Глава 4

Спустя бесконечное количество просиженных за бумагами часов я начала сомневаться в том, что некромантия – это мое. Пожалуй, кошель с монетами от вдовы недостаточно велик! Когда я доучусь, получу диплом и стану опытным некромантом, к которому все будут желать попасть на прием, то стану требовать за свои услуги вдвое больше. Не знаю, сколько там в том кошеле, но точно – вдвое больше.

Мой наставник проявил себя как гад, но не полный, а половинчатый. Отправился «гулять на свежем воздухе», и не подумав помогать с заполнением бланков. Зато пришел в обед, когда у меня в животе ощутимо урчало от голода, и принес пакет с бутербродами. Даже стакан горячего кофе раздобыл. Вот только дорожной сумки при нем не было. Оставил где-то? Убедившись, что я запорола не все документы, а лишь некоторые, Вилард велел их перезаполнить и опять ушел – наверное, потерянную на прогулке сумку искать. Вернулся ближе к вечеру с ней, но пустой. Беда! Нет, надеюсь, я ошибаюсь, ведь некромантам нельзя быть такими безалаберными, а уж разбазаривать нажитое добро при его достатке вовсе недопустимо.

Закончив бюрократическую войну, я победно отложила самопишущее перо и передала ему пухлую папку документов, едва шевеля пальцами. Шея, спина и задница затекли так, что из-за стола я выбралась скрюченная, как зомби. Разумеется, спасибо Вилард не сказал, просто подхватил папку и скрылся за одной из дверей. Через полчаса вышел с одной-единственной бумажкой, объявив:

– Разрешение получено.

– Это оно?.. – спросила я разочарованно.

В моем представлении разрешение на поднятие мертвеца должно было выглядеть более внушительно – на пергаменте, с золотой печатью и кровавой подписью. Причем не кого-нибудь, а главы муниципалитета. Ибо лишь кровью он может расплатиться за все те мучения, которые я тут пережила!

– Абсолютно типовой бланк, – подтвердил Вилард и расщедрился на скупое: – Поздравляю с первым полученным разрешением, Кейра, хоть технически оно и не твое.

Да. Оно – наше! Неважно, что такое неказистое. Я зарделась, простив наставнику отсутствие высказанной благодарности, ведь мой труд был вкладом в общее дело. Какая я молодец, со всем блестяще (ну почти) справилась, настоящая некромантка.

– Замечательный был день, – довольно протянул Вилард, и мне захотелось его стукнуть. К счастью, ладонь не то, что в кулак не сжималась, она вообще меня толком не слушалась. – Идем домой ужинать.

Я поковыляла за ним, разминая заодно и ноги, которые от стольких часов сидения за столом решили, что теперь это их поза до конца жизни. Про ужин звучало очень заманчиво, успела проголодаться. Смущала формулировка «домой»… Вилард же не думает, что раз я живу у него, то у нас предполагается разделение домашних обязанностей? Готовить я не буду! И не только потому, что не умею. Я сюда приехала некромантскую, а не кухонную практику проходить…

Всю дорогу я была занята подбором слов по этому поводу, оттого молчала. Кучу убедительных доводов придумала, немного жаль, что они не пригодились. Нет, Вилард не стал готовить сам. Ровно к нашему возвращению еду доставили из трактира. Судя по всему, по четвергам в этом чудесном месте подавали морковные котлеты с тушеной капустой.

Я так оголодала в стенах муниципалитета, что слопала даже такую гадость, объев зайцев. Ладно, без разницы, чем набить желудок, если впереди настоящее приключение – поход на кладбище, допрос убитого… Я едва могла усидеть на стуле! Все же усидела, ровно и с прямой спиной.

Опустошив тарелку, я не выдержала и деловито спросила у Виларда:

– Когда мы идем? Сейчас? Думаю, надо одеться потеплее, на улице снова похолодало.

– Сейчас, – согласился он. – Только не мы идем, а я иду.

– Что?.. – Я не поверила своим ушам. – Ну и шутки у вас…

– Беседа с усопшими не шутки, – отрезал наставник. – Особенно с невинно убиенными. Это процесс весьма интимный. Они, знаешь ли, пугливы. Вас чему вообще в академии учат?

В академии меня учили многому, но вот про пугливых покойников не рассказывали.

– Что-то ни в одном учебнике я такого не читала, – высказала я крайне недоверчиво.

– Жизнь – это тебе не учебники.

В очень неподходящий момент его на философию потянуло! Впрочем, после общих рассуждений последовал приказ:

– Остаешься дома, не обсуждается.

Никогда не видела, чтобы человек так быстро одевался и исчезал за дверью. А ведь мне было что ему еще сказать!

– Я вам бланки заполняла весь день. А вы… вы… Подлец! – крикнула я вслед.

