Глава II

22 июля 2017 г.

Мюнхен, Германия

Мюнхен – вкусный город. Вкусный во всех значениях и отношениях. Здесь аппетитная архитектура, приятное времяпровождение, шикарные возможности для бизнеса, великая история, сытнейшие завтраки, обеды и ужины и, конечно, непревзойденное, потрясающе вкусное пиво. Сюда приезжают есть, пить, гулять, наслаждаться и делать деньги.

Мой нынешний визит сюда, по сути, имеет именно эти цели. Я встречаюсь с Вальтером Шнайдером, владельцем небольшого инвестиционного банка и компании, управляющей активами нескольких обеспеченных семей из Восточной Европы. Нельзя сказать, что мы близкие друзья с Вальтером. Видимся мы с ним редко, больше общаемся по электронной почте. Но он человек приятный и умный – мне нравится с ним встречаться, к тому же он дает интересные задачи и хорошо платит. Правда, он считает, что имеет дело с целой тайной организацией, поскольку каждый раз к нему на встречу приходят разные люди. Кто я такой на самом деле, ему неизвестно.

Ну, и, естественно, я не собираюсь упускать момент отведать пшеничного пива, белых колбасок с горчицей и претцелей, пусть это слегка и отразится на прекрасной фигуре Хельги Майер. Гулять – так гулять.

Как всегда в Мюнхене, я останавливаюсь в отеле Платцль на одноименной площади. Прекрасные комнаты и обслуживание по вполне разумным ценам, к тому же в самом сердце города – близко от всего самого интересного. К тому же, здание с историей, я люблю такие. А какие здесь завтраки! Только ради них стоит здесь остановиться хотя бы на пару ночей.

Я приезжаю глубокой ночью, но моя комната оплачена и готова. Паркуюсь на узкой подземной парковке – тот еще аттракцион даже для моей маленькой машинки – и поднимаюсь в лобби. Немного сонный, но крайне доброжелательный портье пылает желанием помочь мне с багажом и даже искренне расстраивается, что у меня его с собой нет. Я поднимаюсь в комнату и буквально падаю на кровать. Пусть у меня и бессмертная душа, но я испытываю всё, что испытывает тело Хельги. А оно испытывает усталость после почти пяти часов ночной поездки. Засыпаю.

Просыпаюсь, однако, рано, нет еще и половины восьмого. Может, стоило бы поспасть еще, но до встречи с Вальтером мне хотелось бы прогуляться по городу. Быстро принимаю душ и спускаюсь вниз, в ресторан. Позавтракав белыми колбасками, салатами, сыром, колбасой, претцельками и даже перехватив пару бокалов шампанского (пожалуй, стоит стереть воспоминание об этом из памяти Хельги, чтобы не вызывать у нее угрызений совести – она придерживается какой-то очередной модной диеты), я выхожу на улицу.

Огибаю здание и оказываюсь на площади Платцль, давшей название отелю. Здесь пока тихо, но скоро станет очень многолюдно – на сложившейся еще в XVIII веке площади расположены два крупнейших туристических магнита – ресторан Хофбройхаус и Хард Рок Кафе. Не могу ничего сказать плохого про Хард Рок, порой посещаю их с большим удовольствием в разных городах. Однако здесь, в Мюнхене, мне совершенно непонятно, как можно в здравом уме и твердой памяти предпочесть Хард Рок Кафе тому же Хофбройхаусу или соседним Виртсхаус Айнгерс, Щухбекс или Фистермюлле, не говоря уже о тысячах иных прекрасных и харизматичнейших ресторанчиках, разбросанных по центру города.

Я не побоюсь сказать, что Хофбройхаус является главнейшей туристической достопримечательностью Мюнхена (простите, соборы и парки). Даже если вы не пьете пива, быть в Мюнхене и не побывать в Хофброе – это преступление против вашей туристической памяти. Миллионы людей со всего мира съезжаются в Мюнхен осенью на Октоберфест (и оно того стоит, несмотря на толпы и дороговизну), но в Хофбройхаусе Октоберфест не прекращается круглогодично. Здесь, за общими столами и на общих деревянных скамьях стираются и национальные, и классовые различия (что отмечала еще Надежда Крупская). Со времен открытия заведения для широкой публике (в 1828 году, а сама пивоварня здесь появилась аж в 1607, как придворная пивоварня баварских герцогов) здесь побывали миллионы людей, включая Моцарта, императрицу Елизавету (ту самую императрицу Сиси, о которой я вчера вспоминал в Вене), Адольфа Гитлера и даже Владимира Ленина. К части «темной истории» Хофбройхауса можно отнести то, что здесь, за многочисленными литровыми кружками пива, зародилась и русская большевистская революция, и нацистская партия – вся история жестокой перекройки мира XX века началась отсюда. Интересно, встречались ли здесь друг с другом Ленин и Гитлер? Теоретически, вполне могли, они оба часто бывали здесь в начале XX века. Впрочем, это лишь небольшие темные эпизоды из истории Хофбройхауса, а история, какой бы она ни была, всегда заслуживает интереса и изучения. От первоначального помещения после перестройки 1897 года, бомбежек 1944—1945 годов и реконструкции 1958 года осталось немного, но ведь дело же не в этом, правда? Это всё тот же старый добрый Хофбройхаус со всей его неповторимой атмосферой.

