1-й день
Встреча. Поездка. Дача. Вечернее чаепитие.

Оля потащила меня в кафе. Она была на шестом месяце беременности, и её живот заметно выпирал из-под кофты. Она искренне обрадовалась мне. Мне было почти безразлично всё.

– Ты нашлась – и это хорошо. Что собираешься делать в ближайшие дни?

– Ничего.

– А работу искать?

– Пока нет. Немного отдохну.

Я пожала плечами. Честно говоря, я ничего не планировала.

– Прекрасно!

– Почему?

– Потому что хочу предложить тебе пожить со мной на даче. Меня одну не оставляют, а сидеть в запертой квартире – удовольствие сомнительное.

– Боятся?

– Да, боятся. Мама, свекровь, даже тётя Зина.

Тётя Зина – это мать Платона. Я так и не зашла к ней после похорон. Да и зачем? Всё уже прошло. Она переживает по-своему, я – по-своему. Хотя как вообще можно «прийти в себя» после такого?..

– Как она?

– Потихоньку.

– Ну, хорошо.

– Она, кстати, хотела передать тебе кое-что.

– Спасибо, мне ничего не надо.

– Это от Платона. Он оставил это тебе.

Я замерла.

– Что?..

– Коробка. Она у меня дома, передам тебе.

– А что в ней?

– Что-то от Платона. Увидеть сама. Тётя Зина просто очень хотела, чтобы ты её получила. Я тебе звонила, но ты всё откладывала…

– Извини.

– А тут всё совпало. И я поняла: ты – моё спасение. Меня к тебе сама судьба привела.

– Судьба?

– Да. К тому же, если у тебя остались какие-то фотографии Платона, она просила поделиться.

– Хорошо, посмотрю.

Оля хлопнула ладонями по столу.

– Всё! Хватит об этом. Это потом. Сейчас главное: ты моя единственная возможность остаться на свободе, на даче. А отказывать девушке в моём положении – совершенно преступно.

– Девушке?

– Будем считать меня таковой. Только в положении! Так что сейчас берём такси, едем к тебе за вещами, а потом ко мне.

Я правда тогда не поняла до конца её слова, что за свобода такая на даче. Мне было всё равно.

– Вечером Олег отвезёт нас на дачу. Я всё уже решила за тебя. И не смей мне отказывать!

Мне бы Олину решительность, да чуть раньше… Она подкупала меня этим. Нет, я не потеряла волю, просто вдруг поняла – пусть будет так. Я неожиданно ощутила, что плыву по неведомому течению. И остаётся только надеяться, что эта река вынесет меня к моему Озеру. Как Волга впадает в Каспий…

Дача у Озера, на которой мы тогда были с Платоном, принадлежала сёстрам: матери Платона и матери Ольги. От их родителей она досталась им равными долями. По идее, следующим поколением хозяев должны были стать их дети, чтобы потом их дети смогли поделить дачу снова на доли, скрепляя тем самым родственные узы… или разрывая их. Такое тоже бывает. Но теперь, наверное, следующим владельцем будет единолично Ольга, её семья. Платон был единственным сыном тёти Зины, как и Ольга – единственная наследница своей матери.

Я пыталась сопротивляться Олиной затее, но в глубине души знала, что всё равно соглашусь. Возникшее спонтанное желание попасть к Озеру перевешивало все доводы разума, тянуло меня туда, как некая сила, обещавшая облегчение. Да, мы с Платоном планировали пожениться, но планы остаются планами, а жизнь – штука непредсказуемая. В прошлом у меня уже была неудачная попытка стать невесткой и «заполучить» Озеро через дачу. Теперь у меня появился второй шанс. Пусть даже так.

– Ну, я не знаю…

– Ты не знаешь, а я знаю! Просто едем, и всё!

Мы заехали ко мне за вещами. Я бросала в сумку первое, что попадалось под руку, надеясь, что этого хватит. Потом заехали к Оле. Вечером, сидя за чаем, болтали о пустяках: о работе, которой у меня сейчас нет, о её беременности, о чем угодно – лишь бы не касаться болезненных тем. Оля это явно чувствовала и избегала неудобных разговоров. Впрочем, это вызывало во мне скорее симпатию, чем раздражение.

Олег, Олин муж, приехавший с работы, почему-то показался мне другим. Наверное, мужчины взрослеют в ожидании ребёнка. Или это мне так только казалось. В любом случае, это не имело значения. Я попробовала представить Платона в роли будущего отца… но картинка не складывалась. Может, я просто сама себя накручиваю? Главное – не искать оправданий своему согласию на эту поездку.

Олег погрузил мои вещи в багажник машины, мы уселись сзади. А он еще пару раз поднимался в квартиру, выносил из закидывал в машину какие-то вещи, сумки, коробки. Наконец, мы выехали. Дорога заняла около двух часов. Машина то мчалась вперёд, то застревала в потоке, а мы беседовали вполголоса.

– Тебе часто нужно ходить к врачам? – спросила я.

– Пока нет. Раз в две недели, сегодня как раз была. А потом пробежалась по магазинам.

– Это ничего, что я так неожиданно появлюсь? – меня вдруг охватило сомнение.

– Ты о чём? Ты меня спасаешь! – Оля рассмеялась. – Дита, свекровь, меня просто достала. Она уезжает к родственникам, пока мой срок позволяет. Видно, хочет похвастаться. Обычно она уезжает в сентябре, но в этом году боится оставить меня одну перед родами. Считает, что я совершенно беспомощна и за мной нужен постоянный присмотр. Олег на работе, а я в городе задыхаюсь.

– А подруги?

– У подруг свои дела. Да и пусть. А ты нам почти как родная. Извини, конечно…

– Глупости.

