Глава первая. Вопросы без ответов

– Таня! Ну, скорей иди сюда. Вон, Пупс уже в телевизор влез, – подруга Светка даже запрыгала на одном месте от восторга.

– И ничего не Пупс, а очень даже представительный, – смущенно улыбнулась Татьяна и с любовью взглянула на большой экран телевизора, где лысый мужчина в дорогом костюме и галстуке с умным видом рассказывал о политической ситуации в южной стране.

«Да, галстук ему не идет. Или затянул слишком туго, того и гляди задыхаться начнет. Надо будет купить ему тот клетчатый пиджак, тогда можно будет без галстука…. А, может, у него давление подскочило? Вон красный, какой стал», – заволновалась Татьяна.

– Пупс, Пупс, его все в нашей компании так называли. Ну, а как его было звать – то с такой фамилией и такой внешностью? Пупсоев Михаил Терентьевич, а сам кругленький, пухленький, с белокурыми кудряшками – вылитый пупсик. Сейчас кудряшки ветром сдуло, но все равно на пупса похож. Помнишь, как его дразнили: «Пупсик, где твой тазик?» – Красавица Светлана зашлась в звонком смехе, откинув назад длинную шею и обнажая в улыбке ровные белые зубы.

– Светка, прекрати! Обижусь! – Таня нервным жестом заправила за ухо непослушную кудрявую прядь темных волос. Она всегда так делала, еще со школы, когда нервничала.

– Перестань, сама его дразнила.

– Я никогда так его не дразнила.

– Ну, не ты, так Василиска. Ну, кто – то из наших. – Махнула рукой Светлана. – Не пререкайся, лучше дай послушать. Он всегда умным был, а сейчас мозг его развился на все сто процентов. Смотри, как к нему прислушиваются, даже никто не перебивает.

– Человек использует только десять процентов мозга, для умственной деятельности. Остальное наш мозг использует на то, чтобы управлять человеком, – авторитетно заявила Татьяна.

– Тань, вы оба такие умнющие! Вы, наверное, сидите и разговариваете днями и ночами? А секс у вас бывает?

– Светка, ну я понимаю, что ты из тайги приехала, но нельзя, же человеку такие вопросы задавать? Неприлично же!

– Я же не всем, я своей старинной подруге.

Светлана подошла и крепко обняла ее.

– Я так скучаю там по всем и всему в своей тайге. Мне не хватает общения, выходов в свет, театральных премьер, пройтись по асфальтированному тротуару, а не дощатому помосту, да просто посидеть в кафе за чашкой кофе. В нашем медвежьем углу только рюмочная, а туда сама знаешь, одни нефтяники заходят. Да, ладно, не смотри на меня так жалостливо, Тань. Все у нас отлично и я ощущаю себя счастливой. Я забочусь о своем муже, воспитываю своих детей. Я люблю их всех до дрожи. Стараюсь по мере сил, рассказывать им о прелестях жизни в больших городах. А скоро мы вернемся и купим такой же очуменный дом, с вами по соседству. У вас соседи не собираются продавать жилье?

– Надо будет узнать, – задумалась Татьяна. – В этом поселке с соседями как – то не принято откровенничать. Но дом с тобой по – соседству – это отличный вариант. Можно будет бегать друг к другу на кофе в одних тапочках.

– Обязательно будем. Ты же помнишь, что все наши мечтания, всегда воплощаются в жизнь. А сегодня я хочу кутить на широкую ногу, по – нашему, по таежному.

– Тогда пойдем в мой любимый ресторан. Открыли два года назад, а уже трудно попасть. Василисе только надо будет заранее сообщить. А то у нее там с нянями проблемы.

– Тань, прости, а вы, почему детей не заводите? Если хочешь, можешь не говорить, но это что – то по медицине или ваш выбор, – сейчас модно стало жить для себя?

– Не знаю, Светка! Я так устала и от этих вопросов и от этой ситуации. Мы даже проходили полное обследование в Германии. Здесь – то Мише неудобно по врачам ходить. Его многие узнают, как он стал на телевидение в программах политических выступать. А в компаниях, на курортах всегда один вопрос: «А сколько у вас детей? А где они учатся? А почему нет?» Ну, почему посторонние люди так любят лезть в душу?

