Читать книгу «След сна. Книга 1» онлайн полностью📖 — Пальмиры Керлис — MyBook.
image

Глава 4

Феликс

Некоторые вещи в кабинете Ланса не менялись годами. Всегда зашторенное окно, горящий в любое время суток торшер. Диван с горой якобы хаотично раскиданных подушек, плотные ряды комиксов в стеллаже. Сколько юных умов на них сюда заманилось – не сосчитать.

В руках шуршал свежераспечатанный отчет. Ничего нового в нем не было. Копия того, что прислали с утра на почту.

– Повезло вашей Софии, – отметил Ланс из-за рабочего стола, – Анита до летального исхода не дожала совсем чуть-чуть. Последствия серьезные. Даже не энергетическое истощение, а нечто вроде выгорания. Восстановится постепенно, но сейчас полный блок.

– Это я прочитал. Выходит, она не знает?

– Не до разговоров ночью было, хотя на английском девочка говорит сносно… Напоили успокоительным, проснулась недавно.

Я вернул папку с отчетом на стол, Ланс лениво констатировал:

– Не очень ты горишь энтузиазмом с ней общаться. Что-то смущает?

– Карта ее медицинская.

– Да… – Он скосил глаза на папку. – Интересно получилось. Как таковых осложнений нет. Я ожидал худшего. Состояние, в общем, стабильное. Будет паинькой – поправится.

Эта паинькой была разве что в коме. И все врачи клиники дружно утверждали, что шансов оттуда выйти у нее крайне мало. А теперь – пожалуйста. Явно без ментального мракобесия не обошлось.

– Я оставил Артура на наблюдении, – непринужденно переключился Ланс, – на всякий случай. Так-то мальчик в полном порядке, легко отделался.

– Особенно если сравнивать с его другом.

– Не стоит сравнивать вообще. Ни с другом, ни с другим делом…

Вдох, выдох, спокойствие. Два слова:

– Пока непонятно.

– Что за привычка делать вид, что тебя ничего не волнует?

– Как воспитал, – пожал я плечами.

– Рассказывай тут, – хмыкнул Ланс. – Ты отлично воспитывался сам.

В кармане пикнул телефон. Пришло сообщение: «Нууу?!» с выводком подпрыгивающих смайлов. Я кивнул Лансу на прощание и вышел за дверь. Несмотря на весьма деликатные обстоятельства откладывать беседу нет смысла.

В приемной изводилась Анита со стаканчиком горячего шоколада из автомата.

– Ну-у-у?… – нетерпеливо выдохнула она.

– Ценные указания получены, отдельный корпус стационара на том же месте.

– Может, все-таки я с ней поговорю?

– Ты уже поговорила, – напомнил я.

– Было дело… – Анита сдула со лба розовую прядь и щелкнула пальцами по стаканчику. Видимо, пить не собиралась – таскала с собой, чтобы не скучно было. – Но в этот раз вряд ли она всех в здании вырубит и слиняет.

Действительно, вряд ли. Дверь нараспашку открой – далеко не уйдет.

– А если вместе? – поступило компромиссное предложение.

– Тебе от нее кое-что надо. Она это сразу поймет.

Анита встала на цыпочки, отставила стаканчик на крышу автомата и отчеканила:

– Других зацепок нет. А скоро… начнется.

Стажировка в архиве главного офиса сказывается. Начиталась бог весть чего.

– Сто лет назад жертв было много, – продолжила она, понизив голос. Кофейный автомат облепили девы из приемной, зазвенели монеты. – Нельзя дать этому повториться.

Минимум пятьдесят раз дали: вековой перерыв, некий ритуал, пробуждение ловушечных зомби и новый мир в Дромосе, Потоке, или как там еще его называют. Наверняка не стоит лезть, тогда и без жертв обойдется. Пусть ритуалят хоть до посинения.

– Есть проблемы пореальнее теорий ментальных заговоров.

– Если эти проблемы станут реальными, будет поздно, – Анита сжала ладони в кулаки. – Информации катастрофически не хватает. А Соня прямо от них!