Разное видели эти стены, и хорошего, и не очень, но в целом, посещение Хофбройхауса – это как прикосновение к миру вечной радости. Вероятно, викинги раннего средневековья, представляя себе желанную Валгаллу, рай для праведных воинов, рисовали в своем воображении что-то именно такое. Чудесное пиво, вкусная и сытная еда, общее веселье и радость, разделяемые с друзьями за общими столами, и вечный праздник. По любому лучше, чем скучный райский сад в представлении художников эпохи Возрождения.

Однако сейчас я оставляю Хофбройхаус за спиной. Слишком рано и слишком много дел. Может быть, загляну сюда потом, после встречи с Вальтером, если его задание будет не слишком срочным. Надо же Хельге Майер развлекаться, в конце концов.

Я прохожу пару кварталов по Шпаркассенштрассе и оказываюсь у Старой ратуши – белого здания с арками на первом этаже и высокой башней, в которой расположен отличный музей игрушек. Со времени своего строительства в начале XIV века и ратушу, и башню перестраивали много раз – в готическом, ренессансном, а потом снова в нео-готическом стиле.

Шпаркенштрассе уходит дальше вперед, к знаменитому мюнхенскому рынку Виктуалиенмаркт, открытому здесь в 1807 году вместо старого рынка, который уже не помещался на Мариенплатц. Первоначально рынок назывался Грюнермаркт, то есть Зеленый рынок, но в XIX век немецкая буржуазия заразилась модой использовать латинские слова вместо немецких, что и привело к новому названию, происходящему от слова victus – означающего «продукт» или «запас». Приятное место и для того, чтобы просто побродить и посмотреть на товары, и для того, чтобы перекусить или закупиться сувенирами, выходящими за рамки ассортимента стандартных сувенирных магазинов.

А я сворачиваю направо и мимо памятника Джульете с многократно облапанной на счастье правой грудью, блестящей золотом на фоне покрытой патиной бронзы остального тела шекспировской героини (она печальна – то ли от своей несчастной судьбы, то ли от бесцеремонного обращения), прохожу сквозь арку в башне Старой ратуши и попадаю на вечно шумную и многолюдную главную площадь Мюнхена – Мариенплатц.

Мариенплатц – площадь живая. Здесь постоянно что-то происходит и меняется. Летом выставляются столики кафе и, порой, площадь превращается в огромный биргартен. Здесь проводятся концерты, а зимой устраивают рождественские ярмарки. Главное здание площади – неоготическая Новая ратуша – подозрительно напоминает бывалым туристам здание ратуши в Вене и такое же здание в Брюсселе. Сходство не случайно. Помимо причастности к чрезвычайно популярной в архитектуре конца XIX века неоготики, венская и брюссельская ратуши послужили прямыми моделями для построенной в 1867—1908 годах мюнхенской Новой ратуши, а архитектор Новой ратуши Георг фон Хауберриссер был учеником барона Фридриха фон Шмидта, который и построил ту самую чудесную ратушу в Вене. Как бы то ни было, но все три здания – и в Вене, и в Брюсселе, и в Мюнхене – до сих пор поражают воображение своей сказочностью, легкостью и воздушностью, несмотря на гигантские размеры. Хотя здание Ратуши здесь, на Мариенплатц, честно говоря, не мешало бы подреставрировать – уж больно оно почернело от времени.