– Это обычный вопрос, который сближает людей, – тихо произнесла Света. – Спрашивайте человека, которого хотите расположить к себе о нем и его детях – и успех у вас в кармане.

– Миша тоже переживает. Мы когда этот дом строили, сразу определили, где будут детские комнаты. У нас их целых три. Все стоят и ждут своих обитателей. На обоях уточки, зайки, солдатики. Я их закрываю на ключ и храню его, как Синяя Борода, никому не разрешая входить. Даже пыль там редко протираю.

– А врачи что говорят?

– Врачи радостно сообщили, что у нас прекрасные анализы и мы оба готовы стать родителями, надо только немного подождать. И мы ждем каждый месяц. Я пью таблетки немецкие. А сама все время думаю – получилось или нет? Свет, я так устала, я вся вымотана. Знаешь, мне иногда кажется, что мы бы жили намного спокойнее, если бы нам не задавали вопросы о детях. А так, общественное мнение будто подстегивает нас: «Ну, когда? Ну, давайте! Надо же, как у всех»!

– На работу тебе надо, Тань! Вот где мозги от всякой ерунды отдыхают.

– Ты считаешь, что это ерунда? – глаза Тани наполнялись слезами.

– Нет – нет, прости, родная, конечно нет! Иди ко мне я тебя обниму.

Прежде чем утонуть в Светкиных объятиях, Таня подошла к большому окну и плотнее задернула легкую занавеску, с опаской выглянув в сад.

– Тань, ты чего все в окошко выглядываешь, словно боишься? Я заметила. Вам угрожают? Миша попал в какую – то темную историю? Скажи, мы поможем.

– Нет, Светик, не переживай. Все у нас в порядке и у Миши тоже. Просто нервы у меня последнее время стали ни к черту. Может, это от таблеток этих… Все время кажется, что за мной кто – то наблюдает, словно я шпион на задании. Я просто чувствую на себе эти взгляды, у меня на затылке постоянно волосы дыбом стоят. И Мише ничего сказать не могу, боюсь, что он будет меня чокнутой считать. Он и так в последнее время на меня странно смотрит.

– Нет, Танюха, добровольно заточить себя в четырех стенах – это преступление. Ладно бы образования не было или учеба с трудом давалась. Но ты, же лучшей ученицей в классе была, и медицинский с красным дипломом окончила. Что ты дома то сидишь? Пошла бы на полставки в хорошую клинику, все бы голова при деле была. Такой диплом пропадает.

– Ну, твой же тоже пропадает, – пробормотала Татьяна.

– Не скажи! Я и своих детей, если что, знаю как и от чего лечить и соседских смотрю.

– Вот и я думала, что буду своих детей сама лечить…

– Будут еще у тебя дети. Врачи же сказали, что все у вас в порядке. А пока, выходи, подруга, из своего шикарного дома, займись нужным обществу делом. И нервы на месте будут, и глупости в голову не полезут.

Светлана внимательно всмотрелась в уставшее лицо Тани: глаза унылые, цвет лица серый, уголки губ ползут вниз; роскошные когда – то вьющиеся волосы потускли и собраны в скучный пучок. Неудивительно, что Миша стал смотреть на нее странным взглядом. Надо что – то делать, спасать. Но как?

– Тань, я ты меня к своему косметологу не сводишь? Хочу проконсультироваться.

– А у меня нет своего косметолога, – подняла брови Таня.

– Ну, куда ты постоянно ходишь? В салон, какой?

– А я никуда не хожу, – пожала плечами подруга и спохватилась, – ну, масочки делаю из сметаны или огурца…

– Больше вопросов не имею, – вздохнула Света.

– Думаешь, все так запущено?

– Думаю: что все можно исправить! – хлопнула в ладони Светлана.

Встречу в ресторане назначили на пять часов. Светлана еще должна была заехать проведать тетушку, Василиска объявила, что целый день проведет в салоне красоты.

Таня заказала любимый столик в уютном эркере; любезная девушка уверила, что ее будут ждать и столик забронирован на ее имя.

Но в назначенное время Таня с недовольством увидела, что место занято. Симпатичный молодой человек со скучающим видом пил кофе и смотрел в окно.

Таня нерешительно подошла к нему, оглядывая зал в поисках администратора, но в зале было пусто.

– Простите, молодой человек, но я забронировала этот стол, вас, очевидно, не проинформировали.

