– Ну, что же вы стоите посередине комнаты? Присаживайтесь! – скомандовала она, – Надеюсь, вам не кажется странным, что я вас позвала сюда?

– Нет, – ответил он, послушно выполняя ее приказание и усаживаясь на самый краешек великолепного огромного дивана.

А вдруг она действительно угадывает мысли? С этой дамочкой надо поосторожнее.

– Все просто, мой мальчик, – она расположилась рядом. – Я хотела бы продумать все только с вами, не включая в дискуссию ни вашу… – она сделала паузу, – супругу, ни Владимира Дуба.

– Вы думаете, что так будет лучше?

Вопрос был глупым, но ведь как-то надо было поддержать разговор.

– Уверена в этом, мой дорогой, просто уверена!

Он подумал, что она часто повторяла слова дважды – то ли чтобы собеседник не пропустил главную мысль, то ли просто потому, что так фразы звучали эффектно, как в кино. Скорее всего, второе.

– В бизнесе главное – это гибкость идеи, – продолжала Мэри, – и гибкость в ее воплощении. Согласны?

Он кивнул, не понимая пока, куда она клонит. Кажется, уже пора разгадать ее цель, а вот не получалось. Все происходило в слишком несуразной обстановке, и события приобретали оттенок нереальности.

– Знаете что, – продолжила Мэри, – раз уж вы у меня дома, давайте-ка я приготовлю что-нибудь выпить. Коктейль, например.

Она не ожидала ответа, и он с чистой совестью промолчал.

– Ну, и что же вы здесь расселись? – усмехнулась она. – Вставайте, мой мальчик, пойдемте вместе на кухню.

Это была шикарная кухня – просторная, с огромным количеством ярко красных шкафчиков, череду которых замыкал великан холодильник. Кухонный стол тоже был красным. Интересное цветовое решение, но слишком ярко. Он не знал, нравился ли ему этот цвет. С противоположной стороны французские двери открывали вид во двор, покрытый осенними листьями. А как же чудно, наверное, жить здесь летом! Обидно, что все это оказалось в руках Мэри, а его Светлана даже не мечтает ни о такой кухне, ни о доме. Правда, Света никогда не позволила бы выбрать красную кухню, но это уже детали.

Пока Кирилл озирался по сторонам, Мэри уже суетилась у холодильника.

– Так, – сказала она, – у нас с вами в наличии есть лайм и мята! Значит, мы будем делать кубинский коктейль Мохито.

– Кубинский? – переспросил он и подумал, что перенимает ее привычку к повторению.

– Ага, – подтвердила она, нарезая лайм дольками. – Я в Америке научилась его готовить.

– Странно, – улыбнулся Кирилл, – ведь у США нет дипломатических отношений с Кубой. Или я пропустил международные перемены?

– Сполосните вот это! – протянула она ему несколько веточек мяты. – С Кубой у американцев не ладится, а вот с кубинскими коктейлями у них сложились очень теплые отношения.

Кирилл получил из ее рук пестик и под чутким руководством мял в стаканах сначала мяту, потом дольки лайма. Только успел подумать, что теперь он сможет повторить этот рецепт для Светланы, как Мэри быстро, как заправский фокусник, добавила в стаканы одну жидкость, потом вторую. Он знал, что один из ингредиентов был ром. А второй? Спрашивать почему-то казалось неудобно. Ладно, когда-нибудь сам узнает. А Мэри уже протягивала ему готовый бокал с Мохито, в котором чудесным образом среди прозрачной жидкости оказался лед.

– Божественно! – улыбнулся он, сделав первый глоток.

– Жаль, что не лето, – улыбнулась Мэри, – этот коктейль надо пить в жару.

– Может быть! – согласился Кирилл. – Но он и осенью неплох.

Нисколько не кривил он душой. Легкий вкус рома в соединении с мятой и необычным ароматом лайма – это сама свежесть.

– Недаром считается, что кубинцы умеют наслаждаться жизнью, – сказал он. – В этом искусстве они переплюнули американцев.

– Это точно! – подтвердила Мэри. – Американцы – такие зануды…

– И ваш супруг был таким? – спросил он.

– Не надо, – отрезала она. – О покойниках или хорошо, или…

Ах уж эти неоконченные фразы Мэри! Она красноречиво вздохнула, а Кирилл пожалел, что успел сказать что-то невпопад.

Мохито выполнил свою миссию. Мэри больше не казалась ему непереносимо странной. Безусловно, алкоголь помог посмотреть на нее иначе. Но есть и другая причина: они были наедине. Не на кого было озираться, чтобы сверять, какое впечатление производит эта женщина на других людей; не смешон ли он с ней рядом; не выглядит ли глупцом, поддерживая эту вполне годящуюся для театра беседу. Не было рядом никого, чьими глазами он мог бы посмотреть на госпожу Янг. Не было жены. И ему не надо было оценивать ни поведение Мэри, ни свое собственное. Вдруг Кирилл по-настоящему успокоился и поверил, что он все сможет и все будет хорошо.

К тому моменту, когда он все это осознал, Мэри ловко управлялась с приготовлением следующей порции Мохито. Он смотрел на ее маленькие руки, на ярко розовые ногти на фоне зеленого лайма. На ее улыбку. Проживание в США сделало свое дело, и она унаследовала знаменитое качество американцев улыбаться просто так, без причины. Вполне возможно, способность смотреть на жизнь позитивно позволяла сохранять молодость. Молодость? Да, он подумал именно так. Мэри не выглядела пожилой женщиной. Она была… Как там говорил Карлсон? В самом рассвете сил!

