Дмитрий проследовал за Бординым по тихому коридору, вошёл в приемную, но в свой кабинет генерал не пригласил, лишь о чем-то спросил у адъютанта и капитан тут-же передал конверт с инструкциями перед миссией. В приемной никого из ожидающих не было, а сама комната была обставлена в строгом стиле.

Коричневый диван и пара кресел находились возле широкой входной двери, массивный деревянный стол из тёмного ореха в дальнем углу возле окна, а по бокам стояли высокие шкафы с папками и документами. В противоположном углу комнаты находился старый глобус, покрытый тонким слоем пыли, словно напоминание о том, как быстро мир меняется, но какие-то идеи остаются неизменными.

– Дмитрий, – начал генерал, его голос был тихим, в нём чувствовалась железная решимость, – ты понимаешь, что это задание не просто опасно, но и уникально. Мы имеем дело с чем-то, что может изменить всё, что мы знаем о прошлом и настоящем. Если проект «Феникс» действительно существует в современном мире, то его последствия могут быть катастрофическими.

Дмитрий кивнул, его лицо оставалось спокойным, хотя внутри он чувствовал напряжение. Он был одет в тёмно-синий тактический комбинезон, который отлично подходил для горных условий. На поясе висели ремни с необходимым оборудованием, а на плече красовался компактный рюкзак с дополнительными припасами. Его глаза были сосредоточены, а движения точными и уверенными.

– Я готов, товарищ генерал. – Произнёс он, стараясь скрыть волнение. – Хочу знать больше о том месте, куда направляюсь и предупредить о своей новой командировке.

Владимир – несколько лет, как заменил стареющего отца на должности президента фонда культурного наследия и являлся одним из друзей Дмитрия. В здании фонда располагались лаборатории для исследования артефактов и предметов искусства, а также имелись свои архивные фонды с непревзойдёнными системами безопасности и поддержания климата. Дмитрий трудился в фонде достаточно давно, он был выведен за штат Министерства обороны, но не потерял навык опытного диверсанта и спецназовца.

Эти факты не мешали задействовать майора в собственных задачах и тайных заданиях по линии других силовых органов, где Бордин располагал устойчивыми связями. В одном из последних заданий, Бордин поручил Дмитрию по просьбе одного своего друга генерала, отыскать и спасти похищенного микробиолога Дорнина.

Генерал достал из внутреннего кармана старую фотографию комплекса, сделанную ещё во времена войны. Здания на снимке выглядели новыми, их серые каменные стены отражали солнечный свет, а вокруг них виднелись аккуратные дорожки и цветочные клумбы. Теперь же этот комплекс превратился в заброшенное место, затерянное среди гор.

– Это было секретное научное учреждение, созданное нацистами в конце 1940-х годов. – Продолжил генерал. – Они называли его «Ледяной Ковчег». Здесь велись эксперименты над детьми, использовались древние технологии, а также разрабатывались методы переноса сознания. Наша задача – найти любые следы этих исследований и уничтожить их, чтобы они никогда не смогли быть использованы против человечества.

Пока он добирался до аэропорта, то успел лишь немного ознакомиться с деталями задания, Дмитрий был немного удивлён властью генерала, решившего вопрос со специальным самолётом, что должен был доставить в Инсбрук. Когда Дмитрий поднялся на борт самолёта, он заметил, как экипаж, состоявший из нескольких человек, работал в полной тишине.

Все они были профессионалами, одетыми в чёрную форму с минимальной символикой. Пилот, высокий мужчина с короткой стрижкой и внимательными глазами, проверял приборы, время от времени бросая быстрые взгляды на Дмитрия. В воздухе чувствовалась напряжённость, будто каждый осознавал важность предстоящей миссии.

Самолёт был небольшим, но современным, внутри всё было функционально: металлические стены, жёсткие кресла, закрепленные к полу, и система связи, которая позволяла поддерживать связь даже в самых удалённых районах планеты. Дмитрий сел у окна, наблюдая за тем, как городская застройка постепенно сменилась зелёными полями, а затем и белоснежными вершинами Альп.

Погода стояла холодная, и снег покрывал горы плотным белым покрывалом. Облака висели низко, словно обнимая вершины, а внизу виднелись замёрзшие озёра, которые блестели под лучами зимнего солнца. Воздух за бортом самолёта был разрежённым, и казалось, что каждое дыхание здесь требует большего усилия. Однако красота окружающего ландшафта не могла отвлечь Дмитрия от мыслей о предстоящей миссии.