– Вы очаровательны, – странно начал свою речь парень.

Таня решила стоять до победного конца, сегодня ей хотелось сидеть именно на этом месте.

– Спасибо, конечно, – замялась Татьяна.

– Я вас именно такой и представлял, – продолжал, как ни в чем не было захватчик стола, и протянул ей изумительную розу – белую с бордовой каемкой по краю.

Затем он, глядя ей в глаза, наклонился и нежно коснулся своими губами ее виска.

Поцелуй получился, какой – то слишком интимный. Так может целовать любимую женщину соскучившийся любовник.

– Да вы что себе позволяете, молодой человек? – громко возмутилась Татьяна.

– Я слишком тороплю события? – удивленно глядя на Таню, промолвил незнакомец.

– Какие события, о чем вы?

– Но вы, же пришли на знакомство вслепую?

– Боже мой, это ошибка! Я пришла встретиться со своими подругами и стол этот я заказала еще днем.

– О! Простите меня, наверное, я что – то перепутал. Так неловко! Могу я загладить свой проступок?

– Можете. Освободите наш столик, – улыбнулась Таня.

Парень с улыбкой пожал плечами, а потом в порыве обнял Таню, слегка прижав к себе, и тихо прошептал:

– Как жаль, что мое свидание не с вами!

И, оставив розу, спешно удалился.

«Чудеса, какие – то в последнее время происходят», – задумалась Таня, вспомнив, как совсем недавно шла по Невскому и вдруг какой – то мужчина закружил ее в объятиях. Симпатичный, между прочим, принял Татьяну за свою одноклассницу. А на днях принесли большой букет роз, с запиской от тайного поклонника. Еле уговорила курьера не оставлять букет. Хорошо еще, что Миши не было дома!

А про гостиницу ей даже вспоминать было неловко. Утром Миша сказал, что ему надо на денек слетать в Москву и вид у него при этом был загадочный, все утро он что – то тихо напевал. А после его ухода принесли коробку с дорогим нижним бельем, немного вульгарным на вкус самой Тани, – красным с черным кружевом – и ключ от номера в гостинице.

Она решила, что это Миша вдруг решил освежить их отношения, и притащилась в этот отель, надев белье. Просидев два часа, Таня набрала Мишин номер. Трубку муж долго не брал, но после длинных гудков, торопливо буркнул ей, что он на совещании и отключился. А Таня стала торопливо собираться, боясь, что сейчас может нагрянуть тот, кто ее опять с кем – то перепутал. Хватило ума Мише ничего не рассказывать.

И вот теперь этот гражданин со своим свиданием вслепую…

* * *

Шумный Питер блестел в каплях осеннего дождя. Три подруги сидели за столиком уютного ресторана. Разноцветные зонтики торопливо проплывали мимо витринных окон. И никто не обращал внимания на смеющихся женщин за стеклом.

– … нет, а ты помнишь, как мы сбежали с химии, и ничего не придумав умнее, качались на качелях в школьном дворе, а химичка подумала, что это мы так протест выражаем и испугалась?

– … а как мы в колхозе картошку убирали, и не было сил идти вечером в столовую…

– Да, и мы еще разделили единственную бутылку сока, решив, что каждая может сделать только три глотка, а Сварова сделала четыре и все никак не могла проглотить контрабандный глоток, а все заставляли ее ответить или спеть, а она все держала во рту тот злополучный сок.

– А как она теперь, кстати? Кто – нибудь знает, где она сейчас? У вас же был вечер встречи на двадцать лет окончания? – встрепенулась Светлана.

– Вечер то был, а Сваровой на нем не было. Говорят, она где – то заграницей живет. То ли в Дании, то ли в Финляндии, – махнула рукой, сверкнув кольцами Василиса

– Она всегда красивой жизни хотела. Помнишь, Тань, как она Пупса с ума сводила, после его дня рождения? Он тогда еще весь класс на родительскую дачу пригласил казенную.

– Миша никогда не кичился положением своих родителей. Да и вся их семья спокойно относится к мировым сокровищам, – тихо вступилась за мужа Таня.

– Но Сварова то была других взглядов. И воспылала к несчастному Пупсу страстью, точнее к положению его родителей. А он, как теленок на веревке, покорно ходил за ней.

– Интересно, чтобы из этого вышло, если б наша Танюха не вмешалась? Вот мы тогда все удивились, что у Сваровой есть соперница! – не унималась Василиса.

