Маховик нашего отдаления друг от друга раскручивался все сильней. Для меня привычными стали слезы, а для Чарльза вопрос, заданный тоном надрыва:
– Ну что, Диана, что я еще сделал не так?! Что сказал не так?!
В том-то и дело, что ничего. Ничего не сделал и не сказал!
И только когда была опубликована расшифровка телефонного разговора между любовниками с позорными фразами о тампаксе, прятаться пришлось и Камилле тоже.
Трудно представить себе черствость и бездушность супруга, который вместо того, чтобы прижать жену к груди и утешить ее из-за смерти отца, уезжает в очередной раз на склон, а к жене посылает своего слугу?!
Королева намекала, что я тоже могла бы ползать на коленях, пропалывая цветы, или носиться по окрестностям за дичью.
Не могла! Потому что оставлять детей одних на попечении няни просто подло, я хорошо помнила собственное одиночество рядом с отцом.
Зачем приезжать к соседям с предложением прополоть какую-нибудь грядку, если знаешь, что хозяйка тебя просто не любит? Зачем без конца напрашиваться на совместную охоту, понимая, что отрываешь хозяина от жены и детей? Но Камилла приезжала, Камилла приглашала, и Чарльз бросал нас с мальчиками и отправлялся с любовницей.