Это не совсем верно – есть и другие сведения о жизни будущей столицы Московского княжества в этот период. Правда, их мало. А это – убедительное свидетельство о том, что довольно долгое время (два-три поколения) город спокойно развивался, не испытывая особых потрясений. Очередное нашествие татаро-монголов случилось только в конце XIII столетия, трагического для Руси.

Итак, в 1247 году в возрождавшемся из пепелища городе появился правитель, которого Новгородская 4-я и Тверская летописи называют «князь великий Михайло Ярославич Московский». Это был брат Александра Невского, получивший за дерзость и отвагу прозвище Хоробрит. Опираясь на свои московские владения, Михаил Хоробрит умудрился захватить Владимирское княжество и некоторое время владел им. Пал Михаил Ярославич в 1248 году в одном из сражений с литовцами.

В 1261 году у Александра Невского родился сын Даниил, который в пятнадцать лет стал следующим московским князем (по традиции его называют первым).

В 1272 году в городе был восстановлен собор Спаса Преображения на Бору, существование которого молва связывает с возникновением самой Москвы. Во всяком случае, археологические раскопки свидетельствуют о том, что в XII веке на его месте находилось кладбище, а это предполагает существование храма.

1280-е годы отмечены и другим деянием молодого князя Даниила Александровича – распрей его со старшим братом Дмитрием Александровичем. Вместе с другим своим братом, Андреем, московский князь осадил Дмитрия в его стольном граде Переяславле-Залесском.

К княжеским междоусобицам добавилась другая беда – так называемая «Дюденева рать» (1293). Это был набег на Москву татарского царевича Дюденя. Обманом («обольстиша») татары взяли Москву и разорили её вместе с волостями и сёлами. Случилось это через 56 лет после уничтожения города ордами Батыя. Но на этот раз нашествие не было столь бедственным и смертоносным, Москва довольно быстро оправилась от него.

Храм Спаса на Бору. Больше шести столетий (1272–1933) за постройками, место которых занимает теперь Большой Кремлёвский дворец, находился храм Спаса на Бору. Возникновение его легенда связывает с отшельником Букалом, который некогда совершал свой душеспасительный обет среди густых зарослей лиственничного и соснового бора, занимавшего междуречье Москвы-реки и Неглинной. Когда здесь появились первые постройки, на месте хижины давно умершего отшельника собрали из крепких дубовых брёвен церквушку.

Во время нашествия Батыя церквушка (как и весь город) была предана огню. Восстановили её спустя 36 лет, когда город был ещё уделом Владимирского княжества. Александр Невский завещал его своему младшему сыну, который стал первым московским князем. Он и учредил при храме Спаса иноческую обитель.

При Иване Калите вместо деревянного храма был поставлен каменный. 10 мая 1330 года митрополит Феогност освятил его. По желанию князя в храм Спаса Преображения перевели братию Данилова монастыря, объединив обе обители под началом первого московского архимандрита Иоанна.

Новый каменный храм Спаса Преображения был небольшим и приземистым, с барабаном под шлемовидной главой. Убранство его отличалось монастырской скромностью. В 1350 году повелением князя Симеона Гордого в западной части храма соорудили притвор, а с северо-западной – придел. В дальнейшем из-за частых пожаров храм Спаса неоднократно обновляли.

Первый архимандрит Спасособорского монастыря Иоанн был «муж сановитый словесный и любомудрый». По его почину в обители была собрана большая библиотека. Под своды монастыря приходили смиренные и послушные иноки, искусные в богословии. Иоанн твёрдо следовал строгим канонам монастырского устава и был добрым пастырем своей братии. Спасская обитель во многом способствовала развитию богословских наук. Просветительскую славу она делила с Крутицким и Чудовым монастырями Москвы.

На рубеже XIII–XIV столетий Спасособорский монастырь стал средоточием влиятельного духовенства. Многие его настоятели были духовниками московских князей. Особенно заметна в этом плане судьба коломенского священника Михаила, покорившего великого князя Дмитрия Ивановича всесторонними знаниями, исключительной памятью и истовостью проповеди слова Божьего. Уступая настояниям великого князя, отец Михаил принял в Спасособорском монастыре иноческое имя Митяя и в тот же день был избран братией архимандритом этой обители, Дмитрий Иванович видел в нём преемника митрополита Алексия.

