В настоящее время нейрорадиологи, используя оптические технологии, не способны регистрировать структуры, лежащие глубоко в мозге, хотя для решения данного вопроса уже существуют и используются новые разработки – микроэндоскопии, когда в бедренную артерию вводят тонкую и гибкую трубку с микроскопическим световодом, который по сосудам можно провести ко всем органам, в том числе и к мозгу. На этом фоне американский учёный Д. Черч, вдохновлённый идеями синтетической биологии, предлагает синтезировать молекулу-тикер, которая будет особым и заметным образом изменять что-то в клетке всякий раз, когда нейрон возбуждается. Тикер может создаваться ДНК-полимеразой, которая считывает последовательность нуклеотидов в одной цепочке ДНК и собирает вторую, комплементарную первой, при этом приток ионов кальция после генерации импульса нейроном приведет к тому, что полимераза будет синтезировать другую последовательность нуклеотидов и таким образом совершать ошибки, позволив далее для каждого нейрона мозга экспериментального животного определить конкретную последовательность нуклеотидов в молекуле ДНК. По замыслу ученых это обеспечит в конечно-промежуточном итоге возможно большую объективизацию данных секвенирования in situ и таким образом подвигнет современную инновационную технологию, называющуюся, в частности, флуоресцентным секвенированием in situ, к возможности выявить изменения и ошибки (по сравнению с оригинальной последовательностью нуклеотидов), соответствующие интенсивности или временным характеристикам электрической активности нейрона, предопределяющими в совокупности, с точки зрения сегодняшнего научного подхода, весь синдромо-комплекс поведенческих динамизмов любой ФС.

Сложившаяся концептуальная ситуация, применительно к методикам и основным теориям изучения функциональности головного мозга, вызывает у автора статьи невольную аналогию с механической разборкой ПК, предпринятой воспитанниками детского сада, которые, преследуя цель изучения нюансов интернет коннективности, при этом разобрали ПК «Sunway Taihu Light» на основные, с их точки зрения, компоненты (блок питания, процессор, материнскую плату, накопители и т.д.), далее разбежались по разным комнатам изучать каждый свою текуще-интересующую составляющую, не имея конфигурационной возможности для размышлений над доминантной значимостью самого процесса информационного императива, на фоне того, что из соседних комнат, специализирующихся на междисциплинарных исследованиях (изучающих функциональную сопоставимость «запчастей»), периодически доносились интуитивно несформированные выводы, сопоставимые с пытающимся играть на саксофоне хоккеисте: «О… не работает?!».

Несомненно, что революция в философской антропологии, прорыв в понимании поведенческих динамизмов человеческих ФС, раскрытие тайны головного мозга необходимо–достаточно интегральны по отношению к информационной ёмкости нашего понимания доменов памяти, побуждая меня, как автора статьи, выделить отдельным блоком описание некоторых современно-признанных теорий, касающихся данного вопроса, соотнеся их с ииссиидиологической парадигмой.

Согласуясь с сегодняшним научно-ортодоксальным пониманием, память является одной из основных функций головного мозга, и она равномерно распределена по всем нервным клеткам коры головного мозга, а также в подкорковых узлах и хранится в них непосредственно на белковых и геномных сетях нейронов (A. Роутенберг, 2013), что и позволяет записать, сохранить и воспроизвести информацию в каждом участке этой многослойной нейрональной сети (Н. Тэйлор, Е. Кандел, 2004). Основным субстратом головного мозга, отвечающим за память, является гиппокамп, активация которого позволяет добиться создания ложных воспоминаний путём оптогенетических манипуляций с клетками памяти, несущими энграммы в гиппокампе (С. Рамирес, 2013).

В данной статье я осознанно позволил себе условно «дистанцироваться» от нейрофизиологического, во многом утилитарно медицинского подхода к описанию мнемонических динамизмов, аффектированно (с моей точки зрения) использованных автором 6-го тома Основ Ииссиидиологии, сосредоточившись, памятуя царя Соломона с его «что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем… нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после» (Екклесиаст 1, 4-11), на стратегической информационно-энергетической сути понятия памяти, как интегральной функции самой ФД ФС.

Мозг или память, в понимании ортодоксального научного сообщества, являющуюся его функцией, можно сравнить с CD-R диском, предназначенным для однократного записывания информации (консолидации памяти), хотя и подверженным определённым регрессивным преобразованиям, подчиняющимся закону Т. Рибо (закономерность, сформулированная им в конце XIX в., согласно коей разрушения памяти при прогрессирующей амнезии, – например, в случаях заболеваний или в пожилом возрасте, – имеют определённую последовательность: сначала становятся недоступными воспоминания о недавних событиях, затем начинает нарушаться умственная деятельность субъекта, утрачиваются чувствования и привычки, наконец, распадается инстинктивная память; в случаях восстановления памяти те же этапы происходят в обратном порядке, тем не менее несущим тенденциозно персонифицированную константность). Однако уже в конце XIX века, ознаменованного в части подхода психофизиологов, биологов и философов к вопросу памяти очередной сменой духовной этиологической парадигмы на биологическую, мы находим у З. Фрейда следующее высказывание: «Память закладывается не единожды, а на протяжении ряда эпизодов её востребования», что и было экспериментально – с помощью методов картирования нервной сети (в части электрической составляющей) и методов ингибирования синтеза специфических белков (в части биохимической составляющей) – подтверждено уже в конце XX начале XXI веков при доказательстве реактивационных и реконсолидационных свойств памяти млекопитающих, включая человека, что позволяет нам сравнить память скорее с потенциально перезаписываемым CD-RW диском.

