"Почему?" – это слезы вопрошающего в пустыне
Почему я начал писать "Черновик", и публиковал на "Литрес" по главам? Потому что думал, что не доживу до полной книги.
Я проходил Умирание уже шесть раз, и успел подробно описать эти переходные состояния в своих опубликованных книгах. Шесть раз меня спасали Настоящие Врачи, и Бог-Всё разрешал мне ещё пожить-поработать.
Но вот сейчас, в седьмое Умирание, всё много-много сложнее и опаснее! И пока мне никто не дает надежды на спасение. Четвертая стадия рака! Да, чудеса случаются, и люди ещё живут какое-то время с такой Бедой. Вот и я буду жить столько, сколько получится, но буду стараться успеть, как можно больше раскрыть тайны этого Умирания!
Почему "пациент № 666"? Почему я это назвал "убийством"?
А ещё, почему пишу? А потому что надеюсь, что вы мои ошибки не совершите!
Буду описывать, что происходило и происходит со мной. Процесс идет – Автор пишет. И будем, друзья-читатели, надеяться на хорошее.
Виктор Цой пел:
"А без музыки на миру смерть не красна,
А без музыки не хочется пропадать.
Но если есть в кармане пачка сигарет,
Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день…"
Замечательные слова! И к ним бы я добавил своё:
"А без литературы на миру смерть не красна,
А без литературы не хочется пропадать.
Но если есть у меня друзья-читатели,
Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день!"
Кстати, статью в газете по поводу моего шестидесятилетия назвали:
"Пусть Бог даст, и люди позволят!"
Пусть это сбудется!
А сейчас рассмотрим другие "почему"…
После первого "нападения" рака на меня в 2015 году, я, как говорится, "вставал с колен". А точнее: разгибался, расхаживался, разъедался полезной пищей и расплевался со… спиртным. Вообще ни грамма за семь лет.
И "поднял" себя до состояния: "Лучше, чем до операции". И тем неожиданнее был смертельно-опасный кризис в 2022 году!
Вдруг произошёл тяжёлый инфаркт: тромб внезапно вылетел откуда-то и на сто процентов закупорил артерию сердца. Меня спасли только благодаря близости клиники и тому, что "сразу на операционный стол".
Сердце спасли, и дальше лечили этот орган правильно. Но почему никто не стал разбираться в природе образования этого тромба?
Почему?
Тем более что в 2014 году у меня была тромбоэмболия лёгкого с потерей сознания. И грамотный пульмонолог, ещё перед операцией по поводу рака желудка чётко сказал, что тромб в лёгком – от рака. Но почему никто позднее не предположил очевидное: вновь кризис от тромбообразования, а, может быть, опять тромб от онкологии?
Почему?
Единственный, кто высказал такое предположение, был кардиолог в поликлинике. Я передал его слова терапевту, но он отмолчался.
Почему?
И через восемь месяцев после инфаркта, когда я уже чувствовал себя хорошо, случилось "вдруг"! Вдруг я стал терять силы, ноги опухли. Терапевт опять занял свою любимую позицию:
– Ждём и наблюдаем.
Но когда я и по квартире стал ходить с трудом, вызвали "Скорую помощь". Меня сразу увезли. Сделали анализ крови и утащили в "Палату интенсивной терапии". Влили экстренно кровь, а затем спросили:
– Вас не ударяли ножом? Не били?
– Нет! – возмутился я. – А почему вы об этом спрашиваете?
– Уровень гемоглобина ниже 50 г/л приводит к сердечной недостаточности и смерти. А у вас – 47 г/л. Как вы ещё выжили? Ещё бы пару часов без лечения и… И всё!
И меня стали лечить, поднимая лекарствами этот гемоглобин, в… В кардиологическом отделении!
Почему?
