– Ты и с Рефиком нечасто видишься. Почему?
– Наверное, потому, что говорить нам не о чем. Да и времени нет. К тому же Рефик теперь стал совсем странным.
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю, не знаю… Но эта его наивность, доходящая до идиотизма, эти душевные кризисы по поводу того, что нужно делать в жизни… Раньше он был больше похож на нас, а теперь словно иностранец. Я ему сказал, что он офранцузился. – Мухиттин резко повернулся и посмотрел на Омера. – В этом смысле ты на него похож!
– А ты совсем не изменился, Мухиттин, – сказал Омер и почувствовал, что успокаивается.
– Вот еще одно поверхностное суждение! Я очень сильно изменился. Я теперь живу во имя идеи!
– Это ты только так думаешь! – раздраженно бросил Омер. – Раньше, впрочем, ты не любил таких громких слов. Ты всерьез веришь, что веришь в эту свою идею?