Проглядывая в процессе чтения биографию Пола Остера, убеждаешься, что в романе, забравшего у писателя семь лет жизни, очень много самого автора. Его герой Арчи Фергусон (почему переводчик вместо привычного для нашего уха "ю" в фамилии выбрал "у" - непонятно), также, как сам Остер, родился в 1947 году, только не 3 февраля, а 3 марта, как бы говоря читателю, что это не совсем тот же человек, но похожий.
Вообще-то лень сыграла со мной несмешную шутку – задумав почитать что-нибудь из современной литературы, я взялась за Остера, ничего не зная об этом писателе и не читав его более ранних произведений. В итоге попала на одного из самых известных постмодернистов XX века, да еще и на его знаковый роман, самый сложный и разветвлённый в его писательской биографии объемом более 900 страниц. И я с ним всё-таки справилась, хотя и не без труда. Видимо, сказывается нехватка гуманитарного образования, но я так и не научилась получать удовольствие от игр с текстом, стилем и смыслом, зачастую при почти полном отсутствии сюжета, хотя, наверное, и способна оценить «красоту игры». Вот за эту красоту книга заслуживает высший бал, а чуть занижен он потому, что такие книги способны внушить восхищение, но у меня они слабо затрагивают воображение и чувство сопереживания героям.
… Роман - это единственное место в мире, где два незнакомца могут встретиться на условиях абсолютной близости.
Итак, мы имеем биографию некоего Арчи Фергусона от самого его рождения и до 23 лет, который живет с родителями в Нью-Джерси, принадлежит к среднему классу и вместе со всей страной пройдет путь от 1947 до 1970 года, участвуя по мере возможности во всех политических и иных событиях, произошедших в эти годы. А поскольку автор никаких особо значимых мировых потрясений в его жизнь не вводит, ограничиваясь в основном теми, что затрагивают внутренний мир героя, получается такой отлично написанный и отразивший реалии своего времени почти биографический роман из серии «Как я провел...». Но вот тут автор использует прием, не новый, но оригинально применённый именно к его маленькому герою. А если… — основной мотив романа.
…и все это время, с начала сознательной жизни, его не покидало неотступное чувство, что по развилкам и параллелям путей выбранных и невыбранных сплошь странствуют одни и те же люди в одно и то же время, люди видимые и люди-тени, а мир, какой он есть, никогда не мог бы стать чем-то более, чем долей мира, поскольку реальное также состоит из того, что могло бы случиться, но не случилось, что одна дорога ничем не лучше и не хуже какой-нибудь другой дороги, но мука жить в одном-единственном теле состоит в том, что в любой данный миг ты вынужден стоять лишь на одной дороге, хоть мог бы оказаться и на другой и двигаться в совершенно иное место.
Чтобы у неподготовленного читателя не съехала крыша, наблюдая, как жизнь героя, повторяясь, напоминает заевшую пластинку, переводчик или само издательство заботливо уведомят нас в аннотации, что в этом романе мы имеем дело в четырьмя(!) вариантами того, как мог прожить свою небольшую жизнь Арчи Фергусон, американский еврей, учившийся в школе в Нью-Джерси, потом в Университете, и решивший в результате стать писателем. Это, и состав родственников будут неизменными во всех вариантах. А так четверо Арчи пойдут каждый своим путем, каждый со своим собственным опытом детства, юности, школы, дружбы и любви. Повествование можно сравнить с деревом, у которого ствол, то есть начало жизни, родители и бабушки-дедушки у героев был единым, а затем, по мере роста, дерево начинает ветвиться, и мальчик начинают обзаводится новыми ипостасями – у каждого следующего Арчи меняются обстоятельства жизни, степень преуспевания родителей, судьбы многочисленных родственников. Потом всё это повторятся еще раз с новыми вариациями. И еще раз… Потом автор возвращается к мальчику №1, потом опять переходит к №2, и так по кругу. Даже метки специальные в тесте даются 1.1, 1.2 и так далее. А в конце, закрепляя читательское впечатление, автор уже от имени своего альтер-эго, последнего Фергусона, дожившего до 23-летнего возраста, еще раз расскажет читателю об этих линиях жизни, расходящихся в разные стороны в зависимости от поступков героя, людей его окружения, слепой судьбы.
Мир вокруг него постоянно лепится из миров внутри него, ровно так же, как переживание мира кем угодно лепится из его собственных воспоминаний, и пока всех людей связывает воедино общее пространство, какое они между собой делят, все их путешествия сквозь время различны, а это означает, что каждый человек живет в мире, слегка отличном от тех миров, что есть у других.
Детство, школа, успехи в спорте, флирт с девчонками, травмирующая юную психику смерть друга, первая влюбленность, а позже много-много секса. Боже, неужели эта сфера и в самом деле занимает в жизни мальчишек так много места? Или это такова власть памяти у пожилого автора-мужчины, проживающего в ретроспективе свою молодость, оставившую об этом самые яркие воспоминания? Оставим это автору…
... до чего шикарен и прекрасен этот мир, если не остановишься и слишком пристально не вглядишься в него.
Но в жизни (жизнях) юного Фергусона много места занимают не только личные переживания. Он вглядывается в общественную жизнь внимательным взглядом будущего писателя, и, хотя много спорит и рассуждает о ней, принадлежа к прослойке либеральной интеллигенции, в активисты, однако, не рвется, понимая, что это не его задача.
Как в одной капле воды при желании можно разглядеть океан, так в этом романе через жизнь четырех Фергусонов мы можем увидеть всю Америку 60-х. Холодная война, казнь Розенбергов, убийство Джона Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, расовые волнения, война во Вьетнаме, расколовшая страну, протестное движение студентов университетов. Все эти реалии мы подробно, в четырех экземплярах, куда уж подробнее, проживем вместе с Арчи. Позднее, читая или слушая передачи о том времени, ты невольно начнешь сверять всё по Остеру – а что там у него было в это время и как он это оценил. И если взгляд американца покажется неожиданным, значит я поняла что-то новое об этой нации, так долго разглядывая эту странную учетверенную, расстеленную перед читателем как газета с мелким шрифтом, жизнь.
Видя, что происходит сегодня в Америке со средствами массовой информации, писатель совершит экскурс к корням такого явления, как продажность прессы. И покажет читателю, с чего всё началось, как по заказу сверху газеты замалчивали размеры и подробности расовых беспорядков, как маститый редактор с горечью говорит герою, что крупные газеты забыли законы о непредвзятости и неподкупности прессы, что их попросту слили. Для российского читателя это интересный аспект.
Кстати, хотя предок Арчи Фергусона прибыл в начале века в Америку откуда-то с российских просторов, у автора удивительно мало упоминаний о России. В двух, если не ошибаюсь, местах, о Карибском кризисе и о Достоевском, даже первый полет в космос у него обошелся без этого упоминания. Что еще раз показывает нам, насколько американцы замкнуты на своей стране, в своем внутреннем мире, и, по большому счету, им ни до кого нет больше дела.
Уже понятно, что семилетний труд писателя, уже став вехой в современной американской литературе, также стал и кульминацией в его творчестве, а его герой, похоже, исполнил все прихоти автора, которые тот не успел осуществить в реальной жизни. Но, когда в одном из интервью Остера об этом спросили, он ответил: «Может быть. Но я надеюсь, что я еще не закончил».
Будущее — оно за стеной с множеством дверей, пока запертых, и оно зависит от того, какая именно дверь будет открыта первой.