По прилёте в Инсбрук Дмитрий пересел в подготовленный внедорожник, который должен был доставить его к месту назначения. Дорога была узкой и извилистой, местами её едва можно было различить под толстым слоем снега. По сторонам тянулись высокие сосны, чьи ветви были усыпаны сверкающим белым покровом. Ветер шумел в кронах деревьев, создавая мелодию, которая могла бы показаться успокаивающей, если бы не тревожное чувство, которое росло в душе Дмитрия.

Машина, мощный чёрный джип с защитными пластинами, двигалась уверенно, преодолевая все препятствия. За рулём сидел водитель – крупный мужчина с суровым лицом, украшенным шрамом на правой щеке. Он был одет в тёплую кожаную куртку и меховую шапку, которые делали его похожим на ветерана северных экспедиций. Его руки крепко держали руль, а взгляд был направлен вперёд, словно он заранее видел каждую опасность на своём пути.

Внутри автомобиля царила атмосфера молчания, водитель следил за дорогой, а пассажир раздумывал над своим заданием. Дмитрий сидел рядом с водителем, держа фотографию в руках. Он рассматривал каждую деталь снимка, пытаясь понять, что именно так сильно беспокоило его. Глаза мальчика… они были слишком взрослыми, слишком мудрыми для ребёнка его возраста. А выражение лица офицера? Оно говорило о чём-то большем, чем просто профессиональная холодность. Что-то в этом образе вызывало у Дмитрия леденящее чувство узнавания, словно он уже видел подобное раньше.

– Вы со мной идёте? – Дмитрий задал короткий вопрос водителю.

– Поймите, я работаю по дипломатической линии, хоть и стал сегодня для вас водителем. – Мужчина провел большим пальцем по шраму. – Мне приказано доставить вас куда нужно, но оставаться в машине. – Увидеть на крупном лице мужчины выражения извинений не пришлось. – Для вас приготовлен пистолет с двумя запасными патронами и пара гранат.

Он вышел наружу, чувствуя, как холодный воздух ударил ему в лицо, рассовывая по карманам скудный арсенал. Ещё по пути в горы Дмитрий переоделся в тактический костюм, оставив гражданскую одежду в салоне автомобиля. Перед ним открывался вид на заброшенный комплекс зданий, частично заросших травой и кустарниками. Здесь когда-то находилась научная станция, связанная с проектом «Феникс». Комплекс был окружен высокими соснами, которые создавали естественную защиту от любопытных глаз. Их стволы были толстыми, а ветви, укрытые снегом, тянулись к небу, словно моля о помощи.

Здания были построены из серого камня, покрытого мхом и лишайником. Время оставило свой след: некоторые стены были треснутыми, а окна либо выбитыми, либо запотевшими от влаги. Однако даже в своём нынешнем состоянии эти сооружения сохраняли торжественность и величие, словно напоминая о тех днях, когда они служили целям, которые теперь кажутся кощунственными.

Дмитрий сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Его дыхание сразу превратилось в облачко пара, растворившееся в холодном воздухе. Он медленно двинулся к входу, чувствуя, как хрустит снег под ногами. Каждый шаг отдавался эхом в тишине гор, а ветер играл с его одеждой, словно пытаясь предупредить о надвигающейся опасности.

Первое, что бросилось в глаза, были массивные деревянные ворота, покрытые слоем льда. Рядом с ними виднелись следы – кто-то или что-то недавно побывало здесь. Возможно, это были следы животных, но Дмитрий не мог исключать и человеческого присутствия. Внутри комплекса воздух был ещё холоднее, чем снаружи. Стены были облицованы камнем, местами покрытым граффити с нордическими рунами и символами «Чёрного Солнца». Эти знаки мерцали в свете фонарей, создавая причудливые тени на полу.

На входе в главное здание Дмитрий заметил старую табличку с немецкими буквами, почти полностью стёртую временем. Поднявшись по ступенькам, он осторожно толкнул дверь, которая скрипнула, словно протестуя против вторжения. Внутри помещения было темно, лишь слабый свет проникал через грязные окна, создавая пятна на полу. Пол был усеян обломками кирпичей и древних машин, а стены украшали резные изображения, которые когда-то, возможно, имели религиозный или оккультный смысл.

Дмитрий остановился на пороге, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Здесь, в этой тишине, он понял, что находится на пороге чего-то невероятного. Может быть, это и есть ответ на все вопросы, которые преследовали его с момента получения первого конверта. Именно здесь история прошлого встретилась с настоящим, а тени «Чёрного Солнца» начали принимать конкретные очертания.

