Читать книгу «Курская битва. Наступление. Операция Кутузов. Операция Полководец Румянцев. Июль-август 1943» онлайн полностью📖 — Петра Букейханова — MyBook.
image




В этом решении нашла свое практическое воплощение методика наступления против позиционной обороны, разработанная ГШ Красной армии, основной смысл которой заключался в концентрации подавляющей массы сил и средств на основном направлении при обеспечении главного удара активными действиями сравнительно небольших сил на второстепенных участках. Предполагалось, что большая плотность сил и средств, сосредоточенных к началу наступления на участке 11-й гв. А, будет способствовать достижению быстрого успеха, поскольку наличие сильных вторых и третьих эшелонов, имевших в своем составе большое количество танков, а также глубокое построение боевых порядков увеличивало пробивную способность наступавших частей и обеспечивало наращивание ударов из глубины.

В период подготовки к наступлению главное внимание обращалось на отработку вопросов взаимодействия родов войск при прорыве эшелонированной позиционной обороны противника. Для обеспечения прорыва первой позиции главной полосы вражеской обороны предусматривалось использовать штурмовые группы – всего в 11-й гв. А было подготовлено более 400 таких групп, каждая в составе 8—10 специально подготовленных бойцов, вооруженных противотанковыми гранатами, дымовыми боеприпасами, взрывчатыми и термическими веществами, саперным и шанцевым инструментом. На некоторых участках создавались штурмовые отряды, включавшие на полковом уровне стрелковый батальон, саперную роту и огнеметный взвод, а в батальонах – стрелковую роту, саперный взвод и отделение огнеметов, которым придавались станковые пулеметы, огнеметы, минометы, противотанковые и полковые орудия, а также отдельные танки и САУ.

В дальнейшем план операции предусматривал быстрое развитие удара с целью стремительного развертывания прорыва и выхода советских войск в тыл оборонительной полосы противника до подхода его оперативных резервов. Танковые полки прорыва совместно с пехотой прорывали передний край обороны противника. Танковые бригады поддерживали пехоту при прорыве переднего края только отдельными тяжелыми танками, а основными силами вводились в бой после прорыва переднего края с целью стремительного развития успеха прорыва, совместного с передовыми отрядами пехоты, и преодоления промежуточного и тылового рубежа противника до подхода его резервов. Танковые корпуса по плану операции вводились в бой после преодоления второго оборонительного рубежа на линии Никитское – Старица – Речица; их задачей было развить успех прорыва в общем направлении на Болхов и разгромить подходящие резервы противника. Одновременно фланговые части и соединения армии своим наступлением должны были расширить прорыв путем «сматывания» обороны противника на флангах прорыва.

В течение всей ночи с 11 на 12 июля части и соединения 1-й ВА и авиации дальнего действия бомбардировали расположение противника перед фронтом 11-й гв. А, уничтожая его живую силу и технику (так, авиацией дальнего действия здесь было произведено свыше 200 самолето-вылетов, а с учетом боевой работы 213-й ночной бомбардировочной дивизии генерала Василия Молокова из 1-й ВА – всего 362 самолето-вылета, в ходе которых на немецкие позиции было сброшено 210 тонн бомб)[82]. В 3 часа ночи 12 июля разведывательные батальоны были сменены ударными частями, занявшими исходное положение для наступления, а в 3 часа 20 минут началась артподготовка. Предварительная доразведка целей и тщательная подготовка артиллерийского наступления обеспечили высокую эффективность огня.

