кулак, чтобы вначале проверить на вес, хотя полагаешь, что сокровища перенесённое с того света могло бы быть и в карманах, только проверяешь карманчики, при этом уже забыв, что в кулаке оказалось.

Слишком двуколка гонял грамматиков, то сверкая таинственно шептала незначительно, оплачивало своё сомнение, инкогнито задуматься, хотя его рана давно зажила, разражалась детским смехом самомнение, частокол степная, трепетом ангельских крыл.

Если бы я по одному слову украла у поэта Есенина, понял из тех стихов только, что мне нужно и взлелеяла повесила в автограф, одышкой, как пахнет ромашкой и мёдом от ос, с твоего увядшего чела, красиво и чувственно навьючила бы, заслоняясь рукою, как воздух и вода обкошенного луга, шамкающий рот в полыме озёр, закодировала бы "Орлеанскую Деву", знавала возврата Шиллера смягчась, как на родине, меня невеста ждёт, сочетавшихся выкупить в цветущего обезоруженный-помедли!

Приблизилась навек, в связующий договор, встречу лапой тигра, нежностью, твою младых смягчились Кафки аппетита, порядки в школе ещё строже, вполне лентяйничаю, на этой развалине. Кочегар машинное отделение в случаи представившись интерес старшим кассиром фолиантами сейф Шицзин с одой, посильную лепту, народом размешивать жир. С ней конопля, пронзительный крик обдирая деревянный сосуд как яшму, кто доблестью богат, чтоб истине не причиняли вред Народ Страждет. Сигнальный столб, мглистом, не выходили в море, рыбачьи лодки вниз по бухте, чувство одиночества охватило меня действовать, прилив против течения до рифа Майн Рид, это поиски морского ежа, вдруг, в бурную погоду ни одной устрицы на взморье раковины, припоминал слоновой кости из красного дерева, барьер на мои удары ящиком, Puer bone? Quam appellaris⁵?

-Антон Павлович, Чехов! Оно, конечно, учёный из меня не вышел, да зато я родителей не ослушался, старость их успокоил, похоронил с честью. Послушание, духовная пища облеплявших вздыхая разостланном войлоке весёлая мысль, слушая латынский диспут, память мне бог дал, на удивление "Софокла-Степь", страница сто пятнадцать, где два печёных яйца, языки и математику умиляясь риторикой в философии ехавших, курганчиков трагедии "Царя Эдипа" древнегреческого, античного облегчить напряжение проходящий всякий ореол, совершенных, по неведению? Лишающей сопоставленными нравственной задачи, неутомимом, нормативность поставленной перед собой цели в однолинейном продвижении к конечному результату, колебанием приучен, пернатый хор, для старца слишком длинный, сладостно поёт, чужестранцы скитаньем вне ограды, где-нибудь сиденье. Коснёшься и меня? Бессовестный! Поймёшь, потом себе вредишь, гонят против воли, не смыкайте моих незрячих роду, твоему большой выкуп поведенье, пифийский. Нищетой моей от распри получат столько, когда изгнанья жаждал неискренний призыв, ратник в хвалениях своих.

Разумеется, расстояние, вместо латинских парусов, поставили прямые, путь к Канарским островам местонахождение флотилии Колумб, и его открытия западноевропейского в результате комбинированными, сухопутными, через неведомый океан, родиной пряностей, отплыла, из андалузского атлантического порта -Палоса на запад, городской буржуазии, беспрерывно развивающихся реконкисты, большими территориями духовных орденов в юрисдикции привилегий, инквизицией-огромные средства использовали, вторжением объясняется завистью, Дневник первого путешествия, пролог цитадели in nomine domini nostri⁶.

5 Милый мальчик, как тебя зовут? лат

6 Во имя Господа нашего. Лат.

Возвысив мой род, и впредь именоваться доном, во веки веков, снабжая корабль припасами. Высочеством послов, каждую ночь описывать, то случившееся в направлении солнечного заката, пинтой островов -Чёрный Обелиск, Эрих Мария Ремарк.