– По – моему, больше всех удивился сам Пупс, что он так популярен у женского пола, – хихикнула Света. – Его мама всегда считала, что никто на их сокровище не клюнет, а Таня все эти годы нежно любила Пупсика за его добрую душу и чувство юмора.

– Девчонки, да с ним никакой мачо не сравнится! Он всегда чувствует, какое слово может меня утешить или рассмешить, или берет билеты, и мы на три дня улетаем в Европу. Просто так, потому что ему показалось, что я загрустила. Я уверена в нем, а он во мне… (Только сейчас что – то не так! – подумала Татьяна)

– Как же приятно слышать, что хоть у других все хорошо! – вздохнула Василиса.

– Вась, ты это про что? – удивилась Татьяна. – Живет в самом элитном поселке Ленинградской области, в шикарном доме. Дети ходят в престижный лицей, и она еще о чем – то вздыхает! Кстати, Светка, вот где тебе надо домик присмотреть. Там такие дворцы!

– А ты уже не хочешь бегать ко мне в тапочках на кофе? – сделала грустную рожицу Света.

– Конечно, хочу, Светик! Но к Василисе обязательно надо съездить, посмотришь, как живет питерская буржуазия.

– Да, брось, Танечка, какая буржуазия, – махнула рукой Василиса. – Да к тому же у нас сейчас ремонт идет широким фронтом.

– Васька, да сколько можно ремонтировать? Вы уже третий год в ремонте, – удивилась Таня, – вы же в новый дом въезжали?

– Да решили кое – что перестроить, – загрустила Василиса.

– Ладно, ремонт, не ремонт, но вы – то живете в нем. Найдешь два стула для старинных подруг, чашки можем с собой принести.

– Ой, девчонки, мне бежать надо, – подхватилась Василиса. – Так с вами хорошо, но мне пора. Няню надо отпустить и вообще, пока доеду с пересадками.

– А ты разве не на машине?

– В ремонте машина, а водителя Юра в отпуск отпустил. Все так навалилось. Ну, пока, крошки!

Василиса помахала рукой и пошла между столиков.

– Таня, а что с нашей Василисой прекрасной? – удивленно глядя на подругу, спросила Светлана.

– А что с Василисой?

– А ты ничего не заметила? Нам сказала, что в салоне весь день провела, а у самой даже корни не прокрашены, маникюром это тоже не назовешь – дешевым лаком ногти кое – как покрыты. И про машины как – то странно. Вряд ли наша Василиса добровольно поедет на автобусе или метро.

– Я не знаю, Свет. Мы с ней стали редко видеться. Она вся в детях, в заботах о доме. Сама за своим садом следит, ей стало нравиться ландшафтное проектирование. Она даже курсы окончила. У них такой сад, такие кустарники, розы! Мечта! Обязательно повезу тебя к ней. Наплевать на ремонт.

– Может, у них что – то случилось, а Василиса не хочет говорить? Она всегда гордая была.

* * *

Василиса взяла в гардеробе свое легкое пальто. Оно уже было не по сезону, но не идти, же на встречу с подругами в старой шубе? Это еще хорошо, что шуба эта сохранилась, и ее не надо было выставлять на продажу. А то в чем бы она ходила? Василиса поежилась и специально перешла на другую сторону улицы, чтобы не проходить мимо окон, из которых ее могли бы увидеть подруги.

«Может, надо было все рассказать девчонкам. Не прятаться, не темнить, не придумывать больше историй о шикарной жизни. А честно сказать, мы потеряли все: работу, дом, положение, даже школу, в которую ходила Сашка, нам пришлось поменять. Нет! Все вернется, все будет хорошо. Всегда так было. Главное, мы все живы и здоровы, как сказала мама. Выберемся!»

Закутавшись в теплый шарф, Василиса заспешила в сторону метро.

Из дум о тайнах Василисы подруг вывел звонкий голос:

– А я смотрю и не верю своим глазам: все те же три девицы под окном! Как ходили друг за дружкой всю школу, так и продолжаете?

Возле столика стояла высокая яркая женщина в зеленом брючном костюме, роскошные рыжие волосы она отбросила за спину эффектным жестом. На ее длинной шее переливалось тусклым блеском дорогое украшение.

