2. Миры Серхио. Земля. (2125 г.)

Аудиторию щедро заливал солнечный свет. За приоткрытыми окнами в ветвях деревьев гомонили воробьи. И голоса прохожих были вполне себе различимы, как и голоса шалопаев, прогулявших пары.

За кафедрой прохаживался профессор масс-прогнозирования Влад Николау. Его четкий баритон и без всяких усилителей разносился по аудитории.

– Технология терраформирования открывает великолепную и вполне осуществимую возможность расширения территории жизни, – и повторил на латыни: – Il territorio della vita⁵. Вы еще не забыли в каком заведении учитесь?

– «Академия технологии»! – привычно, но уже без задора отозвались студенты.

Михаил в это время рисовал карандашом Настю Рост – какой она виделась ему с этого ракурса. Преподавателя он слушал вполуха. Но не из-за отсутствия интереса, а потому что изучил все аспекты излагаемой профессором темы еще в пятом классе гимназии. А вот все возможные ракурсы Насти терялись в бесконечности. Он улыбался, прищуривался, вытягивал руку с карандашом, сверяя размеры. В какой-то момент даже встал, выискивая что-то известное только ему да Господу Богу.

– Господин Мэллок, – как сквозь вату пробился до него голос лектора. – Извольте изложить хотя бы несколько общеизвестных мест из обсуждаемого нами вопроса последующего и последовательного, что немаловажно, развития нашей цивилизации.

Михаил даже с удивлением посмотрел на него.

– Тенденции в развитии, упомянутой вами цивилизации остаются неизменными в течение последних шести-семи тысяч лет, по крайней мере, – ответил он спустя мгновение. – Это нам известно из зафиксированных и верно интерпретированных свидетельств, сохранившихся в материальной культуре. Оставшихся в свободном доступе, разумеется. Вероятно, под упомянутым вами extensio vitae⁶, следует понимать захват новых территорий более продвинутыми либо в экономической, либо в технологической сфере, и, как правило, весьма сплоченными группировками. Я бы таким группировкам, рассеянным по нашей общей истории, присваивал уже устаревшее название «мафия». Жаль, но со мной определенно не согласятся в этом вопросе. Нельзя же так называть десятки миллионов мигрантов из Европы и Азии в свое время захвативших три материка, известных сейчас как Северная Америка, Южная Америка и Австралия. И множество островов и островных архипелагов в мировом океане.

– Прекрасно! – усмехнулся профессор. – То есть освоение новых миров и расширение человеческой цивилизации в вашем понимании – это нечто преступное.

– В основе своей, безусловно. Это неприкрытое преступление против человеческих и иных сообществ, и устоявшейся экосистемы, – кивнул Михаил. – И как юридический факт и как противоправное деяние – я бы уточнил. Не берусь расценивать это как технологический и социальный рывок. Все аспекты и последствия становятся понятны лишь по прошествие немалого времени. Собственно говоря, существует вероятность в ходе экспансии натолкнуться на организованное сопротивление разумных обитателей в колонизируемых мирах. Если этого не произошло до сих пор, нам просто повезло. Либо тщательно скрывается. Мы не можем полагаться на каталоги описанных внеземных форм жизни. Такими могут быть с нашей точки зрения невозможные формы в парадоксальных условиях существования. С такими же парадоксальными и даже невозможными свойствами и способностями. Мы не имеем право исключать такой вероятности. Я делаю допущение, что мы их либо не встретили, либо не осознаем наличие контакта с парадоксальными формами жизни. А как гуманитарное явление техно-оптимизм ожидаем и объясним. Как и беспочвенные надежды, связанные с колонизацией ближнего внеземелья. Но история полна примеров ничем не подкрепленного всплеска таких ожиданий в начале любых войн.

– Прекрасно! Мне понятна ваша позиция, господин Мэллок. К сожалению, вы не одиноки. Мне известно о миллионах усомнившихся, о миллионах выступивших против расширения данного нам в употребление мира. Временами на фоне этого противодействия мы узнаем о более чем экзотических формах убеждений.

– К сожалению, мне об этом ничего неизвестно, господин Николау, – Михаил убрал незаконченный рисунок в папку. – Моя позиция не закамуфлирована экзотикой или убеждениями. Я считаю, что время для этой экспансии еще не пришло. Еще не разработаны безупречные методы и технологии для освоения новых миров.

