ГЛАВА 3. ИСПЫТАНИЕ ОЛЬХОНОМ.

"Байкал удивителен, и недаром сибиряки

величают его не озером, а морем. Вода

прозрачна необыкновенно, так что видно

сквозь неё, как сквозь воздух."

А. П. Чехов

Андрей Ильич Апраксин вышел из детской областной больницы Иркутска, постоял на крыльце и быстрым шагом покинул заросший парк. Андрей Ильич давно заметил, что многие люди даже, находящиеся в кольце больничной ограды, ощущают необъяснимое давление, проходя по больничным коридорам, внутренне собираются, словно, предчувствуют что-то. Апраксин покинул пределы больничной атмосферы, вдохнул свежий воздух и зашагал по бульвару Гагарина в направлении к остановке. Мужчина никуда не спешил, он свернул с бульвара на улицу Красного восстания и не стал срезать по внутри квартальным переулкам, так ведут себя люди уверенные и исполнившие заранее спланированное. Андрей Ильич увидел впереди справа школу, замедлил свой шаг, словно сожалея об окончании пешей прогулки, на остановке общественного транспорта дождался своего маршрутного такси. Мужчина, под аккомпанемент скрежета маршрутки и дорожного шума, в течении полчаса, доехал до остановки Лодочная, а затем медленно побрёл к пристани, откуда скоростное судно доставит его до острова Ольхон на Байкале.

Апраксин мог выбрать любой способ, чтобы добраться до текущего места своего обитания, от самого длительного автобусом и до скоростного – самолётом, но стихия воды не отпускала, притягивала его многие годы. Андрей Ильич из своего рюкзачка вытащил бутылку воды, открутил крышку и налил немного в ладонь. Смочил водой свое лицо, ощутив освежающую прохладу, улыбнулся, ещё два года назад он думал об усталости от бесконечной жизни, но старый шаман Каюм, приходящий в видениях указал его путь.

Дизели судна равномерно гудели, но этот негромкий шум не помешал Апраксину погрузиться в воспоминания давнего прошлого, от обретения живительного источника и бессмертия до трагедии, разыгравшейся на острове среди могучей сибирской реки. Князья ордена Линия крови что-то сотворили с его источником, капля живительной влаги могла спасти больного человека, Апраксин вспомнил, как серебристые целительные струи воды из расщелины от воздействия бессмертных, ослабли и потом превратились в потоки грязной воды. Андрей Ильич почувствовал нарастание ярости эрарха, в голову пришли мысли, приближающегося окончания пребывания в этом мире от неведомого оружия эрарха, но это голубое излучение прошло через него, как сквозь стекло.

Когда потоки грязной воды, сливающиеся в реку, прекратились, разлом, дарующий несколько десятилетий живительную влагу, выбросил два длинных языка пламени, и огненный дракон утащил в преисподнюю двоих бессмертных князей. Эрарх, прибывший на остров, чтобы уничтожить источник, забрать жизнь хранителя древнего символа Соломона и Апраксина, оступился в расширяющуюся трещину и вскоре его тело исчезло в бездне. Остров покрылся сетью трещин, перешеек, соединяющий остров с берегом, обвалился, Дмитрий крутил головой, решая, что делать, его призывы к Апраксину не возымели действий.

Андрей Ильич хмуро стоял, его взор был направлен вглубь себя, словно его не пугала грядущая участь. От острова постепенно с нарастающей скоростью стали откалываться камни, исчезая в пучине, он не увидел, как волны разбушевавшейся реки поглотили Дмитрия. Взбунтовавшиеся стихии ветра, земли и воды решили покончить с земным существованием Апраксина, он почувствовал, как медленно погружается в глубину в окружении камней. Неведомая сила, противостоящая напору трёх стихий, швырнула его туда, где ранее перешеек соединял сушу с островом. Слабеющим сознанием, Апраксин понял, это очередная попытка Каюма, чтобы спасти его. Превозмогая себя, Андрей Ильич несколькими гребками вытянул свое тело на мелководье и замер в камышах.

