Глава 6

Мы сталкиваемся с Пашей взглядами. Я сглатываю застрявший кусок.

И в этот момент рядом сидящий Алексей слегка толкает меня. Ложка в руках дергается. Горячий суп падает прямо на блузку и обжигает сквозь ткань. Я вскакиваю.

– Ой, прости, Таня, – Алексей вскакивает вместе со мной и хватает салфетки со стола.

– Ничего страшного, – пытаюсь свести все к шутке.

И вздрагиваю, когда он касается меня. Перехватываю салфетки из его рук и начинаю сама вытираться.

– Мне так неловко, – бубнит он рядом, заглядывая мне в глаза. – Я же не испортил твою кофточку?

– Все нормально. Отстираю, – говорю, лишь бы успокоить его.

А то, судя по суетливым движениям, парень и правда переживает за мою “кофточку” больше, чем я. Хотя сама не знаю, отстирается ли это пятно с тонкой ткани. Может и нет…

– Может, тогда отпустить вас со стажировки на сегодня, Татьяна? – раздается надо мной жесткий голос Паши.

По телу пробегает дрожь.

Аромат духов Паши окутывает меня, когда он оказывается рядом. Я поднимаю на него взгляд. Его глаза темнеют. Но у меня будто все отключается восприятие реальности.  Вижу только Пашу. Но нельзя так смотреть на него. Не нужно, чтобы он понял, как я реагирую на него.

Мне стоит огромных усилий отвести взгляд от своего бывшего. Смотрю ему за спину, где маячит недовольная Света. Она недовольно морщится и выпячивает губы.

– Нет, что вы, – беру себя в руки. – Это мой первый рабочий день. Ну точнее стажировочный. Я не собираюсь его пропускать. А с пятном потом разберусь. Если что, сдам в химчистку.

Паша смотрит на меня очень странно. И я внезапно вспоминаю, что именно с химчистки началось наше знакомство. Точнее, с того дня, когда я в университетской столовой случайно толкнула его девушку, и та вылила кофе себе на шелковый топ от известного бренда.

Это случилось во время последних экзаменов. Я тогда была на первом курсе, а Паша заканчивал четвертый. В тот день он должен был выбрать: лететь со своей девушкой в США на стажировку или остаться дома ради призрачной карьеры футболиста.

Он остался. Шантажом заставил меня пойти с ним на матч, просто назло своей девушке.

 А потом завертелось…

– Первый день всегда сложный, – говорит Паша и прожигает взглядом мою грудь. Как раз в том месте, где влажная ткань стала прозрачной, и под ней проявилось кружево бюстгальтера. – На третьем этаже есть магазин жесткой одежды. Сходите с Настей, она купит вам новую блузку за счет фирмы. В конце концов, это же наш работник был так неловок.

Он в упор смотрит на Алексея, и тот тушуется под его взглядом.

– Павел, – за спиной Островского раздается жалобный голос Светы. – Давай уже сядем!

Но он даже не реагирует на нее. Будто ждет от меня ответа.

– Ничего, я обойдусь, – натянуто улыбаюсь. – Не стоит за меня беспокоиться.

– Я беспокоюсь в равной степени обо всем своем персонале, – ровно говорит Паша.

Ага-ага, особенно о Светлане. Уж она ровнее всех ровных!

Тем временем Алексей будто почувствовал что-то. Молча забрал свою тарелку и отсел от меня. Боится еще раз облить? Или испугался гнева начальства?

– Приятного аппетита, – Паша кидает на меня еще один взгляд.

– Приятного аппетита! – синхронно Настя и Александр.

Я молчу, Алексей что-то бубнит и поспешно утыкается в свою тарелку.

Павел уходит вместе со Светой. Я смотрю ему в спину, пока они не усаживаются за столик в самом конце зала.

– Фух, хоть выдохнуть можно, – Настя машет салфеткой, будто в столовой жарко.

– А что такое? – непонимающе смотрю на нее.

– Павел Сергеевич очень строгий начальник, – поясняет она.