Когда Дмитрий переступил порог заброшенного комплекса, его встретила гробовая тишина, нарушаемая лишь скрипом его ботинок по покрытому слоем пыли и мха полу. Здание было старым, но сохранившим свою величественную атмосферу – массивные каменные стены, высокие потолки с арочными конструкциями, украшенными резными узорами, которые теперь казались почти неразличимыми из-за времени и темноты. Фонарь в его руке бросал слабый свет, освещая только маленькие участки пространства, оставляя всё остальное во мраке.

Дмитрий двигался медленно, словно каждый шаг мог спровоцировать что-то неизвестное. Его тактический комбинезон был идеально приспособлен для таких условий: тёмно-серый цвет сливался с окружающей темнотой, а многочисленные карманы содержали всё необходимое для выживания и выполнения миссии. На голове он поправил лёгкую шапку, которая при этом не скрывала его внимательный взгляд, а руки были защищены тонкими, но прочными перчатками.

Воздух внутри был пропитан запахом сырости и ржавчины, словно само время разъедало эти стены и коридоры, оставляя после себя лишь тени прошлого. На стенах сохранились следы старых надписей на немецком языке, некоторые из них были едва различимы под слоем пыли и плесени. Одна из надписей особенно привлекла внимание Дмитрия: «Der Weg zur Ewigkeit beginnt hier» – "Путь к вечности начинается здесь". Эти слова были выведены чёткими буквами, как будто кто-то специально хотел сохранить их для потомков. Они мерцали в свете фонаря, создавая ощущение живого существа, которое наблюдает за каждым его движением.

Коридоры, ведущие в глубь бункера, были узкими, но высокими, с арочными потолками, украшенными резными узорами, которые напоминали древние символы. Каждый поворот казался более загадочным, чем предыдущий. В некоторых местах стены были покрыты граффити времен войны – странные символы, напоминавшие руны, и надписи, которые можно было прочитать только при свете фонаря. Некоторые из этих символов выглядели знакомыми, возможно, они встречались ему в дневниках или отчетах, которые он изучал ранее. Другие же были совершенно непонятными, словно язык давно исчезнувшей цивилизации.

Стены были холодными на ощупь, и иногда Дмитрий замечал, как капли воды скатывались по их поверхности, создавая мягкий шорох, который эхом отражался от высоких потолков. Здесь и там виднелись следы взломов или разрушений – выбитые окна, обломки оборудования, расколотые плиты пола. Это место казалось одновременно живым и мертвым, словно само время замерло где-то между этими двумя состояниями.

Дмитрий продолжал продвигаться глубже, пока не достиг самого дальнего угла комплекса. Здесь он нашел дверь, которую пытались скрыть завалы камней и обломков. Она была сделана из толстого дуба, когда-то покрытого лаком, но теперь её поверхность была испещрена трещинами, а ручка ржавела под воздействием времени. Он осторожно отодвинул камни, чувствуя, как холодный воздух пробирается сквозь щели в двери, словно предупреждая о том, что ждёт его за ней.

За дверью оказалась комната, которая больше всего напоминала лабораторию. Её размеры были внушительными, но она была погружена во тьму, и единственный источник света был его фонарь, который высвечивал лишь маленькую часть помещения. Пол был покрыт толстым слоем пыли, на котором виднелись странные следы – круги, треугольники, символы, которые явно были намеренно вырезаны или нарисованы. Стены были облицованы металлом, местами покрытым ржавчиной, а в углу комнаты находился старый шкаф, набитый пожелтевшими документами и картами.

На столах лежали обломки приборов, вероятно, в годы их создания представляли собой передовые достижения науки своего времени. Теперь это были лишь беспорядочные куски металла, проводов и пластмассы, но даже в их состоянии можно было угадать сложную систему, созданную для чего-то невероятного. В центре помещения стоял странный аппарат, напоминающий древний алтарь. Его форма была причудливой – сочетание современных технологий и древних символов, которые украшали его поверхность. Аппарат был выполнен из серебристого металла, местами покрытого чёрной эмалью, и казался одновременно новым и древним, словно соединял две эпохи.

На этом аппарате лежала книга, переплетенная в черную кожу. Её обложка была украшена золотыми символами, которые при свете фонаря начали слабо светиться, словно реагируя на человеческое присутствие. Дмитрий сделал несколько шагов вперед, его ботинки оставляли четкие следы на пыльном полу. Воздух здесь был ещё холоднее, и казалось, что сама комната дышит, хотя это, конечно, было лишь игрой воображения.

