Глава 10: Ты (не) прощаешь

– Что? Что ты сказал? – Корде с непониманием посмотрела на Короля.

– Что они все всё равно умрут, – с той же спокойной интонацией сказал Король.

– Что значит «умрут»? Мы же должны были найти новый дом.

– Так и есть, только для этого мы должны выселить старых.

– Ты хочешь…

– Да, в этом и состоял изначальный план. Ботлап – это сокровищница всевозможных ценных минералов, ископаемых и веществ, которые появились во время термоядерного прошлого Планеты. Здесь можно найти то, что практически невозможно увидеть в других частях Вселенной. Например, баоджа, которая способна устроить много очень больших взрывов в местах, где расположены храмы Фраюс, а ядовитые газы уберут оставшихся. Машина для создания бомб почти готова. И тогда все мы найдём новый дом там, где хотим.

– Ты хочешь устроить геноцид.

– А что они с нами делают? Мы отплатим им тем же.

– Мы так не договаривались.

– Но ты этого хочешь! Вы все этого хотите! Разве нет? – гномы не решались ему возразить.

– Как занятно, – Красс, молча выслушивающий это, наконец решил вмешаться. – Это и вправду воля НЕБОга, что Мы оказались здесь. Мы не только устраним выродков вроде вас, но и защитим Церковь. Рыцари! – все пятеро карателей приготовились к бою.

– Каков будет ваш выбор? – продолжил Король. – Или вы поможете Нам, или вы умрёте, – он вместе с приближёнными гномами пошёл в глубь пещеры.

Оставшиеся снаружи не знали, как поступить, какой из вариантов лучше. Определённо, никакой.

Нет, всё не должно было случиться именно так! Рыба не хотел участвовать в битве, но это он во всём виноват. Каратели приближались. Рыба не знал, куда в первую очередь отправиться и идти ли вообще. Многие гномы и Мадам были снаружи, ему нужно и их защитить. А может ли он защитить хоть кого-то, или он всегда будет вестником смерти? Он помнит тот день. Он был одним из многих, но именно этот он почему-то помнил лучше всего. Небольшой город был в огне, женщина бежала. Она укрылась в одном из переулков, её ребёнок начал плакать. Он хорошо запомнил её слова: «Всё будет хорошо, мой хороший. Всё будет хорошо. Я обещаю тебе». Но всё было плохо, и сейчас не лучше. Ни её, ни ничьи обещания никогда не сбудутся.

Була добрался до входа в пещеру и бросился на гномов.

– Нет, я…так не хочу! – Корде схватила дубину и ударила карателя со всей силы, отчего дубина окончательно сломалась.

Була, придя в себя, стал очень зол, начал кричать на неё.

– Ты! Снова ты встаёшь на моём пути и всё портишь! Да кто ты вообще такая?

– Я Корде.

– Корде?! Это ты? Видимо, тебе и впрямь удалось сбежать от Патриарха Д’Питона.

– Вот почему ты показался мне знакомым! Как вижу, ты всё ещё исполняешь чужие грязные приказы.

– По твоей вине, из-за того, что ты напала на Патриарха Д’Питона, он стал ещё более жестоким. Для меня стать небесным рыцарем было спасением.

– Говоришь, это моя вина?

– Да! И теперь я отыграюсь вдоволь!

Була свернулся в шар, из которого появились острые шипы. Он, раскрутившись со всей силы, врезался в Корде. Её пронзил десяток шипов, и её окровавленное тело упало на землю с громким хлопком. Глэдис тут же бросилась к ней.

– Корде? Корде? – её лицо растянулось в широкой улыбке, она разразилась смехом. – Корде, ты ранена! (Безудержный смех). Ты вся в крови!

– Как? – Виктория, сидевшая тихо, не могла просто так смотреть на это. – Как ты можешь смеяться над ней? Она же тебя любила! Я тебе задам!

– Стой! – Корде окровавленной рукой остановила её. – Она не виновата. Она не может ничего, кроме как смеяться. У неё отняли все эмоции, и теперь ей остаётся только смеяться, даже когда ей очень больно и плохо. – В этот момент Виктория увидела, как тёмная слизь текла из глаз Глэдис, сквозь смех.

Мухоморник с другими гномами шли в глубь пещеры. Он не знал, как ему поступить, он доверял Рыбе и Виктории, но они привели его… А то, что задумал Король…

Он вошёл в большой зал в центре пещеры. Там стоял огромный чан с беловатой искрящейся жидкостью, в центре была система управления, благодаря которой огромные лопасти размешивали содержимое. Возле чана стоял Король гномов.

