Глава 4
Солнце заливало теннисные корты Тэнфилд-Корта. Всего в поместье их было три: два покрытых превосходным дерном и один травяной. Заросли граба, падуба и боярышника почти закрывали их от солнца, делая невидимой для игроков громаду дома, – из листвы торчали лишь башенки по обеим сторонам фасада.
На дальнем травяном корте Алисия Стейн и Рейф Джернинхем яростно сражались за каждый сет. Мяч, задев сетку, упал на стороне Рейфа; тот после отчаянного броска растянулся на газоне. Алисия подбросила ракетку в воздух.
– Игре конец! – звонко воскликнула она.
Рейф встал с травы, посмотрел на смеющуюся Алисию. Она была невысокой и худенькой, словно дитя; черные кудряшки волос, смуглое своенравное лицо. Сияя крепкими белоснежными зубами, раскрасневшаяся Алисия обошла сетку, размахивая ракеткой.
– Сам видишь, ты обречен мне проигрывать! – Она капризно сложила губки, посылая Рейфу воздушный поцелуй. – А знаешь почему? Просто я лучше играю и никогда не выхожу из себя.
Рейф расхохотался. Смуглый, как Алисия, невысокий и худощавый, он был очень красив, слегка на цыганский лад. Тонкие черные брови элегантно изгибались, загорелые, тонко очерченные уши слегка заострялись на концах, как у фавна. Сходство было неслучайным – Рейф с Алисией унаследовали внешность и белоснежные зубы от бабушки.
Сверкнув улыбкой, Рейф заметил:
– Я тоже никогда не выхожу из себя.
– Так уж и никогда?
– Никогда.
– Даже про себя? Мужчины не терпят поражений, особенно от женщин.
– Даже про себя.
Неожиданно Алисия отшвырнула ракетку.
– А вот я часто выхожу из себя, и меня не заботит чужое мнение. Только я приберегаю злость для чего-нибудь посерьезней игры.
– Например?
Алисия нахмурилась, но Рейф продолжал дразниться:
– Любишь, когда все идет по-твоему, даже в игре? А если нет – пиши пропало?
Алисия вспыхнула:
– Неправда!
– Неправда?
– Конечно, нет!
– Хотя надо признать, – улыбнулся Рейф, – верховодить – твоя стихия.
Румянец исчез со щек Алисии.
– Когда получается.
Она резко развернулась и пошла за ракеткой. Рейф смотрел ей вслед, насмешливо скривив тонкие губы. Его забавляло, что своенравная Алисия, привыкшая получать все, что пожелает, бессильна настоять на своем, когда дело касается его кузена Дейла. В девятнадцать она легко могла получить желаемое, но Дейл был беден, зато сэр Роуленд Стейн, напротив, богат. Бесприданница Алисия бросила Дейла и вышла за Стейна. Сама виновата, к тому же прошло десять лет, все давно быльем поросло.
Дейл женился на Лидии Берроуз под давлением обоих семейств, а когда унаследовал деньги Лидии, Алисия звалась леди Стейн. Это казалось Рейфу особенно забавным.
Что, если бы Роуленд попал в аварию на пару месяцев раньше? Когда в газетах появился некролог, помолвка Дейла с Лайл ван Декен уже состоялась. Свадьбу сыграли прежде, чем Алисия получила вожделенную свободу.
Она вернулась, размахивая ракеткой и сверкая глазами.
– Не смотри на меня так! Ненавижу тебя!
Улыбка Рейфа стала еще шире.
– Ты не похожа на безутешную вдову.
Алисия расхохоталась.
– Думаешь, мне пошел бы траур?
– Ты нравишься мне какая есть.
– Не верю.
– Да я тебя просто обожаю!
Алисия покачала головой.
– Ты никого не любишь, кроме себя и Тэнфилда. И Дейла. А вот Лайл терпеть не можешь. Что до меня, то иногда мне кажется, меня ты просто ненавидишь.
Рейф обнял кузину за талию, приблизил губы к ее уху и страстно прошептал:
– Ты сама не веришь ни одному своему слову!
– Напротив!
Рейф прижался щекой к ее щеке.
– Ах, моя дорогая!
– Похоже, ты и впрямь меня ненавидишь.
– Особенно сейчас, когда сжимаю в объятиях.
Отпрянув, Алисия тут же залилась смехом.
– Ты только притворяешься, будто за мной ухлестываешь. А я возьму и упаду в твои объятия!
– Я не возражаю.