Когда он поднял книгу, страницы оказались желтыми от времени, но текст на них был удивительно чётким. Каждая строка была написана аккуратным почерком, который говорил о серьёзности автора. Однако язык был незнакомым, и Дмитрий понял, что это нечто большее, чем просто немецкий или какой-либо современный диалект. На страницах повторялось одно слово: «Шумер».

Он замер, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом. Шумеры… древняя цивилизация, которая, согласно легендам, знала секреты создания бессмертной жизни. Значит, нацисты действительно искали что-то большее, чем просто политическую власть. Они стремились к чему-то, что выходило за рамки человеческого понимания. Возможно, они хотели не просто править миром, но и стать его бессмертными воплощениями.

Комната вокруг него казалась огромной, проходя по коридору Родинов сумел активировать устаревшую систему электроснабжения, хотя фонарь освещал лишь небольшую её часть. Стены были украшены символами, которые теперь стали ещё более очевидными – те же руны, что он видел на фотографиях и в дневниках. Эти символы были вырезаны глубоко, почти как в камне, и их контуры слегка светились в темноте.

Словно они питались энергией из другого мира. В одном из углов комнаты стояла старая скамья, покрытая тканью, которая когда-то была красной, но теперь поблекла до грязно-коричневого цвета. На стене висела карта мира, испещренная отметками, которые указывали на другие места экспериментов.

Здесь, в этой тишине, Дмитрий почувствовал, как тяжесть истории давит на его плечи. Он понимал, что стоит на пороге открытия, которое может изменить всё представление о прошлом и настоящем. Что, если тайна, которую искали нацисты, действительно открылась? И что, если она всё ещё существует?

Его пальцы дрожали, когда он переворачивал страницы книги. Каждый символ, каждое слово казалось ключом к чему-то большему. Тени, создаваемые светом фонаря, плясали на стенах, словно само помещение пыталось рассказать свою историю. Дмитрий знал, что это только начало. Тайна «Феникса» всё ещё ждала своей разгадки, а он был тем, кто должен был её найти.

Каждый вздох в этой комнате казался эхом прошлого, а воздух становился всё плотнее, словно сама реальность сжималась вокруг него. Тень "Чёрного Солнца" становилась всё длиннее, растекаясь по стенам и полам, поглощая свет его фонаря. Дмитрий осторожно закрыл книгу, его пальцы задрожали от напряжения. Он чувствовал, что находится на пороге чего-то ужасного, но не мог точно определить, что именно. Каждое движение здесь было наполнено смыслом, каждая деталь – символом того, что он только начал понимать.

Внимание привлек большой электромагнитный пускатель со сдвоенным рычагом, на лицевой поверхности удалось прочитать фразу «Selbstzerstörung», нанесенную ярко-красной краской. Воздух в комнате был настолько густым, что казалось, будто можно потрогать его руками. Пыль, поднятая его шагами, медленно оседала на полу, создавая причудливые тени, которые танцевали в свете фонаря. Запах сырости смешивался с едва уловимым ароматом старой бумаги и металла, напоминая о том, что этот комплекс когда-то был местом великих исследований и страшных экспериментов. Здесь всё дышало историей – от древних символов на стенах до обломков оборудования, разбросанных по полу.

– Что они сделали? – Пробормотал Дмитрий, оглядываясь по сторонам. Его голос эхом разнёсся по просторной комнате, отражаясь от высоких потолков и металлических конструкций.

На стене за алтарём красовалась мозаика, изображавшая огромное чёрное солнце, окруженное странными знаками, напоминавшими руны или иероглифы. Эти символы были выложены из крошечных камней разных цветов: чёрных, серых, золотистых. В центре солнца находился силуэт человеческой фигуры, чье лицо было скрыто маской.

Маска была выполнена из белого камня, её поверхность покрывали сложные узоры, напоминающие древние ритуальные символы. Это изображение вызвало у Дмитрия леденящее чувство узнавания: он видел подобные символы раньше, только где? Возможно, это были те же символы, что украшали стены бункера в Швейцарии, или те, что мелькали в старых докладах "Совета Хранителей". Теперь они стали ещё более реальными, словно сами оживали под его взглядом.

Он сделал несколько шагов назад, чувствуя, как холодный каменный пол пронизывает его через подошвы ботинок. Его тактический комбинезон, хоть и защищал от холода, не мог защитить его от внутреннего трепета, который охватил его при виде этого символа. Чёрное солнце… оно было больше, чем просто эмблемой нацистской идеологии. Это был ключ к чему-то большему, чем он мог себе представить.