За соседними столиками народ притих и, не скрывая восхищенных взглядов, рассматривал красавицу.

– Сварова. Настя. – Выдохнула Таня.

– Ну, теперь уже не Сварова, а Сваровски, мама специально тогда нашу фамилию сократила, чтобы разговоров не было, но я рада, что меня еще можно узнать. Вас, впрочем, тоже. Танек, как была девочкой – ромашкой, так и осталась – кудряшки те же, толстая попка; а Светка всегда взмыленной активисткой носилась по школе. И сейчас собираешься кого – то спасать, я угадала? – Сварова рассмеялась так заразительно, что на нее с улыбкой снова воззрилось несколько человек. – А ваша прекрасная Василиса – вечно спешащая – уже упорхнула? Ничего не меняется.

Настасья уже сидела за их столиком и просматривала меню, предложенное бесшумным официантом.

– Ну, расскажите мне, что у вас нового? Мне все интересно.

«С каких пор тебя стала интересовать жизнь других?» – хотела спросить Света, но промолчала.

– Живем, – пожала плечами Таня, – общаемся вот.

– С кем живете? Где?

«Правильно Миша говорит – надо учиться говорить «Нет»! – с тоской подумала Таня. – Неужели человек сам не понимает, что нам и без нее хорошо? Хотя, это так невежливо. Ведь мы же учились в одном классе и, наверное, должны общаться более дружелюбно».

– У нас у всех семьи. Я и Василиса живем недалеко от Питера, а Света сейчас приехала из тайги. Как Светик правильно называется ваш поселок?

– Неважно, – махнула рукой Светлана. – Настасья все равно не будет писать мне письма на точный адрес. Да у нас там и почты то нет.

– А как ты живешь, Настя? В прошлом году у нас был вечер встречи выпускников, многие из наших были. Двадцать лет все – таки.

– У меня были важные дела, никак не могла освободиться.

«Интересная беседа у нас получается: вопросы без ответов», – подумала Света.

– А как мой любимый Пупсик? Вы, девчонки что – нибудь о нем знаете? Академик или еще профессор? Ждет еще меня или мамочка женила его на сухой курице?

– Пупс, то есть, Миша, счастливо и давно женат на Тане.

– Да что вы?! И дети имеются?

«Как то она ненатурально удивилась? Наверняка уже все узнала, а тут спектакль разыгрывает», – насупилась Татьяна.

– Таня, ты просто обязана пригласить меня в гости. Безумно хочу увидеть, в какого мужчину превратился наш милый Пупсик!

Таня с тоской глядела на Сварову, подавляя в себе огромное желание, встать и уйти из этого ресторана.

«Учись говорить «нет», Таня. Это помогает сделать жить легче. Сейчас бы сказала этой Сваровски, что не имею никакого желания приглашать ее в свой дом, и жила бы себе дальше тихо и счастливо. А теперь как себя вести: назначить время и дату для радушного приема?»

Пауза затягивалась, положение спасла Света:

– Сейчас Таня принадлежит мне. Я вырвалась из своей семьи буквально на несколько дней и намерена злоупотребить всем имеющимся временем Татьяны. Так что, извините, госпожа Сваровски, аудиенция временно откладывается.

– Ну, что ж, девочки. Вы, как всегда, сами напрашиваетесь на неприятности, – легким тоном произнесла Настя.

– Мне показалось или ты нам угрожаешь? – удивилась Света.

– Решайте сами, вы уже достаточно взрослые.

С этими словами Сварова грациозно поднялась и, помахивая дорогой сумочкой, направилась к выходу.

– Свет, а что это сейчас было? – пробормотала Татьяна. – Но я тебе благодарна, что ты отшила ее. У меня не было никакого желания приглашать ее к себе домой и показывать Мишу. Помнишь же, как он сходил по ней с ума.

– Это было давно. И он же тогда тебя выбрал.

– Да, после того, как она решила, что Миша ей не нужен. Тогда какой – то знаменитый хоккеист переехал в соседнюю квартиру. Он уже был успешен и хорошо зарабатывал в своем хоккее, к тому же обладал прекрасной фигурой и лицом. Миша проигрывал ему по всем статьям. Вот она его и бортанула. А я явилась утешителем, которому звонили в любое время суток; жилеткой, в которую плакались; сотоварищем, с которым вместе выслеживали неверную возлюбленную.