Я забрал с крыши автомата стаканчик, вручил ей и отправился в корпус, значившийся на пропуске дополнительным. Отдаленная неприметная пристройка с отдельным входом и охраной, куда мало кого пускали. Во избежание. С виду клиника как клиника, стены того же цвета, двери в тех же углах, но все закрыты. Нужная палата находилась в конце пустого коридора. Внутри было по-стандартному серо и стерильно. Рекордсменка по внезапным пробуждениям плевать хотела на постельный режим, сидела на подоконнике в накинутом на ночную рубашку халате и рисовала на стекле пальцем что-то, похожее на… Хм. Неважно. От звука хлопнувшей двери подпрыгнула. Спешно размазанный на окне рисунок, секундная заминка.

– М-м-м… – она облизала бледные губы и недоверчиво присмотрелась, явно меня узнав. – Ты и есть тот Феликс, который главный по инквизиторским санкциям, трибуналу и спуску в трубу?

А утверждали, что вменяемая…

– Видишь, как хорошо. – Я остался у двери. – Оказывается, знакомы.

Она шумно вдохнула, подавившись нервным смешком, и уставилась в окно. Бестолковое занятие. Ничего там кроме куска серого безликого двора не разглядеть.

– Ну, ты у нас не злопамятный, да? Никто ведь не пострадал.

Память у нее отшибло, видимо, вместе с мозгами.

– А до этого? Или те две женщины – никто?

Причем это нам известно только о двоих – из клиники, где ее осенью угораздило очнуться, и из русского офиса, в котором состоялся дипломатичный разговор с Анитой. Всех посетителей бара и торгового центра не проверишь.

– Я не хотела, выбора не было, – голос спокойный, но плечо дернулось. – На хвосте сидело древнее зло. Очень неприятные давно уже не совсем люди. Я просила вас всего пару дней меня не трогать. С тем, чтобы вести о них откровенные разговоры, были проблемы. Но теперь они решены. Так что если надо – спрашивайте, я вся ваша.

– Мне надо, чтобы ты была от нормальных людей подальше, и вариант последних двух месяцев меня целиком устраивал.

Она соскользнула с подоконника и, держась за него же, дошла до кровати. Села на одеяло и закусила губу, ставшую практически белой. Правильно, обойдемся без истерики, паники, или чем там еще ее может прорвать. Пауза – секунда, вторая, третья…

– Да что я им сделаю-то, людям этим?…

– Ничего. Потому что не в состоянии. Пока что.

– В Поток я тоже вернуться не могу, – сожаления не слышалось, – увы. Дальше-то что?

– Посмотрим. Не в твоем положении новых приключений искать.

– И что у меня за козырное положение?

Все равно кто-то должен ей сказать.

– Ты на втором месяце беременности.

Ее брови поползли к переносице, затем вверх.

– Это шутка?…

– Тебе это кажется смешным?

Она поперхнулась набранным от души в легкие воздухом и заявила:

– Бред. У меня не может быть детей.

Крепко ее приложило. Даже не в силах определить, что правду говорят. Я достал из кармана дважды сложенные пополам бумаги из отчета, бросил на кровать. Сцапала резво. Развернула, бегло прочитала, потом внимательнее. По лицу явственно читались сомнения и вопрос: «Это точно мое?».

– Быть такого не может, – отрезала она.

– Однако есть.

– Как?!

– Я что, на гинеколога похож?

Будущая мать потерла лоб, прищурилась. С размаху швырнула бумаги на подушку и прошипела в никуда:

– Сволочь какая… Скотина… Прибью.

Сомневаюсь, что это было мне.

Шипение стихло, ответно приклеился пристальный взгляд. Нет уж. Достаточно просто уставиться на мысленно нарисованную посередине лба точку – создается впечатление, что смотрят в глаза, но взгляд перехватить невозможно. Это всех бесит, редко кто дольше минуты выдерживает. Эсперы убеждены, что эти фокусы у нас из соображений собственной безопасности. На самом деле наоборот. Нечего себя лишний раз провоцировать.

Она поморщилась, независимо закуталась в халат и обронила:

– Значит, уже зима. Чего ж снега не завезли? Мы хоть где?

– Не в России.

– В жизни бы не догадалась! А это законно? Между прочим, тянет на похищение.

Не там ищет проблему. Впрочем, кто ищет – тот всегда найдет.