В 1382 году Москва подверглась очередному разорению. Деревянные постройки обители сгорели, обгорел и храм Спаса. Татары убили архимандрита Симеона и многих иноков, другие сгорели в бушующем пламени. По указанию Дмитрия Донского обитель восстановили, и жизнь её постепенно вошла в привычное русло монашеского послушания. Долгое время Спасособорский монастырь был местом последнего уединения высоких особ. В нём приняли постриг и схиму Иван Калита, Симеон Гордый и многие члены княжеских семей. В 1452 году под сводами храма Спаса на Бopy (вопреки существовавшим правилам) совершилось бракосочетание Ивана Васильевича, сына Василия Тёмного, и тверской княжны Марии Борисовны.

Под сводами Спасского храма покоились тела многих князей. Среди них – убитого в Орде тверского князя Михаила Ярославича, Ивана Калиты и жены его Елены. В 1396 году под своды собора поместили саркофаг с останками епископа Стефана Пермского, который вошёл в историю как просветитель народов пермских лесов.

В XVI столетии собор Спаса на Бору перестроили в очередной раз, он стал выше и просторнее. На его завершении, рядом с большим барабаном, появились два малых с луковичными главками. Стены храма расчленили лопатками на четыре части, а под закомарами пробили окна. К восточной стене были пристроены три полукруглые апсиды и придельная церковь с главкой на барабанчике. С западной стороны к дверному проёму храма поднимался лестничный марш паперти. Внутри собор делился на четыре части, своды которых опирались на стены и три столпа. Таким и освятил храм митрополит Даниил в 1527 году.

В царствование Ивана Грозного к Спасскому собору присоединили ещё несколько приделов (два снаружи и три внутри). Тогда же в связи с обустройством царского дворца соборную братию перевели в палаты, построенные на берегу Москвы-реки вблизи Крутицкого подворья. Сначала эту обитель называли «Спаса на Новом», а затем одним словом – «Новоспасская».

В 1817 году храм Спаса на Бору, обновлённый после изгнания французов из Москвы, получил статус обычной приходской церкви. К началу столетия эта церковь представляла собой четверик, завершающийся крестообразном сводом с тремя закомарами со всех сторон. В центре пересечения свода возвышался большой световой барабан с узкими окнами, покрытый шлемовидной главой. К западной стороне собора примыкала двухъярусная трапеза с двумя небольшими звонницами по углам. С северной и западной сторон в храм вели два входа, обрамлённые порталами.

Церковь Спаса на Бору была ценнейшим памятником русской архитектуры и истории.

Шесть столетий её хранили как национальную святыню.

Даниил Александрович. По традиции первым московским князем считается младший сын Александра Невского Даниил. Во время его малолетства городом и окрестными поселениями управляли наместники великого князя Владимирского. Сам Даниил Александрович стоял во главе Московского княжества с 1276 по 1303 год, то есть больше четверти века. Первый раз он упоминается в летописи как участник похода 1282 года на Переяславль-Залесский. Это был стольный город его брата, великого князя Дмитрия Александровича. Даниил с другим своим братом, Андреем, оспаривал права старшего брата – притязание для его небольшого княжества явно преждевременное. Даниил понял это и в дальнейшем поддерживал Дмитрия.

В 1293 году Московское княжество подверглось очередному разгрому татарами. Это был набег царевича Дюденя, так называемая «Дюденева рать». Неприятель беспрепятственно вошёл в город, обманув князя. Н.М. Карамзин писал по этому поводу: «Даниил Александрович Московский, дружелюбно впустив татар в свой город, не мог защитить его от грабежа. Ужас царствовал повсюду. Одни леса дремучие, коими сия часть России тогда изобиловала, служили убежищем для земледельцев и граждан».

