Рита вздохнула, чувствуя, как усталость вновь накатывает на неё. Взгляд её скользнул по остальным пациентам в палате. Кто-то лежал неподвижно, с закрытыми глазами, но с напряжённым выражением на лице, как будто погружён в мучительные сны. Кто-то, наоборот, двигался, дергаясь и шепча что-то, но при этом не реагировал на вопросы и обращения.

Она вспомнила, как минувшей ночью Валерий Денисович, главный врач, дал им указания размещать пациентов во всех отделениях, независимо от их диагноза. Тогда казалось, что решение было правильным, но сейчас Маргарите казалось, что их попытки помочь были лишь каплей в море. Никто из врачей не мог понять, что происходит. Каждый новый пациент только усугублял обстановку, делая её всё более необъяснимой.

– Это не просто болезнь, – тихо пробормотала Рита, выходя из палаты и направляясь в следующую. – Это что-то другое, что-то, чего мы не понимаем.

Она встретила в коридоре Аллу Викторовну, которая только что вышла из соседней палаты. Педиатр выглядела измученной, как и все остальные. Её глаза были полны тревоги.

– Нашла что-нибудь? – тихо спросила она, когда они остановились у окна, мимо которого проходили на пути к следующей палате.

– Нет, – ответила Маргарита, опуская руки. – Ничего. Они словно в трансе, не реагируют на нас. Некоторые бредят, но ни слова осмысленного. Я чувствую себя беспомощной.

Алла кивнула, её лицо выражало тот же страх и непонимание. Они оба знали, что должны были помочь этим людям, но чем больше они старались, тем больше казалось, что они сами теряются в этом хаосе.

– Нам нужно что-то придумать, – наконец произнесла педиатр, но её голос звучал безнадёжно. – Но что, я не знаю…

– Может быть, стоит позвать специалистов? Психиатров, неврологов? – предложила терапевт, но понимала, что и это может оказаться бесполезным. Слишком много вопросов и ни одного ответа.

Они продолжили обход, осматривая палату за палатой, но везде было одно и то же – пациенты либо молчали, словно оторванные от реальности, либо бредили, не узнавая никого вокруг.

– Такое чувство, – пробормотала Алла, когда они закончили очередной осмотр, – что они вернулись из какого-то другого мира и теперь не могут адаптироваться здесь.

– Или мы сами оказались в чужом мире, – тихо добавила Маргарита, и её слова повисли в воздухе, как туман, который до сих пор не рассеялся из их сознания.

Они направились обратно в ординаторскую, где должны были обсудить с коллегами, как действовать дальше. Усталость и беспомощность тяжким грузом лежали на их плечах, но они знали, что не могут остановиться. Пациенты всё ещё нуждались в их помощи, даже если они не понимали, в чём именно заключается эта помощь.

– Мы должны найти ответ, – твердо произнесла Рита, когда они подошли к двери. – Во что бы то ни стало.

Алла кивнула, но в её глазах читалось сомнение. Всё, что они могли сделать, – это продолжать попытки. В их руках были жизни, и они не могли позволить себе сдаться, несмотря на страх и непонимание, которые охватывали их с каждой минутой всё сильнее.

День начинался, как обычно, в больнице, погружённой в привычную рутину. Врачи и медсестры проводили обходы, внимательно осматривая пациентов, санитары методично мыли полы, создавая чистоту в коридорах. В ординаторскую заглянула пожилая санитарка Ирина Борисовна. Ей было далеко за восемьдесят, но она упорно отказывалась выходить на пенсию, считая, что её место здесь, среди врачей и пациентов, которые её знали и уважали.

– Здравствуйте, Ирина Борисовна, – поздоровались врачи, когда она вошла.

– Здравствуй, молодёжь, – отозвалась она хриплым, но всё ещё бодрым голосом, и, намочив тряпку, начала тщательно вытирать полы.

Маргарита, наблюдавшая за этим, невольно улыбнулась. В её жестах была удивительная точность и усердие, несмотря на преклонный возраст.

Все было, как обычно, но когда часы пробили двенадцать, атмосфера внезапно изменилась. В больнице вновь сгустился туман, плотной дымкой поднимаясь над землей и постепенно окутывая всё вокруг. Маргарита заметила его первой. Она стояла у окна, завороженно наблюдая за тем, как туман медленно поглощает окружающий мир.

– Снова, – произнесла Вера, которая только что проснулась и с тревогой смотрела на всё происходящее.

Рита подошла ближе к окну, её сердце колотилось. В памяти всплыло то, что она видела в прошлый раз: та странная женщина, силуэт которой мелькал в тумане. Ей необходимо было убедиться, что ей это не показалось. Подойдя почти вплотную к стеклу, она вглядывалась в мутное марево, ожидая… чего-то.

– Что ты видишь? – спросила Алла Викторовна, тоже подойдя к окну и посмотрев в том же направлении.

Маргарита не успела ответить, потому что в этот момент её взгляд уловил движение. Там, в тумане, она снова увидела её – ту самую женщину с серпом, которая медленно шла, казалось, прямо к больнице.

– Вот, – выдохнула Маргарита, указывая рукой в сторону видения. – Скажи, что ты её тоже видишь и мне не кажется.

Алла Викторовна, следуя за её жестом, всматривалась в туман и, наконец, кивнула. Это был момент, когда сомнения уступили место странной, холодной реальности. К ним подошли Вера и Ирина Борисовна, которые тоже заметили фигуру в тумане.