Андрей Ильич не слышал возгласов деревенских мужиков, перекрикивающихся в лодках и берегом, кто пытался спасти его и Дмитрия, но, когда поиски с наступлением ночи прекратились, нашел в себе силы выбраться из воды и добраться до амбара, стоящего на берегу. Апраксин зарылся в ароматное сено, его тело, то трясло от холода, скручивая мышцы в судороги, то исходил жаром. Он не ощущал в себе прежних сил, что даровал живительный источник. Находясь в пограничном состоянии, не чувствуя времени, не понимал, сколько дней продолжается его агония в старом амбаре, Апраксин почувствовал чью-то прохладную руку, убирающую травинки с лица, он приоткрыл глаза, но от яркого солнечного света снова плотно смежил веки.

– Андрей, смотри на меня, – потребовал знакомый голос.

Апраксин попытался сквозь приоткрытые веки разглядеть того, кто с ним разговаривает. Яркий свет исчез, словно задернули шторы, тогда осмелев он раскрыл глаза. Полумрак амбара рассеивало со стороны входа, неяркое сияние белого света, Андрею Ильичу пришлось приподнять голову, чтобы разглядеть источник света.

– Каюм, это ты? – Слабым голосом выговорил мужчина. Апраксин напрягся, подогнул под себя ноги и сел, – Я думал, стихия забрала и тебя.

– Каюм говорит, – властно сказал шаман, сияние вокруг его тела засверкало ярче, – Многое в этом бесконечном мире является энергией, но силы, управляющие этими энергиями противостоят друг другу, одни дают возможность накапливать ее, давая возможность различным сущностям развиваться, а другие стремяться захватить. – Шаман замолчал, – Каюм явился к тебе для другого.

Апраксин внимательно разглядывал непривычное облачение шамана. Каюм прохаживался по пяточку амбара перед сеновалом, он одернул походный мундир, присущий офицеру Белой гвардии. В одеянии шамана он признал офицерский китель, что когда-то носил сам, сшитый из шерстяной ткани защитного цвета со стоячим закругленным воротником, двумя пришивными нагрудными карманами. Темно-синие шаровары с алым лампасом у Каюма оказались заправлены в черные хромовые сапоги. Каюм снял с головы фуражку из сукна защитного цвета, аккуратно взяв за козырек, чтобы поправить выбившиеся волосы. Шаман замер напротив Андрея Ильича, продолжая буравить его своими черными, как уголь глазами, кисть левой руки шаман завел за портупею, что вместе с ремнем стягивала щуплое тело.

– Каюм говорит, – нарушил молчание шаман, – боги посылают тебе возможность дальнейшей жизни в этом мире, тебе приоткрыли возможность бессмертия не для праздного существования. – Апраксин почувствовал возвращение сил и хотел подняться с сеновала, но шаман остановил его жестом. – Андрей, благодать, что ты нес страждущим людям, позволила богам даровать тебе переход в новый этап жизни. Вскоре ты почувствуешь свое предназначение. Утрата источника вечной жизни вынуждает тебя попытать счастье в других краях.

– Что мне делать сейчас? Как жить дальше? – С тоской в голосе прокричал Апраксин.

Сияние, исходящее от шамана, стало тускнеть, образ Каюма таял и вскоре в амбар вернулся полумрак. Последние слова, переданные шаманом беззвучно, Андрей Ильич уловил на подсознании: "Отправляйся на Ольхон! Помогай людям!"

Апраксин очнулся от сна, люди вокруг него суетились, поднимаясь с мест, быстроходное судно привалило к пристани Хужира, мужчина подхватил свой рюкзачок, направился к трапу, ему предстояло добраться до его текущего пристанища. Андрей Ильич стоял на палубе и смотрел, как щуплый мужичок ловко перепрыгнул на причал и умелыми движениями намотал швартовные канаты на две короткие забетонированные трубы, служившие кнехтами. После этого с парома на причал опустили трап, люди торопливо сходили на берег, оказавшись на пристани, Андрей Ильич хотел зайти в ближайший магазин, но его окликнула какой-то женский голос.

– Андрей Ильич, ты что не реагируешь, – нарочито сердитым голосом произнесла женщина, запыхавшаяся от быстрого шага.

