– Конечно, – не мог отказаться увидеть спасённого юноша, но не успел он подойти к двери, как жена погибшего вскочила на ноги и с криком оттолкнула доктора с юношей в сторону, а сама вбежала в реанимационное отделение, закрывшись на защёлку изнутри. Она была не в себе, считала, что Дима виновен в смерти мужа и видела перед собой лишь один выход из ситуации – убить его, свершив своё собственное правосудие, которое казалось единственно верным решением. Уже ничто не останавливало от деяния, имевшее самое большое значение, ноги сами вели в палату молодого человека, тогда как мозг витал в пространстве, не отвечая за действия тела и ярости, что скрывались внутри. Переступив порог палаты, прикованный к кровати, и раненный Дима показался ей в образе палача, из-за которого семья, в которую женщина верила, больше не существовала. Она не считала свои действия, свершением ошибки. Рассудок затуманен горем и этим всё сказано. В перевёрнутом мире, убийство Димы казалось в порядке вещей. Схватив со стола остроконечные ножницы для снятия швов, и крепко сжав их в ладони, она медленными шажками подошла к Диме, лежавшему без сознания. Встав у кровати, вдова подняла обе руки над сердцем молодого человека, и уже была готова нанести удар, ни минуты не колеблясь, но санитары, вовремя добравшиеся к палате, выбили дверь и снесли женщину с ног. Вслед за ними прибежали Саша с доктором.

– Вколите ей успокоительного. Пусть придёт в себя, а после, поговорит с милицией, – дал указания врач. – У меня ещё никогда не было подобного безобразия в отделении.

Доктор, убедившись, что больше нет угроз для жизни пациента, оставил Сашу наедине со своим «другом», а сам пошёл разбираться с буйной вдовой.

Прошло минут двадцать, прежде чем Дима открыл глаза, почувствовав рядом чьё-то присутствие. Всё это время, Саша тихо сидел в палате, вспоминая безумный поступок вдовы, едва не убивший того, кого он всеми силами спасал. Юноша продолжал считать себя виноватым в смерти водителя джипа и только на его плечах лежал груз ответственности. Он сделал выбор, кого спасать, а кого оставить умирать. Теперь, всю оставшуюся жизнь придётся нести это бремя в себе, зная, что можно было поступить иначе.

– Как себя чувствуешь? – спросил Саша, пытаясь найти темы для разговора.

– Лучше, чем могло быть.

– Ты знаешь, после выписки сможешь вернуться обратно в спорт? – хотел обрадовать его юноша.

– Надеялся на это, – с облегчением прошептал Дима. Говорить ещё тяжело, но он продолжал.

– Думаю, ты ещё всех порвёшь. По – другому и быть не может.

– Возможно.

Саша сидел рядом с ним и не знал, что сказать. С незнакомыми людьми он никогда не умел находить темы для разговора, к тому же, присутствовала неловкость, от которой не мог избавиться, поэтому, убедившись, что с Димой всё хорошо, юноша поспешил уйти, не сказав больше ни слова, посчитав это лучшим решением.

– Куда ты? – голос Димы остановил у двери.

– Домой, – обратно повернулся Саша, стоя у выхода. – Хочу выспаться. Нужно в университет, хотя, кажется, я имею права пропустить один день и хорошенько отоспаться, – с неуверенной улыбкой сказал он.

– Не знаю, как поблагодарить тебя…

– Не нужно.

– Нет. Нужно, – настоял Дима. – Моя жизнь только твоя заслуга и я не представляю, чем отплатить. Я ещё никогда не находился в такой ситуации. Кажется, это просто невозможно.

– Возможно, – придумал лучший способ платы за спасение он. – Стань олимпийским чемпионом! Думаю, лучше награды за спасённую жизнь и не придумаешь, – совершенно серьёзно озвучил неожиданно возникшее желание юноша. – А теперь выздоравливай. Сейчас это самое главное.

– Думаю, я никак не успею пробиться во взрослую сборную к Ванкуверу. Это же в следующем году, – огорчённо произнёс Дима, вновь остановив Сашу у выхода, заставляя придумать другой способ.

