Ее эксцентричность заполнила всю мою жизнь, внедрилась в каждый уголок, заполонила весь часовой циферблат, пожирая каждую его секунду. Я принял это безумие с распростертыми объятиями, а потом сомкнул их, чтобы надежнее удержать ее и пропитаться насквозь этим с виду невинным безрассудством, хотя временами побаивался, что оно может затянуться навечно.