– Варёное, – объясняет папа, – когда его в скорлупе бросают в воду и оно там кипит. А потом вынут целенькое, разобьют, очистят скорлупу. А яичко – нате, кушайте.

– Ага. А жаленое? – допытывалась девочка.

– Это когда на сковородку наливают масло, потом сырое яйцо разбивают, выливают на горячую сковороду, а шкурки-скорлупки выбрасывают, – говорит Маша.

– Буду, – соглашается дочка.

– Какое? – уточняет папа.

– Жаленое на сковолодке со школками, – сделала заказ Наташа и снова уехала на своём велосипеде.

Получилось, что своей непосредственностью девочка помирила родителей, помогла сохранить семью. Мария и Николай, забыв о былой размолвке, посмеиваясь над выходками дочери, вместе с удовольствием накрывали на стол. Молодой человек понял, что никакая работа не может заменить дорогих ему людей. Семья – вот для кого он должен жить.

Его будто подменили. Домой стал приходить рано, забирал из садика дочку, потом готовил ужин и стол сервировал к приходу жены. Часто занимался уборкой квартиры, даже полы мыл. В одном не хотел уступать жене – не давал ей пользоваться косметикой. Как только в доме появлялась тушь для ресниц или какие-либо тени – всё это сразу исчезало в печке. Справиться с мужем Мария не могла. Он, конечно, сильнее. Тогда она стала бросать в огонь то, что для мужа было дороже всего – рыболовные снасти. Ведь он был заядлым рыбаком и готов был сидеть с удочкой у проруби даже в самые морозные дни.

Дождётся Маша, когда муж уйдёт подальше от кухни, потом открывает конфорки в печи, берёт что-то из рыболовных принадлежностей, а затем зовёт мужа, дразня его тем, что держит в руках. Николай, понимая, что сейчас произойдёт, бежал к жене. А та на глазах у него бросала всё в огонь. Муж топал ногами, визжал, подпрыгивал. Это больше всего нравилось Наташе. Она тоже визжала от радости и прыгала рядом с папой.

Так семья играла с полгода. Сколько денег было сожжено! Он бросал в печь косметику, а она – его любимые удочки. Наконец он сдался:

– Да крась себя, как хочешь, только оставь в покое мои рыболовные снасти!

А Маша уже передумала пользоваться косметикой. Один раз в месяц она ходила в парикмахерскую и красила там реснички. От пигментных пятен уже давно избавилась с помощью кремов.

Вот только денег в доме постоянно не хватало. Приходилось на всём экономить. Как-то Николаю пришло из райкома партии распоряжение командировать на месяц на строительство моста одного человека от организации.

– Зачем кого-то искать? Я возьму отпуск и сам поеду, – решил директор пищекомбината, – подзаработаю немного.

Но это «немного» показалось ему сказкой. За три недели такой подработки ему выплатили девятьсот рублей! Он и не представлял раньше, что такие зарплаты бывают. Ведь за эти деньги на пищекомбинате он работал бы семь месяцев. На такую зарплату он мог бы достойно содержать семью. И жена может не работать. А Мария была против. За лёгкую работу такие деньги не платят. Здоровье дороже!

Николай всё равно подал заявление на увольнение. В райкоме снова грозились партбилет отнять, но молодой человек настоял на своём.

Вскоре он устроился в «Мостострой». Работа шла вахтовым методом. Десять дней работали, а четыре отдыхали. Ребята по вечерам играли в карты под деньги. На кон ставили копеек по пять, не больше, но играли подолгу. Память у Николая была хорошая, и он всегда знал карты своих противников, поэтому почти каждый раз выигрывал. За десять рабочих дней из-за вечерних игр у него собиралось рублей пятьдесят-шестьдесят. Получалось, что, кроме зарплаты, которая была около тысячи рублей, муж ещё привозил Марии каждые свои выходные довольно приличную сумму. Он настаивал, чтобы жена бросила работу.

– Ты месяц работаешь за какие-то восемьдесят рублей. Больше будет пользы и для Наташи, и для меня, если ты станешь домохозяйкой.

