Глава 3. Пополнение

Среди моих читателей есть будущие студенты и солдаты срочной службы, поэтому, ребята, рекомендую читать вам следующие главы максимально внимательно.

Существует такое понятие, как «неуставные отношения». Кто-то скажет: «Так это в армии устав!». Нет, читатель, устав есть и в студенческих общежитиях, и даже в местах лишения свободы. И во всех местах есть дедовщина. И делится это понятие на два типа: это беспредел и полезная профилактика. Беспредел – это плохо, и его нужно искоренять, а вот второй вариант как раз-таки жизненно необходим. Когда-то давно я не понимал, почему так происходит, и, естественно, был ярым противником неуставных отношений, но, спустя время, я двумя руками «за»!

Я не был в армии, но знаю, что старослужащие дрючат молодой призыв, а руководство части неформально это поддерживает – так образуется порядок. И если в армии для повышения статуса тебе нужно просто отслужить определенный срок, и хуй кто из молодых посмеет тебя гонять, то в студенческой общаге все гораздо сложнее.

Каждый новый учебный год приходят новые ученики. У этих ублюдков нет авторитетов, и они совершенно никого не уважают. Им глубоко похуй, кто ты такой, и что ты тут уже пятый год учишься, всех знаешь и ты ваще крутой. Для них ты пустое место, и поэтому тебе ежегодно приходится своими поступками, действиями доказывать свой статус. Были случаи, когда человек несколько лет был уважаемым, но с приходом молодых в рукопашных схватках он терял свой авторитет и до конца года молчал в тряпочку.

А теперь вернемся в 2008 год. На дворе был конец августа, наша группа бухгалтеров в полном составе явилась на заселение в общежитие, специально на пару дней раньше, дабы занять самые козырные места. Ремонт в здании был целиком и полностью завершен, все было новым, и жить стало в десятки раз комфортней.

Мы официально получили статус старшекурсников, и, согласно уставу, нам разрешалось заселяться в двухместные комнаты. Я крепко призадумался: кого бы выбрать себе в соседи? Если честно, то спсначала ерва хотел выбрать товарища Реву. Он хозяйственный тип, и, тем более, мы уже прожили с ним целый год, но этот совковый халдей отказался выселяться из нашей старой большой четырехместной комнаты.

Косяк был занудой, у Бормана частенько пахли ноги… И тут мои тяжелые раздумья прервал рыжеволосый викинг Игара:

– Братан, а давай с тобой вместе заселимся в комнату?

Его предложение мне показалось самым приемлемым, и я сразу согласился. Мы заселились в очень хорошую комнату. Я съездил в центр города, купил хорошие музыкальные колонки и переходник для телефона – и теперь у нас была собственная аудиосистема.

Вечером мы собрались в нашей старой большой комнате, где теперь проживал Рева. Поскольку комната была здоровой, как гаражный бокс, то и название она получила – Гараж.

В общем, сидим мы с парнями в Гараже, тихонько выпиваем пиво за встречу, и начали обсуждать молодняк:

– Как думаете, мужики, нынче достойное пополнение прибудет? А то мы выпускаемся, хотелось бы после себя порядок оставить, а не кучу наркоманов-беспредельщиков.

И вот в этот момент все стали «ванговать»:

– Да походу говнюки заедут, или дебилы конченые, как бы война не началась за сферы влияния.

Видимо, в тот момент наши чакры открылись, и мы конкретно предсказали будущее, ну или попросту накаркали, бля.

Наутро приехали первые молодые студенты. Мы стояли у окна и кусали кулаки в ужасе – в здание заходили крепкие быки, и они явно не имели проблем со здоровьем. Затем какие-то беспризорники приехали, у всех рожи бандитские. Смотришь на таких и сразу начинаешь карманы проверять, как бы не спиздили чего.

В общем, первое впечатление было негативным. В прошлом году пополнение на людей было похоже, а тут из ада бесов выгнали на землю.

Меня отвлек звонок всеми вами любимой Екатерины:

– Але! Слушай, сделай доброе дело, встреть нас с сестрой, пожалуйста, в Екатеринбурге. У нас сумок так много, что мы точно не доползем.

В любом другом случае я бы ей отказал, но смотреть на заселение больше не было сил, и я молча сорвался встречать колхозных барышень. По пути меня угораздило зайти в приемную комиссию, поздороваться с преподавателями. Я открыл дверь и увидел какого-то странного парня, он заполнял бумаги. Преподаватели, увидев меня, тыкнули пальцем в мою сторону:

– Вот, молодой человек, обратите внимание – это ваш земляк, он тут уже третий год, думаю, он вам поможет обустроиться.