Важно, что последние из указанных выше особенностей памяти, а уж тем более такие качества, как способность к репарации (возвращению «утраченной» памяти через 5-7 часов после консолидации), а также любые клинически оформленные нарушения памяти не могут быть адекватно разъяснены современной наукой без понимания базовых положений Ииссиидиологии.

Объективно процесс запоминания стратегически представляет собой некое информационно-энергетическое персистирование фокусной Конфигурации – амплификационное вспоминание себя первопричинного, гештальтированного (целостного) в процессе преодоления диссонационных расстояний, выражающееся в перманентно-ежемгновенном пребывании в динамике обратного развития, в динамике постоянного импринтинга (в данном случае более широко понимаемого в сравнении с геномным импринтингом). В контексте ассоциативных распаковок формо-образов НВК процесс запоминания вполне может быть сравним с рассмотрением собственных фотографий из забытого семейного альбома, при этом наша ФД (на данном этапе творчества) соотносима с шахматным турниром с призовым фондом в виде ревитализации (межкачественного Синтеза), в котором мы, как игроки-безразрядники, делаем чаще всего неосознанные тактические ходы (поли-подсхематические выборы), проводя виртуальную партию с гроссмейстером-куратором (с «собой» информационно более ёмким), осознающим все нюансы конкретной игры (двуинвадерентного Синтеза) и общую стратегию турнира (синтетического Процесса).

Вспоминая классическую цитату председателя шахматной секции Васюков из «Двенадцати стульев» И. Ильфа и Е. Петрова: «Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны», – можно сказать, что в мироздании, в изначальности творчества ССС-Сущности, применительно к биологическим аналогам НУУ-ВВУ-Формо-типов, вся структура головного мозга априорно активна, все нейронные цепочки построены, мы же в данности микстумных реализаций постоянно ассоциативно выхватываем, субъективно как бы формируем, лишь текуще-интересующее звено в уже сформированной гармонизированной системе.

Реактивация и реконсолидация памяти происходит во сне, отсюда следует практический вывод, согласующийся с 9-м пунктом закона Г. Эбингауза («повторение несколько раз подряд заучиваемого материала менее продуктивно для запоминания, чем распределение таких повторений во времени»): интересующую информацию малорезультативно повторять до бесконечности, гораздо более эффективно с ней «переспать». Попутно замечу, что сам факт возможности структуризации памяти во время сна является косвенным подтверждением теории многомирия и многосценарности и полностью согласуется с декларированными Ииссиидиологией принципами синтетических фокусно-конфигурационных динамизмов.

Памятуя И.М. Сеченова, характеризовавшего память как «краеугольный камень психического развития», и используя аналогии с принятым в Ииссиидиологии подразделением Уровней Самосознания, рассматривая память как ннаассмм-интегральную функцию, как характеристику субтерансивности Фокусной Динамики, и условно абстрагировавшись от симультанности процесса, целесообразно, в дополнение (или взамен) к имеющимся на сегодняшний день классификациям, введение следующей градации видов памяти, применённой в 6-м томе Основ:

1. По уровню синтетического развития:

– интуитивная (память «себя» более амплификационного, более информационно ёмкого) как объективная составляющая насущного Интереса;

– бессознательная (память «себя» менее информационно ёмкого и/или иного под-, под-под-схематически «сформированного», включая другие личностные интерпретации, межформотипные пертурбации, начальные/конечные этапы межпротоформных динамизмов);

– личностная, она же оперативная, отражающая тенденциозность конкретного этапа межкачественного (для нас на данном этапе творчества) синтеза, характеристика текущего интереса.

2. По Схеме Синтеза (синтетическая и несинтетическая). Первая подразделяется на:

– базовая нууввумическая;

– микстумная (межпротоформная, окололлууввумическая, клеточная, память органов и систем организма – иммунологическая, генетическая).

Предложенная выше дифференциация видов памяти крайне условна, она подразумевает лишь некую доминацию, либо вексативное информационное наложение внутри объективной микстумности фокусной динамики, вместе с тем на её базе можно интерпретировать практически любые структурные составляющие современной научно признанной классификации видов памяти. Например – принятое подразделение памяти, как характеристики психической активности, на двигательную, эмоциональную, образную и словесно-логическую в первую очередь является проявлением разной степени активности бессознательной и интуитивной памяти; классическое деление по характеру целей деятельности на непроизвольную и произвольную (целенаправленную) и выделение внутри способа запоминания механической и смысловой памяти – является отражением преобладания в ФД либо бессознательной, либо личностно-оперативной компоненты.