– Нет, не глупости. Держи.

Она сунула мне в руку конверт, вытащенный из сумки. На нём аккуратным почерком Платона было выведено моё имя. Я несколько секунд вертела его в руках, не решаясь вскрыть.

– Я потом… Ладно?

– Я тебя понимаю.

Я молча убрала конверт в задний карман джинсов.

Мы заехали во двор дачи. Уже смеркалось. Нас встретила её свекровь Дита – Эдита Леонидовна. Она, конечно, пустила слезу, но, смахнув небрежно, расцеловала нас и повела за стол. Было мило, по-домашнему просто и легко. Мне, правда, было очень хорошо – сидеть с ними там, на веранде, пить чай с сушками и ни о чём не думать. Казалось, что Платон где-то рядом, просто устал и поднялся наверх немного поработать над своей диссертацией.

За ужином Эдита Леонидовна объявила, что решила уехать вместе с Олегом с утра. Чего тянуть и лишний раз гонять машину? Раз ей нашлась замена в моём лице, то нужно пользоваться моментом. Наверное, моя угрюмость, похожая на серьёзность, внушала ей некую степень доверия. Больше всего она переживала за Ольгу. Ну и за себя, безусловно. Ей не хотелось отказываться от традиции навещать родственников. Думаю, в этом жила потребность хвастаться успехами, короче – самоутверждаться. Это нормально, даже не стоит осуждать. Другое поколение.

– Ты за ней присматривай, не давай ей переедать. И напоминай, что есть нужно, чтобы ребёнок был нормальный. Пару недель всего. Я не могу их не проведать, все уже не молоды, сами понимаете.

Я получила лёгкий пинок ногой от Ольги под столом и включилась в игру.

– Хорошо, Эдита Леонидовна, я постараюсь, как смогу!

– Всё будет хорошо, – сказала Оля, когда мы остались вдвоём. – Ты здесь отдохнёшь, придёшь в себя, тут спокойно.

Я кивнула. А я тоже надеюсь… Но всё же, что я тут делаю?

Весь вечер Дита поучала нас, давала рекомендации, что и как делать, кому звонить в случае чего. Пыталась немного посетовать на мать Ольги за её отстранённость и нерешительность участвовать в приходе здорового будущего поколения, но Олег довольно тактично закрыл эту тему.

Мне постелили на веранде, а наверху, в той самой мансардной комнате, где мы когда-то останавливались с Платоном, жила Эдита Леонидовна. Оле было неловко из-за этого.

– Ты переедешь завтра, когда она уедет.

– Может, мне лучше спать с тобой в одной комнате? Всё-таки я должна за тобой присматривать.

– Наверное, нет, пока могу сама справляться. Да и есть кому за мной следить. А может, тебе там, наверху, одной будет страшно?

– Ты о чём?

– О той комнате. Может, не по себе будет? Воспоминания… бывает.

– Мне всё равно! Не волнуйся за меня.

– Как знаешь. Спокойной ночи.

Ужин закончился, когда было темно. Олег с Олей давно уже ушли спать в свою комнату, а Эдита Леонидовна позвала меня помочь ей с посудой. Она собрала всё на поднос и понесла в кухоньку, что находилась отдельно от дачного домика, во дворе. Я отправилась за ней.

Темнота сгущалась, я что-то спросила её, успеет ли она собраться, если им рано выезжать. Она в ответ только улыбнулась и сказала, что давно готова, но всё равно нужно перепроверить. Пока она ещё не ушла, а я перемывала посуду, Эдита Леонидовна в очередной раз наставляла меня, что делать, куда бежать, кому звонить. Потом вдруг вспомнила, что забыла одну важную вещь, и, сославшись на это, умчалась в дом, оставив меня одну.

Я домыла чашки. И мне нестерпимо захотелось в туалет пописать. Я уже забыла, где он находится, а искать среди ночи казалось жутковатым занятием. Выключив свет в кухоньке, я сделала несколько осторожных шагов в темноте, но быстро поняла, что найти его просто так не получится. Желание становилось всё сильнее. Я огляделась, сдалась и, выбрав место у какой-то грядки, присела.

В эту же секунду что-то зашуршало в кустах. Сердце ухнуло вниз. Я резко вскочила, едва успев натянуть трусы и джинсы, и бросилась к дому. Навстречу мне метнулось нечто тёмное. Чёрный кот! Или кошка? Ночью они все одинаково чёрные и чересчур наглые. Они могут так напугать, что легко описаться. Хорошо, что я уже успела.

На веранду можно было попасть через дом, но и прямой выход тоже имелся. Мне пообещали, что утром, когда они будут уезжать, постараются не шуметь, чтобы я могла поспать. Ха-ха-ха! Верить обещаниям людей, собирающихся в дорогу, – занятие бессмысленное. Но хотелось надеяться.

Я прислушалась – в доме было тихо. Быстро, боясь, что кто-то меня застанет за этим странным занятием, я переоделась в запасённую из дома пижаму и залезла под одеяло. Спать не хотелось, хотя усталость вымотала меня до последней капли.

Зачем я согласилась на всё это? Наверное, я авантюристка. Очень глубоко, в самой своей сути. Приехать сюда – зачем? Глупо пытаться вернуть себя в прошлое или вернуть само прошлое. Оно ушло, и я больше не хотела туда. Просто, наверное, мне хотелось сюда. К озеру. В озеро. В самую его глубину.

Озеро

Плоскость для неба

Зеркало для облаков

Для преломления света

В границах его берегов

Озеро

Для погружения

В святая святых веков

Возможное прикосновение

К источнику сладких снов

Озеро

Ход печали