14

Путь из кабинета лежал через секретариат, где компанию Эленор составляли еще трое коллег. Четыре женщины исполняли обязанности секретарей для всего управления уголовного розыска, за исключением Гэри Уэстона, имевшего собственную помощницу.

Среди всего прочего Грейсу не нравилась атмосфера безличного однообразия, царившая в штаб-квартире. То ли из-за недавнего ремонта, то ли из-за удаления от города, но управление казалось стерильным. Никаких тебе выщербленных, поцарапанных в результате потасовок с преступниками стен, никаких вытертых ковров и пожелтевших от табачного дыма потолков, считавшихся визитной карточкой любого полицейского участка. Никаких треснутых стекол, расшатанных стульев и хлипких столов, придающих помещению индивидуальность, пусть и весьма сомнительную.

На столе у Эленор стоял букет фиалок в миленькой китайской вазочке; групповой снимок ее четверых детей, правда без мужа; наполовину решенная судоку, вырванная из газеты, и пластиковый ланч-бокс. На стуле аккуратно висел черный кардиган.

На Грейса Эленор взглянула со свойственной ей нервной улыбкой. За несколько лет совместной работы какие-то вещи она делала автоматически. Например, вычищала расписание Грейса, когда того назначали следователем по особо тяжкому преступлению.

К примеру, сейчас Эленор отчиталась, что освободила его от присутствия сразу на трех заседаниях: внутриведомственном, с надзорной комиссией по нераскрытым преступлениям на территории Великобритании и по определению графика игр для команды по регби суссекской полиции.

Потом позвонила Эмили Гейлор из брайтонского судебного отдела, его куратор по делу Суреша Хоссейна, со словами, что Грейс может не приезжать сегодня на суд. Хоссейну, преступнику местного разлива, вменяли убийство конкурента.

Вцепившись в портфель с надежно спрятанным внутри журналом, Грейс миновал открытое, застеленное зеленым ковролином пространство, где трудились подведомственные старших следователей. Слева, за стеклянной стеной, располагался внушительный кабинет старшего суперинтенданта Гэри Уэстона, который, вопреки обыкновению, присутствовал на рабочем месте и что-то сосредоточенно диктовал помощнице.

Добравшись до двери в противоположном конце зала, Грейс поднес пропуск к серому зрачку «Интерфлекса», толкнул створку и очутился в длинном, устланном серой ковровой дорожкой коридоре, где царило безмолвие и пахло свежей краской. По пути ему попался обитый красным фетром информационный щит, озаглавленный «Операция „Лиссабон“». Под надписью помещалась фотография мужчины азиатской наружности с жидкой бороденкой. По периметру висели отмеченные красными кружочками снимки каменистого побережья у высоких скал живописного местечка Бичи-Хед. Четыре недели назад неопознанного азиата обнаружили мертвым у основания скал. Сначала все списали на самоубийство, однако вскрытие выявило, что на момент падения мужчина был уже мертв.

Грейс миновал отдел внешних расследований, где базировались детективы, занятые чрезвычайными происшествиями, потом дверь с табличкой «Руководитель следственной группы», за которой ему предстояло работать над нынешним делом. Прямо напротив помещалась дверь с табличкой «Первый отдел по расследованию особо тяжких преступлений», вот туда и вошел Грейс.

Первый и второй следственные отделы служили мозговым центром во всем, что касалось тяжких преступлений. Несмотря на матовые, слишком высоко расположенные окна, в отделе, с его белоснежными стенами, хватало света, а во всем ощущалась атмосфера простора и положительной энергии. Это было любимое место Грейса в суссекском управлении. Хотя во всех прочих помещениях ему недоставало привычного шума и гама, первый отдел согревал душу.