– Это благотворительность. Фонд любезно согласился принять личность, недееспособную вследствие психического расстройства. Твоя тетя, как единственная родственница, была счастлива передать опеку. Где тебе быть, решать нам.

Она усмехнулась:

– Так Совет меня удочерил? Мило.

– Вот и чувствуй себя как дома. Останешься здесь, пока суд не признает иное. Но им для этого нужно заявление, подавать которое некому и незачем. Еще вопросы?

– А ребенок?…

– Он тебе разве нужен?

Жертва произвола вцепилась пальцами в одеяло, стиснув зубы. Сразу не вопит, что не нужен. Есть вероятность, что не захочет снова крушить и по дну Потока шляться.

– Ладно, я все поняла, – дочь фонда склонила голову набок. – Давайте сэкономим друг другу время. Я расскажу про нижний Поток, а вы будете погостеприимнее, ну?

– Расскажешь, – согласился я, – и безо всяких «а вы».

– Кроме меня, никто не поможет разобраться с пятеркой из Потока.

– А какое мне до них дело?

Ее руки сцепились в замок, слегка сползло с кровати смятое одеяло. В глазах было сплошное замешательство. Конечно. Рассчитывала на другое. Думала, можно калечить людей направо-налево, потом поторговаться, и все сойдет с рук.

– Аните было дело, – выдавила она.

– Ты ее тут видишь?

– А какие еще варианты есть? – последовал вопрос.

С видом на море…

Так, все.

Я развернулся. Замок пикнул в ответ на поднесенный пропуск, за спиной захлопнулась дверь. В коридоре было пусто, из палаты донесся приглушенный стук. Кроме кровати пинать там нечего. Это мы переживем. Но врача я в приемной на всякий случай разыскал, пусть присмотрят. Кто знает, что беременной в голову взбредет. При необходимости успокоят – подольше поспит, ей полезно.

Во дворе, на ведущей в главный корпус дорожке, караулила Анита в символически запахнутом пальто, сжимая измятый пустой стаканчик.

– Ну? – Верна себе. – Как прошло?…

– Определенно будет тебе рада.

– Сейчас? – Она уставилась на меня, не моргая, стаканчик с хрустом смяло в пластиковый шарик.

– Забудь о ней до завтра.

Анита протестующе нахмурилась, я взял ее под локоть и повел прочь от пристройки.

– Ты зачем прилетела? Только запасные вилки у меня искать? С Маэвой собиралась поговорить, центральный архив навестить. Вот и вперед. Занимайся своими делами.

– Но…

– У тебя что, свербит? Ей есть над чем подумать. Никуда не денется.

Она вывернулась и на мгновение замерла. Шарик с размаху улетел в урну у входа в главный корпус. Стукнулся о бортик, срикошетил, но упал куда надо.

– Все в порядке, – уверил я. – Успокойся уже.

– Я ее чуть не убила. Их двоих.

– Она чуть не угробила несколько сотен человек. Прям перед этим.

– Я знаю. Но чувствую себя мерзко, и все.

Это пройдет. Потом.

– Поехали в офис.

– Погоди. Давно хотела спросить. Ситуация не кажется тебе какой-то… странной? – Анита замялась, с явной осторожностью подбирая слова. – В тот день Соню еле откачали, и тут врачи никаких гарантий не давали. Выжила чудом. А ребенка не потеряла. По медицинским показаниям, у нее его вообще быть не должно. Вдруг это не просто так? Я же чувствовала, что-то мне тогда помешало… закончить. По-моему, он ее и спас. И после с того света вытягивал. Живучий паранормально. Ты подобное где-то видел?

– Ребенок Розмари?

– Не смешно!

– Конечно, не смешно. Захвати с утра святой воды, демонов из нее изгонять будем.

Она фыркнула, я подтолкнул ее к парковке. Хватит с меня теорий о ритуалах, чтобы еще и это выслушивать.

