– Что вы там положили? Какой-то мусор? Я не люблю чужих вещей…

Он осекся и снова блеснул пенсне. Его лицо забавно вытянулось.

«Разглядел, наконец, свой дурацкий цветок!» – подумал Дэн и усмехнулся.

Туча профессора спустилась с потолка. Медленно и трепетно, с грацией ребенка, который подходит утром к новогодней елке с подарками, он приблизился к клавесину. Как будто все еще не верит собственным глазам, протянул руку и коснулся пальцем побега незабудки.

Дэн терпеливо ждал. Профессор извлек из кармана лупу, подошел к свету очага и битых пять минут разглядывал цветок.

– Он не вянет и не сохнет, – с деланным равнодушием заметил Дэн.

– Вы тоже заметили? – спросил профессор как-то уж чересчур тепло.

– Профессор Нестор, я гораздо младше. И я не привык, что ко мне обращаются на вы… Вы можете говорить мне…

– Значит, вы все-таки вытащили цветок?! Вы! Именно вы сумели это сделать!

Он быстро подошел к Дэну, возвысившись над ним горой, и так же, как на цветок, уставился на него в лупу.

– Ноги, руки целы, кожные покровы в порядке, хотя и несколько бледны. Откройте рот.

Ситуация была до того комична, что Дэн с серьезным видом подчинился.

– Скажите: «А»!

– А-а-а!

– Горло не красное. Миндалины в норме.

Профессор бесцеремонно оттянул пальцем правое, а затем левое веко Дэна.

– Как себя чувствуете?

– Превосходно. А что, могло быть иначе?

– Сказать по правде, у меня есть гипотеза, что материализатор может слишком буквально преображать путешественника по снам.

– А нельзя ли попонятней?

Нестор взглянул на студента чуть сконфуженно:

– По очень маловероятным предположениям, все, что угрожает вам во снах, когда вы входите через материализатор, является для вас реальной угрозой по возвращении. Это значит, если во сне вы поцарапали руку, то назад вернетесь с царапиной.

Парень нахмурился:

– Но ведь в обычных снах все не так!

– Верно. Но из обычных снов вы не можете достать цветок. Это та цена, которую мы платим за использование материализатора.

– Постойте… – Дэн потер левую руку. – То есть та змея могла меня укусить? По-настоящему? И… И убить?

– Вероятно.

Дэну захотелось высказать профессору все, что он думал по поводу этой вот вероятности, но студент только скрипнул зубами и сдержался.

– Вы трете левую руку. Вы левша? – поинтересовался вдруг ученый.

Дэн кивнул.

– Это многое объясняет. Работу полушарий…

– А что означала змея? Вы ничего не сказали о змее.

– Змею создала ваша интуиция. Вероятно, вы предвидите угрозу от какой-то темной личности, но еще не осознали этого.

– То есть… – Дэн невероятным усилием сдержал усмешку, – …то есть вы верите в пророческие сны?

– Неважно, во что я верю. Пророческие сны не более чем точные прогнозы, которые делает наш мозг на основании имеющейся информации.

– Ух ты! И на основании какой информации я сделал эти выводы?

– Я уже сказал вам: вы неравнодушны к женщинам. Ваше подсознание ассоциирует их с цветами. Самый прекрасный цветок, который вы для себя выбрали, – незабудку, не так-то легко было заполучить. Вы чувствуете, что в будущем для особенной женщины вам понадобятся все ваши силы и умения.

Профессор грустно вздохнул и бросил, как он думал, незаметный взгляд в сторону портрета на полке.

– И все это вы поняли из моего бессмысленного сна? – уже без стеснения улыбнулся Дэн.

Нестор неожиданно положил на плечо студента большую ладонь.

– О нет, юноша. Благодаря вам мы совершили научный прорыв. Великое открытие. Не обесценивайте свои сны!

Парень замялся.

– Профессор, меня зовут Дэн. Не надо этих юнош, сударей, и не обращайтесь ко мне на вы…

– Весь вопрос в том, почему именно вам удалось то, что не удалось другим, – размышлял профессор, пропустив комментарии гостя мимо ушей. – Вероятно, только ваш мозг подходит под настройки материализатора.

– О, это лестно.

Профессор Нестор хлопнул Дэна по плечу так, что парень согнулся в коленях, и прошел мимо, бросив из-за плеча:

– Не возгордитесь этим, сударь. С таким подходящим мозгом вы родились. И судьба, хотя я в нее не верю, подбросила мне именно вас.