– Бланки можно заполнить за пару часов, – донеслось из-за двери, – а будешь хамить – отправишься в общежитие.

Говорю же, подлец как он есть! В общежитие… Отчего не в трактир?

Я дождалась, пока его шаги стихнут на улице, и только тогда со вздохом пожала плечами. Наивный человек, неужели он всерьез думает, что я останусь дома? Тем более что на городок опустилась тьма, проследить за ним не будет сложно. Не собираюсь я вмешиваться ни в какие его интимные процессы, постою тихонечко в стороне и одним глазком подсмотрю разговор с жертвой. Разве можно такое пропустить? Никак нельзя!

Я взлетела по ступенькам к себе на чердак и ахнула. Моя, иголки мертвого ежика ей под хвост, белка не теряла времени даром. Видимо, ей стало скучно сидеть одной весь день. Мне, между прочим, тоже не было сегодня весело! А теперь сделалось вдвойне грустно. Эта зараза умудрилась вытащить мое любимое платье, черное как ночь, с красными вставками. Изорвать его на лоскуты и свить себе гнездо. Гнездо, темные силы!

– Белки не вьют гнезда! – в отчаянии воскликнула я. – Что ты за тварь такая?! Лучше бы всю мебель перегрызла, в конце концов, она не моя. Или вот смотри, занавески на окнах. Прекрасные, удобные занавески, хоть и розовые.

Белка бросила на меня взгляд, в котором явно читалось: «С ума сошла, что ли?» Похоже, как истинное порождение смерти, она предпочитала черный цвет. Сложно ее в этом винить… И ведь я не оставляла саквояж открытым, выходит, она его талантливо вскрыла!

Я вытащила белку-взломщицу из гнезда, вздохнула над тем, что осталось от моего платья, и сунула автора сего художества за пазуху. Оставлять ее одну в комнате опасалась: не так уж много у меня платьев. Рыдать над лоскутами было некогда. Закутавшись в пальто, я сбежала вниз и осторожно вышла в ночь. Путь до кладбища неблизкий, да и шаги у Виларда огромные, а я не намерена опоздать к началу ритуала.

Как найти некроманта на темном кладбище? Если он там праздно шатается просто удовольствия ради, то, конечно, никак. А вот если готовит допрос мертвеца, надо внимательно вглядываться в кромешную тьму: не блеснет ли где-нибудь слабый отсвет огонька свечи. Слава духам, без тринадцати свечей усопшего не поднимешь. Поэтому склеп, в котором орудовал наставник, я обнаружила через пару минут. Красивый склеп, по крайней мере, по очертаниям. Статуи какие-то крылатые, стрельчатое окошко. Маленькое, но мне хватит.

Куда труднее оказалось бесшумно к нему подобраться. Ветки и коряги будто бросались под ноги нарочно, чтобы хрустеть погромче. И все-таки я справилась, не иначе как у меня в роду были шпионы, пусть мать и не признается. На цыпочках, мелкими шажочками я прокралась поближе и заглянула в окошко склепа как раз в тот момент, когда господин Вилард принялся читать заклинание. Его зычный голос отражался от стен склепа таинственным эхом, заставляя воздух опасно подрагивать. Склеп наполнялся мощными эманациями, пространство звенело от каждого отчеканенного слова. Получалось весьма впечатляюще и в меру пафосно, я прониклась. Вибрации отзывались морозом по коже, а еще мурашками, целым табуном. О… Чистый восторг!

В центре начерченной мелом пентаграммы на полу лежало тело белого как лунь сморщенного старика. Как я понимаю, господина Бурдона. Вокруг него мерцали тринадцать свечей, прекрасных и черных. Воск скатывался крупными блестящими каплями, я завороженно смотрела, забыв дышать и моргать. Без преувеличений, это лучшее, что я видела жизни! Было даже круче, чем нашествие скелетов-плясунов на студенческой вечеринке.

Вилард обронил последние слова заклинания, воцарилась гнетущая тишина. Пламя свечей вспыхнуло ярче, труп медленно поднялся над полом… Эдак на метр. Ух ты!

Господин Бурдон замер в воздухе, окутанный ореолом переливчатого мрака, и заговорил могильным голосом. Ну, ясень пень, могильным, откуда у него другой теперь возьмется.

– Кто ты и зачем меня побеспокоил?

– Я тот, кто пришел задать тебе вопросы, – Вилард ответил уклончиво.

А я знаю почему, знаю! Внимательно на лекциях слушала: ни в коем случае нельзя называть покойнику свое имя и давать хоть какую-то личную информацию, даже если при жизни бедолага был ближайшим другом, родственником или исключительно милым человеком.

Усопшего господина уклончивый ответ вполне удовлетворил. Во всяком случае, возражать он не стал, и Вилард приступил к допросу:

– Кто тебя убил, Алоис?

