В четверг в полицейской штаб-квартире на Манверс-стрит созвали срочное совещание. Новый помощник начальника полиции нацепил очки и, взяв в руки бумаги, произнес:
– Джентльмены, прошу извинить за спешку, но дело не терпит отлагательств. Думаю, все вы помните, что в прошлый понедельник мистер Уигфул представил нам обнадеживающие данные о профилактике преступности в Эйвоне и Сомерсете. – Он кивнул в сторону Уигфула.
– Сэр. – Просиявший Уигфул наклонил голову.
Сидевший напротив Питер Даймонд вспомнил еще одну строчку из школьных лет: «Как дорожит любым деньком малюточка-пчела», но благоразумно промолчал.
Однако оказалось, что ПНП мыслил в том же направлении.
– Конечно, всем этим мы обязаны «Шмелю». Вчера мы получили наводку о серьезном преступлении, готовящемся в Бате. Речь идет об ограблении. Хочу спросить: можете ли вы назвать наиболее ценный предмет, имеющийся в нашем городе?
– Какое-нибудь здание? – предположил Том Рэй, сотрудник администрации.
– Нет, это не недвижимость.
– Что-нибудь из римских терм, сэр? – предположил Уигфул, энергично шевеля усами. – Золотое ожерелье?
– Не настолько древнее.
– Что-то из драгоценного метала?
– Нет.
– Предмет старины?
– Можно и так сказать, хотя ценность вещи вызвана не этим.
– Произведение искусства?
ПНП одарил Уигфула улыбкой.
– Почти в точку. У других есть какие-нибудь соображения?
На лицах всех сидевших за столом было красноречиво написано, что никто не собирается переходить дорогу Уигфилу.
– К сожалению, я мало знаю об искусстве, сэр. Где она находится – в Курортном павильоне?
– В галерее Виктории. – ПНП, видимо, почувствовал, что викторина затянулась, и выложил правильный ответ: – Это картина Тернера, пейзаж с аббатством. Акварель. Кто-нибудь ее видел?
Глубокое молчание.
Он добавил:
– Она стоит больше миллиона.
– Что, одна картина? – округлил глаза Том Рэй.
– Д.М.У. Тернера считают едва ли не величайшим художником Англии. Это одна из самых ранних его работ, написанная им в двадцать один год.
– Надеюсь, она застрахована, – заметил Даймонд.
ПНП бросил на него возмущенный взгляд.
– Мы не позволим ее украсть!
– Кто охраняет галерею – «Неуязвимые»?
«Неуязвимыми» назвали частную службу безопасности, которая занималась охраной мэра, представителей администрации и всех общественных зданий в городе. В полиции насчет «Неуязвимых» ходило много шуток.
– Да, но это не значит, что мы должны снять с себя ответственность.
– Разумеется, нет, – поддакнул Уигфул. – Если украдут Тернера, газеты будут пинать нас, а не «Неуязвимых».
– И кто Глубокая глотка? – спросил Даймонд.
– Глубокая что?
– Ваш источник, сэр.
– Точно неизвестно, – вздохнул ПНП. – Наводка поступила к нам из вторых рук. Один бристольский агент – сержант Клевер – искал информацию по другому делу и узнал об этом от своего осведомителя.
– Здорово, – Даймонд почувствовал, что его разбирает смех.
– Что?
– Что полицейского агента зовут Клевер. А кто тогда его «крот» – мистер Лютик?
ПНП густо покраснел.
– Прошу вас относиться к делу серьезно, суперинтендант. Сержант Клевер – очень перспективный молодой офицер.
Даймонд постарался погасить приступ веселости, вспомнив о списке работ, которые ему предстояло сделать в своем новом доме в Уэстоне. Если повестка дня ограничится Тернером, совещание закончится быстро.
– Суть дела в том, – продолжал ПНП, – что у нас есть возможность предотвратить крупное преступление. Я хочу, чтобы мы проверили охрану галереи. Мистер Уигфул, основная нагрузка ляжет на команду «Шмеля». Вы можете сотрудничать с «Неуязвимыми». Главное – добиться результата. Картина находится в постоянной экспозиции на верхнем этаже. Проверьте окна, крышу, все ходы и выходы. Убедитесь, что сигнализация работает, а охрана знает о возможной краже. Грабители, специализирующиеся на произведениях искусства, относятся к наиболее профессиональным представителям своего дела.