Дэн вяло пожал плечами.

– Ну хоть какая-то польза от этой штуки в моем черепе.

Профессор подошел к витой ажурной лестнице, обернулся:

– Так вы идете?

– Куда? – удивился Дэн.

– Завтракать, конечно. Я люблю завтракать поздно. И плотно.

Он энергично зашагал наверх по ступеням, от чего лестница мелодично заскрипела.

Дэн почесал в затылке и пошел следом. В конце концов, позавтракать не помешает, а то, что он ел сегодня с утра, и завтраком-то сложно назвать.

На третьем этаже их ждала старинная белая кухонька. Впечатлял как размер столовой, так и обширное место, отведенное для готовки, состоящее из десятка шкафчиков, полсотни крючочков с поварешками, ситами, сковородками, кастрюльками и видавшим виды кофейником. На полочках стояли вещи воистину раритетные: ручная мельница для кофе (как впоследствии оказалось, фамильная), сосуды с маслами и специями, фарфоровые статуэтки, изображавшие мифических древнегреческих богинь и животных, латунные часы, в которых кованых узоров было больше, чем циферблата.

Дэн не удержался и присвистнул.

– Да, готовить я люблю, – признался Нестор, направляясь к пузатому холодильнику и надевая на ходу фартук. – Но животной пищи, сударь мой, не вкушаю. Лишь изредка съем рыбешку-другую или выпью крынку молока.

Дэну в это верилось с трудом, но, когда профессор открыл холодильник, там действительно все запестрело от плодов земли и обилия зелени.

Парня же заинтересовала не столько сама кухня, сколько размеры дома, в котором обитал его новый знакомый. А витая лестница поднималась еще выше. Неужели профессор живет здесь один?

Нестор тем временем, насвистывая, достал связку бананов, манго, яблоки, апельсины, пошарил в корзине и добавил к набору томатов, зелени и желтых перцев. Дэн приуныл и потер живот. Профессор бросил на него косой взгляд и вытащил с верхней полки миску с яйцами и пачку брынзы.

– Витаминный завтрак, друг мой, – сказал он и вылил немного оливкового масла на сковороду.

Дэн терпеливо ждал, пытался не капать слюной на столешницу и думал о том, что он «друг» только до того момента, пока на нем можно ставить опыты. Резкая перемена в настроении профессора его не обманула – похоже, он был зачем-то нужен Нестору.

Что ж, и Дэн пришел сюда не просто так. Он набрался смелости и, теребя краешек скатерти, спросил как можно небрежней:

– Послушайте, профессор. Простите, что любопытствую… Но не может ли ваш материализатор вернуть человеку какую-нибудь пропавшую вещь?

Нестор, быстро орудовавший в этот момент ножом на разделочной доске, остановился.

– Странная мысль, – прокомментировал он. – Мой прибор, без сомнений, создавался не для таких безделиц. Я на пороге открытия параллельных миров, молодой человек. Не представляю, чтобы кому-то понадобилось так бездарно использовать мое изобретение…

Дэн неловко кашлянул.

– Ну, не все же мыслят так масштабно, как вы, профессор. Людям для счастья иной раз не хватает одной потерянной вещицы.

Профессор внимательно взглянул на него через пенсне и продолжил шинковать перец.

Дэн побарабанил по столу пальцами.

– Так значит, сон – это параллельный мир? Он реален?

– Безусловно, – кивнул Нестор. – Я многократно говорил об этом моим коллегам и даже приводил математические доказательства, но они только смеялись надо мной. А теперь, когда вы вернулись с цветком в руке, – нет никаких сомнений.

Он вдруг напрягся и вытаращился на Дэна.

– Вы ведь не обманули меня?! Не купили этот цветок в киоске?

Зрачки профессора сузились до маленьких точек, на лбу выступил пот. Дэну стало его жалко:

– Нет-нет, что вы! Это тот самый цветок.

Нестор кивнул, высыпал нарезку на сковороду, помешал лопаткой, разбил несколько яиц.

– Чуть позже мы его исследуем. Не думаю, что мы узнали о всех его свойствах.

– По-моему, самый обычный цветок. Просто как будто замер во времени.

Профессор, кажется, улыбнулся, насколько можно было судить со стороны затылка, – его большие щеки вздрогнули.