– Король, – тот не оборачивался, – Послушай: то, что ты там сказал, это…когда ты хотел рассказать нам об этом? Я думал мы используем баоджи, чтобы просто построить новый дом, ну знаешь, без убийств.

– А что не так? Ты же не думал, что мы так и продолжим прятаться?

– Нет, но думал, что ты скажешь об этом…раньше.

– А ты бы согласился?

– Э-э-э…

– Видишь.

– Но, всё же…

– Тебе не нужно сомневаться, – то был не голос Короля, он говорил женским голосом, который Мухоморник так давно хотел услышать снова.

– Чага.

– Не сомневайся, Мухочек. – Король повернулся, и на его экране появилось лицо Чаги. – Ты должен доверится Королю.

– Чага, – Мухоморник чуть было не начал плакать. – Мне так тебя не хватает.

– Когда поможешь Королю, всё будет хорошо, тебе больше не нужно будет прятаться. И мы снова будем вместе.

– Обещаешь?

– Обещаю тебе.

– Что для этого нужно?

– Приведи к Королю Викторию.

Рыба продолжал нести хаос, ничего не делая. Каратели пытались проникнуть в пещеру, Корде была ранена, гномы планировали активировать бомбу. Он не мог просто стоять, но что он мог? Он не успел ничего предпринять, как услышал крик возле себя.

– Глефа раздавит тощего!

Огромный каратель ударил своей алебардой Рыбу со всей силы. Прозвучал мощный хлопок, и алебарда разломалась, а Рыба продолжал стоять.

– Глефа не понял. Тощий сломал алебарду Глефа? Глефа разрушит тощего голыми руками.

Он стал лупить Рыбу кулаками, но безуспешно.

– Уже сдалась, Корде? – Була торжествовал над ней. Она продолжала лежать, истекая кровью. – Сейчас ты ответишь за все годы страданий.

– Годы страданий… Да что ты знаешь о них?

Корде провела годы, выживая, делая всё только ради себя. До одного рокового дня. Ей пришлось в очередной раз скрываться от преследования. Она скрылась в пещере. Нужно было сидеть тихо, но из глубины она услышала смех. Там она нашла девушку с широкой улыбкой.

– Ты, тихо, – громким шёпотом она накричала на неё, но та продолжала смеяться. – Я сказала: «тихо!»

Опять смех.

– Да помолчи ты, – она закрыла ей рот, но потом тут же убрала. – Ты облизала мою руку?!

Новая порция смеха.

– Да, что с тобой не так?

Нужно было что-то придумать, а не то их услышат.

– Перестань смеяться, слышишь. Тише!

– Ти…ше… (смех)

– Да, тише.

– Тише…(смех)

– Не надо это повторять, просто будь тише.

Она замолчала. Преследование скрылось.

– Наконец-то! Можно уходить.

– Куда…ты?

– Не важно, я ухожу.

– Смешно же.

– Ничего тут смешного нет.

– Почему? Мы в пещере, тут грязно, а мы тут сидим, смешно же (смех).

– О, НЕБО…Ай, я пошла.

– Я с тобой.

– Нет, ты со мной не пойдёшь.

– Почему? Так будет веселее.

– Не будет весело.

– А когда будет?

– Никогда, нет ничего весёлого в моей жизни.

– Я могу тебе помочь.

– С чего бы это?

– Нужно чаще помогать.

– Нужно чаще помогать себе.

– Ещё всегда можно смеяться.

– Ты не прошла через то же, что и я.

– Я прошла…, – громкий истеричный смех.

– Тише ты!

– Я могу смеяться (смех).

– Как тебя зовут?

– Глэдис.

– Я – Корде.

– Смешное имя.

Глэдис увязалась за ней. И как бы Корде не пыталась от неё избавиться, – не получалось. Со временем она поняла, в чём причина смеха Глэдис. Когда против тебя весь мир и у тебя отбирают всякую свободу, единственное, что остаётся, – это или сломаться, или смеяться. Смех заставляет жить дальше и сплачает людей. Смех никому не отнять. Теперь Корде должна выживать не только ради себя, но и ради неё. Глэдис явно пережила что-то похуже, но не потеряла волю к жизни. Тогда почему Корде должна опускать руки? С ней она обрела свою свободу. Если судьба существует, ей остаётся только посмеяться над её капризами. И тогда она поклялась, что больше не будет себя жалеть. Как бы ей не было плохо, что бы она не потеряла, она не должна терять смех.

– Годы, страданий, – она встала перед Булой. – Будешь себя жалеть?

– А ты не жалеешь себя? Чего ты добилась за все эти годы? Прячешься, словно грязный орк.

– Зато я не лгу сама себе. О своей важности, о целях. И не оправдываюсь за каждый свой шаг.

