Глава 3. Учитель

Кэм

Ярко-желтый, очерченный красноватым кругом Идпинотен медленно плыл в серой пелене утреннего тумана. Поднимаясь над закопченными крышами потемневших и смолящих зелеными ролитными подтеками высотных зданий, он обнажал незаживающие язвы пробоин в стенах и кривые заплаты окон, наглухо заколоченных металлическими пластинами, которые при малом дыхании ветерка издавали протяжные унылые стоны.

Внизу, в тесных улочках, тени домов сливались в сплошную тьму, местами перевязанную тонкими ленточками света. Во мраке заторможенно двигались, пошатываясь и переваливаясь с ноги на ногу, живые тени престарелых горожан. Прохожие молча шли, каждый в своем направлении, не посылая друг другу приветственных жестов, и прятали красные от пыли глаза под плотными капюшонами темных накидок, сшитых из мешков для хранения корнеплодов. Жесткая ткань топорщилась колючей соломой. Она почти не удерживала тепло, выскальзывающее из дырявых термокостюмов. Некоторые старики то и дело останавливались, притопывая цепенеющими от холода и гудящими от усталости ногами.

Среди темных фигур, спускавшихся к берегу огромного озера Тэминна, резко выделялась одна, согбенная и горбатая, но при этом двигавшаяся быстрее и живее других. Из-под низко надвинутого капюшона сверкали чистые белки глаз, а при пересечении солнечной полосы просвечивалась ясная синева их радужки. Привлеченные странным видом прохожего старики заглядывали в тень его капюшона, всматриваясь в лицо, но тут же испуганно отшатывались, прикрывали рот, чтобы не вскрикнуть, или глухо сочувственно вздыхали – вместо обветренного и морщинистого старческого лица накидка скрывала светлокожее лицо юноши.

Кэм в мыслях ругал себя за плохую маскировку. Врожденное любопытство то и дело подмывало его выпрямляться, поднимать голову из тени, вместо того чтобы идти, глядя не выше мысков собственных сапог.

С экрана он видел другой Тэминн. Крошечные роботы тлины, снимавшие расплывчатый вид сверху, упускали самое главное. Они не могли в точности передать жуткое щемящее чувство того, как город покидает само дыхание жизни.

Мертвым выглядело все вокруг. Серые громады непропорциональных домов смотрелись теперь уродливо перекошенными, будто их скрючило в последней судороге. Обрубленные стволы бекимусов аллеи Идина с начисто содранной корой и несколькими чудом уцелевшими расщепленными ветвями истекали рыжей смолой. Жалкие остатки засохшей травы были втоптаны в ролитное покрытие тротуара. С трудом передвигающиеся горожане напоминали оживших мертвецов. Читалось безысходное отчаяние в угрюмом выражении их темных загорелых лиц с грубой потрескавшейся кожей, изрезанной глубокими морщинами.

Кэма и самого терзали похожие чувства, но парень не позволял унынию завладеть его сердцем, не мог он прекратить борьбу. Проходя по центральной улице города, как по пути в царство смерти, он оставался воином Сопротивления. От него был далек страх, но ему близка была чужая боль. Хотелось остановиться, сесть на остов выпотрошенного летательного аппарата цыжсекра и долго плакать в озябшие ладони, пока не иссякнет соленый поток слез. Но Кэм держался. Столкнувшись взглядом с еще одним измученным стариком, он плотнее стиснул зубы, сухо сглотнул и продолжил спуск с пологой горы к озеру.

Прекрасный город изменился до неузнаваемости. Изменился и он сам, творец некоторых из здешних причудливых построек. Ни одна земная шутница не смогла бы теперь назвать его забавным при встрече. Не осталось в суровом облике стройного подтянутого парня с заметно развившейся мускулатурой ничего смешного и милого. Голубые глаза выглядели бы крупнее на зрительно вытянувшемся похудевшем лице, если бы их красоту не скрывал прищур. За время жизни в темном бункере глаза Кэма отвыкли от яркого света. Он жмурился даже при тусклых лучах Идпинотена, от этого его взгляд становился еще суровее.

Как и всем остальным воинам, Кэму было запрещено появляться на улицах городов. Парень нарушил предписание отца, заручившись прикрытием Воклита. Пугливый новичок стал его лучшим другом после того, как Кэм решил отдалиться от Шадпи и Ювека, чтобы те не узнали о секретном “проекте”.