– Вы правы, сэр, – подтвердил Уигфул. – Если я правильно понял, сэр, наша цель – их отпугнуть?
ПНП помедлил с ответом.
– Мы занимаемся предотвращением преступлений, не так ли?
– Абсолютно верно, но…
– Вас что-то смущает, Джон?
Уигфул постарался как можно осторожнее выбирать слова:
– Быть может, я ошибаюсь, сэр, но мне кажется, что у нас есть возможность установить слежку и схватить этих негодяев с поличным.
– Вот как? – в голосе ПНП не прозвучало ни одобрения, ни порицания.
– А если так, может, нам не стоит демонстративно усиливать охрану?
– Вы так думаете?
– Да, если мы не хотим, чтобы они что-то заподозрили.
– Собираетесь устроить им ловушку?
– Уверен, что с помощью команды «Шмеля» и при поддержке других отделов я смогу поймать их с поличным, сэр.
– Хорошая идея.
План Уигфула был немедленно одобрен.
– Мне нужны сотрудники, на которых я могу положиться, сэр, и с которыми я хорошо знаком. Отдел убийств сейчас не особенно загружен, поэтому…
При упоминании его отдела Даймонд подскочил на месте.
– Нет, постойте. Сколько продлится эта канитель? Я не хочу, чтобы мои люди до конца света торчали в галерее.
– Возможно, там они чему-то научатся, – ввернул Том Рэй.
– Вы сейчас не сильно заняты, – возразил Уигфилд. – Может, в ближайший месяц вообще не будет никаких убийств.
– Я сам могу его устроить, – пробормотал Даймонд. Но он знал, что у него мало шансов защитить свою епархию.
ПНП решил, что четверо из убойного отдела должны присоединиться к операции «Шмель». Уигфул отберет их сам. Тот имел наглость потребовать инспектора Джули Харгривз, лучшего детектива Даймонда.
– Я не могу отпустить Джули.
– Но мне нужна женщина, – настаивал Уигфул.
– Это мы и так знаем, – сострил Том Рэй.
Уигфул раздраженно покосился в его сторону.
– Она как раз то, что нам нужно. Мы посадим ее за столик продавать открытки.
– Превосходно, – сказал Даймонд. – Может, пусть еще смахивает пыль с картин?
В пятничном номере «Гардиан» в рубрике «Происшествия» появилось сообщение об убийстве менеджера в Солтфордском банке и о суде над старшим клерком. Стефани Даймонд случайно наткнулась на заметку, когда искала прогноз погоды. Расположение материалов в газете всегда ставило ее в тупик. Фамилия Питера там не упоминалась, но она сразу поняла, почему он в последнее время так долго задерживался по вечерам. Вернувшись домой за полночь, забирался в постель не с той стороны кровати и что-то бормотал о срочном совещании. С недавних пор у него все время проходило в совещаниях и составлении отчетов.
Завтрак она подала минута в минуту, водрузив два поджаренных яйца на ломтик хрустящего тоста и положив их на тарелку вместе с помидорами и куском бекона. Плотная еда давала Питеру заряд энергии на целый день. Стефани считала, что это справедливая плата за чашку чая, которую он приносил ей в постель по утрам. Без горячего чая она не могла бы шевельнуть и пальцем. Кроме того, он готовил обед, когда был дома.
Питер взял газету и просмотрел результаты футбольных матчей. Пропустив заметку на второй станице, широко зевнул.
– Есть шансы на спокойный день? – спросила Стефани.
– Сто процентов, – ответил он холодно.
Ее кольнуло беспокойство.
– Надеюсь, ты не сделал какой-нибудь глупости?
– Например?
– Например, опять подал в отставку.
Он криво усмехнулся:
– Нет, просто немного сели батарейки.
– А чего ты ждал от Эйвона и Сомерсета? Думал, это Гималаи?
Питер воткнул вилку в яичницу.
– Я не так уже привередлив. Меня устраивали и холмы Мендип-Хиллз, но здесь я вижу только сомерсетские болота. Взять хоть то убийство в понедельник. Парень просто вышел на улицу, пожал мне руку и во всем признался.
– Это повысит процент раскрываемости в твоем отделе.
Даймонд не ответил. Его всегда мало волновала статистика.
