Саламея

Одержимость. Этим словом можно описать данную пьесу, повествующую нам о царевне Саломее, влюбившейся в пророка. Любовь, страсть, похоть, оскорбление, злость - этот комок из противоречивых чувств и желание добиться своего во чтобы то ни стало, и все это под безразличной насмешкой луны, принимающей то кроваво-красный, то ослепительно белый облик и взмахи крыльев Ангела Смерти, недоступные слуху тех, чьи жизни не находятся на волосок от гибели. Очень атмосферная вещь, рекомендую.

Осторожно: спойлеры.

Мне приходилось слышать мнение, что самое яркое произведение о страсти — это "Лолита" Набокова. Не уверена. "Саломея" всегда казалась мне более сильной в этом плане, может быть, потому что краткость формы превращает воспеваемую страсть в ядовитый концентрат, капающий на читателя прямо сквозь страницы.

Читать на французском и английском было несколько трудновато, потому что Уайльд не скупился на изощрённую лексику, а с англо- (и тем более франко-) язычными цитатами из Библии у меня всегда было туго. Но это всё-таки не тот случай, когда язык оригинала передаёт нечто большее, чем перевод. Крошечная одноактная пьеса, вот мы только встречаем героев, а вот уже Саломея танцует свой порочный танец семи покрывал. Три главных персонажа, которые переходят друг в друга: страсть, похоть и луна. Страсть Саломеи — молния, столб пламени, не терпящий препятствий на своём пути, ради этой мимолётной страсти она готова пожертвовать любой жизнью: жизнью влюблённого в неё сирийца, жизнью объекта страсти, своей жизнью. И смерть её очень символична — не от меча, а от того, что служит для защиты. Похоть Ирода — это бурлящий котёл страхов, комплексов и самодовольства. Похоть Ирода труслива и страшится настоящей страсти. А луна в этот вечер — просто свидетель, предвещающий каждому именно то, что он хочет видеть.

Наверное, для меня это самая сильная вещь Уайльда. "Портрет..." хорош, но его занудный темп подходит не каждому. Новеллы и сказки прекрасны, но, как утверждала одна моя знакомая, после них "хочется пойти и непременно удавиться". Это же плотный рассказ о чём-то одном, в нём нет ничего лишнего, а на первый раз (без спойлеров, конечно), он потрясает. Хочется читать его вслух, медленно, проговаривая все слова героев и пытаясь понять, что же они творят и почему...

Если бы я не знала, что пьесу написал Оскар Уайльд, я никогда не опознала бы автора. В ней и близко нет блещущего остроумия "Идеального мужа" или «Как важно быть серьёзным», поэтичной меланхолии сказок или парадоксальности «Дориана Грэя».
Собственно, сюжет предельно прост: Саломея, падчерица царя Ирода, соглашается танцевать для него при условии, что он выполнит её желание, и в итоге требует голову томящегося в плену Иоканаана (читай Иоанна Крестителя).
Согласно официальной версии Саломею науськивала её мать, которую темпераментный пророк клеймил по-всякому. Согласно Оскару Уайльду, это была месть отвергнутой женщины – Саломея возжелала пророка, он, понятное дело, не поддался, за что и поплатился. О, женщины, вам имя вероломство!
Что же есть хорошего и по-настоящему интересного в этой крохотной пьесе? Во-первых, атмосфера. Постепенное нагнетение напряжения, нависшая угроза, сводящая с ума луна – символ недостижимого. Поневоле вспомнишь «Калигулу» Камю. Во-вторых, и в главных, мысль о том, что любое стремление к недостижимому имеет в основе искушение и всегда кончается трагедией, как для самого безумца, так и для окружающих. В этом контексте довольно любопытно взглянуть на пьесу Уайльда как на предтечу экзистенциальной драмы.