В горах Армении
Одно зеркало важнее целой галереи
портретов предков.
Менцель
I
В горах Армении седых
Среди надгробий вековых
Лежит почивший, позабытый,
Снегами вечными прикрытый.
Тот, кого предали забвенью,
А прежде сделали мишенью:
Таков уж рок на белом свете
При жизни быть в авторитете!
Его гробница безызвестна,
Маси́су18 древнему окрестна;
О нем почти не вспоминают,
И ратных дел не воспевают.
Но для меня он что живой,
С курчавой черной бородой
Стоит на крепостной стене
С тяжелой думой о судьбе…
Судьбе земли отцов, народа,
Своей семьи и в целом рода.
Решение принять не просто:
Ведь дело-то смердит погостом!
Над замком молния играет,
В покоях женщина рыдает,
Во мгле темнеют ров и вал,
А стража ждет его сигнал.
Одно лишь слово иль поклон —
Вновь станет светлым небосклон,
И будешь спать как прежде мягко,
И будешь есть всё так же сладко…
Но нет, не дождались поклона,
И слышен ропот гарнизона…
Идти на смерть-то неохота,
Пускай война – твоя работа!
Бьет барабан, трубит рожок,
Чего же в горле встал комок?..
Он не преемлил реверанса,
Зато теперь герой романса!
О нем узнал я в классе пятом,
В году, эдак, восьмидесятом.
Узнал от деда, не случайно,
Он говорил, что это тайна!
Что тот почивший был герой,
Для чванных деспотов – грозой.
Любил его народ простецкий,
И был он князь великосветский!
Над дедом часто потешались,
Всерьез слова не принимались:
«Всё это враки да крамола…
Аль не боишься протокола?19
В законе есть за то статья,
И речь твоя – галиматья!»
По нраву дед был непростой,
Таких не запугать тюрьмой…
Он гнул своё: «И всё ж герой!»
Ему: «Не майся ерундой…»
А дед: «К нему мой род восходит!»
Вокруг: «Неужто не доходит!»
Так дед, души не чая в роде,
Нуждаясь в нем, как в кислороде,
С младых ногтей мне прививал
Любовь к корням своим. Внушал:
«Меня послушай, внучек мой,
Не властен я над злой толпой,
Но знай хоть ты, души ковчег,
Кем был тот знатный человек.
Отец покойный мне сказал,
Что был он ратный генерал,
А не какой-нибудь балбес —
Не зря писал о нем Мовсес!20
Князь Ордуни́, запомни, внук,
Был не простой тебе барчук,
Один ходил с копьем на льва,
По всей округе шла молва!
Он верил в правду и закон,
Не тот, что власти компаньон,
А тот, который правит балом,
И служит в горести причалом!
В победу навыка над силой,
Любови жаркой над постылой;
Пускай цена победе той —
Что ты покойник иль изгой!
Его убили… так случилось,
Что солнце рода закатилось:
В неравной сече храбро пал,
Хоть и по чести поступал…»
II
Скажу вам, други, по секрету,
Что тыщи лет канули в Лету,
Пора забыть фамильну сагу,
И бросить уж марать бумагу.
Но лишь увижу Арара́т,
В душе те горы вмиг родят
Погибших предков сонм,
Мне не дает покоя он!
Хоть деда нету много лет,
А я плохой востоковед,
Его слова в груди ребенка
Сыграли словно кинопленка!
Из года в год я вижу сон,
Им на страданья обречен,
На муки, на сомнения
В реальности видения.
Закрыть лишь только стоит очи,
Как нет в помине мрака ночи:
Блистает шапка Арара́та,
Сияет зернами граната!
У самого горы подножья,
Я вспоминаю это с дрожью,
Там, где на лозах виноград
Повсюду лезет из оград…
Долина в кро́ви утопает,
И трупами сады питает:
Идет убийство тут и там,
И нет прощения врагам!
Звенят мечи и свищут стрелы,
То песнь войны за переделы…
Как вдруг гляжу: посредь брани́
Триа́рий21 бьется с… Ордуни́!
Верзила-галл, ас-пехотинец
– Моя рука с его мизинец —
На князя замахнулся с гиком,
Зажмурился я в страхе диком!
Всё, думаю, погибнет князь,
А он противника-то в грязь!
Проворно прыгает с коня —
В крови врага его броня…
Подходит к галлу, тот вопит,
А князь вальяжно говорит:
«Пока живи, шут Антиоха22,
И передай своим-ка, кроха:
Эпоха цезарей прошла,
Будь проклята их кабала!»