В определенной степени более интересным и, пожалуй, более объективным, а главное (для удобства описания) – общепринятым в современном научном сообществе, является аспект рассмотрения памяти по признаку длительности хранения-забывания, декларирующий выделение мгновенной, кратковременной, оперативной и долговременной мнемонической составляющей. Однако не следует забывать, что сама принципиальная возможность выделения временных характеристик памяти является всего лишь данью степени развития наших систем восприятия и может быть использована как одна из эффектусностных (здесь: «результирующих») характеристик степени инерции, свойственной данным резопазонам амицирации, при этом, несомненно, в виртуальных условиях статики ФД существует только долговременная память.

Следующий вариант косвенных характеристик амицирационных перефокусировочных процессов, описанный в анонсируемом томе Основ, – это психо-биологические динамизмы, понимаемые в медицине как вопрос «клеточной памяти», в частности «памяти сердца». Впервые в ортодоксальной медицине он был поднят американской психиатрической школой в лице С. Грофа и Г. Шварца, документально доказавших, что в более 10% случаев после трансплантации таких органов, как сердце, лёгкие, печень или почки, изменяются характерологические особенности реципиента. Эти работы были продолжены У. Саймоном и П. Пирсоллом, авторами термина «энергетическая кардиология», пришедшими к выводу о том, что в основе феномена системной памяти лежит информационный взаимообмен на уровне ДНК при катализации процесса иммунодепрессантами, применяемыми при пересадках. Достаточно глубоко, с экстраполяциями из древнекитайской теории органов (Цзанфу), эта тема описана англичанином А. Д. Альберто – в российской медицине она легла в основу волновой теории Гурвича-Любищева-Гаряева.

Принципиально к вопросам так называемой «соборной памяти клеток» относятся и случаи фантомных болей, феномен стигматов и врожденных дефектов, привнесённых, по выражению детского психиатра Я. Стивенсона, собравшего достаточно большой статистический материал по данной теме, из «прошлой», а как мы понимаем, из параллельно-одновременной жизни. Вопрос памяти клетки гораздо глубже, чем память органа или части органа, используемых при трансплантации, – это еще и никак не изученные взаимодинамизмы, связанные с гемотрансфузией, и фундаментальные вопросы клеточной детерминации во время эмбриогенеза, дэ факто – это вопросы разнобирвуляртности перефокусировок и интроперефокусировочных подсхематических динамизмов, наиболее амплиативно рассматриваемые Ииссиидиологией. Для классической же медицины данной группы континуумов – это потенциальная прерогатива эпигенетики, как раз и занимающейся молекулярно-биологической информацией, хранимой клеточными структурами и передаваемой своим потомкам (дочерним клеткам) на фоне видимого отсутствия (для современных исследователей, прежде всего для ортодоксальных генетиков) данной информации в наследственном материале – в генетическом коде. При этом именно эпигенетика, примирив адептов биогенетизма с социогенетиками, обусловила прогресс в изучении такого важного для амицирационных процессов биологического элемента, как стволовые клетки, оказала влияние на геронтологию и перинатальную психологию. Таким образом, становление эпигенетической теории «Второго кода» (Первый код – это геномная последовательность), понимаемого как биологическая информационная система, работающая в ином (нестагнированном) временном масштабе, – это серьезный шаг для амплификации современной биологической науки, определённое подспорье для синергетизации, сонастройки с ииссиидиологическим подходом, в том числе и к описываемому автором 6-го тома процессу перефокусировок (амицирационных динамизмов) на базе профективного (менее искаженного) представления поведенческих особенностей микстумных Формо-Типов с помощью анатомо-нейро-физиологических модусов представления взаимосвязей различных доменов головного мозга.

По моему мнению, гениальный парадокс изложенного в данном томе материала состоит в том, что, основываясь на дуальности нашего (читательского, микстумного) мышления, используя логически дихотомичные СФУУРММ-Формы ортодоксальной биологии, автор, «противопоставляя» интересы различных участков префронтальной коры, неокортекса и лимбической системы, выделяя в конкретике фокусно-динамических поведенческих особенностей разностепенную значимость кармических каналов первой и второй пары ИИССИИДИ-Центров и применяя акцентуацию на уровнях под-, над- и личностного Самосознания, таким образом подводит читателя к мысли об объективности и структуризационной значимости бинарной оппозиции, о её амплификационной космической целесообразности, приводящей к ассимиляции опыта разнокачественного, гетерогенеусного взаимодействия разнопротоформных Форм Самосознаний, к абиссальной гармонизации и универсализации нашей ФД (на базе всё более осознаваемых ллууввумических выборов), – именно таким образом раскрывая и углубляя потенцию нашей Человечности.

«Мир преобразуют те, кто смог преобразовать себя, зная, что величайшее мастерство начинается с контроля ума. Когда ум станет послушным слугой человека, весь мир ляжет у его ног» (Кун Цю/Конфуций).

О.Ю. Иванов, кандидат медицинских наук, г. Москва