– Нельзя хотеть всего и сразу, – продолжала Стефани. – Мы живем в прекрасном старом городе. Здесь спокойное место. А если тебе хочется чего-то посерьезней, надо искать работу в Манчестере или Глазго. Только не думай, что я с тобой туда поеду.
– Спасибо. – Он отправил в рот кусок бекона. – Но ты ошибаешься, Стеф. В Эйвоне и Сомерсете полно негодяев.
– Ты имеешь в виду полицию?
Он ухмыльнулся:
– Тогда о ком ты говоришь? О местных фермерах, протестующих против налогов?
– О профессионалах. Самых ловких жуликах и пройдохах, которых я когда-либо встречал.
– Здесь, в Бате?
– В Бристоле. Я тебе не говорил? Они обчистили один из тех роскошных модных магазинов – как их там…
– Бутиков?
– Да. В Саусмиде. Ночное ограбление. Не знаю, сколько стоили эти брендовые шмотки, но они их взяли. Все замки на месте, ничего не сломано, никаких следов, даже отпечатков ног. Мы их так и не поймали. У нас ушла уйма времени, чтобы понять, как они это провернули.
– Если дверь не взломали, значит, у них был ключ, – предположила Стефани.
– Нет.
– Тогда кто-то помогал им изнутри.
– Тоже мимо.
– Ты говоришь, они даже не входили в здание?
– В этом не было необходимости.
– Ладно, сдаюсь. Как это произошло?
– Они вооружились длинным багром и работали через щель в почтовом ящике. Подтягивали к себе вешали с помощью крюка и вытаскивали платья по одному. Даже владелец магазина признался, что восхищен их наглостью.
На плите закипел чайник, и Стефани стала заваривать растворимый кофе, а Даймонд погрузился в размышления о предстоящем дне. Три или четыре часа сплошных отчетов для прокуратуры. Рутина, которую он не мог переложить на других. Потому что все его лучшие сотрудники теперь работали в «Шмеле».
Стефани прибавила звук у радио. Даймонд молча закончил свой завтрак.
Какой-то балагур на «Радио Бристоль» без умолку трещал о пробках на дорогах. Стеф в начале дня всегда слушала местные каналы. Даймонд не выносил радио по утрам, но если уж ему приходилось что-то слушать, предпочитал менее болтливый «Четвертый».
Короткий промежуток времени, когда Питер заканчивал есть и поднимался из-за стола, Стеф считала самым удобным моментом, чтобы поделиться своими планами. На этот раз на языке у нее вертелось одно признание.
– Кажется, я тебе не говорила, – начала она, прекрасно зная, что никогда не затрагивала эту тему. – Пару недель назад, когда мы сюда переехали, ты ушел на работу, а я пыталась распаковать одну из наших коробок, как вдруг слышу – за спиной кто-то копошится. Я чуть не подскочила от страха. Это был котенок, совсем крошечный, он играл с куском газеты, в которую мы заворачивали тарелки. Знаешь, как будто он всегда жил в этом доме. – Стеф заметила в глазах мужа опасный огонек и торопливо добавила: – Понятия не имею, откуда он взялся. Само собой, я расспросила соседей. Пит, ты не представляешь, что это за очаровательное существо: сам маленький, а уши и лапы большие, как у взрослого, и три полоски на спине. Я пыталась выяснить, кто здесь жил до нас, но никто ничего не знал. В конце концов, я решила отвезти его в Клавертон.
– Приют для бездомных животных? – уточнил Даймонд. – Хорошая идея, Стеф.
Она кивнула:
– Да, к ним часто обращаются за помощью. По правде говоря, мне не хотелось его там оставлять – он еще совсем малыш.
– Тем труднее о нем заботиться.
– Наверно. В общем, их сотрудница сказала, что сообщит мне, если кто-то его заберет.
– Его забрали? – с надеждой спросил Даймонд.
– Э… нет.
– И где он теперь? Все еще там?
– Я вчера к нему ездила.
– В Клавертон? Что там болтают эти идиоты?
Стеф с вызовом вскинула голову. На этот раз Питер зашел слишком далеко.
