Глава 4

Вашингтон. Висконсин авеню. Наши дни

Мужчина шел быстрым шагом по тротуару, ощущая опустошение и предательство в отношении его. Гора Альто – точно было не тем местом, где он бы хотел оказаться в конце своего профессионального пути.

Мужчина на мгновение замер на тротуаре и поднял голову к небу, на котором сегодня не было ни облачка. Светило яркое солнце и редкие чуть заметные воздушные массы с присущей ими грустью плыли на восток. Лучи небесного светила слепили его глаза, будто тоскливо провожая родного человека. На мгновение мужчина задумался, ощутив дрожь в сжатых в карманах ветровки руках и глубоко вдохнул сыроватый воздух. Он понимал, что время его безжалостно поджимало и ФБР может быть здесь с минуты на минуту. Мужчина сделал резкий уверенный шаг вперёд и вернул прежнюю скорость походке. Ему казалось, что время замерло и хладнокровно наблюдало за его действиями. Искать в них логику, добавлять осуждение или понять смысл поступка; всё становилось бессмысленно ведь, на кону стояла его жизнь. Паранойя?! Возможно, но оценивать поступки и выносить свой судебный вердикт, имеет право один лишь Господь Бог! Судьи, присяжные заседатели, гособвинители и адвокаты – это единый организм, у которого всегда был свой хозяин. Правосудие на Земле никогда не было беспристрастным!

Мужчина отчётливо понимал, что над ним висит серьёзная опасность и отчаяние его поступка показывает лишь его прагматизм. Для агента ЦРУ это нормально, ведь, везде и всегда главное выжить! Предательство или героизм, граничащий с самопожертвованием, можно определить лишь зная все обстоятельства принятия данного очень сложного решения. Решиться на отчаянный поступок, намного сложнее, чем согласиться с доводами своих размышлений. Позже будут громкие статьи и репортажи в СМИ, где его имя польют грязью и припишут все возможные и невозможные преступления. Стать героем или предателем можно в одно мгновение! В любом случае о первом всегда умолчат, а о втором будет знать весь мир.

Посольство Российской Федерации было уже совсем близко, как и приближающийся гул сирен чёрных внедорожников. Строгий с минималистичной точки зрения комплекс зданий украшал триколор развивавшийся на лёгком ветру, а кованое ограждение, стерегло покой территории.

Мужчина резко перешёл с быстрого шага на бег. Его сердце забилось с бешеной скоростью при виде затормозившего у калитки посольства чёрного внедорожника «Шевроле». ФБР были уже здесь, но шанс попасть на территорию РФ ещё существовал. Пожилой мужчина подошёл к калитке и начал копаться в свой сумке через плечо, где могло быть что угодно.

Агенты ФБР в бронежилетах выскочили из внедорожника и повытаскивали из кобур пистолеты «SIG-Sauer P-320 Carry», готовясь выстрелить на поражение.

– На колени!!! – выкрикнул один из агентов, сжав в ладонях рукоять своего пистолета.

Мужчина не остановился и продолжил бег. Он понимал, что, как мёртвый, не имеет никакой ценности и стрелять они будут лишь в критической ситуации. Агенты ФБР начали движение к калитке, собираясь любой ценой не дать предателю попасть на территорию посольства.

Вой сирен, буквально дышал в затылок. Спасение, порой, приходит оттуда откуда его не ждёшь. Фортуна – переменчива! Вчера она подставила подножку, а сегодня может подарить шанс!

– Стоять, чёрт тебя дери!!! – выкрикнул агент ФБР и произвёл выстрел. Пуля скользнула по тротуару, выбив искры, но не остановила мужчину. Ему было нечего терять!

Второй агент ФБР задержал пожилого мужчину у калитки, поставив на колени, и защёлкнул за спиной на его запястьях наручники.

Жёсткий удар агенту ФБР локтем в район челюсть, свалил его с ног, а ворота посольства медленно начали открываться. Мужчина пробежал ещё несколько метров, два выстрела прошли мимо, лишь выбив искры из тротуара. Он забежал на территорию и, встав на колени брусчатки въезда, произнёс:

– Не стреляйте! Я агент ЦРУ Ник Миллс! Я прошу политического убежища! У меня есть интересующая вашу страну информация!

Предместье Рима

Льюис собирал вещи в дорогу. Он понимал, что с ним, в перспективе, могло случится, что угодно, но для него подобная возможная ситуация была лишь обыденностью. Говарду было не привыкать рисковать и его воспоминания лишь подтверждали этот факт, теряясь среди кошмарных сновидений.

Дорога, покрытая густым туманом, неразгаданные тайны, которые по большей части так и оставались красивыми сказками, переполняли усталостью душу Льюиса. Возможно, Орден «Хранителей Меча» был такой же детской легендой, украшенной благородными идеями снаружи, а внутри всем распоряжались власть и деньги.