После смерти Дмитрия Даниил Александрович вновь включился в борьбу за великокняжеский стол, который занял его средний брат, Александр Александрович. Его поддерживали тверской князь Михаил Ярославович и переяславский Иван Дмитриевич. В своём противостоянии великому князю союзники опирались на хана Ногая, фактического правителя западной части Золотой Орды (между Нижним Дунаем и Днепром). В этом объединении трёх ведущая роль принадлежала московскому князю.

Притязал Даниил Александрович и на Великий Новгород. Словом, у первого московского князя руки оказались не короче, чем у основателя города.

Более того, Даниил стал первым русским князем, который после 63-летнего владычества татар осмелился поднять на них руку. Осенью 1300 года Даниил Александрович предпринял поход на Рязанское княжество. Летопись так повествует об этом: «Данило князь московский приходил на Рязань ратью и билися у Переяславля, и Данило одолел, много и татар избито бысть, и князя рязаньского Костянтина некакою хитростью ял и привед на Москву».

Выступление Даниила против Константина, пользовавшегося поддержкой Орды, как это ни удивительно, сошло ему с рук. Результатом похода стало присоединение Коломны к Москве, а победа над «погаными» получила широкий резонанс в русских землях. Многие стали с надеждой смотреть на князя-победителя: может быть, именно он сможет поднять народ на борьбу с чужеземцами.

Через год после этого беспрецедентного события умер переяславский князь Иван Дмитриевич. Наследников у него не было; по существовавшим тогда обычаям владение считалось выморочным и отходило в состав княжества Владимирского. Но Даниил Александрович захватил Переяславль-Залесский, выгнав оттуда великокняжеских наместников. И это грубейшее нарушение наследственного права сошло ему с рук. В «Степенной книге» по поводу отчуждения Переяславля развивается даже мысль о том, что Даниил Александрович получил первую крупную территории, присоединённую к собственно московским землям, «без крамолы», то есть мирным путем, по завещанию.

Вскоре к Москве был присоединён Можайск. Таким образом, Москва-река на всем своём протяжении оказалась на территории одного владельца. В центральной части междуречья Оки и Волги образовалось компактное княжество с четырьмя значительными городами.

Успешной внешней политике Даниила Александровича способствовал ряд обстоятельств. Около 1297 года в Москву выехал черниговский боярин Фёдор Бяконт. Это было связано с переходом Черниговской земли к смоленским князьям, противникам Бяконта, который предпочёл поменять свою вассальную зависимость. Естественно, что боярин привёл с собой и всех своих людей.

Через два года на московскую службу перешёл киевский боярин Нестер Рябец. К этому его вынудила война между ханами Тохтой и Ногаем, в результате которой Киев подвергся полному разгрому. (По образному выражению летописи, «весь Киев разбежался».)

Были и другие крупные перемещения на московские земли (среди них – Вельяминовы, впоследствии московские тысяцкие). Значительный приток служилых сделал Московское княжество в начале XIV столетия равным соперником Твери, одного из сильнейших государственных образований Северо-Восточной Руси.

Удачлив был первый московский князь и во внутреннем строительстве своего стольного града. При Данииле Александровиче сильно разросся торгово-ремесленный посад вокруг Кремля. Появился монастырь на тогдашней окраине города.

Данилов монастырь. Монастырь является духовно-административным центром Русской православной церкви. В нём находится резиденция патриарха и Синода. Монастырь – ценный памятник архитектуры XVII–XVIII веков, но начало его истории теряется во мраке владычества на Руси татаро-монгольских завоевателей. Для нас он особенно интересен тем, что стал первой московской обителью.

Монастырь расположен на правом берегу реки Москвы, в южной части города (Даниловский вал, 22). Общеизвестно и признано, что основал обитель первый московский князь Даниил Александрович. Но в вопросе о том, когда это произошло, царит неимоверная путаница. Так, церковный историк Амвросий называл в начале XIX века две даты: «около XIII столетия» и 1272 год. Разрыв, конечно, колоссальный! Ф.Л. Курлат и Ю.Е. Соколовский в путеводителях по Москве 1968 и 1980 годов тоже не в ладу сами с собой, называя 1285 год и конец XIII века. Последней даты придерживается и автор статьи «Данилов монастырь» в энциклопедии «Москва», изданной к 850-летию города.