Но его последняя фраза относилась вовсе не к приюту. Он встал и подошел к радио. Ведущий продолжал возбужденно тараторить: «… так что если нас сейчас вдруг слушает пара гениев, которые могут в этом разобраться, пусть обратятся к нам. Я назову номер, по которому можно позвонить. Что означает это сообщение? Может, это просто «валентинка»? Или какой-то тайный код? Или зашифрованное послание? Одно скажу вам точно: если какой-то умник попытался втюхать на наш канал коммерческую рекламу, у нас будут серьезные проблемы! Нет, я ставлю на старую добрую шараду. Тут мне говорят, что то же самое сообщение прислали и на другие каналы. И в газеты тоже. Теперь все графство будет ломать головы над этой загадкой. Докажем, что у «Радио Бристоль» самая умная аудитория! Решим ее вместе!»
– Ну, так озвучьте ее еще раз, – пробормотал Даймонд.
Похоже, его услышали, потому что тут же последовал ответ:
«Я прочту вам ее еще раз, а потом мы перейдем к спортивным новостям. Возьмите карандаш и бумагу. Готовы? Итак:
Джей-Эм-У-Ти.
Я окружен секьюрити.
Виктория перечит мне.
Но скоро я приду к тебе.
Записали? Теперь пораскиньте мозгами. А мы идем дальше. На очереди спортивные новости. Но поверьте, друзья, я не шучу, все по правде: мы получили это сообщение сегодня утром, буквально ни свет ни заря, и без понятия, кто и зачем его послал. Что это еще за Джей-Эм-У-Ти? И какая такая Виктория? Решайте сами».
Даймонд взял со стола карандаш и номер «Гардиан», который Стефания приготовила для решения кроссворда, и сделал пометку на полях.
Стефания хмыкнула:
– Ты всегда говорил, что разгадывать головоломки – пустая трата времени.
– Да, если это кроссворд, – ответил он, оторвав клочок газеты и сунув его в карман.
Она неуверенно добавила:
– Насчет того котенка. Уверена, как только ты его увидишь, сразу влюбишься.
Он рассеянно буркнул:
– Да, конечно.
– Значит, ты не против, если…
– Как скажешь, дорогая. Мне пора идти.
В полицейском участке он встретил встревоженного Джона Уигфула. Тот сидел в диспетчерской, и его большие черные усы свисали вниз.
– Уже слышал? – спросил Уигфул.
– Смотря что.
– Сообщение про Тернера. Его разослали по всему городу. На радио. В газеты. Нам звонят люди.
– Поймал кое-что по радио, пока завтракал. Думаешь, это как-то связано?
– Джей-Эм-У-Ти, – ответил Уигфул. – Инициалы Тернера. Плюс галерея Виктории. «Скоро я приду к тебе». По-моему, все ясно. Сомневаюсь, что это какой-то псих.
– Скорее, поэт.
– Вот именно.
– Может, специалист по рекламе, – добавил Даймонд. – Обращение к местным СМИ всегда довольно эффективно.
– По-твоему, он пудрит нам мозги? – спросил Уигфул с таким видом, словно Питер и впрямь мог ответить на этот вопрос. – Когда человек собирается украсть картину, он не рассказывает об этом на каждом перекрестке.
– Картина на месте?
– Слава богу, да. Я только что говорил с Джули Харгривз. Она сейчас в галерее. Мы все время держим связь. Пока все в порядке.
– Тогда в чем проблема?
– Ни в чем. Просто меня это бесит. Я получаю наводку о возможном ограблении, набираю команду, и вдруг по всему городу расходится этот стишок. Кто-то явно хочет меня «подсидеть».
Даймонд подавил улыбку.
– Не одолжишь мне на пару часов Джули? Я собираю показания по Солтфордскому делу. Нужно допросить всех клерков в банке. Джули отлично с этим справится.
– Извини, – ответил Уигфул. – Она работает со мной.
– И потом, если у меня будет время заглянуть в галерею, я могу посмотреть, как там дела с охраной. Знаю, что у тебя все под контролем, но свежий взгляд никогда не помешает.
– Ты думаешь? – В глазах Уигфула мелькнула неуверенность.
Грубо нарушив правила, Даймонд припарковался на Бридж-стрит прямо под статуей королевы Виктории, которая возвышалась в глубокой нише на фасаде галереи. Для городка в георгианском стиле Бат очень щедро чтил память Виктории, присвоив ее имя мосту, парку, нескольким улицам, пабу и закусочной, – все это не считая галереи. Если учесть, что за все время своего долгого правления королева ни разу не посетила Бат, вряд ли такая щедрость была оправданна. Исключение составил короткий визит в ранней юности, когда она еще не стала королевой. Говорили, что однажды Виктория вышла на балкон отеля и услышала что-то нелицеприятное насчет толщины своих лодыжек. С тех пор она исключила Бат из списка своих визитов.
