Ася
Плотно закрываю дверь кухни и сильно кусаю себя за мягкую часть руки, вскрикивая от боли. Как жаль, что это не сон!
Откуда, вообще, Царицын взялся на мою голову? Ну почему именно сегодня, когда у меня и так нервы на пределе?
Он же сейчас должен быть где-то между Францией и Италией, кажется. Нет, я не следила за его жизнью. Просто публикации в социальных сетях частно выдают мне фотографии под девизом «возможно, вы знакомы».
Ещё как знакомы! Вот только в богатстве и здравии – это мы легко и пожалуйста, а в бедности и в болезни – это оказалась не к костюму Макса.
И сейчас я не могу поверить, что он сидит на моей кухне.
Царицына становится резко и удушающе много. Он смещает меня своей наглостью и харизмой совсем не в те чувства, которые я хочу к нему испытывать!
Ещё один длинный, тревожный звонок в дверь заставляет меня вспомнить, куда я, собственно, шла.
Выбегаю в прихожую, дергаю щеколду и вижу на площадке свою заплаканную соседку.
– Наташа… – сердце обрывается вниз и замирает. – Что случилось? Заходи скорее!
– Асечка… – она кидается мне на шею и начинает рыдать с новой силой. – Антоша…
– О Господи, – от предположения самого страшного меня начинает тошнить. – Да прекрати ты рыдать! – рявкаю на неё и легко отталкиваю от себя. – Скажи нормально, что случилось? Что с Антоном?
– Его… – смотрит на меня и беззвучно шевелит губами, – в армию забирают.
– Боже мой… – Выдыхаю с облегчением и даже опираюсь на стену рукой. – Ты меня чуть до инфаркта не довела. Ну так погоди, ты же ему документы с детства на язву готовила. С язвой что ли теперь берут?
– Там неожиданно, – она обессиленно плюхается на пуфик возле трельяжа, – на прошлого председателя комиссии дело завели. Подвинули деда. А новый направление моему оболтусу не ко мне, а в районную выдал. И все… – она разводят руками. – Каждый задницу свою выгораживает, боится… А ты же знаешь, что ему нельзя в армию. Аллергик. Не дай Бог какая ангина, они ж его убьют первым попавшимся антибиотиком. И готовят они все в одной кастрюле. Тоша только рыбу учует, весь чесаться начинает…
– Так погоди… – я сажусь рядом с подругой на трельяж. – И чего мы сделать то теперь можем? Может, письмо открытое в министерство написать, аллергопробы приложить?
– Да ну ты что, – она отмахивается. – Аллергию в нашей стране вообще за болезнь не считают.
– Денег дать… – неуверенно предлагаю я. – У меня есть те, что собирала… – кошусь глазами на сумку с документами.
– А как же? – охает Наташа. – Передумала?
– Нет… – качаю головой. – Врач сказала опасно. Лучше ещё мужчину поискать.
– Ну да… – фыркает соседка.
– Ладно, давай обо мне потом, – я съезжаю с темы. – Какие по вашей проблеме есть варианты?
– Тут либо психушка… но это всю жизнь ему испортить справкой. Либо… – соседка разворачивается ко мне лицом и смотрит прямо в глаза, – Асенька, милая, устрой его к себе в институт. Сессия же ещё не закрыта. Можно же его зачислить задним числом…
– Наташа… – я теряюсь от ее просьбы и не зная, что сказать тру горло ладонью.
– Ну пожалуйста… – она хватает меня за руку.
– Это не так просто… – я пытаюсь подобрать слова и судорожно придумываю альтернативный вариант. – Я не в том положении сейчас, чтобы о чем-то ректора просить. Он очень сильно ищет повод, чтобы меня либо уволить, либо нагнуть для показательной порки. И… Ты хоть представляешь сколько придётся потратить? Ещё плюс год обучения. Ты разоришься на сессиях. А что сам то Антон говорит?
– Говорит в бабкин дом в деревню поедет. Будет там жить…
– Да уж… – вздыхаю я.
– Это было б лето, – машет она рукой. – А так-ни отопления, ни света. И не проведёшь. Я ж в наследство не вступила. Ой… – ее голос неожиданно приобретает испуганный тон. – Это что у тебя?
