Травля

Лена миновала ворота школы, неуверенно поглядывая на окна своего класса. С каждой минутой решение вернуться на занятия начинало казаться девушке какой-то нелепой затеей. Нелепой и совершенно бессмысленной.

Лена остановилась, переведя дыхание. Может, ну его? Ради чего все это? Тем более до конца учебного года оставалось меньше месяца…

Где-то проснулся внутренний голос, который вкрадчиво сообщил школьнице, что самый лучший вариант – быстрым шагом вернуться домой. Конечно, ведь куда лучше лечь под одеяло, отгородившись от всех и вся, нежели сидеть на скучном уроке, ловя недвусмысленные взгляды одноклассников (а они-то уж наверняка знают, что с ней произошло, новости в их школе распространяются быстрее скорости звука!).

Да. Конечно, это позиция слабого, но, действительно, ведь легче сидеть дома, чем попытаться жить заново, выстроив то, что было безнадежно испорчено всего пару недель назад.

«Не просто испорчено», – поправила себя Лена и вздохнула.

Вся ее жизнь была исковеркана, втоптана в грязь, как вон тот окурок, размякший в грязной луже… И как теперь снова жить?

Мимо Лены торопливо шли другие школьники, окидывая ее многозначительными взглядами, но девушка их не замечала. Она вспомнила вчерашний визит Олега. Парень пришел к ней уже вечером, принеся с собой красную розу на огромном стебле и вкусные пирожные. Лена была несказанно рада приходу одноклассника, тем более что Олег ей нравился и она втайне мечтала, чтобы их отношения из дружеских переросли в романтические. Пирожные они с удовольствием слопали с чаем, а розу она поставила в керамическую вазу и после ухода гостя еще долгое время любовалась чудесным цветком, вдыхая его нежный аромат. Вот было бы здорово, если бы они снова встретились! Например, погуляли бы где-нибудь в парке или сходили в кино…

Так идти или не идти в школу?!

«Никогда не отчаивайся», – неожиданно вспомнились ей слова Олега, и Лена посмотрела в сторону школьных дверей. Они открывались и закрывались, словно большой рот какого-то голодного существа, а школьники послушной вереницей следовали туда один за другим.

Она сделала несколько осторожных шагов, будто ступала босиком по битому стеклу.

«Нужно вставать и идти дальше», – всплыли в памяти слова известного адвоката Павлова, и это придало Лене уверенности. Подняв голову, она выпрямила спину и зашагала вперед. В конце концов, у нее есть сильная поддержка – Олег. Уж он-то не даст ее в обиду в случае чего…

Увы, настроение Лены быстро омрачилось: Олега в классе не было. Ее соседка по парте Татьяна как-то странно посмотрела на нее и с плохо скрываемой неприязнью процедила, что Чащин отправился в больницу. Сообщив эту новость, Татьяна вдруг собрала вещи и отсела на другую свободную парту, оставив Лену в полной растерянности. Вопросы, словно сорванные листья, беспорядочным ворохом кружились в голове школьницы.

«Что с Олегом? Наверное, это из-за той драки с Мансуром… Вчера он выглядел бледным. Надо будет позвонить ему… И почему Таня так себя ведет со мной?! – недоумевала девушка. – Наверняка уже все знают, что произошло… Только почему такие странные осуждающие взгляды? Что это, ехидство? Презрение?»

«Конечно, они все знают. Только вот с чьих слов?!» – осенило ее, и от этого на душе Лены стало еще муторнее.

На нее глазели так, словно она вывалялась в навозе и в таком виде пришла на уроки.

В какой-то момент школьница почувствовала на себе жгучий взгляд пронзительных глаз и, обернувшись, вздрогнула: на нее в упор пялился Мансур. Увидев, что Лена тоже на него смотрит, он сально улыбнулся и облизнул указательный палец, направив его в сторону девушки. Лена отвернулась. С нарастающей паникой она почувствовала, как низ живота скручивают спазмы, а к горлу подступает липкая тошнота. Она достала из сумки бутылочку с минеральной водой и сделала несколько глотков. К счастью, тошнота немного отступила.

