Письмо с требованием вернуться. Реган перечитывал его, наверно, в двадцатый раз и до сих пор не знал, что ему делать. Скомканная бумага под столом обозначала два варианта написанных, но неотправленных посланий. Нет, на самом деле ему нечего ответить. Признать, что силы покинули его окончательно, было совершенно невозможно. Продолжать приходить на занятия вместе с хихикающими девицами, которые, по крайней мере, способны зажечь огонек или сдвинуть с места чернильницу, и делать вид, что для него это все слишком мало и неинтересно, учить тому, во что уже сам не верил – нет, для него это было невозможно.
Кроме того, семья… На самом деле, у него ее давно уже нет. Как объяснить тетке, что больше не способен никому помочь, что все, кто надеялся на него, теперь ничего не дождутся. Лампа за спиной почти не светила. Хорошая причина больше не пытаться придумать хоть какую-то причину, почему он должен оставаться в клановом владении на этом островке.
Можно долго изучать историю, которая по официальной версии никогда не существовала. Не существовала, но все знали, что была. Кстати, вот на самом деле и замечательная причина. Только напишет он совсем не Шайле, а Теренцию. Он поймет, что сейчас лучше всего держаться подальше от происходящего в Паризии и Лионе. Да и вообще, вся Кельтика сейчас становится не самым гостеприимным местом для мага. Даже для бывшего и недоучившегося до официальной степени.
И все-таки он сделал в своей жизни многое. Воспоминания нахлынули, и вдруг сделалось душно и грустно. Все-таки хорошо, что сейчас, здесь, никто не помешает ему заниматься разными глупостями.
Например, почитать Гамилькара. Вернее, даже не почитать. Первое, якобы прижизненное издание он любил не просто читать, но часто декламировал, пытаясь найти в звучании необыкновенных слов что-то такое, что позволит открыть тайну древней книги. Но сейчас, сейчас читать не очень хотелось. Тишина, охватившая дом, словно магическая аура, не оставляла места ни для чего иного. Разрушить настроение, пожалуй, было бы не самым верным поступком. Звуки моря у раскрытого окна – вот что было самым необыкновенным фоном для того, чтобы вновь пересмотреть иллюстрации. Ах, иллюстрации, картины, рисунки, которые словно оживали от прикосновения, и, казалось, горы на них поднимались все выше и выше, ветер грозно завывал в парусах кораблей, огонь драконов обжигал, а девушка, девушка, изображенная на развороте, один в один с фреской на стене их семейного алтаря, казалось, дышала по-настоящему, и от ее взгляда невозможно было оторваться.
“Взгляд ее
Взгляд дракона
Кровь дракона
Знак силы
Власть
На все времена”.
Надпись на древнекельтском. Что означали эти слова, и как они были связаны с безмятежной улыбкой рыжеволосой девушки, объяснить не мог никто. А то, что образ, судя по всему, был скопирован из книги, оставалось его личной тайной. Магической, необыкновенной юношеской тайной.
Рассматривая фреску, он всегда ощущал странное волнение. Изображения в храме, построенном, скорее всего, во времена правления первых галльских королей, до великого нашествия, отображали кельтских богинь, но почему главным изображением была именно фреска этой с этой девушкой? Она не подходила ни под одно описание из всего не очень многочисленного пантеона, нигде, ни в каких священных книгах ее не было. Только мимолетное упоминание в творении Гамилькара. Кельтское имя в книге финикийца – пуна, которому якобы сами драконы рассказали свою историю. Сказка о сказке.
И вот у портрета этой девушки он когда-то проводил почти все свое свободное время. Для мальчика, молодого человека, эта тайна, эти глаза приобрели особое значение. Наверно, будь у него мать, она бы поняла и объяснила, что не стоит уделять столько внимания той, что, судя по всему, умерла много лет тому назад. Будь у него отец, он нашел бы, чем занять своего наследника, ведь мужские привычки всегда заставляют проводить много времени вне дома.