– А я говорил не про Ванкувер, – улыбнулся он. – Сочи ждёт тебя. Там ты найдёшь свою удачу в полной мере. Почему-то я верю в это.

– Всё – таки уйдёшь? – тяжело протянул молодой человек, не понимая, как вести себя и что делать. Он чувствовал точно такую же неловкость и смущение от незнания, как быть. В этом они с Сашей одинаковы.

– Можно прийти как-нибудь на неделе? – вдруг спросил Саша, всё ещё оставаясь в палате. – Хочу узнать, всё лив порядке. Не знаю, как объяснить, но я волнуюсь о тебе, хоть и понимаю, что знаю тебя меньше суток. Наверное, это фанатичная любовь к биатлону и юношеский максимализм продолжают удерживать меня здесь, заставляя говорить всякую глупость, о которой я могу совсем скоро пожалеть. Так странно видеть тебя здесь, обычно я смотрю на ваши соревнования по телевизору, и каждый раз мечтаю приехать туда, увидеть всё вживую, даже, может поучаствовать в чём-то, но, так и не вышло, – нашёл самую подходящую тему для разговора, которую только мог придумать Саша, перебрав всё от начала и до конца.

– Приходи. Буду ждать. Расскажу всё, что захочешь о жизни в биатлоне. Вижу, тебя это интересует сильнее, чем чтобы то ни было, вот только избавлюсь от всех этих проводов, – быстро согласился Дима. По его мнению, Саша сможет составить ему так необходимую сейчас компанию.

– Тогда, до встречи?

– До встречи, – попрощались они, и дверь палаты закрылась.

Дима остался один, хотя одиночество просто не переносил. Где бы ни был, ему всюду необходима компания, желательно, большая и весёлая. Общение у него в крови, как, впрочем, и биатлон, но в данный момент, придётся пересилить себя и выдержать не только одиночество, но и все муки боли, даже после череды болеутоляющих. Из посетителей никто в ближайшее время не придёт. Отец и мать за неделю до этого уехали в солнечный Лос-Анджелес, отмечать очередную годовщину и вернутся нескоро, по крайней мере, пока вдоволь не насладятся отдыхом, не растратят все накопленные деньги и не включат традиционно отключённый телефон для полного отрешения от прежней жизни. Бабушка, всё ещё жившая в Сосновом бору, не должна ничего знать. Лишние волнения не приведут ни к чему хорошему, а члены юниорской сборной сейчас на сборах. Дима и Женя должны были присоединиться к ним лишь через два дня, отгуляв законные выходные, выбитые тяжким трудом. Теперь же, этих дней будет слишком много, что не может радовать, хотя ещё совсем недавно, ребята были в восторге, так как могли ненадолго вернуться к семьям и друзьям.

Проснувшись поутру, Дима обратил внимание на ярко светившее осеннее солнце. С ног до головы оно полностью «захватило» его своим холодным теплом. На какой-то момент прошлая ночь показалась ему страшным сном и звон будильника вернёт жизнь в прежнее русло. Он добивался, её все последние годы и не хотел в одночасье потерять плоды стольких трудов. Но паутина из проводов, переплетённая между собой по всему периметру кровати не скрыла реальность, представшей точно такой же, что и во сне. Раздражавшее пиканье аппаратов эхом отразилось в ушах, вызвав головную боль, хотя точно утверждать, что она болела из-за медицинского оборудования, было бы глупым, ведь сотрясение мозга явно нельзя списывать со счетов.