И враз меня рукою ма́нит,
А рядом раненный горланит.
«Иди сюда, быстрей, чабан23,
Или не понял, ты, болван?..
С тобой правитель говорит,
Башка сейчас твоя слетит!»
Чего таить – я испугался…
А он лишь громко рассмеялся:
«Да ты не бойся, шлем надвинь,
Каких ты держишься святынь?»
Меня князь бегло осмотрел,
Гигант тем временем сумел
Шагов на двадцать отползти,
Чтоб волю княжью донести…
«Беги, беги, хоть к Константину24,
А хошь – к малютке-армянину!25
Нет, лучше сразу к Максу Гаю26…
Знай: Арарат не взять им с краю!27
Ну как ты, цел?» – бросает князь.
Ему я: «З-здрастье! – спохватясь. —
Я в-воин, пеший, то есть конный,
Меня направил г-гарнизонный…»
«Я слышу голос твой дрожит, —
Мне сходу княже говорит. —
Но то понятно, бой не шутка,
Того гляди лишит рассудка.
Я погляжу, храбрец, ты, паря,
Раз не боишься государя!..
Со мною рядом раз сражался,
Да в самом пекле оказался…
Но ты не думай, враг труслив,
Жаль, нет у нас альтернатив.
Ты погляди на легионы,
Они хотят чужой короны!
Не верю цезарей волкам,
Они, пройдохи, тут и там,
Везде свои порядки вводят,
До ручки нацию доводят!
Не знают дьяволы одно:
Ищу конец я свой давно…
Земля отцов осиротела… —
Слеза у князя заблестела. —
Их одолеть не хватит сил,
Никто не избежит могил;
Запомни: дух превыше силы,
Не ной, что руки твои хилы!
Не бойся смерти и расправы,
Куда ужасней жизнь без славы,
Наплюй на почести, богатства,
Уж лучше доблестью похвастай!
Мужчина создан для отваги,
Иначе ждет судьба дворняги.
Запомни, сын: не суетись
И за Армению молись!
Война была всегда, и будет,
Поверь, от мира не убудет…
А ненависть… она внутри —
Ты лишь на лица те взгляни!»
Я оглянулся – бой в разгаре,
Друг друга рубят все в ударе,
Кругом оскалы да гримасы —
Таков удел земельной расы!
И тут слова я вспомнил деда,
Эх, думаю, его б проведать…
О князе правду рассказать,
Да панихиду заказать…
Скажу я князю всё, что знаю,
А там, глядишь, не пострадаю;
Я утаить про род не вправе,
Ведь князя ждут на переправе.
Старик Харон на водах Стикса,
Давно со смертию что свыкся,
Тот ждать не будет, не мечтай,
И к мысли жуткой привыкай!
А коль убьет меня за дерзость,
Так я ж в душе и так истерзан,
Не велика для всех потеря…
Я осмелел, себя заверя.
III
«Послушай, храбрый нахапе́т28,
С тобою рядом я – что шкет!
И титул мой совсем негромок,
Хоть говорят, что твой потомок.
Быть может, всё это нелепо,
Во что я верил с детства слепо.
Меня так, знаешь, воспитали,
Что я теперь в плену морали…
Мне очень стыдно и обидно,
Что не могу я жить солидно,
И важничать я не умею…
А ведь местами уж седею!
Что скажешь, княже, как тут быть,
Тебя достойным чтоб прослыть?
Что нужно сделать, что свершить,
И мне чтоб славу раздобыть?»
Нисколько князь не удивился,
В глаза взглянул, а я смутился;
Он усмехнулся, огляделся,
И вновь в седло свое уселся.
«Не утруждай себя, не надо,
Не суть чиё ты будешь чадо…
Я знал царей, удел чей – прялка,
А есть рабы – им трон не жалко!
Потомок, предок – всё едино,
Когда нутро твое… зверино…
Быть человеком – вот талант,
Тогда ты истинный атлант!
А меч, так он силен плечом,
Я власть добуду нагишом!
А коли трус ты и глупец,
Так не спасет тебя венец…
А хочешь славы, будь готов
Один пойти на стан врагов,
В любой момент уйти к отцам,
И гимны петь… похоронам!»
Вдруг в небе кто-то закричал,
Князь помрачнел и прошептал:
«Над головой я слышу крылья…
Всему виною камарилья!29
За мной пришли, тебе ж пора,
Всё в этом мире мишура…»
На этом слове князь исчез,
Как снова крики те с небес!