Выйдя из машины, он посмотрел снизу вверх на царственную даму. В голове у него все еще крутилась фраза, услышанная за завтраком: «Виктория перечит мне. Но скоро я приду к тебе». Что она значит на самом деле? То, о чем подумал Уигфул: угрозу ограбить галерею, несмотря на усиленную охрану? Или ее можно интерпретировать иначе?
Вполне возможно, что послание относилось не к обладательнице толстых лодыжек, а к какой-нибудь современной Викки, так или иначе связанной с Тернером. Скажем, сотруднице галереи. Или куратору выставки. «Какого черта, – осадил себя Даймонд, – делом занимается Уигфул, а не ты».
На углу Бридж-стрит в ожидании последних новостей стоял местный журналист. Даймонд узнал паренька из «Бат кроникл». Слабовато для скандальной головоломки, над которой якобы ломал голову весь город.
– Скажите, вам поручили вести это дело, супер?
– Какое дело? – Даймонд постучал в дверь, раздраженный тем, что его назвали «супером». Галерея еще не открылась для публики, но служба охраны уже должна была находиться внутри.
– О картине Тернера. Ее украли?
– Не понимаю, о чем вы.
– Бросьте, мистер Даймонд. Я делаю свою работу, как и вы свою.
– Насколько мне известно, ничего не украдено.
– Картина все еще на месте?
– Думаю, да.
– Но вы должны относиться к этому серьезно, верно? Вас должно беспокоить, что они провернут это дело.
– Я что, выгляжу обеспокоенным?
Внутри раздался звук отодвигаемого засова. Одна из тяжелых дверей приоткрылась, и за ней промелькнуло чье-то лицо и послышалось потрескивание рации. Наконец щель увеличилась настолько, чтобы он смог войти. Репортер успел сказать что-то про сотрудничество, но Даймонд уже шагнул внутрь, и дверь с грохотом захлопнулась прямо перед носом представителя прессы.
В последний раз Даймонд бывал в этом мраморном черно-белом вестибюле еще в то времея, когда внизу располагалась библиотека. Теперь оба этажа занимала галерея, а постоянная выставка находилась наверху. Его проводили по широкой лестнице мимо каких-то сельских пейзажей, изображавших пасущихся овечек или что-то в этом роде, – ему они больше напоминали белых броненосцев или гигантских крыс. Наверно, у пейзажистов всегда были проблемы с овцами, подумал он.
Даймонд редко посещал музеи, и то, что он увидел наверху, произвело на него сильное впечатление. Сразу за лестницей открывался просторный атриум, окруженный колоннами и увенчанный легким позолоченным куполом со знаками зодиака. Галерея удивила его своими размерами. Это был один из лучших образцов викторианского стиля – длинное помещение размером с бальный зал, с прозрачной закругленной крышей и копией фриза Парфенона в натуральную величину. Окон здесь не было. Полотна в позолоченных рамах висели на темно-бордовых стенах и размещались на специальных подставках в центре зала.
– Надежно, как в Английском банке, – заметил он Джули Харгривз, которая поднялась к нему из-за столика. – Возможно, он попробует забраться через крышу, как в «Мужских разборках».
Джули уставилась на него непонимающим взглядом, и он вспомнил, что она появилась на свет позже, чем сняли этот фильм. Ему уже не в первый раз приходилось напоминать себе, что он работает с женщиной, которой чуть больше тридцати. Что совсем не мешало ей быть его первой помощницей и отличным детективом. Блестящим, как новенькая монетка. Собственный профессиональный подход к работе заставлял его забывать, что она к тому же еще и симпатична. А может, он просто постарел.
– Я про фильм, – объяснил он. – Может, видели «Топкапи»? Там такой же способ взлома… Нет? Не важно.
– На крыше всю ночь сидели двое, – заметила Джули.
– Двое наших?
Она рассмеялась:
– Надеюсь. И еще пара дежурит сейчас.
– Значит, картина пока на месте?
– Должно быть, вы хотите на нее взглянуть. – Джули повела его по галерее к одной из стоек в центре зала. – Она не такая большая, как я думала.
О проекте
О подписке
Другие проекты