Во сне Дима отчётливо вспомнил всё произошедшее перед аварией, даже миг, когда джип, несшийся с бешеной скоростью, сбил их с Женей. Подобное не сразу вспомнилось, но уже никогда не забудется. Ему хотелось вычеркнуть это из жизни, ведь в момент удара он всегда вздрагивал, переживая трагедию заново. Рука, ранее не дрожавшая, так и не успокоилась, словно опасность по – прежнему угрожала, не собираясь отступать. Но одно из памяти точно не вычеркнуть. За секунду до столкновения, он обратил внимание на лобовое стекло. В свете фар, Дима отчётливо заметил водителя, не смотревшего на дорогу, увлекшимся губами своей молодой спутницы. Четыре человека пострадало лишь из-за банального несоблюдения правил дорожного движения. Он бы ещё понял, если бы у водителя случился сердечный приступ или ещё что-нибудь, что могло объяснить происшествие, но это… Дима с детства не понимал тех, кто пренебрегал своей и чужими жизнями и став старше, ничего не изменилось. В свои 21, он ни разу не сделал того, что стало бы причиной смерти окружающих. И дело не во врождённой правильности. Он не хотел отвечать за человеческие терзания перед матерями и отцами, которым скажут о смерти ребёнка или вроде того – это страшно и пережить такое не под силу никому, у кого бьётся в груди сердце.

Дверь палаты открылась. Мужчина в белом халате и личным делом в руках навестил больного во время утреннего обхода.

– Доброе утро! – поздоровался он. – Как себя чувствуете?

– Не очень, – честно сказал Дима, попытавшись приподняться, нежели целыми днями оставаться в одном и том же положении, но острая боль в пояснице, где повреждён позвонок, оставила лежать без резких движений.

– Не удивительно, – спокойно отреагировал он. – Хорошо, что выжили, а поправка уже дело молодого организма.

– Скорее бы!

– Это вряд ли. Повреждения, к счастью, не смертельные, теперь уже, но вот на быстрое восстановление рассчитывать не стоит.

– Почему? – насторожился Дима, приготовившись к худшему.

– Вы ведь спортсмен и должны понимать. Это дело слишком сильно зависит от того, насколько сильно заботитесь о здоровье, – в обход прямому и понятному ответу, сказал доктор. – Любая травма, не мешающая жить, может стать угрозой для спортивной карьеры. К сожалению, у вас их больше одной.

– Ну и что? – не понял молодой человек. – Всё срастётся. Верно?

– Не будем забегать вперёд.

– Нет уж, давайте забежим вперёд, – настоял Дима, ведь его спортивная карьера была важнее всего.

– Хорошо, – согласился он. – Такое количество травм говорит о хотя бы одной причине, по которой вас могут списать. Сломанная нога, повреждение поясничного отдела позвоночника, закрытая ЧМТ средней степени, возможное нарушение работы внутренних органов в связи с обильным кровотечением. Не говоря уже о множестве дальнейших осложнений, которые могут возникнуть после операции на брюшной полости. Дмитрий, я ни в коем случае не хочу вас пугать, но это возможно. И часто бывает, что помогает чудо. В вашем же случае, я могу сказать, что надежда есть, но нельзя быть уверенным наверняка.

– Я не знаю, что сказать, – глядел в одну точку он.

– А я вам подскажу, – открыл личное дело доктор, принявшись заполнять. – Назовите ваше полное имя, дату и год рождения. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим.

После неутешительных новостей Дима совсем поник. Он не хотел даже слышать об окончании карьеры. Биатлон – это всё, что у него есть с самого детства. Отец отдал его в секцию во втором классе, чтобы у сына было хоть какое-то занятие, ведь до этого он ничем не занимался, лишь гулял с друзьями, не раздумывая ни о чём другом. Со временем, спортивное увлечение переросло в настоящую страсть. Она до сих пор не утихла, лишь набрав обороты. И слышать от врача подобные слова было так больно, что хотелось провалиться под землю, потому как цель всей жизни ускользает. А надеяться на чудо было бы неуместно, ведь выживание в аварии произошло совсем не из-за него.

– Малышкин Дмитрий Александрович, родился 19 марта 1987 года в Сосновом Бору, Ленинградская область, – после недолгого молчания сказал он без единой позитивной нотки в голосе.

– Полных двадцать один год, верно? – посчитал доктор.

– Да, – вздохнул он.