Ударная артиллерийская группировка включала в свой состав 6-ю артдивизию прорыва под командованием генерала Алексея Битюцкого (21-я легкая, 10-я пушечная, 18-я гаубичная, 119-я тяжелая гаубичная, 3-я минометная бригады), 12-ю и 15-ю отдельные тяжелые гаубичные бригады, 24-ю и 25-ю минометные бригады полевой реактивной артиллерии, 17-ю зенитную артдивизию и 16 отдельных артиллерийских полков – всего 64 артиллерийских полка РГК и 6 артиллерийских полков стрелковых дивизий[83]. В полосе наступления 11-й гв. А было сосредоточено около 3 тыс. орудий и минометов и более 400 реактивных установок (в два раза больше, чем в армиях, действовавших на главном направлении в Сталинградской битве, и в три раза больше, чем в битве под Москвой), так что на участке прорыва на километр фронта приходилось в среднем до 200 орудий и минометов (по данным штаба 11-й гв. А – в среднем 209,1), а на участке 8-го гв. ск – до 260 стволов (без учета реактивной артиллерии)[84]. Основной удар был нацелен на главную оборонительную полосу, а здесь – на Дудинскую высоту, господствующую над долиной реки Жиздра (высота 226,3, которую советские солдаты называли «Дудина гора»). Кроме этого, часть 120-мм минометов была выделена для ликвидации минных полей на направлении атак танковых соединений. План артподготовки, составленный командующим артиллерией 11-й гв. А генералом Петром Семеновым и командующим 8-го акп РГК генералом Николаем Саличко, рассчитывался по продолжительности на 2 часа 40 минут и включал короткий, всего 5 минут, но мощный огневой налет, затем паузу, а после нее – контроль пристрелки. Советское артиллерийское командование предполагало, что после этого солдаты противника выйдут из укрытий и займут места в траншеях, но артиллерия еще около часа будет вести стрельбу на разрушение и подавление, а потом, после залпа 450 реактивных установок, произведет еще один мощный огневой налет. По окончании налета огневой вал будет постепенно продвигаться в глубину, прикрывая атаку пехоты и танков.

Командование ЗапФ сосредоточило в полосе 11-й гв. А почти 60 процентов реактивной артиллерии фронта – 20 дивизионов, для управления которыми был специально создан штаб армейской оперативной группы гвардейских минометных частей. Организация взаимодействия реактивной артиллерии со стрелковыми соединениями предусматривала разделение группы на три части – по числу стрелковых корпусов, которым они переподчинялись сразу же с развертыванием боев в глубине обороны. 16-му гвардейскому стрелковому корпусу, наносившему главный удар, были приданы два гвардейских минометных полка, а 8-му и 36-му гвардейским стрелковым корпусам – по одному полку, тогда как две тяжелые гвардейские минометные бригады составили армейский резерв. Такая организация частей гвардейских минометов предоставляла командиру корпуса возможность срывать контратаки противника в глубине обороны, создавая достаточно высокую плотность реактивного залпового огня. В случае необходимости командующий корпусом мог выделить каждой стрелковой дивизии по дивизиону реактивных установок. Армейский резерв позволял рассчитывать на успех в преодолении сильных промежуточных рубежей вражеской обороны.

Командующий артиллерией фронта генерал Иван Камера направил в 11-ю гв. А генерала Сергея Ниловского (начальник фронтовой оперативной группы гвардейских минометных частей) с указанием организовать боевое применение реактивной артиллерии, в том числе в ходе артиллерийского наступления, причем так построить график наступления, чтобы переход от артподготовки к артиллерийской поддержке атаки остался незаметным для врага, поскольку ранее залпы реактивных установок традиционно означали окончание подготовки. Соответственно, график, составленный штабом оперативной группы, предусматривал массированный огонь всей реактивной артиллерии в начале артиллерийского наступления, затем нанесение отдельных сосредоточенных ударов по узлам обороны противника и прекращение огня за 10 минут до окончания артподготовки.