Бедная лечащая меня врач-кардиолог была ответственная и внимательная! Как она мучительно пыталась понять, что является причиной такого катастрофического уровня этого важного показателя крови! Пыталась честно разобраться в том, в чём ей и не требуется разбираться как врачу. Врачу-кардиологу, но не терапевту, гематологу или хирургу! Почему меня не перевели в хирургию, или в терапию?
Почему?
Именно в хирургию меня привезли на "Скорой" в 2015 году по показанию низкого гемоглобина. И там сразу по гастроскопии нашли место, где происходит внутренняя кровопотеря. А почему меня сейчас держали до выписки в кардиологии? И выписали с неустановленной природой этой катастрофы. Ясно же было, что не из-за сердца был низкий гемоглобин.
Почему?
И почему в этой кардиологии решили, что у меня рак прямой кишки? Никаких симптомов, что Зло там, не было. Но решили, обследовали, сделали забор ткани на гистологию. Но гистология не получилась ("мало отщипнули"). Но вновь обследовать не стали, видимо, ясно стало, что не в этом месте проблема. Но почему дальше кишечник не смотрели? События эти происходили за полтора года до "открытия рака". Нашли бы тогда зарождение Зла, всё бы значительно легче лечилось.
Почему?
А зачем и почему тогда и там мне в медицинской карте присвоили адский номер 666?
Почему?
А почему затем в поликлинике не делали компьютерную томографию, сказав, что УЗИ достаточно?
Почему?
Почему не замечали рост опухоли? А даже я всё это простым прощупыванием определял.
Почему?
Почему направляли на "бесплатную" колоноскопию, которая делается без обезболивания? Хотя сами направляли к проктологу, и тот сказал, что после операции по удалению желудка и селезёнки внутри всё в спайках. В таких случаях эта процедура невозможна без обезболивания. Но меня всё равно направляли.
Почему?
И почему в диспансере, когда уже было ясно, что опухоль есть, и весьма запущенная, всё затягивалось? И исследования, и анализы, и аналитика информации, и назначения на вмешательства. Много нас, страждущих? Но у меня случай, как все подчёркивали, экстренный, и время – это критический фактор. Но всё происходило не быстро.
Почему?
И самое главное, фактически в операции в онкодиспансере пусть вежливо и не прямо, но отказано на тот момент.
Почему?
Когда болит, поможет только Айболит!
Эх, друзья-читатели, из "колеи" раздумий о "проклятых" вопросах меня тогда выбросила… Боль!
Да, та самая, которая больше всего пугает при мыслях об онкологии. Все знают, что болезнь эта злая, обязательно завершается тяжкими страданиями от боли. И уже не перспектива вскоре умереть особо пугает, а неизбежность жутких мучений от боли! Мучений настолько тяжких, что многие больные призывают смерть, чтобы прекратить это. И ещё бывает, что, не выдерживая эту боль, люди заканчивают жизнь самоубийством!
Вот и у меня, как и "положено", при запущенной и беспризорной опухоли начались боли. И такие сильные, что, забыв про раздумья, полусогнутый, я поехал в поликлинику. Пробился к терапевту, получил рецепт на "Кетонал", получил в аптеке и прямо там выпил таблетку.
Полегчало! Но понятно было, что это временно.
А вот в 2015 году с онкоболью мне "повезло"! Это когда получилось, как в поговорке: "Не было бы счастья, да несчастье помогло".
Спросите:
– Какое "счастье", если онкология была?
А счастье было в том, что я экстренно попал в больницу по поводу внутреннего кровотечения. Как оказалось, от открытой язвы желудка. И тогда, получается, что относительно вовремя и нашли опухоль. Вовремя? Да, так как опухоль была в начальной стадии, не дала ещё метастазов и не сильно давила на окружающие ткани.
Да, это счастье, когда при онкологии нет сильной боли!
Правда, что такое сильная боль, я всё же узнал в 2015 году.
В первый раз, когда в реанимации неосторожно толкнул край дренажа. Да, ударил внешний конец о кровать, а другой конец дренажа ударил по всему в животе.