– Вы очень точно подметили суть того, что случилось. Но, по моим гипотезам, предмет, принесенный в нашу реальность из сна, может быть черным ящиком, часовой бомбой или иначе – замершей вещью, несущей в себе не реализованный в момент сна запас случайных странностей и неожиданностей. Более того, проходя через материализатор и попадая в наш мир, эта вещь может менять свои свойства. Вам повезло, что по возвращении цветок не взорвался и не оторвал вам руку.

– Мне повезло, что вы ни о чем не предупредили меня, – угрюмо уронил Дэн.

– Это всего лишь гипотеза, – вздохнул профессор. – С сегодняшнего дня все наши знания о сновидениях обнуляются. Мы снова не знаем ровным счетом ничего.

Яичница с овощами зашкворчала на сковородке. Дэн решил воспользоваться оказией и поймать профессора на его же словах.

– В таком случае имеет смысл проникнуть в сновидения снова. И, хм, достать что-нибудь новенькое…

Нестор помрачнел.

– Об этом не может быть и речи. Я и так слишком рисковал. Неэтично было подвергать вас этому путешествию, но у меня не осталось выбора – сам я не мог контролировать материализатор и проникать в собственный сон. Вы могли вернуться другим человеком или впустить в этот мир нечто ужасное. Нам просто повезло, что все закончилось хорошо. Но подобной беспечности еще раз я не допущу!

– О чем вы? Что ужасного я мог с собой прихватить? Змею?

– Свои кошмары.

– Мне они не снились с десяти лет! С тех пор, как отец… Ай, ладно.

Профессор разложил дымящуюся яичницу по тарелкам. Заглянул в холодильник и извлек что-то в фольге, развернул – там лежала нарезанная копченая те- лятина.

– Такой день… – загадочно протянул он. – Кого я обманываю. Эту корову уже все равно кто-то убил.

Они ели молча, голодный студент и голодный профессор.

– Ладно… – Нестор утер губы старинной, как и все в этом доме, белоснежной, как и все на этой кухне, салфеткой. – Ладно, возможно, вы и правы. Мы не сумеем сделать великое открытие, не рискуя. И вы… Вы так вовремя оказались здесь. Это так странно…

Дэн вскочил и чуть не снес головой белый абажур.

– Так значит, отправляемся в сон! Чего там?!

Нестор скептически поднял бровь.

– Нет, спешки я не люблю. Вы пьете кофе?

Дэн шлепнулся обратно на стул. Закусил ноготь на большом пальце. Черт! Если он до шести часов вечера не вернет самокат Горгоне, его уволят и заставят заплатить за утрату имущества. Может, даже посадят в тюрьму…

– Угу. Пью, – промычал он.

– А я нет. Я в последнее время предпочитаю зеленый чай.

– Славно! – буркнул Дэн.

Нестор загремел кофейником.

Церемонно и неторопливо начал готовить кофе. Обернулся – его гостя за столом уже не было.

Профессор растерялся.

– Хм, сударь? Юноша? Вы где?

Он отставил кофейник, рассыпал немного молотых зерен и бросился к лестнице.

– Болван! – пробормотал себе под нос Нестор. – Неужели ты его упустил?!

На последних ступеньках он поскользнулся и едва успел схватиться за перила.

Первое, что он увидел, – студента, сидящего на ковре и оторопело вертящего головой. Второе – какое-то крупное насекомое или птичку, носящуюся по комнате.

Нечто порхнуло у самого окна – Нестор пригляделся и узнал давешний цветок. Незабудка носилась по воздуху, резво работая листочками, как крохотная колибри.

– Что, разорви нейрон, здесь происходит?!

Дэн повернул к нему бледное лицо.

– Профессор, я… Я, кажется, активировал цветок!

– Как?!

– Нажал на сердцевину вашей авторучкой.

Цветок вдруг остановился и запорхал у Нестора перед носом. Желтая сердцевинка, казалось, разглядывала профессора.

– Ты меня понимаешь? Понимаешь? – задыхаясь, спросил Нестор.

Цветок ничего не ответил, рванул к окну, врезался в стекло и, упав на подоконник, затих.

Нестор и Дэн подошли к нему одновременно.

– Как думаете, оно умерло? – спросил Дэн, тяжело дыша.

– А оно жило?

Профессор осторожно коснулся цветка пальцем. Незабудка мгновенно распрямилась и начала летать вокруг головы профессора.