Сидеть, на острие иглы, вдове, столяра, возлюбленного отечества, дуралея, валяйте надгробных камней из красного сиенит, голос препятствия чинить, " руки по швам " меднолобая масса, беседовал сегодняшний вечер под звёздами в засаде, информацию о скандалах на несколько решёток, у него тоже грипп фарфора, обанкротимся слишком далеко может зайти язвительный вид, заведующему рекламой, как художнику наверняка, в таких количествах мощно льётся хранители национального гимна, опасными, скучными, вразумить! Снимет шляпы кастеты, певческий союз, персонально, характер заявляет, казначей клуба в политике теноров, всегда может выйти заливающий дрозд, вмешиваясь прожёвывают, вообразив в мужском костюме, загадочным сопрано, смешиваясь, но именно примитивно накроем увертюрой, проталкивается, затеять ссору забиваются в угол комочек, которые пылом патриотов, ползают, ревут, хрипят, рыдают, вдруг появляется неожиданная помощь, в кафе, объяснения, в отставке дирижируют из орудия среднего калибра, железным утилем-взвешиваем будущих органов во французском госпитале, расплющивая свист мин, распевающих содержатся рухнувшими блиндажами в этом флигеле реальность. Наденьте, белый халат человеческого, безумия понадобиться приложить жизнь поколением, хоть чему-нибудь научится у другого Конфуция? Наверняка традиция ориентируются, восприятия полированной стали, запахом жуков влетающих в окно, благоговейное отношение к жизни? Разглагольствование не обязательно для алкоголика мозельвейна, в целеустремлённой машине-меньше думали, у мотылька есть свой собственный радиоприёмник, поверхностью кожи, развить пространство естествознания в первобытном наблюдении, изменится стакан движения бормочущих существ? Парадоксы в извилине мозга, шприцом демагогов лёгкомыслия, прикасаясь талоном табличкой-рявкнуть, не злоупотреблять эффективной тактикой, распахнет дверь раскаивается. Спекулянт жирного плеча нашей тарелки, овеянное опилками чудо арены. Пирогом мировой скорби, владелицы лавки жаргонов, скупердяй продолжает есть, унаследовал с горечью лягушки, картошки сентиментальной рошочков, захватили целую, присохли к обломкам. Оторванный полный крюк чёрных трюфелей "Райский сад", Эрнесте Хемингуэй, наплевать, сожалею на бумаге, ты стал взрослым и сумеешь во всем разобраться, говорить о писательстве, но зато в Испании говорят на нормальном языке, напоминает Африку-я зашёл спросить, вы пойдёте купаться?

Там, помните, тунец в море, и леска кровавая об руку боксёра на сто страниц, милости просим, если хотите, плавать не оборачиваясь, выговаривая-посмотрит в бухте эсминец глубинные бомбы, поднимет им настроение, рёв моторов, пронеслись над пляжем, лётчики от берега гидроплана с подлодками плюмаж, услышал смех-иди же тогда, пойди разыщи.

Свет, взглянуть на мужской портрет, написанный Рембрандтом, человек безупречной честности, пышная борода, фигура восторженной склонности, строение черепа, неподвижность бурого оттенка, представителя кельтской расы, виноватая непосредственность, пощипывающий климат масла, убедительный довод для девочки о скоропостижности лучших времен, как и смерти цукатных колонн. Привлекательность программ, как край скатерти, возлияние на грифе скрипки, клыками. Тощие журавли…

Ребёнку жарко, запыхавшая пыль платинового неба, и только мысли, а куда делись все люди, угасший свет в окнах, кажется, никогда день не был таким долгим, геологическое бодрствования солнца, истёртое вечности пятна, своды улиц селения, нагота земли, душица плодородия оттенков детства, исполинские крылья местного зодчего, а вы думали бы я не праве наблюдать?

Холм виража, непроглядные пласты, зачем столько времени зря, без веселья, где их зоркость дня, карликовые эпохи-скоро ли мне становиться взрослой? Испещрённые камешки наткнувшие на мою подошву.

Катящие альфа звуки казённое накрахмаленность солнцепёка, пришельцы побережья канала, может рыбачат на удочку под музыку штиля, Prima parte feminina! Дружеская радость деревенщины декламация в Венеции!

Я, нахожусь в Дагестане, в Ногайском районе, в село Карагас. Раньше я считала, это поселение, аулом, так моя бабушка учила меня тому, что сплочённый народ живёт аулом, теперь же находясь здесь, больше трёх лет, почти безвылазно, в доме у своих родителей, после того, как

я прожила остальную многую часть жизни в Москве, могу сказать, что во мне бабуля прививала семейные ценности, такие как, то что из твоего дома тебя не выгонят, а значит, я думала могу жить безопасно, не тратя денег на квартиру, на продукты, если твои родители делят с тобой ту еду, которой сами питаются, однако я столкнулась со сложностями.

Моя семья построили этот дом, и жили в нём с тех пор, как мне было шестнадцать лет и именно с этих лет, я жила самостоятельной жизнью в Москве и в Московской Области, а именно город Люберцы, рядом, в Томилинской школе закончила среднюю учёбу. И как только, моя мама

с братиком перебрались на новый дом, в зимний период времени, я оставалась жить в той квартире, в котором снимали одну из комнат -в трёхкомнатной квартире, соседями, которые были семья аварцев.

Папа работал в маршрутке водителем, и по много дней не приходил на квартиру, и я жила