По информации штаба 11-й гв. А[85], первый мощный 5-минутный огневой налет накрыл огневые средства и личный состав противника, выведенные из укрытий в траншеи и на огневые позиции для отражения наступления разведывательных батальонов. После перерыва, который продолжался 15 минут, артиллерия вновь открыла интенсивный огонь. Маневр был рассчитан на то, чтобы создать у противника впечатление начала атаки, а после того как немцы подготовятся к ее отражению, внезапным налетом подавить и уничтожить их. В течение часа советская артиллерия обстреливала основную оборонительную полосу противника, уничтожала и подавляла его огневую систему и живую силу, а затем перешла на разрушение огневых точек, опорных пунктов и заграждений. Период разрушения продолжался 55 минут. В 5 часов 35 минут артиллерия вновь произвела 25-минутный огневой налет на главную оборонительную полосу противника, сосредоточив наиболее мощный огонь на передовой траншее и позициях в ближайшей глубине немецкой обороны. Этим завершалось подавление обороны противника и обеспечение атаки пехоты и танков прорыва. В 6 часов огонь был перенесен на 100 м в глубину неприятельской обороны. В дальнейшем огневой вал, предваряющий движение пехоты, через каждые 2–3 минуты переносился на 100 м вперед.


По свидетельству участника Курской битвы генерала Глеба Бакланова[86], метод огневого вала, который был впервые широко применен артиллерией Красной армии летом 1943 года, заключался в следующем. Сначала почти вся имеющаяся артиллерия с максимальной плотностью ведет огонь по переднему краю обороны противника, то есть по первым трем траншеям. В это время танки и атакующая пехота подходят на предельно близкое расстояние к линии разрывов своих снарядов, приблизительно на 80 или 100 м. Тогда артиллерия по сигналу пехоты или танкистов переносит свой огонь в глубину обороны противника, на одно деление прицела или на 50 м. Танки и пехота неотступно следуют за огневой завесой и опять приближаются к рубежу своего артиллерийского огня, который вновь переносится вперед на 50 м. В это же самое время специально выделенные батареи ведут огонь по артиллерии противника, не давая ей обстреливать пехоту и танки, а орудия, двигающиеся непосредственно в передовых цепях наступающих, и танки непосредственной поддержки пехоты прямой наводкой уничтожают уцелевшие огневые точки противника. Самое главное, что требуется при организации такого огневого вала, – это значительная концентрация артиллерии: примерно 200–250 орудий разного калибра на один километр фронта прорыва. Причем огневой вал может быть и двойным, когда артиллерия одновременно ведет огонь по двум рубежам обороны противника.


По оценке советского командования[87], массированный, сильный и точный артогонь, который продолжался 2 часа 40 минут, полностью парализовал оборону немцев на глубину до 6 км. Оборонительные сооружения противника (блиндажи, окопы, огневые позиции, минные поля, проволочные заграждения) оказались разрушенными, его личный состав и артиллерия (в особенности противотанковая) были частично уничтожены, а частично настолько подавлены, что потеряли способность к организованному сопротивлению. Например, по опорному пункту в деревне Дудино, который обстреливали две бригады тяжелых гвардейских минометов вместе со ствольной артиллерией, было выпущено почти 12 тыс. снарядов калибром от 152 мм и выше, из них более 40 процентов реактивных, в результате чего оказалось уничтожено 10 дерево-земляных огневых точек, 66 блиндажей, 13 орудий, убито и ранено более 200 немецких солдат и офицеров. Передний край неприятельской обороны оказался буквально поднят в воздух. Вследствие этого советские войска в первую половину дня имели ничтожные потери.

По свидетельству маршала Баграмяна[88], артподготовка оказалась успешной, пехота противника понесла тяжелые потери (впоследствии пленные показали, что части первого эшелона 211-й и 293-й немецких пехотных дивизий 53-го ак потеряли более половины своего личного состава), большинство оборонительных сооружений – дзотов, блиндажей, бронеколпаков, пулеметных площадок – было разрушено, взорваны минные поля, нарушены хода сообщения, полностью уничтожена противотанковая артиллерия на первой позиции, разбиты артиллерийские и минометные батареи (из 25 разведанных артиллерийских батарей, по которым велся огонь, 13 уничтожены полностью, а 12 выведены из строя в связи с повреждениями орудий и материальной части). По мнению Ивана Баграмяна, столь высокая эффективность огня во многом объяснялась тем, что перед артиллерией были хорошо разведанные цели, заранее распределенные между артиллерийскими частями. С другой стороны, для противодействия артиллерийскому огню такой силы инженерная подготовка оборонительных позиций германских войск оказалась явно недостаточной, что объяснялось недооценкой противника и отсутствием строительного сырья и материалов в необходимом количестве.

