«Новый казахский»

– Не вижу повода не выпить! – с этой фразой он всякий раз заходил в дайвцентр.

Тощий и длинный. Мятая шляпа защитного цвета, надвинутая почти на нос, такие же мятые шорты цвета хаки и тонкие волосатые ножки.

Вообще, излюбленный мужской костюм на Ко Тао – это «семейные трусы», как называли эту «кухонную» форму одежды в советской действительности. Может, с тех пор цветочки на трусах и стали поярче, но в общем фасон не изменился. Туристы внешне подразделяются на два вида: первый – это когда над «семейными трусами» висит здоровенное пузо, второй – это когда под «семейными трусами» торчат тощие волосатые ножки. Иногда и то и другое вместе.

В общем, он выглядел, примерно как все русские на Ко Тао. Однако мало того, что он был русский, это был еще и «новый казахский» – крутой таможенник у себя, в Алматы.

– Он мелкими купюрами взяток не берет, – шептались за его спиной.

Все в дайвцентре звали его Лехой, но «просто Лехой» в коротких штанах он был только здесь, в Таиланде, куда регулярно раз в полгода приезжал отрываться по полной программе.

Нынче Леха прикатил с двумя молодыми мутноглазыми парнями – отмечать свой день рождения.

Праздновать начали еще на острове Самуи – сняли шикарную виллу, закупили спиртного и экзотических деликатесов, врубили музыку на весь остров. А когда в пять утра в честь именинника запустили неслабый фейерверк над Тихим океаном, даже смиренные аборигены этого не вынесли.

– Тайцы вызвали полицию, – предупредили их по телефону наши люди. – Смывайтесь, кто может!

Леха и компания спешно съехали с виллы, сели на паром и уплыли на остров Тао.

И вот, к дайвцентру «Джон Сильвер» подъехало такси, и из кузова выгрузили батарею бутылок виски, пива и водки, а также несколько недоиспользованных зарядов для фейерверка. А потом в дверях появился сам Леха с сизыми усталыми глазами и немедленно выпил.

Он выглядел неспортивно.

– Что-то не тянет он на дайвера, – усомнилась я.

– Между прочим, он дайвмастер. Плавает отлично, – заверил Сомов.

Леха и компания собрали снаряжение, сняли корабль и уплыли на рыбалку в океан. Утром объявились, снова никакие.

– А что, кофе без молока? – Леха разочарованно выглянул из холодильника.

– Кончилось. Дойди до магазина.

Леха ушел. Возвратился с огромной бутылкой водки и крохотным флакончиком молока.

И немедленно выпил. Водки, конечно.

– Виски хотите? – этот вопрос мне он регулярно задавал при встрече. Видимо, это был его способ поддержать разговор. И вообще он говорил только про спиртное.

– Где Арман? – спросил он как-то, зайдя в дайвцентр и не найдя своего казахского приятеля.

– Пошел покупать шорты, – сказала я.

– Лучше бы за пивом сходил…

– Саша, а он вообще хоть что-то соображает? Как он работает на своей таможне? – спросила я у мужа, который познакомился с ним еще в прошлом году.

– Вообще-то он очень умный и образованный, это у него просто такая обманчивая внешность, – сказал Саша.

– Да что ты!

– Конечно! У него серьезное экономическое образование. Он чуть доктором наук не стал. Он как-то в ресторане рассказывал, что на каких-то курсах повышения квалификации повздорил с профессоршей на лекции по экономике, и та ему сказала: раз вы такой умный, то выйдите на мое место и попробуйте сами. Так он на самом деле вышел и прочитал прекрасную лекцию. Ему потом предлагали писать диссертацию, и даже тему дали: «Коррупция и методы борьбы с ней в госструктурах». На что он сказал: спасибо, я лучше пойду в эти самые госструктуры. И пошел.

– Вот тебе и Леха…

Провожали Леху с большой помпой: с окрестных островов съехались знакомые инструкторы, которые благоразумно запланировали на следующий день откосить от «нырялки».

– Когда они улетали, то забыли один чемодан в аэропорту прямо на сканере,– рассказал позже инструктор Гоша. – Ха-ха!

– Со снарягой!? – ужаснулись дайверы.

– Нет, слава Богу, но с какими-то дорогущими сувенирами. Они хватились уже в Казахстане и позвонили нам. Мы связались с тайскими таможенниками, а те сказали, что уже отправили в Алматы.

– А как они догадались, куда надо отправить?

– Да их в Таиланде запомнили на всю жизнь!

Птичьи голоса

Каких только птиц тут нет! Большие, малые, пестрые, хохлатые – и все такие голосистые! Цвета – ну просто «все краски мира».

Птичий домик – то ли небольшой храм, то ли маленький дворец. Кормушки разноцветные, блестящие, отделанные каменьями – в общем, предмет роскоши. Эти клетки везде: под крышами кафе, в магазинах, перед жилыми домами.

Иду по пустынной улице.