Футуристическая обстановка ничем не уступала Центру управления полетами НАСА в Хьюстоне. Просторная, L-образная комната делилась на три секции, в каждой стоял длинный, изогнутый стол на восемь человек, висели внушительные магнитные доски, озаглавленные «ОПЕРАЦИЯ „БАКЛАН“», «ОПЕРАЦИЯ „ЛИССАБОН“», «ОПЕРАЦИЯ „БУРАН“», испещренные фотографиями с места преступления и диаграммами. Новая, установленная только вчера доска именовалась «ОПЕРАЦИЯ „СОЛОВЕЙ“» – такое кодовое название присвоил компьютер суссекской полиции расследованию по делу о найденных накануне останков.

В отличие от других офисов управления, здесь ни на столах, ни на стенах не было личных вещей: никаких семейных снимков, постеров с футболистами, расписания игр, смешных картинок. За исключением мебели и оборудования, каждый предмет так или иначе относился к расследованию. Здесь не болтали по пустякам. В сосредоточенной тишине раздавались лишь приглушенное гудение телефонов и щелканье лазерного принтера, выплевывающего бумагу.

Каждая следственная группа состояла из руководителя (зачастую сержанта или инспектора), системного оператора, аналитика, делопроизводителя и стенографиста. Грейс знал многих присутствующих, однако здесь было не принято тратить время на любезности и приветствия.

Группа Грейса никак не отреагировала на его появление. Только Гленн Брэнсон, темнокожий и лысый, как метеорит, великан, приветственно вскинул руку. Одетый, по обыкновению, в дорогой костюм – коричневый, в белую полоску, – белую сорочку с накрахмаленным воротничком и галстук, чью расцветку, по всей видимости, подбирал обдолбанный шимпанзе-дальтоник, Брэнсон смахивал скорее на преуспевающего наркоторговца, нежели на копа.

– Здорово, старичок!

Громкий возглас Гленна на секунду привлек внимание присутствующих.

Грейс с улыбкой оглядел свою команду. Большинство из восьми человек перекочевали в нее из предыдущего расследования и толком не успели перевести дух, однако все они были отличными профессионалами и великолепно работали вместе. За годы службы в полиции Рой твердо уяснил: если тебе удалось собрать хорошую команду, нужно держаться за нее руками и ногами.

Самой старшей по званию была сержант Белла Мой, жизнерадостная, с рыжевато-коричневыми волосами, выкрашенными хной; рядом с ее клавиатурой, по обыкновению, лежала упаковка шоколадных шариков. Белла что-то сосредоточенно печатала; периодически ее рука, словно некое самостоятельное существо, отрывалась от клавиш, доставала конфетку и отправляла в рот. Эта худенькая женщина ела больше, чем кто-либо из знакомых Грейса.

Рядом с ней сидел констебль Ник Николл – длинный как жердь парень лет тридцати, очень добросовестный детектив и невероятно быстрый футбольный нападающий; Грейс всячески уговаривал Ника вступить в полицейскую команду по регби, которую его пригласили возглавить осенью.

Напротив Ника перебирала гору распечаток молодой констебль Эмма-Джейн Бутвуд, очаровательная длинноволосая блондинка с потрясающей фигурой. На первых порах Грейс счел ее пустышкой, однако она проявила себя блестяще, и суперинтендант пророчил ей большое будущее в полиции – если, конечно, Эмма-Джейн не сбежит раньше.

– Значит, так, – объявил Брэнсон. – Моя интуиция сменила курс. Как тебя убедить, что моя новая догадка верна? Тереза Уоллингтон.

– Кто такая? – спросил Грейс.

– Живет в Пис-Хейвене. Обручена. Вчера не явилась на помолвку.

У Грейса по спине пробежал холодок.

– Рассказывай.

– Я разговаривал с ее женихом. Он вполне себе настоящий.

– Ну, не знаю, – протянул Грейс.

Чутье подсказывало, что для выводов еще рано, но и остужать пыл Брэнсона тоже не хотелось. На стене висели фотографии с места преступления, в срочном порядке пересланные по его просьбе. Взгляд задержался на отсеченной кисти, снятой крупным планом, потом перешел на изувеченные фрагменты туловища в черном мешке.