Мария оставила работу в библиотеке, но только потому, что появилась вакансия в школе. Теперь у неё была любимая работа, и зарплата увеличилась в два, а иногда и в три раза.

Вскоре молодая семья купила машину. Теперь Николай часто ездил к своим родителям в гости и возил туда семейство. Наташе нравилось раскатывать в автомобиле и смотреть, как вихрем мимо пролетает несущийся навстречу транспорт. У бабушки Шуры она с удовольствием играла с соседскими детьми, всегда тащила им подарки, сладости. Семья соседей была многодетной. Родители часто пили, не работали. Дети их плохо одевались и даже голодали. Деревенские жители подкармливали ребятишек, иногда давали одежду. Несмотря на жизненные трудности, дети заботились друг о друге, умели дружить и приезду Наташи всегда радовались от души. Бывало, конечно, возникали случайные ссоры. Однажды Наташа с подружками играла в куклы на лужайке перед домом соседей. Над ними решил подшутить старший брат этих девочек – пятилетний Антон. Он и его дружок Петька где-то раздобыли сорочиные яйца и с хохотом стали бросать ими в девочек. Старались попадать по голове. Девчонки пищали, плакали и размазывали желтки себе по лицу.

Когда трёхлетняя Наташка поняла, что происходит, то сразу побежала к своей бабушке. Нет, она и не думала жаловаться.

– Бабушка , где яйца? Где мне взять яйца? – орала она.

– А зачем тебе? –удивилась та , – Они в чашке на лавочке … И что у тебя с волосами?

– Потом , потом! – пыхтя, как паровоз, девочка схватила два яйца покрупнее и помчалась к соседям.

Там мальчики продолжали смеяться над малышками.

– Антошка – вонючая кошка, – запищала Наташа и, словно танк, наехала на мальчишку, повалила его и стала яйцами стучать ему по лицу.

– Вот тебе ! Вот тебе! – приговаривала она.

Мальчик от растерянности даже не сопротивлялся. Разбитые яйца растекались по волосам, шее, одежде.

За внучкой следом прибежала бабушка. Она подняла девочку на руки и начала за неё извиняться перед соседями. Но тут вдруг за неё стал заступаться Антон:

– Это я виноват. Я первым яйцами бросался, – заявил он, поглаживая ладошкой свои слипшиеся волосы, – думал, что это весело, а оказалось, не очень.

Потом дети все вместе купались под одним душем. От обид не осталось и следа. Бабушка Шура усадила всех за стол и кормила блинами с мёдом и молоком.

Кроме поездок в деревню Мария с Николаем два-три раза за лето возили дочь к морю. Жили не в гостиницах и не на квартирах. Из вещей в машину собирали только необходимое. Самое главное – это палатка, надувные матрасы и обязательно паяльная лампа для приготовления горячих блюд. Останавливались в кемпингах. По вечерам изучали окрестности, гуляли в парках, посещали аттракционы.

Наташу мама с годика начала обучать чтению. Сначала выучили буквы. Это девочка осилила быстро, и к двум годам она читала по слогам. Делала это с удовольствием. На улице не пропускала ни одной вывески. Когда по вечерам к ней приходили подружки, трёхлетняя девочка брала в руки какую-нибудь книжку с картинками и с крупными буквами, ходила с ней по комнате вокруг детей и громко читала. Это она играла в учительницу. Когда-то мама взяла её в школу, и девочка видела, что Мария ходит по классу и что-то читает, а дети слушают.

Папа научил дочку играть в шашки. Он, конечно, ей немного поддавался, и девочка всегда выигрывала. Каждой своей победе она радовалась так, что это было слышно даже на улице. Однажды Наташа увидела, как папа с мамой играют в шахматы.

– А почему они все в юбочках? – Это она спрашивала о фигурках.

– А почему слон в такой острой шапке? Это что – нос сверху?

– А почему это ладья? Ведь это нога слона, – удивлялась девочка, – всё назвали неправильно. Только конь настоящий. А король – ха-ха-ха – в юбке!