Ближе ко времени завершения артподготовки – за 15 минут до начала атаки наземных войск – 65 пикирующих бомбардировщиков типа Пе-2 и 80 штурмовиков Ил-2 из состава 1-й ВА нанесли бомбоштурмовые удары по артиллерийским позициям, огневым точкам и узлам сопротивления главной полосы немецкой обороны, а также сбросили 24 фосфорные бомбы, поставив над передним краем дымовую завесу, которая продержалась около 30 минут[89]. Под прикрытием дымовой завесы в 6 часов 5 минут пехота и танки прорыва перешли в атаку, следуя за огневым валом, который, постепенно продвигаясь вперед, прокладывал им путь в глубину обороны противника. При этом впервые в крупных наступательных операциях Красной армии был применен ложный перенос огня в глубину. По совету маршала Жукова атака ударных соединений 11-й гв. А началась не после артподготовки, а по ходу ее проведения, в момент усиления темпа и мощности огня, чтобы противник не смог определить время перехода советских войск в атаку и не успел организовать свои силы для ее отражения[90]. Согласно последующим свидетельствам[91], показания пленных подтвердили, что метод проведения артподготовки, принятый в данном наступлении (усиление темпа огня при броске пехоты в атаку и при захвате переднего края обороны), обеспечил полную внезапность. Немецкая пехота, привыкшая к тому, что броску неприятеля в атаку предшествовал наибольший темп огня, а потом перенос его в глубину, вновь ожидала шаблонного переноса огня по глубине, отсиживалась в укрытиях и пропустила начало атаки, благодаря чему советская пехота очень быстро захватила передний край.

В связи с тем, что прорыв обороны противника был организован на узком участке, стрелковые корпуса, действовавшие на направлении главного удара, построили свои боевые порядки двумя и даже тремя эшелонами. Так, 8-й гв. ск, наступавший на фронте около 4,5 км, в первом эшелоне развернул две стрелковые дивизии и во втором – одну, так что на каждую дивизию первого эшелона приходилось немногим более 2 км участка прорыва. 36-й гв. ск, также действовавший на фронте около 4,5 км, построил свой боевой порядок в три эшелона – в каждом по одной стрелковой дивизии.


16-й гв. ск развернул в первом эшелоне три дивизии, но эти три соединения получили фронт около 7 км, поэтому каждая дивизия имела участок шириной всего около 2 км.

Дивизии первого эшелона (кроме фланговых) построили все свои полки в одну линию, а сами полки – в три эшелона. Такое построение войск обеспечивало наращивание усилий по ходу наступления. Все отдельные танковые полки и самоходно-артиллерийский полк, а также небольшие подразделения из состава отдельных танковых бригад были приданы стрелковым дивизиям для непосредственной поддержки пехоты. Танковые бригады с десантом пехоты на броне следовали в качестве передовых отрядов стрелковых корпусов.

При построении боевого порядка 11-й гв. А предполагалось, что каждый отдельный эшелон будет самостоятельно преодолевать одну линию неприятельских траншей. Однако благодаря непрерывной огневой поддержке артиллерии стрелковые батальоны первого эшелона уже к 7 часам полностью прорвали первую линию траншей, а к 8.30 часам овладели всей первой позицией главной полосы обороны немецкого 53-го ак – тремя линиями траншей противника на фронте Глинная – Жуково[92].