Но у него были только учителя. Учитель фехтования, учитель географии и истории, учитель языков. И надзиратель. Представитель академии, молодой скучающий неудачник, который, по идее, должен был проследить, чтобы Реган не сотворил что-нибудь случайно себе или окружающим своей дикой магией. Вряд ли парень со своими слабыми проблесками искусства мог бы как-нибудь помешать мальчику, обратись тот к магии на самом деле, но Регана интересовали только истории, которые рассказывал Теренцио, и фреска в храме. А потом они все уехали в академию.
На столе лежали и другие письма. Вежливое удивление от секретаря министра двора. Грозное письмо от секретаря министра образования. Своим отъездом он вызвал неудовольствие у многих влиятельных особ. Происшедшее заставило их обратить внимание на представителя старинного рода. Его познания, возможно, могли быть полезны, скорее всего, очень интересны, но и опасны. И стоило отметить, оба письма подписаны служащими министерств, конечно, от имени министерств. Но не министрами.
На самом краю стола лежал нераспечатанный белый конверт. Церковь Неделимого бога тоже что-то хотела от него. Но тут уж им не о чем разговаривать. Опасные фанатики, последнее время старательно преследующие всякого, кто хотя бы упоминал магию или поклонялся официальному пантеону богов.
Смешная история, значение старых религий никто официально не отменял, как и мистерии в их пользу, но участников подобных богослужений становилось все меньше. И действительно, какая разница, кому из богов приносить жертвы, ведь свидетельств их существования давно не заметно. Впрочем, теперь то же самое можно сказать и о магии.
А люди в белом становились все более настойчивыми и властными. Все более безжалостными. Да, именно это слово лучше всего подходило к служителям всеблагого и всемилосердного. Их призывы запретить все другие религии когда-то встречали только усмешку, потом непонимание, неудовольствие, а в последнее время гримасу страха у многих.
Сейчас, когда на востоке бушевала война, служители нового бога, уже не скрываясь, требовали для себя власти. Они обещали объединить в новой религии все королевства и республики и дать отпор огнепоклонникам.
И первое, к чему они призывали – искоренить всякие отголоски магических ритуалов. Раньше, когда десятки магов могли в любой момент продемонстрировать власть древних богов и воскресить память о драконах, такое не могло прийти в голову. А теперь же, когда число практикующих старую силу можно пересчитать на пальцах одной руки, быть одним из них становится опасным занятием.
Да и нужна ли сейчас магия. В век общечеловеческого прогресса? Реган горько усмехнулся. Даже самому себе он не мог признаться, от кого он спрятался на этом клочке земли, от церковников или промышленников? И те, и другие, скорее всего, были несказанно рады его исчезновению. А он, он просто ожидал, когда остатки странных сил покинут его, и он сможет просто спокойно наслаждаться обычной жизнью. Может быть, даже вернется в родовое имение.
Наслаждаться, ну конечно.
Что-то он отвлекся, за окном уже темнело, и для того, чтобы все-таки почитать сегодня, пришлось вновь вернуть жизнь светильнику. Вот все-таки минус его отшельничества – в столице уже есть газовое освещение, поговаривают и о новых необыкновенных изобретениях.
Реган поморщился. Изобретения, конечно, вещь замечательная, но вот некоторые изобретатели… Впрочем, сейчас у него нет под руками этих изобретений. Он кинул последний взгляд в книгу, так, как будто бы не помнил все детали образа наизусть.
Странное имя у девушки. Теренций не мог найти каких-либо объяснений, почему она была изображена в этой рукописи. Более того, в других, более поздних изданиях Хроник драконов, ни этой иллюстрации, ни тем более упоминания о девушке с удивительным именем Девона не встречалось. В хрониках вообще ничего не говорилось о девушках. Только о магической силе, войнах и приключениях. Да, драконы, кажется, любят похищать девушек, но вот это уже точно сказки.
Реган захлопнул том. Интересно все-таки было бы во всем этом разобраться, кто эта девушка и почему ее так зовут.
И почему эта картина так ненавистна его тетке.