– Поверь мне, Рой.

– Поверить тебе? – переспросил Грейс, по-прежнему глядя на снимки.

– Опять ты за свое! – возмутился Брэнсон.

– Ты о чем? – растерялся Грейс.

– Вечно ты так, приятель. Отвечаешь вопросом на вопрос.

– Да потому что тебя ни фига не поймешь!

– Брехня-а-а!

– Сколько пропавших женщин осталось в списке?

– Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Пять, если брать ближайший радиус. Если по стране, то в разы больше.

– По анализам ДНК есть сведения?

– К шести вечера обещали выяснить, проходит ли убитая по нашим базам, – доложила Бутвуд.

Грейс глянул на часы: через пятнадцать минут нужно выдвигаться в морг. Он быстро прикинул в уме. По мнению Фрейзера Теобальда, составленному в скудных полевых условиях, девушку убили меньше суток назад. Человек может уйти в «самоволку» на день. Но на третий друзья, родные и коллеги начинают бить тревогу. Значит, сегодня вполне реально сузить круг потенциальных жертв.

– Слепки следов готовы? – обратился Грейс к констеблю Николлу.

– Готовятся.

– «Готовятся» меня не устраивает, – недовольно откликнулся Грейс. – Я, кажется, сказал на оперативке, чтобы два офицера взяли слепки и обошли обувные магазины в округе на предмет совпадений. Вдруг покупатель найдется, а в идеале – засветится на камере наблюдения. Вряд ли берцами торгуют на каждом углу. Жду отчет к вечерней планерке.

Констебль Николл кивнул и взялся за телефон.

– Она второй день не выходит на связь, – не унимался Брэнсон.

– Кто? – рассеянно спросил Грейс.

– Тереза Уоллингтон. Они с женихом живут вместе, так с чего ей не возвращаться в собственный дом?

– А остальные четыре из списка?

– О них тоже ни слуху ни духу, – нехотя признал Брэнсон.

Хотя Брэнсон и разменял четвертый десяток, но в полиции служил всего шесть лет, вовремя распростившись с карьерой клубного вышибалы.

Грейсу очень нравился Гленн – умный, старательный, с хорошо развитой интуицией. В расследованиях интуиция играет важную роль, однако у нее есть и обратная сторона – полагаясь всецело на чутье, офицеры спешат с выводами, толком не анализируют другие варианты и подгоняют улики под свою версию. Временами Рою приходилось осаживать Брэнсона ради его же блага.

Но сейчас от Гленна требовалась не его интуиция, а нечто совершенно не связанное с работой.

– Прокатишься со мной в морг?

– Блин, приятель, так вот где ты назначаешь свидания, – вытаращил глаза Брэнсон.

Грейс ухмыльнулся: тот даже не догадывался, насколько был близок к истине.

15

Том Брайс сидел в длинном, узком, как кишка, конференц-зале на первом этаже офисного здания, расположенного в промышленном районе рядом с аэропортом Хитроу – настолько, что заходящий на посадку лайнер, казалось, вот-вот приземлится прямо посреди офиса. С оглушительным гулом и выпущенными шасси лайнер тенью гигантской рыбы пронесся буквально в нескольких дюймах от крыши.

Конференц-зал удручал своим безвкусием. На обитых коричневой замшей стенах висели постеры ужастиков и научно-фантастических фильмов, бронзовый стол на двадцать человек словно позаимствовали из тибетского храма, а жутко неудобные кресла с высокой спинкой явно выбирали специально, чтобы посетители не засиживались.

Клиент Тома, Рон Спэкс – в прошлом продюсер рок-коллективов, а ныне потрепанный алкоголем и наркотиками астматик, чей возраст стремительно подкатывал к шестидесяти, – носил криво налепленный парик-накладку и сиял чересчур белоснежными для человека его лет зубами. Одетый в выцветшую футболку с рок-группой «Грейтфул дэд», джинсы и сандалии, Спэкс устроился напротив Тома и, листая каталог «Брайс-Райт», бормотал «ага», если натыкался на что-то интересное.