После этого командование 11-й гв. А решило ввести в бой вторые и третьи эшелоны стрелковых полков первого эшелона и передовые отряды – танковые бригады, которые получили задачу не позволить противнику закрепиться на промежуточном рубеже по реке Фомина[93]. С занятого рубежа в бой были введены танки 10, 29, 43 и 213-й отдельных гвардейских танковых бригад. Для наращивания силы удара в 8 часов 30 минут в прорыв была введена 1-я гв. сд, которая развернулась из-за левого фланга 31-й гв. сд. К 10 часам был взят опорный пункт в Дудино, а также основные узлы сопротивления в районах Глинная – Серая – Белый Верх – Перестряж – Жуково и ряд укрепленных высот, господствовавших над местностью, на которые опиралась первая позиция главной полосы обороны немцев (высотой 226,3 овладел 97-й гв. сп 31-й гв. сд под командованием гвардии майора Алексея Анисимовича Булахова). К 12 часам соединения 8-го гвардейского корпуса, которым командовал генерал Петр Малышев, преодолели вторую позицию, а к 15 часам прорвали промежуточный рубеж по реке Фомина и форсировали эту реку, на всю глубину прорвав главную оборонительную полосу противника в центре участка наступления 11-й гв. А. По мере продвижения соединений 11-й гв. А в глубину вражеской обороны бои принимали все более упорный характер. В 15 часов для развития успеха в бой была введена 84-я гв. сд. Одновременно с целью расширения прорыва были введены в бой две фланговые стрелковые дивизии: на правом фланге 217-я, а на левом фланге – 18-я гвардейская дивизии. Ведя сложный бой в лесном массиве, 217-я сд продвигалась на юго-запад, однако на левом фланге противник оказал сильное сопротивление в районе Слободки и не допустил продвижения 18-й гв. сд.

Тогда командующий ЗапФ генерал Соколовский, находившийся на армейском наблюдательном пункте, санкционировал ввод в прорыв 5-го тк, в котором к этому времени насчитывалось 136 исправных и боеготовых танков, из которых 96 типа Т-34[94]. Командующему корпусом генералу Михаилу Сахно была поставлена задача с ходу прорвать вторую полосу обороны и развивать наступление в глубину. Однако танковый корпус задержался с выдвижением и вводом в бой на время до 20 часов – прорыв осуществлялся на очень узком участке, поэтому, когда ударные части 11-й гв. А преодолели первый оборонительный рубеж противника, за ними тотчас же двинулись войска вторых эшелонов, перекрыв и заблокировав все намеченные маршруты прохождения танков.

Воспользовавшись промедлением советской стороны с вводом в прорыв подвижных войск, к 17 часам части 211-й и 293-й немецких пехотных дивизий – 317-й и 365-й, 511-й и 512-й гренадерские полки, отошли на второй оборонительный рубеж на участке Желябово – Старица – Ульяново – Речица – Слободка, пытаясь закрепиться в районах этих населенных пунктов. Командующий 53-го ак 2-й ТА генерал Эрих Клесснер (Erich-Heinrich Cloessner) решил немедленно подтянуть сюда же имеющиеся резервы. Командование 2-й ТА передало в его распоряжение 5-ю тд, части которой стали выдвигаться от города Жиздра в район Медынцево – Желябово, для нанесения контрудара по прорвавшемуся противнику с запада. 25-я мд 53-го корпуса сосредотачивала боевую группу на рубеже реки Вытебеть, чтобы ударить по восточному флангу участка вклинения. Используя подходящие резервы, на некоторых участках немцы предприняли контратаки отдельными батальонами пехоты, усиленными танками и поддержанными артиллерийским и минометным огнем; однако все эти контратаки были отбиты с большими потерями с обеих сторон.

В первый день советского наступления на Болховском направлении германская авиация здесь фактически бездействовала. По данным штаба ЗапФ[95], авиация противника одиночными самолетами под прикрытием истребителей вела разведку поля боя и тылов до рубежа Издешково – Мятлево – Сухиничи – Белев, а группа самолетов-бомбардировщиков в количестве 10 машин нанесла удары в районе Волконского (15 км юго-западнее Козельска), – всего было учтено 74 самолето-пролета, тогда как 1-я ВА фронта, поддерживая наступление наземных частей действиями бомбардировочной и штурмовой авиации, за время до 18 часов произвела 647 самолето-вылетов (по другим данным[96]



1
...