– Ага, вон клиента переманили, так он всем премии отменил, – вставляет Александр.

У меня глаза округляются.

– Ничего себе.

– Да, у нас же еще и проценты от сделок, помимо оклада.  Считай, на половину зарплаты наказал.

– Но в целом нормально работать?

Что-то я уже беспокоюсь. У кого-то переманят клиента, а накажут весь офис из солидарности?

– Конечно, – продолжает Настя. – У нас тут и тренинги, и обучение, и страховка. Весь пакет.

– Да, мне про это говорили.

– У нас даже садик корпоративный. Есть детки? – она с любопытством смотрит на меня.

– Дочка есть, – признаюсь тихо, чтобы Паша случайно не услышал. Хотя он наверняка увидит мои документы. – Но она уже во второй класс пойдет в этом году.

– Ну тоже здорово! У нас для школьников есть разные программы. Можно даже репетитора оплатить за счет бонусов.

– Каких бонусов? – не понимаю.

– Я тебе потом дам буклет, почитаешь. Это корпоративные бонусы, начисляются за активную работу.  В общем, мы тут одна семья, ну, кроме некоторых, – Настя бросает выразительный взгляд в сторону Паши. – Со Светкой будь осторожнее, она стерва, каких поискать. Глупа как пробка, но злопамятна. Кукла силиконовая.

– Это на скорость не влияет, – многозначительно фыркает Александр.

Они с Алексеем обмениваются похабными ухмылками. Настя краснеет, я непонимающе моргаю.

– Она его любовница, – поясняет Настя, ловя мой недоуменный взгляд.

Теперь краснею и я. Кровь резко приливает к щекам, а затем так же резко отходит. Во рту появляется горечь.

Я догадывалась, как обстоят дела. Но все-таки оказалась не готова это услышать. Тяжело осознавать, что мужчина, за которого ты собиралась замуж, бросил тебя ради другой.

А собственно, чего я хотела? Чтобы он все эти годы хранил мне верность? У него своя жизнь, может быть с тем, с кем захочет. А мне пора вспомнить, что у меня своя жизнь.

– Тань, у тебя соус на подбородке, – Алексей напоминает о себе.

Он протягивает мне салфетку, но я решаю, что хватит жить прошлым. Улыбаюсь ему:

– Вытри, пожалуйста, чтобы я не размазала.

Парень аккуратно проводит салфеткой у меня под губами. А я ловлю на себе темный взгляд Островского.

Все это время Паша почти не спускал глаз с нашего столика.

После обеда мы возвращаемся на свой этаж. Я тут же направляюсь в уборную, где пытаюсь отмыть пятно на блузке, но быстро понимаю, что не поможет.

Жаль, конечно, она новенькая. Надо было согласиться и пойти купить блузку за Пашин счет.

Ой, за счет фирмы.

А теперь буду ходить с пятном как неряха. Пропускать полдня обучения мне тоже не хочется.

Осматриваю себя в зеркале. Макияж не стерся еще. Подправляю только тушь на ресницах и замазываю консиллером синяки под глазами. Да, видок с этим пятном на блузке еще тот, ну да ладно.

Подхожу к двери и толкаю ее. Причем излишне резко. Слышится явственный удар обо что-то и мужской стон.

– Ой, простите, – я смущенно выглядываю из-за двери.

Кого еще принесло?

На меня недовольно смотрит… Островский!

– Решила так отомстить, что ли? – ворчит он, потирая лоб. – За прошлое?

Я поджимаю губы.

– А чего вы под женским туалетом стоите? Следите за мной?

Правильно, Таня, лучшая защита – это нападение!

– Больно мне надо следить за тобой, – Павел обводит меня взглядом, задерживаясь на пятне. – И это не женский туалет, если ты не заметила. А общий.

Я смотрю на двери. И правда, там безликие буквы “WC”.

– Тебе нужно переодеться, – продолжает Паша. – Сегодня клиент придет в офис.