Начался урок алгебры, и Лене не стоило большого труда заметить, что преподаватель старательно избегал встречаться с ней взглядом. Он будто даже стыдился поворачивать в ее сторону голову.

На перемене учитель все же подошел к Лене и сообщил, что ее вызывает директор.

– Зачем? – испугалась она.

– Тебе там все скажут.

Помявшись, школьница вышла из класса. Она не обратила внимания, как к ее парте словно невзначай приблизился Мансур, жадно глядя на сумку Лены.

Между тем девушка отправилась на третий этаж, где располагался кабинет директора.

– Добрый день, Роман Алексеевич, – поздоровалась она, нерешительно заходя внутрь. – Вызывали?

Он молча указал ученице на стул, и та присела на краешек.

Некоторое время директор хмуро перебирал какие-то бумаги, и эта затянувшаяся пауза становилась невыносимой. Ерзая на стуле, Лена не выдержала и робко спросила:

– Роман Алексеевич, вы что-то хотели мне сказать?

Директор будто ждал этого вопроса и взглянул на ученицу поверх очков. Глаза его напоминали осколки льда.

– Елена, мы тут посовещались на педсовете и… – он замялся, словно подыскивая нужные слова, – в общем, приняли единогласное решение, что тебе лучше перейти в другую школу.

Перед глазами Лены все поплыло, и она с силой вцепилась руками в стул, пытаясь сохранить равновесие.

– В другую школу? – тихо переспросила она. – Почему? Разве… я плохо учусь?

Директор кашлянул, будто желая потянуть время, затем встал и шагнул к окну.

– Видишь ли, учеба тут ни при чем. Это решение было непростым, и оно буквально назрело в свете последних событий, которые имели место… ты понимаешь, о чем я.

– Не очень, – прошептала Лена.

– Ты понимаешь, – с нажимом повторил Роман Алексеевич. – Нашей школе не нужны скандальные слухи. Мы боремся за высокие показатели и безукоризненную репутацию. И эта репутация может оказаться под угрозой после того нелицеприятного эпизода.

– Нелицеприятного эпизода? Вы имеете в виду то… что меня изнасиловал Мирзоев?

Она подняла глаза на директора, и тот, словно испугавшись, отвел взор.

– Никто не говорит про изнасилование, – рассудительно произнес он, начиная вышагивать по кабинету. – Разве я сказал, что было изнасилование? Идет проверка, которую проводят компетентные органы. Ими и будет принято окончательное решение по твоей ситуации. Которая, кстати, вызывает массу вопросов и у нашего школьного коллектива. Например, Мансур утверждает, что ты сама приставала к нему и его приятелю Азамату. Предлагала купить алкоголь и поехать в ночной клуб. Что ты давно пыталась привлечь внимание парня. Скажу, что это совершенно не красит тебя, как молодую девушку… да еще выпивка.

– Роман Алексеевич, это все ложь. И я вообще не пью алкоголь, – выдавила жалкую улыбку Лена. – Я даже не курю…

– Мне это неизвестно.

– Так почему вы меня выгоняете?

Директор сцепил перед собой руки, уставившись на носки собственных туфель.

– Я тебя не выгоняю. Я просто предлагаю тебе подумать о смене школы, – проговорил он и, подойдя к графину с водой, стоявшему на журнальном столике, налил полный стакан. – Так и быть, этот год ты спокойно можешь доучиться здесь. Впереди три месяца школьных каникул. Думаю, что с твоими отметками ты без труда подыщешь себе подходящее учебное заведение.

Лена силилась что-то ответить, но застрявший в горле комок не давал ей это сделать. Мало того, ей стало трудно дышать. Девушка медленно сползла со стула и чуть слышно промолвила:

– Я поняла. Хорошо, я подумаю.

– Вот и отлично, – обрадовался директор. – Обязательно подумай, и не затягивай!