С трафиком повезло, а вот с погодой… На дорожных табло высветилось предупреждение про надвигающийся град, температура разом упала на десять градусов. При въезде в город небо потемнело, ливанул дождь. Ветер посрывал все, что непрочно висело, и расшвырял вокруг. Анита прилипла к окну, то охая, то снимая на телефон какой-нибудь пролетающий над асфальтом вырванный с корнями кустик. Машины заносило на поворотах, кто-то впереди не справился с управлением. Ничего серьезного, но пришлось объезжать место аварии и потенциально опасные развязки. Дождь усиливался. Впрочем, мы успели заехать под крышу до того, как он превратился в обещанный град. Офисная парковка оказалась предсказуемо полупустой. И погода нелетная, и никаких конференций в субботней программе. В холле было тихо, воздушные шары и гору макулатуры уже убрали. Анита унеслась к тому самому лифту, в святую святых, вылавливать Маэву, я спустился к себе. Наконец, выходной. Можно спокойно поработать.

В почтовом ящике ждали отчеты от кураторов близлежащих окрестностей. Много, подробные и толковые. Изучал пару часов, сомнений не возникло ни в одном. Выходило, что вчера эсперов в районе автобусной остановки не было.

Вообще. Совсем. Никого.

Монитор моргнул, буквы смазались. Медленно моргнуть, точно так же вдохнуть. Выдохнуть. Приоткрытое окно прибавило свежего воздуха, ветер рванул на столе листы блокнота. Теперь лучше.

Варианты с местными и приезжими отпали. Возможно, это кто-то, у кого способности прорезались недавно. Плюсы: вряд ли он мог убить специально. Вообще бы не понял, что сделал. Минусы: найти его сложнее. Первые полгода после инициации ничем не выделяется для своих. Исключение – личное «прощупывание» при встрече, но тут надо знать, кого проверять. Традиционно новички вычисляются по несчастным случаям – чаще всего крепко влетает родственникам, или юный эспер сам жалуется, что хреново себя чувствует. Только у нас по пассажирам автобуса глухо, а в клиниках по-прежнему без подозрительных обращений. Следует заняться окружением жертв.

Главный вопрос – зачем кому-то так сильно пугать посторонних пацанов? Да при этом психовать, чтобы энергетический фон покорежило. Значит, пацаны не посторонние. Насолили чем-то, вот и стали целью. Обоим по пятнадцать лет, самый распространенный возраст инициации. Нужно проверить одноклассников и прочих ошивающихся рядом ровесников. Какое-нибудь тестирование с собеседованием провести от фонда, школы это любят. С этим к Колвену, он у нас главный по работающим на Совет эсперам. Пусть зашлет парочку. Там к каждому и присмотрятся. Если есть особо одаренные – найдут.

И еще вариант. Это не кто-то новый.

Прямое или косвенное влияние, эмоциональные фоновые заскоки, пинки в Лектумы, и даже полный выворот мозгов к смерти не приводят. Никак. Разве что могут спровоцировать, когда здоровье слабое. Но сами по себе – нет. Так считается. А у Натана не было проблем с сердцем.

И у Елены не было.

Сейчас, больше года спустя, остались те же вопросы. И запись на автоответчике. Четырнадцать секунд, считая молчание в начале. Не помню, почему трубку не взял. Меня не было в стране. Сообщили лишь на следующий день, на похороны опоздал. Расследование зашло в тупик сразу. Никто ничего необычного не увидел, не заметил, не подозревал. Зацепок так и не появилось. Я знаю весь ее тот день с раннего утра, все дела и разговоры, маршрут вечерней прогулки от дома до парка. Она заглянула в молочную лавку на нашей улице, поинтересовалась, будет ли завтра ее любимый сыр, в котором зелени в два раза больше, чем того самого сыра. Вышла к набережной, поболтала с туристом. Направилась в парк, у ворот позвонила мне. «Да… – вздох и пауза, – правильно, не надо об этом… по телефону. Возвращайся побыстрее, хорошо? Ну нет, то есть я не тороплю… До встречи!» Голос у нее был довольно взволнованный. О чем она говорила, неясно до сих пор. Да и без этого… Что-то было не так. Никаких причин, чтобы через четыре минуты присесть на скамейку и умереть.

В папку в углу монитора пустило по паролю, я открыл давно выученный наизусть отчет о вскрытии. Будто там могло новое появиться… Все предельно скупо – сердечный приступ. Елена Земан-Дорман, тридцать три года. Для нее было важно оставить фамилию отца. А то вдруг расстроится, что единственная дочь ее сменила. Не помогло. Да и фамилия – меньшее, что его тогда расстроило.

1
...
...
12