Добро пожаловать в мир грез Орхана Памука. Рассказом о Стамбуле эту книгу не назовешь, но без города её тоже не было бы. Он здесь – необходимый фон, связывающий довольно разрозненные главы. Семейные истории здесь чередуются с описаниями города, которые, в свою очередь разбавлены культурологическими очерками, где автор разбирает воспоминания известных западных путешественников, в разное время посетивших Стамбул, а также рассказывает о турецких писателях и журналистах, писавших о городе.
По сути, Орхан Памук показывает определенный срез стамбульского общества времен своего детства. Прочитав эту книгу, можно узнать что-то о жизни большой обеспеченной семьи. Не факт, что подлинное, ведь сам автор признается, что некоторые его истории отрицаются и мамой, и братом писателя, как бы он с ними не спорил. Все это, как нельзя лучше подчеркивает зыбкость воспоминаний, зыбкость истории, зыбкость наших оценок.
Особое место в книге занимает печаль. Это слово вошло в мое сознание еще до того, как первый появилось на страницах книги – Памук умеет создавать настроение. Потом оно повторяется многократно, автор посвящает целую главу исследованию, что значит «печаль» для турков и в чем разница между турецким «хюзюн» и западным словом «меланхолия». Для Орхана Памука печаль – это состояние души жителей Стамбула, владеющая ими помимо их воли.
«Нет, эта убивающая волю печаль просто живет здесь, на стамбульских улицах, и избежать ее невозможно».
Так ли это? Печаль живет по преимуществу в умах людей, ее порождающих. Не знаю, существует ли где-нибудь такой Стамбул, черно-белый, печальный, с покосившимися старыми домикам и пронзительными криками чаек. Стамбул, в котором туман смешивается с дымом и чувством поражения и утраты. Стамбул старых кладбищ, нищих и бродячих собак. Это все слишком печально, чтобы быть правдой. Мы постоянно проецируем наши чувства на все окружающее и окрашиваем места в цвета наших эмоций. Орхан Памук слишком любил черно-белые фильмы, старые гравюры и фотографии, слишком был привержен собственной тоске. Впрочем, мне ли, никогда не бывшей в Стамбуле, судить об это?… Но слишком уж монолитен этот образ, чтобы быть подлинным.
Дальше...
Не могла бы существовать эта книга и без Босфора. Юному Памуку нравится рисовать пароходы, идущие по Босфору; считать их, тая страх; смаковать случающиеся время от времени катастрофы. Босфор его детства полон ужасающих советских военных кораблей и горящих танкеров. Но горят не только танкеры, а также и многочисленные заброшенные виллы на берегах пролива. Такое ощущение, что Босфор постоянно озаряется огнями пожарищ. Или это опять воображение?
Когда нет пожаров, можно развлечься другого рода катастрофами – рассказами об утонувших в Босфоре машинах. И снова череда, если можно так выразиться, «душераздирающих» описаний. Мне кажется, что Памук смакует описания несчастий и преувеличивает их масштаб. Невольно я начинаю размышлять о личности автора. До этого я читала одну его книгу, и она оставила довольно странное ощущение. Ощущение какой-то сюрреальной безысходности. Это книга «Новая жизнь» , которая, несмотря на оптимистическое название, пронизана ощущением катастрофы. Герой книги постоянно перемещается на автобусах, а они неизменно попадают в аварии – искореженный металл, мертвые тела. Помню и тогда я размышляла на тему вероятности того, что аварии случаются с такой частотой. Но это было художественное произведение, и автор вполне мог позволить себе некоторые преувеличения. Читая эту книгу воспоминаний, я снова попала в ту же атмосферу, но уже в якобы реальном Стамбуле.
Мне кажется, что Орхану Памуку нравится выращивать монстров в своем сознании. Это очень удачно, что он направил свое воображение в литературу и плодит виртуальные серии смертей, а не реальные. А еще при чтении у меня возникли ассоциации с другим известным автором, японцем Мисимой. Детские воспоминания Памука чем-то навеяли «Исповедь маски» – та же привязанность автора к матери, то же возбуждение при мысли об истерзанном теле…
Но вернемся к Стамбулу. Подобно Орхану Памуку я перескакиваю с одного на другое. Хочется отметить еще одну особенность книги – это постоянное рефлексирование о проблеме востока и запада. Автор то и дело сверяет свой образ Стамбула с впечатлениями западных знаменитых путешественников, он посвящает целые главы Жерару Нервалю и Теофилю Готье, пребыванию художника и архитектора Меллинга в Стамбуле, гравюры которого стали для Памука источником вдохновения. В определенной мере, такой подход оправдан, автор сам поясняет, что обращаться к западным описаниям приходится, так как его соотечественники не оставили ничего, они просто жили и не очень-то смотрели по сторонам. Стамбул Памука смотрит на себя чужими глазами, и он больше погружен в прошлое, чем в настоящее. Он навсегда остался черно-белым.
Подводя итог, могу сказать, что книга меня заинтересовала, хотя я и отнеслась к ней с некоторым недоверием. Я так и не могу разобраться в своем отношении к этому автору. Он чем-то привлекателен, но в то же время отталкивает своей специфической с упоением взращиваемой печалью. Тот, кто хочет красивых описаний, архитектурных особенностей города, его истории, будет разочарован. Это, скорее, рассказ о становлении личности автора, о том, как он подошел к тому, чтобы стать писателем (на этом книга и завершается). Понравится «Стамбул. Город воспоминаний» и тому, кому свойственно меланхоличное и трагическое отношение к жизни. Прекрасный повод разбередить раны под протяжные гудки проходящих по Босфору судов.