– Где? – я слежу за ее взглядом и понимаю, что соседка смотрит на ботинки Царицына.
Ой мамочки… Он там сидит «уши греет», а мы тут такие дела обсуждаем!
– У тебя мужик? – шёпотом и с огромными от любопытства глазами спрашивает Наташа.
– Это… – я делаю паузу, решая говорить правду или нет. И прихожу к выводу, что подруге на сегодня потрясений тоже достаточно.
А то я боюсь, что она если узнаёт, кто гоняет чай на моей кухне, сначала покалечит его, а потом меня под капельницу физраствора положит, как особенно накурившуюся.
Наташа никогда не видела Макса. Но если бы тогда не ее помощь, когда бабушка заболела, я бы, наверно, сошла с ума. Мы с ней почти год жили посменно. Следили то за Тошкой, то за бабушкой.
– Долго думаешь, – толкает меня в бок локтем и шипит подруга. – Знакомь уже.
Я поворачиваю голову и понимаю, что Царицын стоит прямо перед нами, небрежно склонив голову на бок.
– Я же просила меня подождать на кухне! – из моего рта вылетает совершенно не то, что должна в таких случаях произносить воспитанная женщина.
Но Максим, игнорируя мой гневный вид и тон решает вершить знакомство с моей подругой самостоятельно.
– Здравствуйте, – улыбается ей одной из своих дежурных улыбок, после которой женщины готовы целовать песок под его ногами. – Вы простите меня, я совершенно случайно стал свидетелем рассказа о вашей проблеме. И знаете, – он хмурится, делая вид, что думает. – Мне кажется, что я смогу вам помочь. Вот только если Настя тоже согласится сделать для меня кое-что не менее ценное.
– Она согласна, – повышая голос, подскакивает эта предательница на ноги. – Что нужно сделать?
– Наташа, – предупреждающе пытаюсь ее одернуть.
– Для начала, – он достаёт вибрирующий телефон из кармана и сбрасывает звонок. – Просто сходить со мной на свидание. Согласитесь, – переводит на меня глубокий и многозначительный взгляд. – Такая мелочь…
– Настя… – умоляюще скрипит подруга.
– Я согласна, – цежу сквозь зубы. – Но…
– Вот и хорошо, – он подаёт Наташе свою визитку. – Позвоните мне завтра около одиннадцати. Я сведу вас с нужным человеком.
– Спасибо, – с благоговением выдыхает подруга.
– До свидания, – кивает ей Максим. Обувается, забирает пальто и переводит на меня прямой взгляд.
– До встречи, Ася.
Макс
Отношения на расстоянии – это какой-то долбаный суррогат. Да, это настоящее извращение, если ночью нельзя прижать к себе любимую женщину. Нельзя глубоко и проникновенно пожелать ей доброго утра перед сложным рабочим днём и просто поцеловать, когда захочется.
Особенно если ты понятия не имеешь, где она, что делает, не имеешь возможности контролировать… А она ещё, будто специально, добавляет пены, вместо того, чтобы по-женски как-то сгладить ситуацию. Ведёт себя, словно отмороженная, никак не реагируя на предложения немного пошалить по телефону. Да и вообще, все наши разговоры сводятся к какой-то банальщине из серии: «как дела? как бабуля? я соскучился…» Охренеть как я соскучился!
Приехать ко мне Ася не может, потому что там у неё работа, институт и бабушка, которая не переживёт подобных телодвижений.
А мне что делать? Терпеть бесконечные: «Извини, не могу говорить. Я на паре. Или на работе. Или в метро сейчас связь пропадёт.» Тюфу! Крыша едет.
Я предлагал Асе взять полностью ее расходы на себя, но она не берет МОИХ денег! Лишая меня этим самым возможности быть полезным своей женщине!
Пару дней назад я начал смотреть на других. Да, блин! Здесь большой выбор женщин, чтобы снять напряжение. Но перед моими глазами только Ася, и это сводит меня с ума.
Остервенело тыкаю пальцами клавиши телефона и снова набираю ее номер.