Собственно, весь Мюнхен пошел примерно отсюда. Самым первым поселением здесь, еще в VIII веке было поселение монахов на холме Петра. Церковь Святого Петра, ныне расположенная на том самом месте, отделена от Мариенплатц лишь одной линией домов, а ее высокая колокольня прекрасно видна с самой площади. Колокольня эта интересна тем, что может свести с ума перфекциониста: расположенные под звонницей циферблаты часов не симметричны. Циферблат на широкой части башни сдвинут в левую сторону относительно центра, а часы на узкой части колокольни ощутимо смещены вниз по отношению к циферблату на широкой части. История самого храма сложна и мучительна. Первый храм здесь был построен в том же XVIII веке, потом храмы неоднократно сносились и перестраивались. Можно считать, что нынешнее здание было построено в 1284 году, но оно много раз горело, восстанавливалось и перестраивалось, не говоря уже о страшных бомбардировках Второй мировой, в которых пострадали почти все здания Мюнхена, и погибла четверть его жителей. Как бы то ни было, церковь Святого Петра в любом случае можно считать и старейшим зданием города, и местом, где зародился этот ныне огромный, богатый, веселый и, помним, вкусный мегаполис.

Прежде чем отправиться на встречу с Вальтером, я захожу в несколько банков: на самой Мариенплатц, на Фарберграбен и, наконец, на Фрауэнплатц, напротив еще одной достопримечательности Мюнхена, одной из самых узнаваемых – Фрауэнкирхе.

Этот собор, самый высокий в городе – 109 метров, стал одним из самых узнаваемых зданий столицы Баварии. Возьмите любую туристическую открытку из Мюнхена, и он там будет со своими двумя куполами маковок колоколен-близнецов. Исполински огромное здание, способное вместить двести тысяч стоящих людей, было построено, не считая башен, всего за двадцать лет – с 1468 по 1479 годы. Башни колоколен были возведены к 1488 году и первоначально должны были венчаться легкими, устремленными вверх классическими готическими сводами. Однако они так и не были построены по банальной причине – закончились деньги. Несколько десятилетий здание так и простояло незаконченным, но, наконец, местным жителям надоело, что дождь протекает внутрь храма сквозь незавершенные башни, и они решили установить временные крыши на колокольнях. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное, и именно в таком виде, с необычными маковками башен, это здание и стало символом Мюнхена.

Об этом храме ходит множество легенд. Например, о том, что архитектор заключил договор с Дьяволом по которому Дьявол обещал помочь со строительством, если в здании не будет окон. И действительно, с определенных ракурсов кажется, что в здании окон нет, они скрываются за колоннами. Когда же здание было закончено, и Дьявол его посетил, он понял, что его обманули. Тогда он в сердцах топнул ногой, оставив сохранившийся и поныне отпечаток ноги на каменной плите пола, и сбежал, а его недовольство превратилось в суровый ветер, постоянно дующий вокруг Фрауэнкирхе.

Я, наконец, завершаю свои финансовые дела. Если отправлять небольшие суммы из разных мест – это не привлекает внимания, чем я и пользуюсь. Немного оставляю и моей носительнице Хельге. Деньги учительнице не помешают, а наши с ней пути после этого дня вряд ли скоро пересекутся.

Вообще, как вы понимаете, я не испытываю особой потребности в деньгах. Ангелом в их нематериальном воплощении материальные блага не нужны вовсе, а если мне захочется пожить роскошной жизнью и вкусить всех преимуществ, которые она дает, я могу просто вселиться в тело какого-нибудь миллиардера, что я, порой, если честно, и делаю. Более того, путешествуя из тела в тело, я могу просто перевести на свои тайные счета часть денег своих носителей, просто заставив их подписать документы или нажать кнопку в онлайн-банке. За пару часов, проведенных в VIP-ложе Формулы-1 или Эпсомского Дерби, посетив двоих-троих носителей, я мог бы собрать несколько миллиардов на своих банковских счетах. Но это скучно.

Деньги для меня являются условным эквивалентом сложности задачи. Некой условной наградой, которая мне самому не нужна, но без которой у моих клиентов не будет заинтересованности. Для того, чтобы понять, что мои услуги им нужны, и чтобы давать мне истинно интересные поручения, которых я жажду, им нужно мне платить, и платить много.