Конечно, точных указаний по этому вопросу уже не найти, но логика событий позволяет сделать определённые выводы. Даниил получил Московское княжество в 1263 году по завещанию своего отца Александра Невского. Было ему тогда два года, и несколько лет княжеством управляли наместники великого князя Владимирского. Только в 1282 году Даниил включился в активное политическое и военное соперничество с другими князьями Северо-Восточной Руси. Два следующих десятилетия (до кончины князя) прошли в почти непрерывной борьбе, итогом которой стали захват Коломны и присоединение Переяславля.

Правда, успех не всегда сопутствовал Даниилу Александровичу. В 1293 году, впервые после Батыева нашествия, Москву захватили ордынцы («Дюденева рать»). В летописном известии об этом говорится, что неприятель «взяша Москву всю и волости и села». Но в этом кратком сообщении нет ни единого слова о разорении монастырей. Почему? По-видимому, потому, что их ещё в Московском княжестве не было.

Нашествие Дюденя наглядно продемонстрировало беззащитность южных подступов к Москве и заставило Даниила задуматься над этим вопросом. В 1297 году он помирился с великим князем Владимирским. Наступила короткая передышка в активной внешнеполитической и военной деятельности владыки Московского края. Но без дела он не сидел. Именно это время Даниил использовал для основания первого монастыря, первой «сторожи» на ближайших подходах к городу. Вот что говорит по этому поводу современный исследователь русского средневековья В.А. Кучкин: «Наиболее вероятным временем основания первого в Москве Данилова монастыря надо признать 1298–1299 годы».

Эту точку зрения учёного подкрепляет ещё один довольно значимый факт. В Даниловом монастыре была учреждена архимандрития; то есть обитель сразу стала местопребыванием высшего духовного лица, самого значительного в Московском княжестве. А когда легче было добиться такой чести княжеству, далеко не равному окружавшим его землям? Конечно, в 1299 году, когда глава русской церкви митрополит Максим перенёс свою резиденцию из Киева во Владимир-на-Клязьме. Именно тогда он должен был охотнее всего откликаться на просьбы северо-восточных князей, чем и воспользовался Даниил Александрович.

Данилов монастырь стал и местом захоронения первого московского князя, умершего 4 марта 1303 года. По выражению летописи, Даниил Александрович умер «в черньцех и в скиме». То есть перед кончиной принял монашеский сан и схиму. Последнее понятие обозначает «затвор» в монастыре. Надо полагать, что это произошло за несколько дней до роковой даты.

Русская православная церковь причислила Даниила Александровича к лику святых. Память о первом московском князе чтится 4 марта и 30 августа старого стиля. Вторая из этих дат – день обретения мощей Даниила Александровича в 1652 году.

Кстати. Данилов монастырь стоял на небольшом холме. С трёх сторон (с севера, юга и востока) его прикрывали обрывистые берега Москвы-реки и речушки Худенец, с запада – лиственничный бор, за которым было болото. Не обитель, а крепость.

Недалеко от монастыря проходила Ордынская (Серпуховская) дорога. Ордынцы и сожгли монастырь через одиннадцать лет после его основания. В это время в Кремле была построена церковь Спаса Преображения, туда и перебрались иноки Данилова монастыря. После чего летописец записал: «Сия деревянная обитель совершенно опустела».

Возобновил монастырь Иван Грозный. По этому поводу существует следующая легенда, записанная в «Степенной книге».

Как-то великий князь Иван IV ехал на охоту мимо развалин монастыря. Под одним из сопровождавших его бояр споткнулся конь, и он невольно остановился. Тут предстал перед ним незнакомый муж и сказал, что он хозяин этих мест – князь Даниил Московский, и велел передать государю: «Ты всячески забавляешься, а меня предал забвению».

Иван Васильевич приказал по этому случаю петь панихиды и раздавать милостыни. Но только ещё после нескольких чудесных знамений монастырь восстановили. Случилось это в 1560 году.

История Данилова монастыря богата событиями и внешней, и внутренней жизни. Было в его истории всё. В 1983 году монастырь перешёл в ведение Московской патриархии и стал духовно-административным центром Русской православной церкви^[2].