Кардинал де Флюи не был надёжным источником информации. Страх смерти действует на всех по-разному: кто-то решает «исповедоваться», а кто-то «толкает» заготовленную и продуманную дезинформацию, проверить которую здесь и сейчас не реально! Пусть, кардинал и не был разведчиком-нелегалом, но годы в Ватикане учат более искусным приёмам манипулирования людьми. В любом случае других зацепок у Говарда не было. Вспоминая свой богатый профессиональный опыт, он знал точно одно, что даже откровенная ложь приводит к истине.

Льюис собрал две большие сумки, выполненные в классической британской камуфляжной расцветке, и поставил их на пол около дивана. Он подошёл к столу, на котором валялись приспособления для чистки оружия и лежала пустая пластиковая маслёнка из-под ружейного масла. Тяжесть в затылке и боль в груди уносили его мысли в далёкое прошлое, где жили безмолвные силуэты с упрёком в светящихся глазах.

Говард взял со стола баночку с лекарствами и принял очередную дозу психотропных препаратов, запив их минеральной водой. Солоноватый привкус остался на кончике языка, и жажда отступила. Лёгкая дрожь в руках постепенно исчезала. Пустая бутылка из-под минеральной воды дополняла бардак на столе, не ухудшая при этом образ гостиной.

Льюис сунул в дорожную сумку ноутбук и планшет и перекинул её через плечо. Он вырубил генератор и вернулся в гостиную, где полумрак, в очередной раз освободил из своего плена безмолвные сущности этого дома.

Говард поднял с пола приготовленные к своему «путешествию» сумки и очутился в небольшом холле, где пробежавший по его спине мороз, напомнил о том, что здесь о нём будут помнить и ждать!

Он вышел из дома и прошёл к внедорожнику «Фольксвагену», у которого была открыта багажная дверца. Льюис уложил сумки, набитые оружием, боеприпасами и снаряжением, набросил на них «термоодеяло» и постучал костяшками пальцев по запасным канистрам. Он закрыл багажную дверцу и ощутил на своей гладковыбритой голове утренние лучи солнца. Говард поднял голову кверху и ослеплённые ярким дневным светом глаза сощурились.

Льюис пристально смотрел на солнечный диск, будто просил у него благословение, понимая при этом всю абсурдность происходящего с ним.

«Авиаторы» коснулись его переносицы, а душки солнцезащитных очков легли на уши. Говард закрыл входную дверь дома на навесной замок и сел в машину. Он бросил дорожную сумку на переднее сиденье и запустил двигатель. Мотор ожил, словно хищный зверь после долгой спячки, и Льюис отрегулировал климат-контроль. Внедорожник взял с места и, выкатившись на грунтовку, направился к трассе. Из колонок стереосистемы звучала жёсткая «альтернатива», всегда помогавшая Говарду не терять концентрацию во время долгих поездок. Впереди был путь до Сиены или просто столицы Тосканы…

Вашингтон. Посольство Российской Федерации

Агент Миллс встал со стула из-за металлического стола, продолжая находиться в небольшой комнате, которая более всего напоминала допросную. Яркий свет лампы дневного освещения вызывал резь в усталых глазах. Он подошёл к зеркальному стеклу и увидел своё отражение. Перед ним было овальное осунувшееся лицо, усталые тёмные глаза, с исчезающим жизненным задором карих глаз. Небрежная короткая причёска заменяла аккуратную стрижку, а классический строгий костюм с туфлями: вытянутая футболка, мятая ветровка, вытертые джинсы и старые кроссовки.

Ник неотрывно смотрел на зеркальную поверхность стекла и не мог оторвать взгляд от своего отражения. Он пытался найти в нём человека, которого больше не было. Супервайзер ЦРУ в одно мгновение превратился из успешного руководителя в козла отпущения, на которого решили повесить все возможные грехи. Подозрение в госизмене и передачи секретной информации неустановленным лицам, дополнил ордер на арест, переданный в ФБР. Вспоминать о том, каким длинным оказался путь в посольство РФ, не только не хотелось, но и вызывало отвращение. Когда человек становится загнанным зверем в нём просыпаются инстинкты, очень далекие от сути добродетели. Единственное, что успокаивало Ника, так это то, что на этом, кроме самого себя, он никого не убил. Сейчас в зеркале не было того жизнерадостного парня с огромными перспективами, окончившего Йель, а оставался только отработанный кусок дерьма.

«Сорок лет – это много или мало?!» – внезапно словил себя на мысли Миллс. В понимание обычного человека, наверное, это почти ничего, а для бывшего супервайзера ЦРУ – целая вечность.