Я обомлел от таких слов. Город у меня небольшой, на лицо я знаю почти всех ровесников, ну или хотя бы на слуху точно. Парень повернулся ко мне и спросил примерно следующее (а теперь прочитайте предложение голосом сельского рэпера):

– Эй, йоу! Ты типа землячок, да? Все четко, браза, будем контачить, епи-ай…

Я ни хрена не понял его диалект, но его жестикуляция, она была, как у конкретного рэпера, и говорил он, как рэпер, и одет был в спортивный костюм. Но ни его лица, ни его имени или фамилии я ни разу не видел, не слышал. Впоследствии я узнаю, что он живет от меня через две улицы!

Выслушав его реп-речитатив, я кивнул головой и сказал:

– Добро пожаловать!

И мигом свалил прочь. Спустя пару часов я был на любимом южном вокзале Екатеринбурга. В летнем кафе я встретил весь колхоз Екатерины. Там была ее соседка Котома, подружка, сестра и бла-бла-бла. Не хватало только Рыжего Сука Тракториста.

Я присел возле ее сестры, и – Боже, она была реально симпатичней. Мы успели с ней неплохо побеседовать, и я заметил ее интерес ко мне. Поэтому девушки, которые меня сейчас читают, знайте – ваши парни иногда заглядываются на ваших сестер, это правда. В общем, вечером того же дня путем уговоров, пыток, угроз и слезных унижений Катя добилась того, что ее заселят вместе с сестрой в одну комнату. Наглость неслыханная – первокурсник не имеет права жить в двухместной комнате, но Катя умела уговаривать.

Поднявшись на третий этаж, я встретил Мела с сигаретой в зубах. Бля, где-то я это уже видел раньше. Он ее как раз прикуривал, и с задумчивым видом констатировал неприятный факт:

– Ну и молодежь заселяется, бычье сплошное. Двери ногами открывают, ходят, как у себя дома. Чую, туго нам придется с этим контингентом.

Но я был настроен почти позитивно и сказал:

– Не сцы, Мел, у нас костяк дружный, люди проверенные, в пьянках закаленные, а это просто сброд, в котором каждый сам за себя. Если что, будем воспитывать.

Вечером к нам в гости пришел Папа. Он выцепил в умывалке двух молодых чмошников, которые тушили окурки об новенький пластиковый подоконник.

Я как раз проходил мимо, когда он раздавал хорошую пиздюлину, его командирский голос было слышно на улице. Я не буду писать, какие эпитеты он употреблял, но в выборе слов он не стеснялся. Молодые ушлепки наложили в штаны и клятвенно обещали все оттереть.

Я зашел в умывалку, и мы встретились с Папой.

– О-о-о! Вот ты мне как раз и нужен! Взгляни на этих красавцев и рожи их запомни, если будут пакостить еще раз – наказывай по полной программе, ясно?

Я выпрямился по стойке смирно и крикнул:

– Так точно!

Пока два чухонца оттирали следы от окурков, Папа объявил общий сбор в столовой, чтобы провести профилактическую беседу для всех вновь прибывших пида… молодых студентов.

Я вышел на улицу и увидел, как у столовой уже ебашатся двое студентов, от всей души наваливая друг другу кулаками по еблищу. Это и было наше новое пополнение: они не успели провести в ЦРИ даже сутки, а уже устроили драку.

Увидев директора, они мигом прекратили потасовку и разошлись по сторонам. Я очень хорошо запомнил дерущихся, и вам советую тоже, это интересные ключевые персонажи моего рассказа. Один парень был высокий в камуфляжном костюме, родом из Нижнего Тагила, он получил прозвище Фаис, а второй был смуглый и в очках, отчего получил прозвище Линза.

Нас согнали в столовую, и Папа начал вещать хлеще Совестливого Комиссара:

– Увижу вандалов еще раз – полетите первым же рейсом домой! Не дай бог, чего сломаете – купите все новое и сами же поставите! Увижу курящих в умывалке – выселю без разговоров. Всем курить на улице до первого снега! Узнаю, что кто-то вздумал нажраться – вывезу и пристрелю!

Папа загибал от души, а молодежь сралась в штаны и слушала. Лично я был в восторге от таких жестких речей, это как раз то, что нужно для дисциплины.

Я был бесконечно благодарен директору за такую пиздюлину. Молодежь наконец-то протрезвела, а после его отъезда мы старой гвардией пошли попить пивка, благо, погода располагала.