Мерное постукивание по бедрам двух висевших на поясе лазерных изжелов, надежно спрятанных под накидкой из мешковины, подогревало состояние боевой готовности. На спине кривым горбом выделялся стреляющий тисолиелой кислотой тижеког. В потрепанном чехле помимо кинжала, доставшегося от первого лидера повстанцев, погибшего от руки нелианца, хранился драгоценный “метеорит” сомбун, так и не переданный старцу Мелкенсипу. Кэму не пришлось жалеть о нарушении Завета Мудрецов, учитывая побег мудреца из бункера, сообщником которого он стал невольно. Никто в убежище, кроме детей, успевших в осадной суматохе позабыть о падения красивого камня с неба, не догадывался о том, что Кэм хранит ценнейший самоцвет. Он сам решил молчать до конца войны. Осталось только дождаться… дожить.

Сворачивая в узкий переулок, Кэм почувствовал, как некто позади него легонько потянул мешковину на “горбу”. Мгновенно развернувшись, парень со всей силы ударил нападавшего коленом в живот. Укрывшийся темным плащом незнакомец со стоном согнулся пополам. Резким ударом руки молодой воин повалил противника на велпинную плиту, украшающую площадку перед узкими ступенями. Прижав шею незнакомца к плите шипованной подошвой сапога, он нацелил в его сердце выхваченный из-за пояса изжел.

– Гнусный предатель, – задыхаясь от ярости, прошептал Кэм, всматриваясь в заросшее густой седой щетиной лицо, перекошенное от боли. – Думаешь, нелианец тебя щедро вознаградит за верную службу. Не надейся. Тебя ждет бесславная гибель.

– Господин! Господин Кэм! Молю, пощадите меня. Я не предатель. Я просто, – хрипло забормотал перепуганный незнакомец, вытаращив мутные карие глаза, – искал корневища фижнипов.

– У меня их нет, – не опуская изжела, сказал Кэм.

Тщетно пытаясь узнать того, кто обратился к нему по имени, он отступил. Снял ногу с шеи нападавшего мародера.

– Вы меня не узнаете, господин Кэм? – догадался осмелевший незнакомец. – Я Имним Лосстин. Глава Архитектурного Управления. Бывший глава, – добавил он с протяжным вздохом.

– Учитель Имним, простите, – Кэм чуть не воскликнул от удивления. – У меня появилась вредная привычка – атаковать всех, кто подкрадывается сзади.

Он поспешил спрятать тижеког под накидкой, пока манипуляции с оружием не привлекли внимание дронов-шпионов. Нельзя так бездумно давать волю агрессии. Война научила его жестокости. Хорошо еще, что не поторопился с выстрелом. А будь учитель Имним вооружен хотя бы простеньким шежлином, Кэм без промедления застрелил бы его, приняв за жестокого мародера или вражеского пособника.

Помогая учителю встать на ноги и заботливо отряхивая грязь с его изношенного плаща, Кэм находил его все более неузнаваемым. Он хорошо помнил жизнерадостного, плотного, гладко выбритого мужчину, еще не старого и без седины в волосах. Имним считался одним из самых богатых жителей соседнего со столицей города. Его роскошный дом замысловатой конфигурации был украшением берега озера Тэминна.

Имним не видел в Кэме талантливого архитектора. Обучал своему мастерству из преклонения перед его высокопоставленным отцом. Смышленый ученик это быстро приметил. Кэм часто позволял себе дремать на лекциях Имнима, который любил подолгу рассказывать о необходимости соблюдения в архитектуре принципов вселенской гармонии.

– Я слышал о вас… Что вы воюете. Но не верил слухам, – признался Имним, немного придя в себя.

“Вы никогда в меня не верили”, – припомнил Кэм, но искорки его ярости быстро потухли.

– Мы уже не воюем, а только прячемся. Как и все остальные, – Кэм натянул капюшон до глаз.

– Нет, я не верю, что вы прячетесь, господин Кэм. Обманывать меня не нужно. Я не шпион. Знаю, вы здесь выполняете особое задание. Иначе бы не ходили по улицам с оружием, – взволнованно прошептал Имним, удерживая его за рукав.

– Поверьте, учитель, я всего лишь захотел увидеть ваш город собственными глазами. Что касается оружия, с ним я не расстаюсь и во сне.

– Напрасно вы рискуете, господин Кэм. В вашем возрасте опасно бродить по улицам. Вы должны находиться в надежном убежище. Нелианец убивает молодых и сильных. Ему не нужна слабая старческая энергия.

– Злодей давно не появлялся в Тэминне.

– Вы уверены в том, что говорите, – засомневался Имним. – Действительно так?

– Пока да. Но осторожность не повредит. Берегите домочадцев.

– Я и берегу. Забота о семье чуть не толкнула меня на преступление.