Но играть в новую игру ей хотелось. Сначала папа выставлял девочке все фигурки, а себе – только пешек и короля. Наташа выигрывала. Затем Николай добавил к своим фигуркам слонов, коней… К четырём годам дочь и папа сражались почти на равных. Ещё девочке нравилась игра «Реверси», с удовольствием собирала кубик Рубика.

А считать Наташу никто не учил, разве только в садике. Там воспитатели о ней говорили:

– С какой стороны на неё ни посмотри – везде первая.

В детском саду у девочки было много друзей, и оттуда каждый раз она уходила последней. До дома было всего сто метров. Маша после работы заходила за дочкой, но та всегда просила остаться. Вечером воспитатели отпускали её одну по просьбе мамы. Подходя к дому, Наташа редко входила в калитку. Гораздо интереснее было залезть на забор и спрыгнуть с него во двор. Она обожала чувство полёта.

Всё в семье Марии ладилось. И взаимоотношения с мужем стали хорошими, и дочь росла умницей, и материально молодые были обеспечены. А сестра Маши и её муж в городе устроиться не смогли. Геннадий уехал в близлежащий совхоз работать по специальности и увёз с собой семью. Им дали в деревне квартиру.

Старшая сестра и мама не радовались благополучию Машиной семьи.

«Ведь Зина лучше, – думала Анна, – это она должна жить хорошо! А тут такая несправедливость!»

– Все деньги к тебе идут легко, – злорадствовала Зинаида, – тут пашешь, пашешь – и всё никак! А ты ничегошеньки не делаешь, а добро само идёт к тебе в руки!

– Почему ты так говоришь? – удивлялась Мария. – Я ведь тоже работаю и даже часто в две смены.

– Ну я ведь больше тебя пашу! А ты вышла, поболтала перед детьми, поигралась с ними и получила в три раза больше, чем я! Это что – не так? И Николай тебе кучу денег приносит!

– Зина, отправь и ты своего мужа на такую работу, и он тебе тоже будет деньги приносить.

– Да, будет… Будет пить, как сапожник, и гулять! А мне и на работе, и дома пахать ещё больше.

На самом деле Зине жилось не так уж плохо. Она уже который год подряд ездила в Лазаревское в один и тот же санаторий за свой счёт. Вернее – за счёт Марии. Деньги для поездки каждый раз занимала у сестры, а потом отдавала в течение года по десять–пятнадцать рублей в месяц. Но вся эта оплата оканчивалась через полгода. Мария скрывала от мужа такую наглость и обычно оплачивала остальную сумму сама.

И Анна в ущербе не оставалась. Понравится ей какой-нибудь ковёр, пылесос или стиральная машина, она сразу же с укором говорила Марии:

– Вот если бы были деньги у Зиночки, она обязательно бы мне это купила.

Приходилось всё это приобретать для неё. Это были и куртки, и платья, и постельное бельё… Маша часто делала такие покупки втайне от мужа. Но родственникам всегда казалось этого мало. Старшей сестре было просто необходимо всё отнять у Марии. Как говорится, из зубов вырвать. Ведь она не заслуживает всего того, что имеет. Это из-за неё Зине живётся плохо. Она всё везение себе забирает. Об этом частенько говорили между собой Анна и её старшая дочь. Они были просто уверены, что Зина станет жить лучше, когда у Марии будут неприятности. Эта зависть порой переходила в открытую ненависть.

А дети Зинаиды любили бывать в гостях у тёти Маши. Там всегда вкусно кормили, у Наташи было много игрушек. По вечерам приходили соседские ребятишки и уходили поздно, когда за ними приходили родители. Было весело. Зина часто привозила своих детей к Анне на одну-две недельки. Детям у бабушки жилось не очень сладко. Особенно младшему – Серёжке. Василий постоянно обижал маленького братишку. Почти всё, что брал в руки малыш, моментально забирал старший брат и в добавок бил чем попало по голове, спине, рукам со словами:

– Не трогай! Это моё!

Бабушка всегда поддерживала только старшенького внучка и за младшего внука никогда не заступалась. Когда Серёжа, побитый старшим братом, без игрушек сидел на полу и плакал, Анна, посмеиваясь, ему же и высказывала, что он должен подчиняться, уступать, потому что старших нужно слушать.