Как вдруг кто-то тоненько говорит мне «Капунь-каа!» («Спасибо» по-тайски).

Оборачиваюсь – никого. Замечаю в клетке черную птицу, вроде нашей галки, только с желтым кожистым ободком на голове. Псевдогалка изо всех сил пытается привлечь к себе мое внимание. То свистнет, то мужским голосом что-то пролопочет (вроде по-испански), то снова перейдет на тайский женский «Капунь-каа!»

– Это что! – рассказывает один дайвер. – Меня она вчера обматерила по-русски!

– Шутишь!

– Нисколько! Остановился я около нее, сказал «Привет!», посвистел ей и пошел дальше. Как вдруг слышу сзади: «Не х… себе!»

– Где она этого набралась?

– Как это где: здесь были наши…

* * *

А петухи на Ко Тао – это отдельная песня. В прямом и переносном смысле. Весь остров в петухах. И в их «песнях».

Внешне они отличаются от наших, русских петухов. Очень красивые, яркие, контрастные, многоцветные. «Все краски мира» с отливом. Хвост у них не кверху торчит, как у наших, а стелется по земле, зато голова с грудью возвышается над всеми остальными частями тела. Концепция петушиной гордости у них несколько иная: гордятся не хвостом, а своими бойцовскими качествами. Эта порода так и называется – бойцовые петухи. В Таиланде весьма популярны петушиные бои.

Я несколько раз видела, как тайцы садились на паром вместе с петухами. Они держали их на руках, как младенцев. Очередь по причалу двигалась медленно, и они ставили петухов на доски – погулять. Петухи послушно стояли, не пытаясь удрать. Так же охотно они сидели в объятьях хозяина.

– Эх, хотел сегодня взять камеру, когда пошел встречать «Seatran», да не взял, – посетовал Саша. – А зря: там тайцы в картонных коробках выгружали петухов, по паре в каждой. Одна развалилась, и петухи стали носиться по причалу. Тайцы – за ними. Один петух упал в море и забарахтался в волнах. Таец сбегал за сачком и под общее оживление выловил его, как рыбу. Вот потеха!

Эти петухи любят сидеть на деревьях. Но обычно они разгуливают в самых неподходящих общественных местах и с пяти утра начинают по очереди кукарекать.

– Срочно ищем новое жилье, – поделилась одна дама-дайверша. – У нас под окнами петух кричит.

– Ну, от этого здесь никто не застрахован, – «утешила» я.

– Нет уж, мой мне надоел хуже горькой редьки. Я ночью включаю свет в туалете, а он, видно, думает, что утро настало, и начинает орать во все горло. Хоть в туалет не ходи!

И в самом деле – не застрахован никто. Гуляем как-то с Сашей по территории престижного отеля «Мантра»: мраморные бассейны с опреснителями, тщательно постриженные и политые газоны, сады цветущих подстриженных деревьев, широкие балконы с видом на океан. Цены запредельные. И вдруг – откуда-то совсем рядом – мерзкое кукареканье.

Короче, петуха под окном можно получить за любую цену. Что уж говорить о нашем захудалом отеле, напоминающем студенческую общагу?

Своего петуха мы никогда не забудем. Ежедневно ровно в пять утра раздавался сиплый, словно пропитый, крик. Из всех петушиных голосов этот был самым противным. Перед утренним своим выступлением петух хлопал крыльями, будто сам себе заранее аплодировал. На его голос откликались петухи со всей округи. Наш принимал позывные со всего острова и вновь хрипло подавал голос. И так пару часов. Сна как не бывало. Почему-то его крик раздавался совсем близко, хотя мы жили на третьем этаже.

– Опять этот «чиккен-суп» недоделанный! – ворчал разбуженный Саша. – И когда этого гада сварят!

Утром Саша подошел к окну и застыл на месте.

– Что там такое? – заинтересовалась я.

– Вон он! – с ненавистью прошипел Саша и указал на дерево.

– Где? Хочу посмотреть в его бесстыжие глаза!

На ветке сидел наш петух и орал что есть мочи.

– Где бы достать рогатку! – исходил злобой Саша.

Однажды я услышала отчаянное хлопанье крыльев за окном, сдавленное кудахтанье, хрип, – беспорядочные звуки, свидетельствующие о невидимой борьбе.

«Видимо, он надоел не только нам, и его таки пустили на «чиккен-суп», – догадалась я.

Никто нас больше не будил по утрам.

Странно, но мне стало не хватать нашего петуха.

Сало по-тайски

Тайцы едят очень острую пищу. Поначалу европейцы протестуют против такого количества приправ:

– Ну и Змей Горыныч! – ворчат они и обильно запивают еду водой со льдом, чтобы потушить пожар в животе.

– Поживи тут с мое – привыкнешь и к «Змею Горынычу», – говорит Сомов.

Он привык и к палочкам, и к странным травам, и к незнакомым овощам.