И вот тут с нами увязался очень важный чудик. Его звали Миша, он был низкого роста, хрупкого телосложения, но языкастый, сука. Я вот сразу почуял – пизды он будет выхватывать весь год. И вот идем мы, не спеша, а этот Миша бегает вокруг нас и приговаривает:

– Вы че так медленно ходите, глядите, как я быстро умею ходить! Э-э-э, пацантрэ, шевелите ногами, ептать!

Мы переглядывались с парнями, и я ответил:

– Кажется, я знаю, кто будет бегать за пивом весь год!

От этих слов раздался смех, но Миша продолжал придуриваться. От своих резких телодвижений он получил прозвище Шустрик.

Мы оторвались от всех молодых и пошли в сосновый бор попить пивка. Рядом стояла вся гвардия: Лущан, Зырян, Игара и так далее. По ходу дегустации пива мы поделились первыми впечатлениями:

– Набор нынче проблемный, будут драки сто пудов, много драк.

Лущан ответил:

– Они уже были: с утра у крыльца двое схлестнулись, и у столовой вечером еще одна пара подралась, но не сильно, без особых травм.

Из вновь прибывших студентов запомнились одни парни, которые заселились напротив моей комнаты. Там жил языкастый Шустрик, какой-то смуглый парень с бандитской рожей и очень сложной фамилией, затем какой-то спортивный типок. И самая главная проблема – плотный подкаченный парень в наколках, его с первого дня называли Токсон, почему – я понятия не имею.

Вот этот Токсон ходил вразвалочку и конкретно нарывался на драку с кем угодно. Кто-то подтвердил, что слышал от него угрозы в адрес старшего курса, то есть, в наш адрес!

Зырян молчал всю беседу, а затем выступил с заключительной речью:

– Парни, мы тут уже третий год, как ни крути, мы – сила. В случае чего, оперативно собираемся и гасим очаг сопротивления, иначе молодежь нас задавит.

Слова Зыряна были очень ободряющими, и лично меня радовал тот факт, что ему разрешили нынче жить в общежитии, то есть, если что – подмога рядом.

Мы все вернулись в общежитие, и вот, кстати, забавный момент: вахтерша и воспитатели сделали вид, что не заметили нас, но тут же схватили и повязали группу молодых, которые шли за нами следом. Их уличили в том, что они пьяные, и их тут же записали в журнал происшествий. Это означало, что они без пяти минут вылетели нахуй из ЦРИ.

Вы спросите, зачем так поступили сотрудники? Затем, что молодых нужно любым способом заставить жить по уставу. И тот факт, что ты теперь почти вылетел из общежития, заставляет вести себя тихо и мирно. Как говорится, на войне все средства хороши.

А тем временем Катя припала к моей груди и кричала о вечной любви. А если серьезно, то она просила прощения за свое тупое поведение и говорила о том, как ей сильно не хватало меня. Ее слова были просто музыкой для ушей, я даже поплыл, но рассудка не терял и вел себя холодно по отношению к ней. Мы делали много общих дел, и на этом наша близость заканчивалась. Я откровенно ей не доверял.

Поняв, что я не такой лопух, как она рассчитывала, Катя закатила скандал. О, боже, это так по-деревенски. Поводом для скандала стало мое безразличие к пылающему сердцу Екатерины.

– Йа тебя люблю! А тебе на меня похуй, ты совсем уже оскотинился. Я всем сердцем к тебе, а ты плюешь мне в душу, – и зарыдала.

Я не выдержал такого накала страстей и объяснил:

– О чем ты тут говоришь, родная? Ты там все лето не пойми чем занималась в своем колхозе, шаталась, где попало, а теперь мне про любовь чешешь?

От слез Екатерины не осталось и следа. Она с максимальным презрением объявила:

– Да я все лето дома проторчала! Дальше двора – ни ногой! Спроси у кого угодно!

В комнату зашла Оля (сестра Кати), и – удивительная вещь – истерика моментально прекратилась. О, да! Катя была та еще актриса, а я был тот еще следователь. Пока Катя бегала и прибиралась в комнате, я спросил сестренку:

– Олечка, а помнишь, я летом приезжал рано утром?

Оля оживилась:

– Ой, конечно помню, ты нам поспать не дал в то утро!

А я продолжал свою хитрую игру и спросил:

– Ага, и Катя еще с диким запахом перегара мне в нос дышала, ей, видать, тяжело было?

И тут Оля заговорилась и ляпнула:

– Дак и мне тяжело было, мы до самого утра на острове бухали на дискотеке с парнями!

Я резко бросил взгляд в сторону Кати, а та на всю комнату заорала:

– Ты чего болтаешь, дура!