Первый отзвук пришел в то же мгновение где-то далеко на юго-западе, стоило сомкнуться страницам. Слабый, но такой отчетливый. Он никогда не ощущал ничего подобного. Выброс магической энергии, чистой, свободной. Ощущая этот прилив каждой мельчайшей частицей, его тело откликнулось, отозвалось каким-то необъяснимым ликованием. Еще мгновение, и маг буквально запрыгал бы на месте от избытка переполняющей его силы. И в этот момент все повторилось. Еще более сильный всплеск где-то далеко, и спустя мгновение, практически одновременно, слабый, еле уловимый, рядом, совсем близко, буквально в нескольких шагах от дома.
Сияние силы уже затихло, а Реган все не решался сделать шаг. Наконец он понял, что должен взять себя в руки и пойти посмотреть, что же там такое. Что ждет его на берегу.
Сон.
Я сплю. Наверно.
Воздух. Дышу.
Вдыхаю. Странное.
Ощущение.
Притяжение. В полете.
Крылья. Держат.
Неощутимые.
Расправленные.
Красивые. Наверно.
Можно. Любоваться.
Во сне.
Улыбнуться.
Выдохнуть.
Не открывая.
Глаз.
Не отрывая.
Взгляд.
Зажмурившись.
Чтобы. Удержать.
Не смотреть.
Ощутить.
Дыхание рядом.
Летящее.
Во сне.
Один круг в вышине над замком. Другой. Только ветер в ушах. Взмах крыльями, медленный. Выше к солнцу. Красивое место. Ему здесь очень нравилось. Гораздо лучше, чем тот мир, который он был вынужден покинуть. Еще круг, и ощущение, как удар. Ну что же, ее образ все еще стоял перед глазами. Может быть, не красавица. А может быть, это вообще не она. Хотя, нет. Это, конечно, она, один взгляд, трепет ресниц. Призвавшая, не раздумывая. Сможет ли он стать тем, кто ей необходим? Во всяком случае, он знает, что должен делать.
Еще круг. Как прекрасно ощущать эту силу, дышать ею, выдыхать ее! Еще круг. Теперь он направится на север. На север, туда, где холод и ждущее его тепло. Еще один круг.
По лестнице внизу несколько фигурок в черном карабкались по ступеням, настойчиво пытаясь забраться наверх. Внизу у ленты прибоя на волнах бился кораблик с треугольным парусом и черным вымпелом.
Пожалуй, ему стоило бы подготовиться к встрече гостей.
* * *
Теперь она уже чувствовала себя лучше. Во всяком случае, в этом платье Дана чувствовала себя намного увереннее. Удивительно, как Шайла смогла подобрать размер на глаз и почти не ошиблась. Утром, проснувшись, она обнаружила рядом пустую постель, а у изножья целый ворох одежды. Белье, платье того же темно-синего цвета и почти с таким же орнаментом, как и у вчерашнего наряда главы рода Регана, туфли на невысоком каблучке.
Вчера вечером, вернувшись в дом, женщина объявила, что спать они будут вдвоем на кровати, а мужчины могут поискать себе место для ночлега как в доме, так и вне его. Никто не пытался возразить, включая и не знающую языка “иностранку”.
Ночью, когда Дана лежала, уставившись в темноту над головой, она слышала размеренное, спокойное дыхание этой женщины, которую можно было назвать… Интересно, как действительно ее можно было назвать? Колдуньей? Волшебницей? Ведьмой?
А как можно было назвать ее?
Проснувшись и не обнаружив рядом соседку, она позволила себе немного поваляться. Кто знает, может быть, это были последние минуты, когда что-то зависело только от нее. Может быть, можно отказаться ехать, что-то требовать? Хотя, как, ведь она даже не знает, где находится! У нее нет ничего, ни одной своей вещи. Документов. Тут она даже прикусила губу. Непонятно, есть ли здесь какие-то документы. И вообще, какой у нее социальный статус? В голове не умещалось, что она вот так оказалась вырвана из своего мира.
Ну что же, есть и плюсы. Во-первых, попала не в какой-то дикарский мир, ее не бьют, не насилуют. Люди, с которыми она встретилась, довольно милые. Во всяком случае, интересные. Некоторые даже очень.
Чайник на плите был почти горячий, и она сделала себе чаю. Никто не появлялся, и некоторое время Дана просто рассматривала в окно серые тона сегодняшнего утра. Погода была так себе, берег затянула дымка. Но хоть дождя не было. И ветра. Казалось, на дворе было совершенное, мертвое безветрие и тишина. Пребывая некоторое время в раздумьях, куда же подевались все обитатели дома, она решила посмотреть, что же за одежда лежит на кровати.