Я затаила дыхание. Сейчас раскроется тайна! Но почему-то оживший труп не спешил отвечать и неуклюже заворочался, хотя сделать это, будучи подвешенным в воздухе, было непросто.

– Отвечай! – приказал мой наставник так строго, что я бы на месте трупа точно молчать не стала, а выложила все мне известное и неизвестное.

Тот тоже заговорил, но совсем не о том, о чем его спрашивали.

– Ты принес с собой проклятие, некромант, – прошипел мертвец.

А?! Что, где, откуда?..

Это было неожиданностью и для Виларда. Он сбился с властного тона и совершенно нормальным голосом сказал:

– Чушь, не приносил я никаких проклятий.

– Проклятое существо явилось вслед за тобой, – зло заявил господин Бурдон. – Не будет тебе ответов!

Прокатился оглушительный гул, дверь склепа распахнулась словно сама собой. С потусторонними завываниями ворвался ветер. Меня едва не сдуло от окна, а следом чуть не стряхнуло… Стены и пол задрожали, с потолка посыпалась труха. Вилард каким-то чудом устоял на ногах, хладнокровно сотворяя пасс. Кажется, удержания мятежной души.

Я уцепилась побелевшими пальцами за выступы окошка, затаив дыхание, чтобы не чихнуть. Пыль оседала густой завесой, в глазах щипало и рябило. Крыша поехала… Не моя, склепа! С хрустом, скрежетом и кучей обломков. Плюхнулась каменюка, задев моего наставника, он сбился с пасса. Покойник зловеще захохотал и крутанулся волчком.

Пламя свечей затрещало, взмывая ввысь. Господина Бурдона скрыло за стеной огня. Короткое, но емкое ругательство Виларда, ослепительная вспышка. И пепел, которым труп осыпался на пентаграмму. Ой. Склеп заходил ходуном, крыша загрохотала и обрушилась. Немножко, в углу. Померкшее пламя свечей позволило разглядеть в оседающей пыли моего некроманта с непередаваемым выражением лица. Задняя стена финально дрогнула и тоже развалилась.

Я беззвучно вскрикнула и шарахнулась от окна. На кладбище мне больше делать нечего! Есть подозрение, что проклятое существо, о котором твердил усопший, – это моя Бэллочка, уютно свернувшаяся калачиком у меня за пазухой. Учитывая сложившиеся обстоятельства, задушевная беседа с наставником – последнее, чего мне хотелось.

Не оборачиваясь, я со всех ног рванула к выходу с кладбища.

– Стоять! – раздался сзади окрик.

Грозный, любого бы парализовало на месте. Не добежав до ворот, я застыла. Сковало так, что ни ногой, ни рукой не шевельнуть. Конечно же, не от страха. Этот бессовестный человек метнул в меня заклинание. Я попыталась вырваться из невидимых пут, слыша приближение тяжелых шагов. Мгновение, и он развернул меня к себе и без спросу полез за пазуху.

– Эй! – возмутилась я. – Прекратите меня лапать!

Надо же, дар речи у меня остался. Но не помог… Вилард ловко вытащил белку, умудрившись даже не коснуться панически вздымающейся девичьей груди. И все равно лезть девушке под одежду – это неприлично.

– Белка, – мрачно констатировал он. – Так я и знал. Ты хоть понимаешь, что вы наделали?

В целом я понимала. Допросить покойника теперь не получится, значит, придется вернуть кошель несчастной вдове, а ей вряд ли удастся подвинуть хоть одного наследника. Однако все это меня совершенно не касалось, а вот белка касалась.

– Верните, она моя, – пискнула я, не оставляя попыток высвободиться из пут.

– Не верну. Я ее упокою и оставлю на этом демоновом кладбище.

– Не упокоите! – закричала я в отчаянии.

Вилард покрутил белку в руках так, словно она по-прежнему оставалась чучелом, потом пристально посмотрел на меня и неожиданно согласился:

– Не упокою. Ты каким-то образом привязала ее к себе. Упокоить ее можешь только ты.

Он вздохнул и посмотрел на меня с интересом, впервые за это время.

– Как ты смогла? Она бешеная и к тому же проклятая. Такое привязать невозможно. Что за обряд провела?

Кажется, Видарда уже не волновали ни несчастный господин Бурдон, ни мое непослушание. В его глазах светился исследовательский интерес.

– Отпустите – скажу.

Сначала он окинул меня непонимающим взглядом. Видимо, напрочь забыл, что я тут стою фактически связанная. Затем взмахнул рукой, и я вновь обрела контроль над своим телом.

– Верните Бэллочку! – потребовала я и протянула руку.