Боль была настолько сильная, что я закричал. Пришла медсестра, и я выпросил у неё дополнительно обезболивание. Терпеть просто было невозможно!
Именно тогда, в реанимации, меня ошеломило услышанное. Всю ночь в соседнем здании, но на всю больницу, дико кричал больной от боли! Крик будоражил, не давал спать, и в голову лезли вопросы:
– Почему не обезболивают? И меня вот так, в конце концов, оставят умирать в жутких мучениях?
Под утро крики стали стихать, а затем пришла тишина. Видимо, умер, отмучавшись. Но это воспоминание тревожит меня до сих пор!
А далее ещё было "свидание" с болью.
Каким-то образом у меня случилась непроходимость кишечная, уже после операции в 2015 году. Как в народе говорят: "Заворот кишок". Кто виноват был в этом, не ясно до сих пор. То ли не правильно сложили кишки при операции, то ли я сам что-то не так сделал.
Не суть. А суть была в том, что боль постепенно нарастала, нарастала и закончилось тем, что я в холодном поту и скрюченный приплёлся обратно в больницу.
Там меня обезболили, и стали думать, что делать. Корячилась, угрожая, опять полостная операция. Со всеми её проблемами, и… да, болями послеоперационными.
Но выручил мой Хирург. Он настоял на применении обычной… клизмы. Меня два раза в день "клизмили", проверяли ежедневно на рентгене динамику состояния "заворота", и…
И выправили-таки мои кишки многострадальные. И боль тогда прошла!
Следующее "свидание" с болью, по теории, должно было состояться при инфаркте в 2022 году. Но мне опять "повезло"! Меня, пока ждал "Скорую", трясло всего, холодный пот лился, как под душем, но боли не было! А затем, когда "Помощь" наконец приехала, ввели нитраты и морфин, и вообще похорошело. Как наркоману какому-то. Мне повезло тогда, а вообще-то, что такое сердечная боль настоящая, я услышал один раз.
Это, когда лёжа в кардиологии, я вдруг услышал дикий крик! Все, кто мог ходить, выскочили из палат на этот безумный шум. Оказалось, что одного сердечника две молодюсенькие стажёрки-медсестры не повезли на каталке на процедуру, а повели. И у того больного развился второй инфаркт. И боль была такая, что он закричал на всю больницу и потерял сознание.
Но это всё были не длительные "свидания" с чужой болью.
По-настоящему осознание всего ужаса онкологической боли произошло в 2025 году. Это когда меня перед химиотерапией положили в паллиативное отделение, чтобы поднять гемоглобин.
Паллиативная помощь, дай Бог вам не столкнуться с этим, предназначена для улучшения качества жизни пациентов, страдающих неизлечимыми заболеваниями. Вот и были там в основном те, кому поддерживали жизнь медицинскими средствами.
Но были и те, кого привезли умирать! Вот и кричали они от боли круглые сутки. Да, и днем кричали, нервируя всех, и ночью кричали, не давая спать никому.
– Почему не обезболиваете? – такой вопрос задавали лечащему врачу.
Она отвечала что-то о бессмысленности обезболивания при "сумеречном сознании" пациента, об отсутствии сильных обезболивающих средств…
И вот так, крича, за неделю на Тот Свет ушло двое больных.
А все живые поняли, какая это боль!
А боль свою, до операции на кишечнике, я тогда придушил лекарством. И всегда принимал таблетку, как только эта боль-змея поднимала голову и начинала злобно кусать меня.
Но как только страдания телесные уменьшились, в голове опять заворочались проклятые вопросы! Болезненные вопросы. И так как о "почему это произошло" я уже подумал, повсплывали следующие вопросы.
А я болью тогда был вздрючен-озлоблен, поэтому естественно было задуматься о тех, кто виноват в моих бедах.
"Кто? Кто виноват? Кто виноват в моей трагедии личной?" – думал я, охваченный злостью.
О проекте
О подписке
Другие проекты