Нетвердым шагом Лена вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Последний урок прошел как в тумане. Краем сознания Лена понимала, что если учительница вызовет ее к доске, то два балла ей обеспечены. Впрочем, отвечать ее не вызывали, как и на всех предыдущих уроках. Учителя вели себя так, будто Лены и вовсе не было в классе.

Положив перед собой руки, она сидела бледная как тень, глядя перед собой безжизненным взором, а в голове безостановочно крутилась фраза, небрежно брошенная директором:

«… Репутация школы может оказаться под угрозой после того нелицеприятного эпизода…»

Значит, то, что с ней произошло, – всего лишь нелицеприятный эпизод?!

«Так теперь называется, когда тебя один насилует, а второй держит у горла нож, чтобы ты не трепыхалась?!» – в смятении думала Лена.

Когда урок был окончен, она взяла сумку и вышла из класса. И тут же наткнулась на Мансура, который стоял в коридоре, широко расставив ноги.

– Как дела, детка? – негромко спросил он, засунув руки в карманы. Челюсти подростка ритмично двигались, перекатывая во рту жевательную резинку.

– Не подходи ко мне, – глухим голосом потребовала Лена, но он был настолько тихим и робким, что смахивал на писк умирающей мыши.

– Почему ты не рассказываешь другим, как тебе понравился тот вечер? – прищурился Мансур. – Расскажи всем! Как ты приставала к нам с Азаматом в магазине! Уговаривала купить вина и сигарет, потому что тебе еще не продают!

От такой бессовестной и наглой лжи Лена едва не лишилась дара речи.

Попятившись назад, она уперлась спиной в стену. Только сейчас девушка увидела, что за ними наблюдает почти весь класс, жадно прислушиваясь к каждому слову Мансура. И ни у кого в глазах не было и капли сочувствия, отчего Лене стало так горько, что на ее глаза навернулись слезы.

– А вы, наверное, и не знали, чем ваша Леночка занимается в свободное время?! – продолжал издеваться Мирзоев, обращаясь к одноклассникам. – Я ее пожалел сначала! Думал, плохое настроение, раз хочет выпить! А она сразу в штаны рукой полезла!

Среди учеников пронесся возбужденный гул, и кто-то брезгливо бросил:

– Шалава…

Лена дернулась, боль от этих слов была практически осязаемой, будто по открытой ране хлестнули плетью.

– Это неправда! – выкрикнула она. – Подлое вранье! Ничего этого не было, они обманом увезли меня…

– Обманом?! – расхохотался Мансур и неожиданно резким движением сорвал с ее плеча сумку. Перевернул ее вверх дном, он вытряхнул содержимое на пол. Вслед за учебниками и тетрадями из школьной сумки веером разлетелись презервативы. Много презервативов, штук сорок-пятьдесят.

Лена ошарашенно смотрела на них, посылая мысленные приказы в мозг, чтобы все происходящее оказалось сном. Диким, кошмарным сном, но все же сном. Она вдруг поймала себя на мысли, что если бы из сумки вывалился клубок шипящих змей, это шокировало бы ее куда меньше.

Одноклассники начали хихикать, кто-то достал телефон, снимая происходящее.

– Ни фига себе, – протянула одна девушка со стрижкой каре. – А я ее хотела на день рождения на теплоход пригласить… Да с тобой опасно дружить!

Все засмеялись, и лицо Лены залила краска. Кожа горела, как если бы она вдыхала раскаленный пар. Оттолкнув ухмыляющегося Мансура, она подхватила сумку и побежала прочь. Споткнувшись, упала, больно ударившись коленкой, и это падение вызвало новый взрыв хохота.

– Эй, ты куда? – крикнул ей вслед пухлый парень, пнув ногой рассыпанные презервативы. – Забыла самое главное!..

Как только она вышла наружу, заморосил мелкий дождь. Зонтика у Лены не было, и она молча брела прямо по лужам, чувствуя, как прохладные капли дождя падают на голову и лицо.

«Теперь можно не стесняться, все равно уже все мокрое…» – напомнил внутренний голос, и Лена горько зарыдала.