Белье некоторыми своими особенностями заставило улыбнуться, Дана похихикала, представив, для чего они могли служить. Огорчило отсутствие бюстгальтера. И чулки весьма необычные. Простая длинная сорочка. Но главное, платье, хоть и сильно приталенное, было самым обыкновенным, длинным, без выреза, но зато хорошо сшитым и теплым. В таком платье она не будет мерзнуть здесь даже у моря или на вершине дюны. И белье, и платье были практически впору, и это заставляло ее задуматься. Конечно, Шайла несильно отличалась от нее формами и размером фигуры, но все-таки было удивительно, откуда она взяла все это, ведь вчера она не заметила в комнате каких-либо сумок или чемоданов.
Дана попыталась рассмотреть себя в зеркале, но взгляд постоянно задерживался на рыжих прядях. Не может цвет измениться так быстро. Конечно, волосы можно испортить, если пользоваться не своей расческой. Во всяком случае, мама так говорила. Но это не может произойти так вдруг, внезапно. Она прикоснулась к почти огненным прядям. Огонь, огонь сжигает, заставляет чернеть. Не может же пламя застыть, превратиться в это!
Дверь за спиной скрипнула, обернувшись на звук, девушка замерла под взглядом знакомых глаз. Что-то сегодня было по-другому, Реган сменил внешний облик. Сегодня он оделся в куртку такого же цвета, как и платье Шайли. Эта куртка немного напоминала форменную, он и раньше выглядел достаточно мужественно, а теперь ей стало понятно, что своим небрежным, слегка запущенным обликом этот человек прежде просто старался обмануть сам себя. На груди был вышит такой же трилистник, как у ведьмы. Она сама не понимала, почему этот знак, словно объединяющий Шайлу и Регана, вызвал у нее внутреннее неприятие. Понимание, что этих двоих что-то может объединять, заставило сердце забиться в каком-то неуверенном, нервном ритме.
Мужчина заметил взгляд, устремленный на трилистник. Сначала он нахмурился, а потом улыбнулся и развел руками. Дану эта улыбка только рассердила и заставила вновь обратиться к зеркалу. Несколько секунд они так и стояли в молчании, она делала вид, что в очередной раз изучает свое отражение, и почти физически ощущала, как он рассматривает ее.
В принципе, это было приятно, но в то же время странно, ведь он раздевал и одевал ее в ту ночь. Он мог рассмотреть ее тело в мельчайших подробностях. Эта мысль заставила вдруг покраснеть. И все же. Он сейчас смотрит, смотрит так, что мурашки по коже.
Вообще же мысль прикинуться ничего не понимающей уже не казалась ей такой уж идеальной. Но найти внятное объяснение своему знанию языка она не могла, а тем более объяснить якобы обман было вообще невозможно. В конце концов она решила отпустить эту проблему и отложить решение на потом.
Мужчине, судя по всему, надоело ждать, и он изобразил пальцами идущего человечка.
– Идем.
Дана невольно улыбнулась и медленно повторила.
– Идем.
Скорее всего, это и было замечательным решением. Она указала рукой:
– Идем?
– Идем. Это – дверь.
Подождав две-три секунды, она собрала оставшиеся вещи и огляделась. Мужчина вынул вторую руку из-за спины и подал ей совершенно обыкновенную корзинку с крышкой. Заглянув туда, девушка обнаружила несколько простых, но совершенно необходимых вещиц. Посмотрев в сторону Регана, она решила, что сейчас не самое лучшее время для изучения этих антикварных предметов, аккуратно сложила оставшееся белье и повторила.
– Дверь. Идем?
Мужчина только покачал головой. Она вышла на улицу и подставила лицо налетевшему свежему ветерку. Морской воздух со своими необыкновенными ароматами всегда вызывал у нее приступ необъяснимо хорошего, оптимистичного настроения. И она, размахивая корзинкой, направилась к остальным новоприобретенным знакомым, ожидавшим у самой кромки воды.
О проекте
О подписке