– Сам виноват! – утверждала она. – Зачем брал Васечкины игрушки? Ведь это ему покупали, а не тебе! Ты лучше подойди и попроси у брата.

На просьбы поделиться игрушками старший братец опять отвечал кулаками. Он знал, что бабушка его за это ругать не будет. Малыш тихонько уходил в сторонку и начинал играть тем, что не нужно было брату. Вася опять возмущался. Ему было скучно.

– Баба, – орал он, – а Серёжка со мной не играет!

Бабушка опять ругала младшенького. Любимый внучек Васенька, по мнению Анны, был всегда прав, и все остальные должны ему уступать, играть только по его правилам. Серёжа просился отвести его к Наташе, и бабушка с удовольствием отпускала детей по вечерам и на выходные к младшей дочери. Там Василий тоже выбирал себе лучшие игрушки и охранял их от других детей. Но Наташе с младшим братишкой и так было весело.

Как-то стала Мария детей спать укладывать, а Василий, которому было уже четыре года, говорит ей:

– Я с тобой спать буду!

– И я с тобой, – заявляет дочь.

«Как бы мне Серёжу уложить отдельно?» – думает Маша.

Отвела она младшенького в другую комнату.

– Посмотри, какой тут мягкий, большой диван! Тут так хорошо! Куда хочешь – рука, куда хочешь – нога! Будешь спать, как барон. А мы втроём ляжем на том диване. Тесно, – поморщилась Мария, – то чья-то пятка в нос, то чей-то кулак в глаз! Фу! А ты тут будешь спать один. Никто тебе не помешает! Давай я здесь тебе постелю?

– Ага, – соглашается Сережа и, гордо выпятив животик вперёд, входит в комнату к детям:

– Ага, – повторяет он слова тети, – вы будете тут спать все. Пятка – в нос, кулак – в глаз! А я один – на больсом диване. Куда хосю – лука, куда хосю – нога. Как балан!

Ведь баронов двухлетний мальчик не знал, а баранов в деревне много, и они такие красивые!

Иногда, забрав дочь и племянников, Николай с Машей увозили их купаться на Дон или на Донец. Бывало, что просто отдыхали на природе. Красивые места есть на Дону. Ивушки, рябинки, берёзки. Стрекозы кружат над душистой травой, бабочки летают над полевыми цветами. Пахнет полынью и мятой. И воздух чистый, ароматный. А еда на природе такая аппетитная. Даже простая булочка кажется вкуснее всякого пирожного.

Жаль, что выходные у Николая и Марии часто не совпадали. В эти свободные дни он уходил, а вернее, уезжал на рыбалку. Рыбачил обычно с кумом или бабой Любой, соседкой. Она любила сидеть с удочкой даже просто на берегу Дона. Ну а если с соседом – это для неё вообще праздник. Идти пешком не надо. Уедут подальше от города, накачают резиновую лодку. Баба Люба для наживки побольше червей накопает, чтобы на двоих хватило. Николай подкормку припасёт. А потом хвалятся перед остальными соседями своим уловом. Ловили действительно неплохо. Брали только крупняк, а мелочь всю отпускали подрастать. Обязательно угощали желающих полакомиться свежей рыбкой.

Как-то после весенних паводков вода ушла, и в маленьких заводях «застряла» крупная рыба. Её обычно вылавливали руками. Коля с соседкой привезли двухметрового толстого сазана. Его даже взвесить было невозможно. Разделывали, как кабанчика, все соседи. Каждому что-то досталось. Но вначале мужики пытались рыбину обнять и сфотографироваться с ней.

Баба Люба жила вместе с сыном Петром. Его жена, тоже Люба, дружила с Марьяшей. У них подрастали пятилетний сын Олег и малышка Ольга. Дети часто играли с Наташей, по вечерам прибегали в гости. Олега Пётр рано научил плавать. Сын цеплялся отцу на шею, и они так переплывали Дон. Иногда вместе глубоко ныряли далеко от берега. Мальчишка не боялся. Он уже давно свободно плавал.