Девять вечера. Ты же дома? Я готов потратить на эти чертовы звонки состояние, лишь бы вернуть нашу близость.
– Алло, – я слышу ее голос под аккомпанемент воды, и меня моментально срывает с новой силой.
– Скажи, Ась, – начинаю с наезда. – Тебе не кажется, что это перебор? Я чувствую себя постоянно неуместно и дебильно обрывая твой номер.
– Макс, – ее голос становится нервным и испуганным. – Извини меня, пожалуйста. Ты очень уместен, я безумно соскучилась. Но почему ты не хочешь понять? У бабули сердце. Если я вдруг попру против, ее тут же хватит удар.
– Да она просто манипулирует тобой! – рявкаю, повышая голос. – Я ей не нравлюсь! Я!
– Ты возвращайся, пожалуйста, побыстрее, – сглатывая слёзы, шепчет в трубку Ася.
– Через месяц только смогу вырваться, – говорю жестко и с раздражением. – Она за это время подыщет тебе кого-то поприличнее.
– Зачем ты меня обижаешь? – грустно и сдавленно шепчет она. – Сам выбираешь деньги вместо меня и смеешь в чем-то обвинять! Почему бы твоему отцу самому не покататься?
– Потому что это для нас с тобой! – срывает меня на крик. – Чтобы у наших детей все было!
– Прямо как у тебя? – становится злым и циничным ее голос. – Не хочу, как у тебя!
– Тогда чего ты делаешь рядом со мной, – психую в ответ. – Не хочешь? Так иди!
– Анастасия, с кем это ты там говоришь? – я слышу на фоне в трубке старческий пафосный голос.
– Это по учебе… – отзывается Ася, прикрывая рукой динамик, чтобы я не слышал их диалога.
Я вжимаюсь лбом в стену и несколько раз ощутимо прикладываюсь. Нужно решать эту ситуацию как-то принципиально.
– Извини, я здесь, – Настя возвращается к разговору.
– Что наврала? – Спрашиваю ее, чувствуя, как злые куражи набирают обороты.
– Я не врала, – теряется ее голос. – Сказала, что это из института. Одногруппник.
– Да?! Один из двадцати? Ну как скажешь, любимая! Как скажешь! – ору на неё. Отнимаю телефон от уха, зажимаю его в кулак и шиплю маты, буквально сдерживая себя, чтобы не расхреначить трубку о стенку.
– Макс! Мак… – она снова рыдает на другом конце, выворачивая мою душу своими всхлипами наизнанку.
Но остановиться не могу.
– А что? – мне хочется ударить ее побольнее той ситуацией, которую она создала. И я несу совершенную дичь, о которой потом тысячу раз пожалею. – Все одногруппники с тобой такое вытворяют, как я? Ничего ещё не стерлось, дорогая? Или это не за бесплатно? А со мной по любви?
– Да как… – Ася шокировано начинает заикаться. – Как… ты смеешь?
– Я больше так не могу, Настя… Ты сама позвони мне, когда будет что сказать.
– Мне нечего тебе больше сказать! – несётся в динамике, и я сбрасываю вызов, боясь услышать что-то, что поставит между нами точку.
Наплевав на костюм, сползаю вниз по стене и сажусь на пол, обхватывая колени и голову руками.
Что сейчас произошло? Почему нас так порвало?
В груди ноет тупой болью. Голова отказывается соображать, агонизируя от бесконечных диалогов с НЕЙ, которые мне особенно нравятся, когда я кладу трубку.
Дверь номера открывается.
– Максимилиан, – отец переступает порог и зажигает свет. – Ты собираешься спуститься к гостям? Это в конце концов неприлично.
– Нет, – мотаю я головой, и прикусываю телефон, зажатый в кулаке. – Я улетаю завтра в Москву.
От озвученной мысли мышцы начинают вибрировать. Мне нужно что-то сделать, чтобы наша с Асей истерия наконец-то нас отпустила. И кажется я знаю способ все переиграть по-своему.
Ребёнок.
Твоей бабке придётся смириться. Аборт она не позволит. И моим придётся смириться.
О проекте
О подписке