Орел парил то в вышине,
А рядом с ним на скакуне…
Стрелой пронесся князь-отец,
Найдя в кой веки свой конец.
И каждый раз на этом месте
Я просыпаюсь, хоть повесьте!
Никак мне сон не досмотреть,
И птицей к солнцу не взлететь.
Такая вот фамильна сага…
По мне, остра она, как шпага,
Местами спорна, но не шатка,
К тому же есть в ней опечатка:
В горах Армении седых,
Среди надгробий вековых,
Лежит почивший, незабытый,
Слезами скорбными обмытый!
Пришла пора и нам прощаться,
И чтоб на месте не топтаться,
Идти вперед к мечтам заветным,
Не слыть лакеем беспросветным:
Неважно, предадут ль забвенью,
Неважно, будешь ли мишенью,
Сумей на этом грешном свете
При жизни быть в авторитете!
2017
Мятежный князь
Весь я не умру.
Гораций
I
Как жаль, что человеком,
Пусть гордым, я родился,
И с развращенным веком
Сродниться умудрился!
Как жаль, что не орел я,
Тот, что в горах летает,
И в качестве приюта
Кто скалы выбирает!
Как жаль, что я не в силах
Парить над краем предков,
Их кровь вскипает в жилах
– Я не терплю объедков!
Как жаль, что я, птенец,
Не вникнул в сказку деда,
Как славный праотец
Воспрянул против света!
Как жаль, что я нигде
Не видел, кто делами
Был в дружбе и вражде
С самими королями!
Как жаль, что дед усоп,
А с ним ушли и сказки,
Где раб и царь утроб —
Все преданы огласке!
Как жаль, что Ордуни́
Не подлинное имя…
Пусть стоны, кровь резни
Под маской псевдонима!30
Как жаль, что не вернуть
Почивших прежню славу,
Осталось лишь черкнуть
Мне притчу про расправу.
II
Учил великий баснописец
О зависти, друзьях, врагах,
О том, что дело – ох и ах!..
И недруги «куда ни взглянут,
Поднимут вечно лай;
А ты дорогою своей ступай:
Полают да отстанут…» 31 —
Когда те времена настанут?
Эх, кабы те слова да Богу в уши
– Полают да отстанут —
Пред Господом скорей предстанут,
Чем мучить ближних перестанут!
Увы, таких полным полно,
Что не отстанут ни за что,
Пока на свете есть другие —
Душой кристальные, лихие!
Кто в силах правду говорить,
Не пресмыкаться, не юлить,
Сказать, что истина трудна,
Причем не в золоте она…
«А в чем еще? Побойся Бога!
Богатству ведь везде дорога!» —
Об этом думал допоздна…
Вот вам история одна:
Давным-давно в стране орлов32,
Что жили вольно средь дворцов,
Случилась бойня… не на шутку,
Она была и вправду жуткой!
Среди армян жил царь Трдат33,
Великий муж, священ, брадат,
Его любил и стар и млад,
И уважали все подряд!
Народу Бога он принес,
Христа восславил, превознес.
Когда же царь ушел к отцам,
В стране поднялся шум и гам.
«Как жить? Кто будет нам отцом!
Трдат большим был мудрецом!
Замену где ему сыскать?
Судьбу свою кому отдать?»
Пока в раздумьях был народ,
Из Рима весточка идет:
Трдата сын Хосро́в Кота́к34
Несет в Армению тесак!
И слышен топот колесниц,
И крик возниц, и стон блудниц,
То едет царствовать Хосров
Под предводительством бойцов!
Убогий люд признал диктат,
Повсюду римляне и смрад,
Да только некий нахара́р35
Царю в присяге отказал!
Грядет раздор, хоть с Римом гладко,
В стране орлов царю не сладко:
Подняли бунт свои ж князья
– Хосров не будет у руля!36
Подумали, потолковали,
Посыльных всюду разослали,
Мол, хоть Хосров Трдата сын,
Отца не стоит он седин!
Хосров, тщеславен и хитер,
Зовет смутьяна на ковер37:
«Кто воду мутит? Как зовут?
Ко мне доставить в пять минут!»
Но не успел закрыть царь рта,
Возня поднялась у крыльца…
То во дворец зашел в парчах,
Кого искали второпях!38
Высок он был, плечист, опрятен,
Богат, силен и очень знатен!
В глаза царю он посмотрел,
О проекте
О подписке
Другие проекты