– Я рад за вас, господин Мэллок! – снова прервал его лектор. – Господа, вы должны прийти к подобной точке зрения, но с точностью до наоборот, со знаком «плюс». Ибо господин Мэллок к концу своего замечательного спича, сформулировал именно ту причину, что собрала нас здесь, сплотила под крышей этого замечательного учебного заведения. Именно поэтому мы проводим долгие часы в аудиториях, лабораториях и на испытательных стендах. Безупречные технологии! И безупречные методы хозяйственной деятельности для внедрения этих технологий в повседневную жизнь! Это и есть залог будущего нашей цивилизации! Не побоюсь этого слова – блистательного будущего всех миров, которые со временем станут для людей родным домом! Благодарю вас! Лекция окончена! – профессор принялся собирать материалы с пюпитра в папку. – Господин Мэллок, уделите мне еще несколько минут! – окликнул он Михаила, проходившего мимо кафедры.

Тот проводил Настю Рост взглядом.

– С удовольствием, господин профессор.

– Михаил, я не раз отмечал твой потенциал, – уже без церемоний сказал Николау. – Но талант – вещь обычная. Почти в каждом человеке можно обнаружить некоторые эксклюзивные способности. И чаще всего они находятся в латентном состоянии. А потерять уже развитые способности еще проще. Потому что их считают чем-то само собой разумеющимся.

– Очень интересно, – кивнул Михаил.

Сейчас ему было скучно. Если во время лекции профессор подловил его и попытался слегка макнуть в помои, и ему пришлось пресечь эту попытку ворохом слов. То сейчас Николау говорил откровенно неинтересные и очевидные вещи.

– Михаил, твой дар – сводить в единое целое разрозненные факты и обрывочные сведения. Ты видишь сокрытое от других, чувствуешь перемены. Я не скажу, что это редкость. Потому что редкость в ином – в точке приложения такой способности. Не так уж и много этих точек приложения. Я позволил себе отправить твое резюме в корпорацию «ЗАСЛОН», это старейшее агентство технологических разработок. Скажу без хвастовства, я сам начинал работу в «ЗАСЛОНЕ». Это прекрасная возможность совмещать новейшие инженерные разработки с научной деятельностью.

– Я вас благодарю за участие. Но я ни на что не претендую. И всегда осознаю свои силы и возможности.

– Именно поэтому я сделал запрос за тебя и снабдил его своими рекомендациями.

В этот момент смарт-помощник Михаила сообщил о входящем вызове. Звонила Настя.

– Хорошо, не буду задерживать, – усмехнулся Николау. – Вернемся к этому разговору позже. Я выписал тебе разовый пропуск в закрытый архив Академии. Сегодня на семь часов вечера. Будет еще несколько человек. Но посетители архива практически не пересекаются. Так что мешать тебе не будут.

– Зачем мне это? – попытался отказаться Михаил. – Мой вечер уже распланирован.

– Держи, – Николау протянул ему электронный пропуск. – Как провести вечер – решать тебе.

Профессор подхватил рабочую папку и вышел из аудитории.

Михаил несколько мгновений разглядывал пропуск. Он чувствовал почти непреодолимое желание оставить его на кафедре – вдруг пригодится кому-нибудь. Но все же убрал пропуск в карман.

Друзья ждали его на улице, дурачились с подтанцовкой. Настя с улыбкой смотрела, как он неспеша спускается по широкой лестнице.

Фасады домов от фундамента до кровли переливались выпусками коммерческой рекламы, публичных новостей и популярными сюжетами из соцсетей. В полной тишине. Звук через систему смарт-помощника появлялся, когда взгляд задерживался на картинке дольше семи секунд.

По дорогам бесшумно проносились модули общественного транспорта.

Над площадью была расположена взлетная площадка челноков малого радиуса. Взлетные площадки в других районах и на окраинах работали круглосуточно. Эта использовалась только в экстренных случаях – все-таки исторический центр города. Хотя после Четвертой мировой войны исторические места по всей планете были воссозданными новоделами.

По тротуару трусцой передвигалась вереница адептов здорового образа жизни. Некоторые неспешно крутили педали велосипедов. Почти всем бегунам и велосипедистам перевалило за сто лет. Определить это по внешнему виду было невозможно – долгожители выглядели на пятьдесят с небольшим лет. Выдавала спортивная форма торговой марки «Prima Generatio⁷», устаревшая гарнитура да само стремление поддерживать здоровый образ жизни. Как правило до восьмидесяти пяти – девяноста лет граждане продолжали трудиться. Если их работа не была связана с космосом или силовыми структурами. Эти специалисты, следуя положениям «Меморандума Маска-Брюля-Китагавы», продолжали работать и после девяноста лет. Обыватели после выхода на покой три-четыре года проводили в так называемых ретритах и духовных путешествиях. Такой уклад жизни сформировался после Четвертой войны, когда корпорации и конгломераты были упразднены и все частные капиталы стали общественным достоянием. Вскоре после этого начался следующий за седьмым технологический рывок. Медицинские и синтетические технологии предполагали продление продуктивного периода жизни до двухсот лет. Практически все известные болезни были побеждены, а замена изношенных органов на импланты стала повсеместной и безопасной процедурой.