Том прихлебывал кофе и терпеливо ждал. «Грэвитрейн дистрибьютинг» считался одним из крупнейших дистрибьюторов DVD-дисков. Золотой медальон на шее Спэкса, унизанные пудовыми перстнями пальцы и черный «феррари» на парковке буквально кричали о богатстве.

Спэкс неоднократно хвастался Тому, что начинал с магазинчика на Портобелло-роуд, где торговал подержанными DVD-дисками во времена, когда о таких вещах даже не слыхивали. Том не сомневался: империю этот деляга построил преимущественно на пиратках, однако не в его положении разбрасываться клиентами, будь они хоть трижды нечисты на руку. В прошлом Спэкс делал крупные заказы и платил без задержек.

– Ага, – снова буркнул Рон. – Смотри, какая штука: мои клиенты не хотят шиковать. У тебя есть что-нибудь новенькое?

– Подставки под пиво в виде дисков, страница сорок два. А сверху добавить логотип.

Спэкс зашелестел каталогом.

– Ага, – протянул с интонацией, которая свидетельствовала об обратном. – Ага… На сколько потянет сто тысяч штук? Скинешь до фунта?

Без компьютера Том чувствовал себя как без рук. Ноут остался в конторе на попечении Криса Уэбба. Том не помнил прайс наизусть, поэтому боялся заводить разговор об уступках, особенно когда речь шла о такой крупной партии.

– Я уточню цену и скину вам на электронную почту.

– Но не больше фунта, ага? – Спэкс открыл банку колы. – А в идеале семьдесят пенсов.

У Тома загудел сотовый. Увидев на дисплее имя Келли, он сбросил вызов.

Подставки стоили дороже семидесяти пенсов, это Том знал наверняка, однако решил не сообщать Спэксу раньше времени.

– За семьдесят не обещаю, – дипломатично ответил он.

– Ага. Есть у меня еще одна мыслишка. Двадцать пять золотых «ролексов».

– Золотые «ролексы»? Настоящие?

– Само собой, подделками я брезгую. И забабахать на них логотип. По стоимости сориентируешь? Только в темпе, к середине недели.

Том постарался скрыть удивление, ведь буквально минуту назад Спэкс говорил, что шиковать не намерен, а сейчас замахнулся на часы ценой в несколько тысяч фунтов за штуку. В кармане затренькал мобильный.

Снова звонила Келли, и Том не на шутку встревожился: в разгар рабочего дня жена обычно оставляла голосовые сообщения. Может, кто-то из детей заболел?

– Не возражаете, если я отвечу? – обратился он к Спэксу. – Жена.

– Той, чье слово закон^[4], нельзя не ответить. «Ойстер» – это ведь классические часы «Ролекс»?

– Ну разумеется, – заверил Том, разбиравшийся в золотых «ролексах» не больше, чем в разведении цыплят в Андах.

Кивнув Спэксу, он поднес телефон к уху:

– Привет, милая.

Голос у Келли был странный, взволнованный:

– Том, прости, что отрываю, но меня очень напугал один звонок.

Том встал и отошел от Спэкса:

– Любимая, что стряслось? Рассказывай.

– Я вернулась после маникюра, а минут через пять мне позвонили. Мужчина спросил: «Вы миссис Брайс?» Я ответила «да», а он такой: «Миссис Келли Брайс?» – я снова ответила «да». И он повесил трубку.

На улице было сыро, моросил дождь, а от непонятно зачем включенного кондиционера Том успел продрогнуть, однако все это меркло по сравнению с холодом, что сковал его изнутри и ледяными пальцами сдавил горло.

Вчерашняя угроза? Сообщение, присланное за минуту до того, как память компьютера снова накрылась? Связан ли этот звонок с письмом, полученным накануне?