Цитаты из книги «Музыкофилия»

течение внутриутробного периода и в раннем младенчестве, но затем, по мере роста, эти связи редуцируются – в течение нескольких недель или месяцев после рождения. Эквивалентные исследования на людях не проводились, но, как утверждает Дафна Маурер из университета МакМастера, наблюдения за поведением младенцев позволяют предположить, что «чувства маленького ребенка должным образом не дифференцированы, они смешаны в синестетическое единство».

Синестезия – это перекрестная активация областей сенсорной коры, которые у большинства из нас функционируют независимо друг от друга. В основе такой перекрестной активации лежит, возможно, избыточность нейронных связей между различными участками мозга. Имеются данные о том, что такие избыточные, лишние связи действительно существуют у приматов и других млекопитающих в

Гальтон считал, что истинная синестезия передается по наследству, и Гаррисон и Барон-Коэн отметили: треть их испытуемых указывали, что их родственники тоже страдают синестезиями. Набоков в своей автобиографии писал о том, как, будучи ребенком, он видел все буквы окрашенными в определенные цвета и сильно расстроился, когда ему подарили азбуку с окрашенными буквами – почти все буквы оказались не того цвета. Мать, которая тоже имела синестезии, согласилась с сыном, но ее цвета не совпадали с цветами, которые видел Набоков. (Его жена тоже была подвержена синестезии, и эту особенность Набоковы передали и своему сыну.)

Одно из первых в истории систематических описаний синестезии (как этот феномен окрестили в 90-е годы XIX века) дал Фрэнсис Гальтон в своем вышедшем в 1883 году классическом труде «Исследование человеческих способностей и их развития». Это была эксцентричная и охватывающая множество областей знания книга, в которой обсуждалось все – от индивидуальной неповторимости отпечатков пальцев до композитной фотографии и пресловутой евгеники[70]. Гальтоновские исследования систем «ментальных образов» начинаются с рассмотрения способности человека зрительно представлять себе сцены, лица и т. д. в живых достоверных деталях, а затем автор переходит к способам воображения чисел. Некоторые из испытуемых Гальтона, к его большому удивлению, всегда видели определенные числа – не важно, видели ли они их воочию или всего лишь воображали – только в определенном цвете, всегда в одном и том же. Сначала Гальтон решил, что это не более чем ассоциация, но скоро убедился, что это физиологический феномен, специфическая и врожденная способность сознания, имеющая некоторое сходство с ментальными образами, но более фиксированная, более стереотипная и более автоматическая по природе. В отличие от других форм появления ментальных образов, на эту форму невозможно повлиять сознательно или усилием воли.

«слепые люди лучше, чем зрячие из контрольной группы, оценивают направление изменения тональности последовательно предъявляемых звуков. Слепые делают это со скоростью, в десять раз превышающей максимальную скорость, при которой испытуемые из контрольной группы могут решить поставленную задачу. Но при условии, если потеря зрения произошла в раннем детстве».

Треть или большая часть коры человеческого головного мозга занята обработкой зрительных стимулов, но если зрительная стимуляция вдруг прекращается, то в коре начинает происходить кардинальная перестройка и реорганизация, приводящая к полной смене картирования функций.

«эти механизмы доступны не всем, индивиды могут различаться по способности доступа к ним, возможно также, что не у всех присутствуют и сами механизмы».

Их теория заключается в том, что «однобокие гении» имеют доступ к информации низшего уровня, которая недоступна для интроспекции большинству здоровых людей.

Обычно улитку, спиральный орган, сравнивают со струнным инструментом, дифференциально настроенным на частоты нот. Но эту метафору следует расширить и на головной мозг, потому что именно здесь выход улитки – все восемь или десять октав слышимых звуков должны быть тонотопически картированы в слуховой коре головного мозга. Корковое картирование динамично и может изменяться с изменением условий и ситуации. Многие из нас сталкиваются с последствиями таких изменений, надевая новые очки или новый слуховой аппарат. Сначала новые очки или аппарат кажутся нам невыносимыми, так как искажают изображение и звук. Но проходит несколько дней, и мы получаем возможность наслаждаться новыми зрительными и слуховыми возможностями.

Припадки провоцировались исключительно неаполитанскими песнями.