Ник вернулся за стол, бросив взгляд на исписанные листы бумаги, и сел на металлический стул. Он крутанул пальцами правой руки авторучку, лежавшую на столешнице, будто собираясь сорвать куш на «колесе фортуны», но внезапно она замерла, указав на входную дверь. Миллс не знал, как можно трактовать данный жребий. В этой жизни ничто не случается просто так и у всего есть свой скрытый смысл.

Ник ещё раз просмотрел исписанные его рукой листы бумаги, где указал на обладание определённой информацией, которая могла вызвать огромный интерес у российских спецслужб. Как всегда, козырем любого опального разведчика или контрразведчика была информация, нелегально собранная в течение всей службы, выполнявшая всегда роль подушки безопасности.

Миллс всегда понимал, что рано или поздно, но его путь станет взлётной полосой в виде небольшого частного самолёта, уносящего в далёкую страну, откуда тебя точно не выдадут! Судьба агентов-перебежчиков никогда не отличалась оригинальностью и счастливым финалом. Родина – это не государство, а земля! Поэтому двух Родин не бывает.

– Вы уже всё? – зайдя в комнату, спросил мужчина лет двадцати семи, одетый в строгий чёрный костюм с белой сорочкой.

– Да. Я хочу лично поговорить с начальником резидентуры! – сосредоточенно, произнёс Ник, наблюдая за тем, как мужчина собрал листы бумаги и подровнял их о столешницу.

– Руководитель резидентуры освободится через полчаса, ознакомится с изложенном в бумагах и тогда поговорит с вами, – добавил мужчина и удалился из комнаты.

Миллс налил в одноразовый стакан из пластиковой бутылки минеральной воды и сделал несколько жадных больших глотков. Напряжение не покидало его, ведь, жизнь Ника, по-прежнему, висела на волоске. Риск быть переданным ФБР никуда не исчезал, а провести остаток своих дней в узкой камере спец блока было отнюдь не заманчивой перспективой…

Глава резидентуры продолжал изучать бумаги, написанные супервайзером ЦРУ Ником Миллсом, дававшие богатую пищу для размышлений. В исписанных листках говорилось об обладании весьма важной информации. Опальный руководитель предлагал передать ФСБ всю сеть «кротов» внутри служб и управлений, работавших на ЦРУ и АНБ. Подобная информация не могла не иметь интереса для центрального аппарата и Службы Собственной Безопасности.

Полковник Белов в очередной раз перечитал бумаги и отложил в сторону. Евгений Павлович был ярким представителем старой школы КГБ СССР последних её выпусков. Человек переживший разруху девяностых годов прошлого века и товарно-денежные отношения начала XXI века, где всё имело свою цену, а идеалистов-альтруистов можно было пересчитать, условно говоря, по пальцам. Он понимал ценность предлагаемой информации, которой можно было воспользоваться очень по-разному. У всего в этой жизни есть две стороны! К этому полковник Белов привык давно, но продолжал верить в честь и совесть.

Евгений Павлович встал с рабочего кресла и подошёл к окну. Его высокая статная фигура на мгновение замерла, а взгляд упал вниз на дорожку между корпусами посольства. Сосредоточенность и аналитический ум были одними из самых сильных черт полковника Белова. Размышлять над проверкой мистера Миллса с помощью полиграфа было одной из глупейших идей. Этот прибор всегда имел огрехи и обмануть его было не так сложно для человека умевшего играть собственной психикой. Подготовленный двойной агент – это всегда частично псих, умеющий управлять собой и иррационально мыслить. «Там, где кончается логика начинается безумие!» – эти слова своего наставника Евгений Павлович помнил всегда. В этом афоризме жили разные значения и задачи, и разгадать их было всегда не так-то и просто.

Он одёрнул пиджак тёмно-синего строгого костюма и поправил галстук. Аккуратная классическая стрижка седых волос отразилось в зеркале шкафчика, и он вернулся к столу. Взгляд его проницательных зелёных глаз лёг на текст бумаг, а пальцы правой руки коснулись гладко выбритого подбородка овального лица. Белов продолжал размышлять, осознавая, что уже принял определённое решение по мистеру Миллсу. Всю свою карьеру Евгений Павлович провёл среди высокомерия Великобритании и показной «демократии» США. Он хорошо знал людей этих регионов. Их психологические особенности, менталитет, привычки, манеры и конечно же историю. Без всего этого невозможно добиться успехов.

Полковник Белов снял телефонную трубку и попросил соединить с директором ФСБ Бояровым Олегом Дмитриевичем.

– Доброго времени суток! Слушаю вас, Евгений Павлович, – радушно произнёс директор.

– Здравствуйте, Олег Дмитриевич! У меня в комнате для допросов находится супервайзер ЦРУ, который просит политического убежища, а взамен предлагает сдать сеть «кротов» внутри управлений и служб, работающих на ЦРУ и АНБ.

– Интересно… Вы, уже провели первый допрос и тест на полиграфе? – сосредоточенно спросил Бояров.