– Не тебе меня судить, я ни о чём не жалею, – он вновь сложился в острый шар и покатился к ней. – Мёртвые не смеются.

Она остановила его рукой, отчего шип проткнул её руку.

– Я тоже ни о чём не жалею. Я прошла достаточно, чтобы это понять, достаточно, чтобы просто посмеяться над этим. А тот, кто не может посмеяться над своей жизнью и запирается в жалости к самому себе, вот кто по-настоящему мёртв!

Она схватила кусок своей дубины с гвоздями и со всей дури врезала в шар, где была его голова. Её мощный удар проломил броню и ударил прямо в голову. Була распластал конечности и не двигался, истекая кровью.

– БУЛА!

Красс бросил попытки проникнуть в пещеру и бросился к товарищу.

– Нет, Була, нет. – Тот уже был мёртв. – Как ты посмела, грязная орчиха, поднять руку на благородного небесного рыцаря?! Я тебя зарежу! – он замахнулся мечом на неё, пусть она и была раза в три его больше, но она была сильно ранена и истощена, она не сможет противостоять ему. Рядом стояла Мадам. Как только Красс к ней приблизился, он ощутил покалывание внутри себя и тут же ушёл в сторону. Он не сможет расправится с Корде, пока рядом Виктория, но он обязательно отомстит за друга.

Глэдис и Виктория, завидив, что Красс не торопиться нападать, начали оттаскивать Корде в безопасное место подальше от пещеры. В голове они ощутили странную боль, перед глазами всё начало плыть. Подняв голову, они увидели пирамиду с небольшой круглой головой с щупальцами и в доспехах. Все померкло во тьме. Как только она спала, мощный плазменный выстрел приблизился к ним. Глэдис мощным прыжком отбросила всех. Они снова погрузились во тьму, после чего очередной выстрел Пращи уже летел к ним.

– Дьявол! Похоже он очень сильный телепат, – выговорила Корде.

– И что нам делать с ним?

Единственное, что спасало Викторию от грязи – это поле от Освенца, но она не думала, что оно спасёт от плазменного выстрела.

– Он не может стрелять, когда проникает в наш разум, – это единственная возможность.

– Эта возможность соблаговоляет длиться несколько секунд.

– Тьма, – мрачный голос Пращи раздался эхом в их голове. Они оказались в абсолютно пустом пространстве. – Вы одни. Чего вы боитесь? Что скрываете?

Виктория пыталась понять, где она. Видимо, сила Пращи заключалась в том, чтобы блокировать все их чувства, но может, ей удастся выбраться. Она упала на колени, пытаясь найти землю, но внизу ничего не было: ни камней, ни луж – ничего. Она словно падала в пустоту. Когда всё возвращалась, было уже слишком поздно, луч летел в её сторону, ей с трудом удалось увернуться, но выстрел повредил кольцо Освенца на её шее.

– Что ты помнишь? – Виктория ощутила на себе его пристальный взгляд. – Ты боишься прошлого? Хочешь его найти? Или нет?

– Убирайся из моей головы!

– Не всё можно просто выбросить. Что-то навсегда будет жить в тебе. То, чего ты боишься, всегда находится внутри тебя.

– ПРОЧЬ!

Всё прекратилось, словно Пращу, что-то выгнало из её разума, что-то чему он не мог навредить.

Глэдис, находясь во тьме, была ничуть не напугана, она продолжала смеяться.

– Когда ты начала смеяться? – Праща пытался проникнуть в её разум. – Что ты видела?

В реальности каратель был готов разом пронзить их плазменным ударом. Телепатические способности Пращи были выше всякого воображения, ещё никому не удавалось по своей воле выбраться из них.

– Ты боишься? Вспомни.

Праща решил пробудить самое отчётливое воспоминание Глэдис, которое шрамами отпечаталось на её душе. Она должна была выжить, но она была словно мёртвая. Глэдис очнулась во тьме, но она отчётливо видела тела своих друзей, через которые ей пришлось выбираться наружу. Они уже разлагались и пахли. Когда девочка выбралась, она была полностью покрыта кровью, лишь пластина в её груди ярко светилась. Глядя на горы тел вокруг, она могла сделать лишь одно – рассмеяться. Она просто смеялась, не зная, над чем: над собой, над другими, над ними, но одно она знала точно – она была жива.

Праща не выдержал этого, его иллюзия развеялась.

– Какой ужас!

Каратель отступил, это дало шанс отойти в безопасное место.

Коммуникатор Глэдис запищал. Сейчас была не очень подходящая ситуация, но она всё же проверила – это было сообщение от Вождя. Раз он пишет, значит, случилось что-то важное.

– Я знаю, что нужно делать, Глэдис-чан.