Мария и Люба работали в школе и вместе заочно учились в институте. Наступило время летней сессии. Детей на время сессии отправили к бабушкам. Наташу отвезли к родителям Николая, а Люба отправила сына с дочерью к своей маме в деревню. Олег любил помогать бабушке поливать огород. Пока она вместе с внучкой пропалывала грядки, мальчик маленьким ведёрком вычерпывал воду из большого железного квадратного бака и выливал её в густо растущую зелень.

– Какой шустрый у меня помощник, – хвалила его бабушка.

И вдруг она обнаружила, что внука уже минут десять не видит. Баба Люба стала его звать, но мальчик не откликался. Тогда она пошла его искать. И нашла… Мальчик плавал в баке с водой вниз лицом. Вода была красная. Бабушка схватила Олежку, вытащила его из воды. Он не дышал. На крик сбежались соседи. У ребёнка был окровавлен висок. Видимо, поспешив, мальчик поскользнулся, ударился головой об острый угол железной ёмкости и потом упал в воду. Спасти его не удалось. Мальчик, который умел плавать, нырять, не боялся глубины, утонул в небольшом баке с водой.

Когда по телефону об этом сообщили родителям, Маша поехала вместе с Любой, которая была в таком состоянии, что могла и не доехать до деревни сама. Но остаться с подругой не могла. Всей душой рвалась к своей Наташе, хотела убедиться, что с дочерью всё в порядке.

А девочке у дедушки с бабушкой было хорошо. Они во внучке души не чаяли, потакали всем её шалостям. Хотя она, в общем-то, и не шалила. С удовольствием копалась с дедом в огороде, пасла с бабушкой коров. Соседи принесли ей маленького щенка. Наташа назвала его Пушком. Она кормила его молоком из соски, купала, даже расчёсывала. Щенок к ней привязался, позволял играть с собой, как с куклой. Скулил по ночам, когда хозяйка ложилась спать. Пришлось щенка на ночь в дом пускать. Он укладывался у девочки под кроватью и затихал. Был он весь рыжий, как лиса, только намного пушистее и хвост крючком. Когда бегал, казалось, что шарик рыжий катится с яркими зелёными глазами.

Хотя некоторые деревенские ребятишки были постарше Наташи, она всегда была заводилой во всех играх, командовала мальчишками, защищала малышей. В этот раз девочка услышала крики подруг. Они визжали от страха и убегали от Антона. Старший брат гонялся за ними с крапивой в руке. Он хотел наказать сестёр, потому что те не хотели наводить порядок во дворе. Наташа сломила несколько стебельков крапивы и ринулась навстречу соседу. Она хлестала, мальчишку по рукам, попадала и по лицу. Тот не сопротивлялся, замер на месте.

– Больно ? Больно ? – орала пятилетняя девчонка. – Им тоже было больно ! Лучше сам начинай подметать, как старший!

Какую-то власть имела над ним эта вредная девчонка. Мальчик разозлился, отбросил в сторону крапиву, сжал кулаки, а потом развернулся и ушёл. Девочки вместе с Наташей взяли веники и начали мести двор. Тут появился Антон. Он притащил грабли и молча стал собирать мусор в кучу.

В ближайшие выходные к родителям приехал и Николай. После гибели соседского мальчика Олега Коля решил, что ему нужно оставить свою вахтовую работу и каждый день быть рядом с женой и дочкой. Деньгами молодой человек свою семью обеспечил. Квартира есть. Машина тоже. Теперь нужно беречь своё семейное счастье. Все родные его в этом поддержали. Но больше всего этому обрадовались Анна и Зинаида. У них созрел план, как можно забрать у Машки квартиру. Под руку подвернулось то, что в хуторе, где жила Зина, срочно требовался учитель математики.

– Поехали к нам в хутор! Тебе там квартиру дадут. Директор совхоза обещал, – звала к себе Машу сестра.

– А зачем мне это надо? У меня и тут работа любимая есть, – упиралась Маша, – тем более я не математик.

– Но математику-то ты хорошо знаешь. За меня в школе и техникуме все домашние задания по алгебре и геометрии выполняла. На физмате училась, – не уступала Зина.