Парадокс, люди не любят расставаться с деньгами, но при этом абсолютно не ценят то, что им достается даром. Это знает любой хороший продавец: предложи человеку что-то бесплатно, и он или не захочет это взять, или возьмет и забудет. Именно поэтому, скажем, бесплатное обучение или бесплатные консультации не эффективны – люди не видят ценности в том, за что они не заплатили. Но заставь человека заплатить за что-то деньги, особенно большие деньги, а еще лучше – заставь его, помимо этого, участвовать в некоем конкурсе за право обладания желаемой вещью, и он будет страстно желать эту вещь, независимо от своей реальной потребности в ней. Люди ценят только то, что им достается тяжело. Поэтому моим клиентам приходится не только много платить, работая со мной, но и доказывать, что мне должны быть интересны их поручения. Я могу работать вообще бесплатно, но как только я начну это делать, уровень моих задач упадет до поиска потерявшихся собак или выявления неверных жен.

Нет, если ты хочешь играть в высшей лиге, получать лучшие и интереснейшие задания, ты должен брать за свои услуги очень дорого, потому что именно эта парадигма соответствует опыту тех людей, которые дают тебе такие задания. Они прекрасно знают, что ничто действительно хорошее не дается дешево – этому их научили годы собственного жизненного и делового опыта.

Я возвращаюсь к Новой ратуше и сворачиваю налево на Вайнштрассе. Моя встреча с Вальтером назначена у Китайской Пагоды в Английском саду, и до нее мне идти примерно полчаса. Как раз успею к назначенному времени встречи.

Я прохожу мимо Мариенхоф. До войны здесь был средневековый жилой квартал, но он был разбомблен 18 декабря 1944 года. С тех пор, городские власти так и не решили, чем застроить площадь, и теперь здесь простой, но симпатичный городской парк.

По Вайнштрассе я дохожу до Одеонсплатц, площади, построенной по приказу короля Максимилиана Первого в 1816 году на месте разрушенной городской стены. Великолепная лоджия Фельдхернхалле, Зал баварских полководцев, была построена к 1844 году по приказу короля Людвига Первого, сына Максимилиана. Ее назначение – прославлять доблесть баварской армии и баварских полководцев, и с этой целью в ней были установлены статуи графа Тилли и князя Вреде (как иронически замечают мюнхенцы – один из них не баварец, а второй не полководец), отлитые из пушечной бронзы. Ирония мюнхенских бюргеров коснулась и центральной аллегорической статуи, которая, по их мнению, символизирует девиз «Знамя отдам, а женщину никогда». Людвиг Первый, к счастью или нет, не обладал таким полетом архитектурной фантазии, как его внук – «сказочный король» Людвиг Второй. Однако Фельдхернхалле, вдохновленный флорентийской Лоджией Ланци, получился впечатляющим и, в целом, красивым, хотя и несколько перегруженным деталями сооружением. Есть у истории этого места и пара мрачных моментов, напрямую связанных с историей нацизма (как, впрочем, и почти у всего в Мюнхене – из песни слов не выкинешь), но мы, пожалуй, сегодня не будем о них вспоминать.

Я сворачиваю направо и пересекаю по диагонали сад Хофгартен, заложенный еще в 1613 году. Приятное и спокойное, несмотря на большое количество народа, место, одно из моих любимейших в Мюнхене. Но сейчас у меня нет времени побродить в размышлениях по его дорожкам и аллеям или спрятаться в тени павильона Храма Дианы в центре сада, чтобы послушать скрипку уличного музыканта. Я прохожу его, прохожу Финанзгартен и, перейдя Фон-дер-Танн-штрассе по пешеходному переходу у окруженного высоким забором посольства США, углубляюсь в тень аллей Английского сада.

Здесь можно потеряться. Всё-таки один из крупнейших парков в мире. С момента своего создания в 1792 году – это одно из самых любимых мест отдыха мюнхенцев (ну, после пивных, конечно). Сюда приходят бегать, гулять, загорать на лугах, смотреть на загорающих на лугах нудистов (что удивительно – поскольку обнаженной натурой можно насладиться почти во всех банных комплексах Германии, лучший из которых – Therme Erding – совсем недалеко отсюда, в Эрдинге), и, естественно, пить пиво и вкушать многочисленные сытные закуски. Для последнего здесь есть аж четыре огромных пивных сада, биргартена, которые в совокупности могут вместить более тринадцати тысяч желающих приятно провести время. В один из них – к Китайской башне, я и направляюсь.

Изначально Китайская башня или Китайская пагода была построена в 1790 году по образу и подобию Большой Пагоды в королевском парке Лондона. А та, в свою очередь, была вдохновлена фарфоровой пагодой в китайских императорских садах. Увы, та Китайская башня сгорела в 1944 году (опять же, из-за бомбардировок). Нынешняя, любимое место любителей пить пиво на открытом воздухе, была восстановлена максимально близко к оригиналу в 1952 году.