Тайцы готовят ту же курицу, свинину и морепродукты, что и мы, но по-своему. Подают мясо в сладком ананасовым соусе или в остром карри. К рису с мясом кладут половинку лайма ,чтобы мы сами выжали его в блюдо.

Шашлыки у них сладкие и острые одновременно. Путешественники их любят брать в дорогу – они долго не портятся в тепле.

– Привезите нам нормального человеческого соленого сала! И черного хлеба! – просит Сомов земляков по телефону.

– Денис, чего возить, когда можно прямо здесь посолить! Оно здесь даже дешевле, – предложила я.

Я купила отличного бекона, раздобыла лаврового листа, чеснока и перца.

– Угадайте, чем я сегодня здесь занималась? – интриговала я в дайвцентре. – Чем пахнет? Не чувствуете? Чесноком! Сало посолила. Через три дня будет готово.

– Через три дня – презентация сала, – провозгласил Буратино.

Все эти три дня я мечтала о сале.

«Классное будет сало, – предвкушала я. – Я же молодец, правильно посолила!»

Перед «премьерой» решила попробовать сама – просолилось или нет. Отрезала кусочек, сунула в рот – и не поверила сама себе: сало было приторно-сладким… (Вспомнился украинский анекдот про конфеты под названием «Сало в шоколаде»).

«Не может быть!» – кинулась к соли, сунула палец в синий пакет с тайскими буквами, лизнула – а это … сахар!

Сало получилось по-тайски…

Тропические фрукты

Помню, как в девяносто первом году в Новосибирске мы купили для маленькой дочки книжку-раскраску «Тропические фрукты». И это в контексте перестроечной голодухи, сибирской зимы и студенческой общежитской разрухи. Нас очень позабавили названия – папайя, черимойя, рамбутан, маракуйя. Бедная девочка спросила:

– А в какой цвет раскрашивать папайю?

Мы не могли ничего ей ответить. Откуда бы мы знали? Тогда это казалось не актуально. Талоны на говяжьи кости, очереди за мылом, синий ребенок, ворующий сахар из сахарницы, – такова была реальность. При чем тут папайя…

Кто бы мог подумать, что наступят времена, когда мы узнаем, какова папайя не только на цвет.

Первое впечатление – это странный аромат. Будто что-то слегка протухло. Потом необычный привкус.

– Ну, если меня неделю не кормить, может, я это и поем, – сказал один турист.

Но если пережить первый момент и не остаться в нем, да еще полить фрукт соком лайма, то папайя непременно понравится. Проверено. Она не очень сладкая, но сочная. Что-то вроде длинной зеленой дыни с оранжевыми пятнами, внутри – черные косточки в окружении мякоти цвета лосося. И такая полезная, что заживляет язвы и даже наружные ожоги, если смазать.

И манго тоже полезный. Представьте, слово «манго» мужского рода. Он сочный, желтый, волокнистый. Наши туристы разрезают его поперек, выкручивают и вставляют в стакан, а потом наливают водки в отверстие от косточки. Два в одном – водка в закуске!

– Когда я только приехал в Таиланд, я все время покупал и жарил картошку, – вспоминает Саша. – А она тут такая же дорогая, как манго. И я подумал: раз так, лучше уж буду есть манго!

И Саша подсел на манго. На желтый.

А когда ему продали зеленый и твердый, и он не смог его выкрутить, то обиделся и выбросил его. Оказалось, что фрукт вполне съедобный, просто его в пищу употребляют иначе: его надо почистить, как картошку, порезать длинными пластиками и посыпать специями. Зеленый манго тайцы едят со смесью из соли, сахара и с красного перца – идут себе по улице, макают ломтики в пакетик с пестрой посыпкой и жуют на ходу.

Банан – известный антидепрессант. Здесь они коротенькие, с ванильным вкусом и черными косточками внутри. И растут на каждом углу.

Ананасы – просто кладезь витаминов. Мы в Сибири их съедали чуть ли не вместе с зелеными хвостиками. А здесь тайцы чистят ананас, как картошку, затем спиральками вырезают пупырышки. Отходов многовато… Сибирякам трудно к этому привыкнуть. Когда я впервые наблюдала за процессом разделки ананаса по-тайски, у меня все внутри кипело.

– Сколько сока зря льется! Ну как можно выбрасывать кочерыжку – это же ананас! Дайте-ка мне, я съем!

А кокосы… Это отдельная история.

Прочитала одну книжку про Таиланд. Чушь собачья! Не был писатель в Таиланде. Прокололся на кокосах.

Кокосы у него разрубают и в каждую половинку (!) вставляют трубочку, чтобы пить густое (!) белое (!) молоко (!) Он думает, что в кокосе сразу тебе кокосовое молоко! Кокосовое молоко добывают из перезревших орехов, заполнивших всю полость ореха, напоминающих губку.

А в первозданном кокосе – простая бесцветная водичка, вроде нашего березового сока. И этот кокос на две половинки нипочем не разрубишь – так, чтобы сок не пролить. И вообще его нипочем не разрубишь. В общем, по этому сценарию фильма не снять…