– А сплетен не боишься? – Алисия снова рассмеялась. – Дурачок ты, Рейф. Когда-нибудь влюбишься всерьез, и тебе станет не до шуток.
На его лице появилось странное выражение.
– Что ж, готов начать прямо сейчас. Кстати, с чего ты решила, будто я терпеть не могу Лайл?
– Потому что это правда, – дразнясь, протянула она.
Рейф нахмурился.
– Нет, ты ошибаешься, я без ума от Лайл. Я принял бы любую избранницу Дейла, но Лайл такая душка! И как раз в моем вкусе – я падок на высоких блондинок. С чего бы мне ее не любить?
– Потому что она не любит Тэнфилд.
Рейф рассмеялся.
– Кто ж его любит? Эдакую обузу.
Алисия кивнула.
– Ты не любишь Тэнфилд, ты его обожаешь.
Он покачал головой.
– В детстве обожал, не спорю. Дети без ума от сказочных замков. Но с годами умнеешь, становишься практичнее. Содержать в наши дни такое поместье – верное разорение. Стоит бросить беглый взгляд на семейную историю, чтобы в этом убедиться. Пятеро из семи последних Джернинхемов женились на богатых наследницах, а что толку? У меня нет ни пенса. Дейл давно сидел бы на мели, если бы не наследство Лидии. Тэнфилд поглотил и его, а теперь разевает пасть, зарясь на деньги Лайл.
– Она ненавидит это место. Больше всего на свете ей хотелось бы от него избавиться.
– Мне тоже. Это единственный выход. Мэнор гораздо удобнее и во сто крат красивее. Обладай Дейл хоть каплей здравого смысла, давно принял бы предложение Тэтема – не станет же тот ждать всю жизнь! Беда в том, что здравый смысл отказывает Дейлу, когда речь заходит о Тэнфилде. Наше семейство живет здесь последние пятьсот лет, и Дейл одержим мыслью, что следующие пятьсот поместье останется в руках Джернинхемов. Ради этого он пойдет на все.
Алисия с удивлением смотрела на Рейфа. Все его легкомыслие как рукой сняло. Против воли Алисия была слегка озадачена.
Она обернулась лицом к дому. Солнце отражалось в окнах башенок. Остальное Алисия дорисовала в своем воображении: длинный фасад с портиком постройки восемнадцатого века, два крыла, окружавшие мощеный дворик, в котором каменные львы охраняли бассейн с фонтаном и лилиями.
– Послушать тебя, так это не дом, а колесница Джаггернаута.
Рейф Джернинхем натянуто рассмеялся.
– Колесница Джаггернаута давила своих почитателей, дорогая моя. Надеюсь, Тэнфилд-Корт будет стоять где стоит.
Глава 5
Две парадные гостиные Тэнфилд-Корта выходили на низкую террасу, широкие ступени которой спускались к знаменитому итальянскому дворику. Лайл Джернинхем ненавидела эти два акра арабесок и геометрических узоров, бездушных, утыканных кипарисами и статуями, засаженных цветами, такими ухоженными, что казались искусственными. За пределами дворика природа брала свое: поначалу укрощенная в виде дерна и подстриженных деревьев, но чем дальше, тем гуще становились кусты и раскидистей ветви. Дед нынешнего хозяина поместья любил деревья – собственноручно посаженные им буки, платаны, дубы и клены разрастались год от года. Прижились в усадьбе и кипарисы с золотистыми кончиками ветвей, и темно-изумрудные кедры, и редкие гималайские деодары.
Гуляя по хвойной аллее, Лайл ждала возвращения мужа. Страхи остались в прошлом, румянец снова играл на щеках. Лайл нашла в себе мужество с легкостью думать о вчерашних переживаниях. Она вспоминала о своем поведении с изрядной долей стыда. Дейл отослал ее к Крейнам на выходные, а она переночевала в гостях и вернулась. Теперь муж рассердится и потребует объяснений.
Лайл бродила между деревьями, раздумывая над тем, что скажет Дейлу. Проще всего солгать, что почувствовала недомогание. Рейф и Алисия, испуганные вчерашней бледностью Лайл, подтвердят ее слова. Но Лайл не привыкла к вранью. Ложь была ей отвратительна, а лгать Дейлу противно вдвойне. А значит, придется говорить правду. Немыслимо!
«Я слышала из-за изгороди разговор двух незнакомых женщин. Они сказали, что Лидия погибла, потому что тебе были нужны ее деньги, и что я буду следующей».
Она вздрогнула, вспомнив, как холодная вода поднималась все выше и выше, заливая подбородок, губы, глаза. Это случилось совсем недавно, десять дней назад!