– Хорошо. Скажите телефон ваших родителей, либо тех, с кем можно связаться, чтобы вызвать их сюда.

– В Питере нет никого, кто бы мог приехать, – сообщил он, вновь почувствовав одиночество. Любимой девушке он не хотел говорить о своём состоянии. Это лишь отпугнёт её, либо заставит принять предложение из жалости, чего ему совсем не надо.

– Совсем никого? – переспросил доктор. – А как же тот юноша, что приехал вместе с вами? Он может привезти вам всё необходимое, пока будете лежать здесь?

– Обещал, что приедет, но я не знаю, его телефона.

– Странно, – закрыл папку мужчина и привстал. – Я ещё никогда не видел, чтобы незнакомый человек так рвался спасти вас от обезумившей жены виновника аварии. Видели бы вы это со стороны.

– Правда? – удивился Дима, поразившись такому поступку.

– Да, чуть не забыл. Саша рассказал всё, как было милиции. Они записали его показания и пообещали, что его и вас больше не побеспокоят, но я в это не верю.

– Почему?

– Эта женщина, которая пыталась вас убить, была отпущена, – рассказал доктор. Дима лишь сильнее прежнего сморщился.

– Кто так решил? Она невменяема!

– Напротив. Наутро Светлана Викторовна была более чем вменяема. К ней приехал адвокат и, не смотря на показания Саши, его матери и мои, её отпустили, приняв тот инцидент за шок, будто бы она не понимала, что делает. В общем, состояние аффекта.

– Кем был её муж? – услышав про адвоката, не мог не спросить Дима.

– Известный московский предприниматель, элита нашего общества. Приехал в город с двумя дочерями и женой для посещения достопримечательностей. Как видите, отдых прервался, но Светлана Викторовна не собирается сдаваться. Она не верит ни одному слову единственного свидетеля, не даст ему опорочить имя мужа, пообещала подать в суд не только на него, но и на вас. Женщина совсем выжила из ума.

– Как она вообще может угрожать ему и мне? Из-за этого подонка погибла молодая девушка, мой друг в коме. Ей не удастся выиграть, – уверил себя Дима, но по лицу доктора было понятно, что всё не так просто.

– В милиции сказали, что погибший был важной шишкой, а жена известна своим твёрдым и целеустремлённым характером. Говорят, она всегда добивается своего, – вспомнил слухи мужчина. – Ладно, мне пара к другим пациентам. Вскоре, зайду снова. Если что, к вам придут сестрички. Отдыхайте.

Шло время. Дима постепенно восстанавливался, хоть ему и было сложнее, чем того хотелось. Спустя неделю его перевели в обычную палату, где в компании ещё семерых человек он больше не оставался один. Каждый день проходил монотонно, но довольно быстро: соседи по палате оказались чересчур говорливыми, не стихая ни на минуту. К своему удивлению, парень, впервые за годы жизни, устал от общения, постоянного внимания и окружения людей, которые просто не умели умолкать и без перерыва говорили обо всём на свете. Порой Диме казалось, что он стал участником больничного митинга, чего не мог вынести. Спастись от подобия развлечения можно было только на процедурах, где в общении с приятными молодыми врачами, и медсёстрами он расслаблялся, приводил мысли в порядок, стараясь не вспоминать о длительном пребывании в больнице. Но, помимо этого, молодой человек усердно расспрашивал о степени восстановления сломанной ноги, всё ещё мучивших болях в пояснице и времени, требующимся для полного выздоровления. Как бы он не стремился выписаться и приступить к тренировкам, проходившим перед стартами кубка IBU, заживление не ускорилось. Даже наоборот. Нагрузки, которыми Дима насытил своё тело, желая оставаться в форме, лишь замедлили процесс, открыв некоторые не зажившие раны. Из-за этого, новые боли поразили тело, частично приковав к пастели. Поясница слишком сильно дала о себе знать. Молодой человек изо всех сил боролся с болями, не говорил об этом лечащему врачу, боялся диагноза, что навсегда закроет дверь в биатлон. Приходилось терпеть.