Хозяйка зажгла декоративную свечу, язычок которой дрожал и дрожал, погружая комнату в мерцающий романтический туман. Они разговаривали обо всем. И ни о чем конкретно. Мэри казалась мягкой, необычной и очень привлекательной. Теперь Кирилл наконец-то увидел ее такой, какая она была на самом деле – вне возраста, вне прожитых лет, вне миллионов, которыми она владела. Он понимал, за что муж-миллионер мог полюбить ее много лет назад. У покойника был хороший вкус. Он знал толк в женщинах.

– Так давайте же обсудим, наконец-то, наше общее предприятие! – сказала Мэри, нарезая хлеб на бутерброды.

– Давайте! – с готовностью встрепенулся Кирилл.

– Поймите, мой мальчик, – она немного наклонилась к нему. – На этом можно зарабатывать деньги.

Его предположения оказались верны.

– Да, но Светлана…

Она остановила его жестом, как будто не хотела слышать, как он произносит имя жены. Так и есть, она действительно не хотела. И он не будет. Больше не будет…

– Если это сделаем не мы, идею подхватит кто-то другой! Глупо упускать шанс!

Он молчал.

– Вот что я думаю. Мы можем предложить платную услугу по определения степени родства. В наше непростое время, когда все оказались так разъединены, люди ищут повод, чтобы определить, где свои, а где чужие. А тут такая идея, как по заказу!

Он продолжал молчать.

– Вот, например. Средства массовой информации запугали нас наследственными болезнями. Поэтому любой жених захочет проверить свою избранницу, выбирая девушку, генотип которой благоприятен для потомства, то есть как можно меньше похож на его собственный.

– Ну да, – согласился Кирилл, пытаясь соединить все это с видением Светланы, – а детей, наоборот, будут выбирать ближе к самим себе.

– Да подождите вы с детьми! – усмехнулась Мэри. – Еще, я думаю, работодатели будут выбирать работников, которые близки по наследственности к ним.

– Это еще зачем? – удивился Кирилл.

– Да вот увидите! Все знают, что у мафиози бизнес и семья – это одно и то же. Только не все понимают, что каждый хочет создать такую «семью». Генетическая близость к начальству даст людям еще одну причину гнуть спину на фирму, как на себя самих. Каждый хочет быть частью чего-то большего.

– Допустим, а что еще?

– Да много всего можно придумать, – сказала Мэри. – Много! Этим пусть занимаются маркетологи. Наша идея – увидеть большую картину, а не мелкие детали.

– И все же, как же быть с сиротами?

– А кто нам запрещает делать и то, и другое? – мягко и, как ему показалось, нежно улыбнулась Мэри.

Кирилл чувствовал, как алкоголь разливается приятным теплом по его телу, но он все еще сохраняет способность мыслить здраво. Все так, но если построить бизнес на моделях, предлагаемых Мэри, трудно будет бесплатно собирать генетический банк, а ведь без большой коллекции идее Светланы не жить. Кирилл надеялся на что-то еще, когда и волки сыты, и овцы целы, но сейчас он впервые подумал, что так не бывает. Здравый смысл подсказывал, что надо выбирать между бизнесом и моделью благотворительности.

Безусловно, сам он не мог сознательно выбрать бизнес. Это было бы предательством по отношению к Свете. Но, с другой стороны, было бы неумно сразу признаваться в этом Мэри, ведь она так хорошо к нему относится, и коктейль приготовила такой сказочный. Пока надо действовать заодно с Мэри, а позже он ее переубедит. Когда-нибудь потом…

– Может быть, никто и не запрещает! – с усилием выдавил из себя Кирилл, подвигая стул ближе.

– Вот и славно! – она встала из-за стола, сделала шаг к нему и поцеловала Кирилла в лоб. – Славненько!

В это мгновение, когда Мэри оказалась так близко, он ощутил на щеке шелк ее домашнего платья. Чувствуя прикосновение ее губ, он снова уловил исходящий от этой женщины аромат лайма вперемешку с мятой. Травяная свежесть соединялась с приятной кислотой и каким-то почти парфюмерным запахом весны, с дуновением ветра. Это был аромат молодости. Мэри так и оставалась рядом с ним. Близкая, доступная и необыкновенно свежая. О чем она думает, находясь в такой опасной близости от него? Он чувствовал, как в нем растет желание жить, побеждать. Обладать этой женщиной… Кирилл втянул в себя запах кубинского коктейля и притянул к себе Мэри. Она застонала так томно, как в разгаре любовных ласк, как будто этот момент и был целью его пребывания в ее доме. Как будто она ждала этого жеста всю свою долгую жизнь…

Подлец! Кретин! Ничтожество! Как он ругал себя, когда возвращался домой. Ну почему такая мелочь, как необычный запах, могла подвигнуть его на этот «подвиг»? Нет, он, конечно, не святой. Бывало всякое. Подростковый возраст Кирилла пришелся на вседозволенность девяностых годов, когда все как с цепи сорвались. Он тоже считал, что все должен попробовать и переспать с таким количеством девчонок, чтобы потом, как они шутили с друзьями, «не было больно за бесцельно прожитые годы». Он прошел через огонь и воду, и с тех пор элементарный трах не являлся предметом для долгих раздумий. Сделал – забыл. Такой у него был принцип. Но позволить себе подобное с общей знакомой? Впрочем, в течение всех этих лет у него не возникало желания изменять Свете. Она была особенной. Одно ее существование исключало поиски других женщин. А что же теперь? Так проколоться! Госпожа Янг – не просто общая знакомая, от нее зависит их будущее и дело жизни Светланы. Надо же было так попасть… Тому виной – странный будоражащий сознание аромат Мохито, дух свободной Кубы, перевернувший все с ног на голову, шиворот-навыворот.