– Это призрак? – спросила Вера, в её голосе прозвучала не только тревога, но и искреннее удивление.

– Это Полуденица, – тихо, но уверенно произнесла Ирина Борисовна, её голос был наполнен древней мудростью, словно она знала что-то, что другие ещё не понимали.

– Кто? – хором спросили два врача и медсестра, не скрывая своего удивления и недоумения.

– Полуденица, – повторила Ирина Борисовна, глубоко вздохнув. Она отложила швабру в сторону и жестом пригласила коллег сесть на диван, будто готовилась поведать им старинную, давно забытую историю. Те подчинились, ощущая, что вот-вот узнают что-то важное, что может пролить свет на происходящее.

Ирина Борисовна устроилась поудобнее, и её взгляд стал отрешённым, словно она мысленно возвращалась в прошлое, в свои детские годы, когда бабушка рассказывала ей старые сказки у камина.

– В народных верованиях Полуденица – это дух или демон, связанный с полуденным временем суток, – начала она медленно, словно взвешивая каждое слово. – Она представляется в виде женщины, обычно красивой девушки, одетой в белое. В руках её серп, и она появляется на полях или дорогах в разгар дня, в самое полуденное время. Если кто-то встретит её на пути, он может сойти с ума. Полуденица наказывает всех, кто оказывается на улице в этот час, поэтому её так и назвали.

В ординаторской повисла тишина. Врачи и медсестра, слушая Ирину Борисовну, поняли, что столкнулись с чем-то намного более древним и страшным, чем могли себе представить.

– Но раньше такого не было, – недоуменно произнесла Маргарита, пытаясь осмыслить услышанное. – Почему сейчас? От чего она появилась теперь?

– Значит, что-то её потревожило, – ответила санитарка, её голос был исполнен внутреннего спокойствия и уверенности в своих словах. В её глазах отразилась мудрость многих поколений, переживших такие страшные времена.

– Как её остановить? – Маргарита пыталась найти хоть какой-то выход, но понимала, что спрашивает скорее из безысходности.

Ирина Борисовна вздохнула, будто это был вопрос, на который она давно знала ответ, но не хотела его озвучивать.

– Её можно только успокоить, – сказала она, будто говоря о чём-то неизбежном. – Нет способа её убить.

– Как её успокоить? – повторила Маргарита, в её голосе была отчаянная просьба.

Ирина Борисовна пожала плечами, словно этот вопрос был вне её компетенции, а может, ответ был слишком сложным и страшным для простого объяснения.

– Попробуйте сходить в старую библиотеку, – наконец сказала она, взявшись за швабру и продолжая мыть полы, как будто разговор и не состоялся.

Врачи и медсестра смотрели друг на друга в полном молчании. Старая библиотека… Что они могли там найти? Ответы на свои вопросы или же что-то ещё более жуткое? Но они знали одно – бездействовать больше было нельзя. Полуденица не уйдёт сама, и её присутствие было слишком реальным, чтобы игнорировать его дальше.

Маргарита стояла в ординаторской, взгляд её был устремлён в окно. Туман снова окутывал больницу, превращая её в призрачное место. Внутри было тихо, лишь изредка прерываемое слабым шорохом санитара, перемещающегося по коридору. Рита вздохнула, её мысли были заняты тем, что ей только что рассказала Ирина Борисовна. Старое предание, словно туман, окутало её разум. Библиотека… История Полуденицы была пугающей, но в такой ситуации было не до легенд. Им нужно было заниматься тем, что они могли делать лучше всего – ухаживать за пациентами.

– Пойдём, – сказала она, поднимаясь и направляясь к двери. – Нам нужно снова проверить пациентов.

Алла Викторовна и Вера, ещё не до конца проснувшиеся, но уже готовые к работе, последовали за ней. В их глазах отразилась усталость, но и решимость продолжать, несмотря на трудности.

Первым делом они отправились в отделение, где большинство пациентов было в тяжёлом состоянии. Переодетые в халаты и защитные перчатки, они вошли в палату. Здесь всё было погружено в полумрак, и только тусклый свет от лампы на стене вырисовывал тени. Пациенты лежали в постелях, некоторые без сознания, другие, напрягая мускулы лица, издавали странные звуки, не поддающиеся описанию.

Маргарита подошла к первой кровати и начала осматривать пациента. Его глаза были широко раскрыты, но взгляд был пустым и неподвижным. Рита внимательно проверяла показатели, используя все свои знания и опыт, чтобы понять, что происходит. Как бы ни старалась, ни её коллеги не могли увидеть улучшений. Состояние большинства пациентов оставалось стабильно плохим.

– Почему их состояние не улучшается? – вырвался вопрос у Веры, когда она поднесла стетоскоп к груди очередного пациента. – Мы делаем всё, что можем, но это не помогает.

– Я не знаю, – ответила Маргарита, настраивая аппарат для проверки жизненных показателей. – Но мы не можем остановиться. Им нужна помощь, а мы обязаны её предоставить.

С этим решением они переместились в другую палату. Там состояние было не лучше. Одной из пациенток, лежащей в постели, казалось, было особенно тяжело. Её дыхание было затруднённым, а глаза полны страха. Маргарита наклонилась к ней, пытаясь уловить её слова, когда пациентка заговорила.

– Они идут… они идут за нами… – её голос был едва слышен, но полон ужаса.