Ох, как же ему не хотелось ее возвращать. Но я не сомневалась, что добьюсь своего. Слишком ему было интересно, как можно привязывать к себе бешеных проклятых мертвых белок. Главное, он понятия не имел о том, что я понятия не имею, как это делается. Преимущество наконец-то на моей стороне. Пусть и временное.

– Держи. – Он отдал белку, та радостно вскарабкалась на меня и юркнула за пазуху. – Ты назвала это Бэллочкой? Что творится в твоей голове?.. Ладно… Как тебе удалось сделать привязку?

Я честно пожала плечами.

– Не знаю. Я просто сидела, гладила ее и думала о том, как мы похожи: одинокие, не понятые миром, и лишь смерть нам подруга и покровительница.

Прозвучало очень возвышенно и трагично, но вместо того, чтобы проникнуться, этот гад захохотал так, будто я сказала что-то очень смешное. Я насупилась и замолчала.

– Нет-нет, извини. Рассказывай дальше, что еще ты делала со своей Бэлкой?

– Ничего. Она зашевелилась и полезла обниматься.

– Ясно. Твой обряд мне никак не пригодится, потому что спонтанный и полностью построен на юношеском идиотизме.

– Может, максимализме?

– Нет, – покачал он головой. – Пошли, несчастье. Одинокая и непонятая подопечная смерти.

И снова хохотнул.

Пошли мы сперва не домой, а в склеп. Аккуратно заметать пепел покойного в коробочку.

А дома мне выставили условие: я набираюсь на практике опыта и упокаиваю опасную белку, а до тех пор несу ответственность за все ее деяния. И чтобы на глаза она Виларду не попадалась, иначе он за себя не ручается. Бэллочка так перепугалась его гневного взгляда, что ускакала на чердак сама. Ждать меня перед дверью, наверное.

Упокою ее. Обязательно. Как-нибудь потом.

Покивав с глубоким осознанием вины на лице, я уже собиралась взобраться к себе в комнату следом за белкой. Не успела, в дверь позвонили. Я увязалась за наставником в коридор смотреть, кто пожаловал. Судя по форме, на пороге стояли двое бравых полицейских.

– Господин некромант, – откашлявшись, сказал один из них, чьи залысины на фоне седых волос намекали на то, что ему пора на пенсию. – Мы по делу о смерти господина Бурдона. Можем войти?

По-моему, они его до жути боялись. Он с минуту рассматривал полицейских, будто решал, можно ли им войти или нет. Ох, это же полицейские, с ними лучше не ссориться. Даже сыщик Блэк ругал их нехорошими словами за тупость исключительно про себя, а вслух разговаривал вежливо, потому как эти мстительные остолопы способны крепко осложнить жизнь. В некоторых вопросах господин Вилард совершеннейший профан!

– Тут такое дело… – сказал тот полицейский, что помоложе и подогадливее. Догадался, что в дом их вряд ли пустят. – Вдова покойного уведомила, что заказала вам посмертный допрос. Не могли бы вы сообщить, чем он закончился? Кто убил беднягу?

Ага, кто-то действительно не хочет работать. А придется. В этот раз не выедешь на чужом горбу. Я злорадно потерла руки. Полицейских недолюбливала. Они столько неприятностей доставили моему драгоценному сыщику Блэку, что долюбливать их было совершенно невозможно.

– К сожалению, допрос не удался, – известил их Вилард. – Покойный отвечать отказался, испепелил свой труп и подпортил склеп. Так бывает, когда в убийстве замешана магия.

Надо же, а ведь мог и сдать меня. Но не сделал этого. Надо запомнить, чтобы в следующий раз, когда он снова станет совсем невыносимым (а он станет, тут никаких сомнений), злиться на него чуть меньше.

– Хм, – откашлялся пожилой полицейский и дрожащим голосом заявил: – Это не очень хорошо.

– Почему же?

– Час назад вскрыли завещание господина Бурдона. – Он смотрел на Виларда совсем уж виновато, и в моем сердце зародилось нехорошее предчувствие. – Все свое состояние он завещал вам, обойдя в этом вопросе всех своих родственников и нахлебников.

Мой наставник молчал. Видимо, пытался осознать сказанное. До меня тоже не сразу дошло, что ситуация выглядит очень скверно.

– Вы это, – осторожно проговорил молодой полицейский, – не покидайте город какое-то время.

– Я уже несколько лет его не покидаю, – холодно ответил Вилард. – Доброй ночи, господа.

Таким незамысловатым способом он дал им понять, что пора и честь знать.

– Доброй ночи, господин Рауд, – торопливо попрощались они хором и ретировались.

А мой наставник обернулся ко мне. Такого ледяного взгляда у него я прежде не видела. Еще бы, благодаря мне и моей белке теперь он главный подозреваемый…

– Вилард, я вас спасу! – выпалила на одном дыхании. – Я сама найду убийцу, я умею, честное слово!

И да поможет мне сыщик Блэк.