– Ну мне же необязательно с ним встречаться?

– Будешь прятаться в туалете? – он скептично смотрит на меня.

– Я не пряталась! – начинаю сердиться. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Слишком нервный день, а тут еще он! – Пропустите, можно я пойду?

– Домой?

– На рабочее место!

– Таня…

Его голос меняется. В нем появляются мягкие нотки. Я даже замираю от неожиданности и недоверчиво смотрю на него.

– Иди домой, – ласково продолжает Паша. – Отдохни. Я ведь знаю, что в первый день очень сложно.

И смотрит так проникновенно мне в глаза, как умеет только он.

Всегда умел.

– Ладно, – машинально соглашаюсь с ним. – Тогда завтра уже на полный день?

– Да, – он кивает.

Достает из кармана бумажник. Не глядя вытаскивает несколько купюр и протягивает мне.

– Это что? – недоуменно смотрю на деньги.

– На новую блузку. Или на химчистку. Бери, Таня. Думаю, месяц без работы не прибавил тебе дохода.

 Я с подозрением смотрю на него.

– Откуда ты знаешь, что я месяцу без работы? Следил за мной?

Он усмехается:

– Скажем так, переживал.

– За меня есть кому переживать, – отрезаю сухим тоном и прячу руки за спину, чтобы он ненароком не впихнул свои бумажки. – Убери, мне не нужны твои деньги, Островский.

– Да, ну, – он, прищурившись, окидывает меня таким взглядом, словно приценивается. – Блузка из “Синсея”, юбка из “Остина”. Туфли… на рынке что ли купила?

От его слов, сказанных пренебрежительным тоном, я начинаю закипать.

– А тебе не все равно, в чем я хожу и где покупаю?

– Нет, конечно. Ты теперь часть моей фирмы, должна уже своим видом показывать, что мы серьезная деловая контора. Так что не ломайся, бери деньги и купи себе что-нибудь приличное. Не позорь меня перед клиентами.

– Ну ты и гад! – вырывается у меня.

Я так зла, что даже не замечаю, как сжимаю руки в кулаки. А Островский словно наслаждается моими эмоциями.

– Кстати, а на что ты потратила те деньги, которые я дал тебе в прошлый раз? – внезапно вспоминает он. – Почему нормальной одежды себе не купила, а ходишь в этих тряпках?

– Не твое дело! – вскидываю голову.

Не говорить ведь ему, что каждую среду отсылала деньги родителям, лишь бы они не догадались, что у меня проблемы с работой.

– А мне тут птичка на хвосте принесла, что кое-кто регулярно на почту ходил, переводы делал.

У меня возникает почти нестерпимое желание заехать по этой красивой, нагло ухмыляющейся роже. Добавить шрам на вторую бровь.

– Оборвать бы хвост твоей птичке! – цежу сквозь зубы уже не скрывая эмоций.

Мы находимся в небольшом коридорчике. И нужно быть немного тише. Кто-то из сотрудников может услышать.

Но Паше, похоже, нет до этого дела.

– Я видел твои документы. Ты до сих пор в Степновке прописана и деньги туда отправляла. Родителям?

Мои глаза расширяются от ужаса. Понимаю, что он видел запись в паспорте и сейчас спросит про дочь.

Так и есть:

– Кстати, не знал, что у тебя есть дочь. Поздравляю. И кто счастливый отец?

И смотрит на меня так пронзительно, будто догадался о чем-то.

Только меня этими взглядами не проймешь. Не теперь.

Выдавливаю небрежную улыбочку:

– Уж точно не ты, Островский.

– Ну да, – по его губам скользит разочарованная усмешка, – судя по дате рождения, недолго ты горевала, когда я пропал.

Его слова бьют наотмашь, точно пощечина. Я ловлю губами воздух, а в груди становится очень больно. Будто он и в самом деле ударил меня.

Так и хочется зашипеть, что это не его дело. Его не было столько лет. Он меня перед свадьбой бросил. А теперь смеет в чем-то обвинять? Просто козел!