– Здравствуйте, Тамара Владимировна, – голос Апраксина звучал спокойно, – похоже мы с вами на одном пароме прибыли.

– Давненько я тебя не видела, поди у родственников в Иркутске гостил? – Женщина быстро сыпала словами и ответы ее не особо не интересовали. – Я ездила в Иркутск к младшему, он у меня в университет поступил.

– Да я тоже был по делам в Иркутске, гостил у родных более двух месяцев, – Апраксин не стал сообшать Тамаре Владимировне о целях своей поездки.

– Меня встречает мой старший сын, – продолжала говорить женщина, – если хотите мы и тебя захватим и довезем до дома. В нашей буханке места много.

Андрей Ильич вместе с Тамарой Владимировной добрались до автостоянки, где их поджидал сын словоохотливый женщины в собственном видавшим лучшие времена УАЗ-452. За разговором время в дороге по Хужиру в дальние восточные окрестности поселка, где Апраксин пару лет назад купил крепкую деревенскую избу и в течении полугода построил турбазу, чтобы обеспечить себе достойное существование. Вскоре буханка притормозила возле ворот избы Андрей Ильич поблагодарил Тамару Владимировну, пожал на прощание руку ее старшему сыну и заметил спешащего к нему Тимура.

Тимур вместе со своей женой управлял турбазой Апраксина, услышав шум автомобиля, он вначале подумал о новых гостях, но заметил прибывшего после долгого отсутствия Андрея Ильяча, поэтому поспешил к хозяину.

– Не торопитесь, Тимур, – с улыбкой крикнул Апраксин, – надеюсь, у нас все хорошо и без проблем?

– Здравствуйте, Андрей Ильич, очень рады вашему возвращению! – Добродушным тоном начал управляющий турбазы, – Этот сезон просто фантастический, от туристов с большой земли нет отбоя, все едут и едут. Как только вы уехали, так к нам учёные пожаловали и провели у нас в гостях более двух недель.

– Среди туристов к нам кто только не приезжал, – выговорил Апраксин, открывая калитку в воротах своей усадьбы.

– Так эти учёные не отдыхать приезжали, – принялся рассказывать Тимур, – привезли какое-то оборудование и проводили исследования.

– Может быть это экологи, – предположил Апраксин, проходя к себе во двор.

– Они называли себя биологами, – уточнил Тимур, – от этих троих биологов, как я с ними пересекался, исходил леденящий холод, моя жена даже боялась заходить в их комнаты.

– Это все, что вы, Тимур, хотели мне рассказать? – Апраксина взволновали слова управляющего.

– Андрей Ильич, эти биологи собрали странную установку из привезенных с собой приборов и смонтировали ее в вашем гроте.

– Тимур, вам известно о моем гроте? – Голос Апраксина дрогнул.

– Вы уж простите меня, ещё с детства страдаю от своего любопытства, – Тимур стыдливо опустил голову, – вы все время ходили куда-то то с лопатой, то с тележкой, простите мне мой грех. Я не удержался и проследил за вами, когда вы в ближайшем лесу на откосе копали.

– Вот удивили вы меня, мой друг, – Апраксин от всей души расхохотался.

– Простите меня бога ради, – повинился Тимур, – но место нахождения грота я им не сообщал. Эти учёные бродили по окрестностям и сами нашли ваш грот.

– Идите работайте, Тимур, – распорядился Андрей Ильич, – мне нужно подумать над вашим последним сообщением.

Апраксин проводил управляющего турбазой, направился в дом, беспокойство, что он ощутил от слов Тимура про леденящий взгляд странных биологов и об установке в его гроте, нарастало. Для себя он уже все понял, предстояло очередное столкновение с бессмертными из ордена Линия крови. Благоустроенность на новом месте и размеренный уклад жизни не волновал Андрея Ильича, но все же ему был в тягость очередной переезд и кочевое скитание, главным вновь для него стали люди, зависящие и испытывающие потребность в его возможностях. Домашние заботы позволили Апраксину отвлечься от этих рассуждений, вечернее солнце медленно уходило за горизонт, поэтому он легко отложил посещение своего грота на следующий день.