Лайл вышла на поляну, подставив лицо солнечным лучам. Нет, она никогда не солжет Дейлу, но и правды не скажет.
Она обернулась навстречу мужу – и в тот же миг все страхи вылетели из головы. С самой первой встречи вид Дейла заставлял сердце Лайл трепетать. Походка, наклон головы, уверенный голос, улыбка, которую муж приберегал для нее одной. Глаза у Дейла были светлее, чем у кузена, а кожа бледнее, чем у Рейфа и Алисии. Те отличались изящным сложением – Дейл был крепок и статен. Когда он обнимал ее, Лайл ощущала себя хрупкой и беззащитной, но до сих пор его объятия рождали не страх, а радостную дрожь.
Он поцеловал ее, и Лайл ответила на поцелуй, ощутив незнакомый холодок, и с облегчением отстранилась, ловя ртом воздух.
– Дейл, я не могла там больше оставаться…
– Я вижу.
Не сердится. Пока не сердится. Если она найдет верные слова, все обойдется, но она способна только беспомощно лепетать…
– Мне так захотелось домой…
Рука Дейла легла на плечо, придавила своей тяжестью.
– Почему?
– Дейл…
Лайл хотела спрятать лицо, но он развернул ее к себе и строго спросил:
– Что происходит? Вечером я позвонил Крейнам. Мэриан сказала, что ты уехала утром, получила какую-то телеграмму. Ты говорила ей про телеграмму?
– Да.
– Что за телеграмма?
– Дейл, ничего я не получала…
Нет, она не станет ему лгать.
– Тогда почему ты вернулась?
Впервые с начала разговора Лайл осмелилась поднять глаза на мужа. В них застыли решимость и грусть.
– Я не хочу об этом говорить.
– Что за глупости! Рассказывай!
– Дейл…
– Да что с тобой происходит? Крейны – мои друзья. Ты собиралась гостить у них все выходные, а вернулась наутро. Объяснись, пожалуйста. Вы с Мэриан поссорились?
От облегчения щеки Лайл порозовели.
– Нет! Ты же знаешь, я не люблю ссор.
Она отстранилась – и он отпустил ее.
– Мне нечего делить с миссис Крейн. После завтрака я вышла в сад и случайно услышала разговор двух женщин. Я их не узнала, гостей был полон дом…
– О чем шла речь? – небрежно спросил Дейл.
Лайл охватило болезненное любопытство: что он ответит, если она осмелится? Но она никогда не осмелится, от одной мысли перехватывает дыхание…
– Я их не узнала…
– Ты повторяешься. Я хочу знать, что именно они сказали.
О Господи, чего она мнется? Наверняка все эти страдания из-за того, что ей нашептали какие-нибудь глупости про него и Мэриан. Дейл не отличался мягким нравом. И то, что она раздувает из мухи слона, злило его. Увидев, как темнеет лицо мужа, Лайл поспешно ответила:
– Я понимаю, это глупо, но я не хотела с ними разговаривать, не хотела их знать. Пойми же, Дейл! Они говорили ужасные вещи, и я не хотела с ними… с ними общаться, а если бы я осталась, мне пришлось бы, ведь я запомнила их голоса! Неужели ты не понимаешь?
Дейл нахмурился.
– Пока нет, но надеюсь понять. Ты так и не ответила, о чем именно они говорили. Их речи так повлияли на тебя, что ты не постеснялась обидеть моих друзей. Поэтому я жду ответа: что они сказали?
Лайл побледнела.
– Они говорили о Лидии. Дейл, пожалуйста, не злись! Меня так потрясли их слова, что я не смогла там остаться!
– О Лидии? – удивился Дейл. – Так вот оно что. А при чем тут Лидия? Какая-то бессмыслица! Что они сказали?
– Они сказали, – неожиданно севшим голосом пролепетала она, – что с ней произошел несчастный случай…
Глаза мужа сверлили ее из-под насупленных бровей.
– Тоже мне новость!
Рука Лайл взлетела к лицу.
– Не новость, но они сказали…
Где та граница, которую она так боится переступить? Дейл ждал, и Лайл выдавила:
– Что несчастный случай был тебе на руку…
Лайл не могла смотреть на Дейла – глаза слепило от слез. Сердце колотилось в горле.
На мгновение стало очень тихо. Тишину нарушил спокойный голос Дейла:
– И это все? Старая история. Я думал, с ней давно покончено. И незачем было нестись оттуда сломя голову.
О проекте
О подписке