Но я усилием воли заставляю себя молчать. Мне нужна работа. Хотя бы на месяц, пока найду что-то получше.

Гашу бурю, которая царит у меня внутри. Глубоко вздыхаю и делаю невозмутимое лицо. По крайней мере, надеюсь на это.

– Ты прав, я ничуть не горевала о мужчине, который попользовался наивностью глупой деревенской девочки и свалил в закат перед свадьбой. Ничуть не горевала о том, чьи родители меня даже на порог не пустили. “У Паши своя жизнь, забудь про него”, – процитировала я его мать. – Я послушалась и забыла. Смеешь меня упрекать? Нет? Тогда отойди!

Паша молчит. Кажется, даже бледнеет, только желваки ходят на скулах, а еще взгляд становится тяжелым и мрачным. Очень медленно, будто нехотя, он отодвигается, освобождая проход.

Вот и чудесно.

– Буду завтра в девять, – бросаю, когда прохожу мимо него.

Аромат его парфюма окутывает меня. Тот самый запах. Восемь лет прошло, а он до сих пор верен ему.

Почему ему, а не мне?

– Как скажешь, – слышу тихое в спину. – Танюш, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

Задерживаю шаг и, не оборачиваясь, говорю:

– Когда мне нужна была помощь, ты меня бросил. А теперь я взрослая девочка. Справлюсь сама.

Мне приходится сдерживать себя, чтобы не убежать с позором. Иду, высоко держа голову и расправив плечи. Пусть не думает, что все эти годы я страдала по нему…

Хотя это так и есть.

Что он сделал со мной? Почему не могу забыть?

На глаза наворачиваются слезы. Только расплакаться не хватало у всех на виду! Тогда точно сплетни поползут, и Света меня из офиса выживет раньше, чем я стажировку пройду.

Скрываюсь в кабинете менеджеров. Забираю сумочку и прощаюсь с ребятами. Говорю, что завтра обязательно приду на работу. Настя и Александр машут рукой, только Кристина угрюмо молчит, уткнувшись в монитор. А у нас столы между прочим рядом.

Ладно. Думаю, что еще успею ее разговорить.

Алексей вызывается проводить.

– Идем, – открывает дверь и пропускает меня вперед. – Мне все равно на первый этаж к сисадмину.

Я переступаю порог и натыкаюсь на пристальный взгляд Островского.

Паша стоит в нескольких шагах от кабинета, уперевшись локтем в стену. Видимо, ждал, пока я выйду.

А я не одна.

Он переводит взгляд на Алексея. Резко отворачивается и уходит.

Слышу, как мой провожатый тихо выдыхает.

– Что такое? – удивленно смотрю на него.

Он ведь не подумал, что босс меня приревновал?

– У нас не одобряются служебные романы, – поясняет Алексей.

– Да? – у меня от изумления глаза на лоб лезут. – А как же Света?

– Ну… что позволено Юпитеру…

– … не позволено быку, – дополняю я и хмыкаю. – Понятненько.

– Она его невеста. У них свадьба скоро.

Я запинаюсь на ровном месте и чуть не падаю. Алексей успевает подхватить под локоть. Быстро выпрямляюсь, но на нас уже смотрят любопытные взгляды.

Мы подходим к лифту. Алексей нажимает кнопку, и двери почти сразу открываются. Но вместо того, чтобы войти, я говорю:

– Знаешь, ты поезжай, а я пешочком пройдусь.

– Что-то случилось?

– Нет, все в порядке.

– Ну хорошо… – он с сомнением смотрит на меня. – Тогда до завтра?

– До завтра, – натянуто улыбаюсь.

И чувствую затылком чей-то пристальный взгляд.

Снова Островский? Да нет, не похоже…

Слегка поворачиваю голову. В конце коридора находится большая балконная дверь. За ней маячит женский силуэт с тонкой сигаретой в пальцах.

Светлана.

С каких это пор Островскому нравятся курящие девушки? А впрочем… какая мне разница?