Читать книгу «Волчица» онлайн полностью📖 — Ольги Александровны Скоробогатовой — MyBook.
image
cover



Дону не понравилось, что Марту кормят из его миски, он утробно зарычал и отвернулся. Он еще долго потом ворчал, но когда Вероника, вымыв миску в озере, дала каши и ему, он успокоился, и, обняв ее лапами, не спеша принялся за еду.

Марта смотрела на него, а с кончика ее языка стекала тонкая струйка слюны.

– И не стыдно тебе, Дон! – подойдя к нему, пожурила пса Вероника.

– Неужели ты думаешь, что он ее дразнит? – догадался Митька.

– Абсолютно уверена. Ты видел, как он обычно ест. Секунда и еды нет!

Митька завалился на траву и расхохотался.

– С вами не соскучишься! Такого тут насмотришься, можно в старости мемуары писать, как я прятался в глухой тайге от бандитов, наблюдал за природой и за отношениями между собаками.

– Конечно! За кем же еще? Между нами с тобой никаких отношений, если только за дикими зверями наблюдать, – съязвила Вероника. – Только я этого тебе делать не советую!

– Я не понял? Это намек? – подойдя к девушке, спросил Митька.

– На что? – сделав вид, что не понимает его.

– На то, что у нас никаких отношений нет. Ты хочешь, чтобы у нас были отношения?

– Ну, хотя бы дружеские…

– А мы не друзья?

– Нет. Ты мой охранник, – и нахмурилась, – или надсмотрщик. Плетешься за мной вглубь тайги, чтобы узнать, где я прячу кучу золота! Или как там его называют блатные – рыжья.

– Ну, ты даешь! – обиделся Митька и, отвернувшись от нее, стал собираться.

– И нечего обижаться. Пока что я не видела от тебя никакой пользы. Значит, ты просто за мной наблюдаешь.

– Так. Все! Дон твоя собака, – хватаясь за тележку, сказал Митька, а Марта моя. Марта, ко мне!

Марта подошла к Митьке и села рядом с ним.

–Во-от! Что значит немецкая овчарка. Беспрекословное подчинение хозяину!

– Тоже мне хозяин! Марта, ко мне! – позвала собаку Вероника. Но собака не сдвинулась с места.

Вероника даже обалдела. Ничего себе! Я ее кормила, а хозяином эта неблагодарная псина выбрала Митьку!

– Вот. Видела? Теперь у меня своя собака! А у тебя своя!

– Ну, и замечательно!

– Вот и отлично!

Молодые люди закидали ветками место своего ночлега, затушили костер, навалили сверху лапника и старых стволов, закамуфлировав таким образом и шалаш, и кострище, и тайник. Вероника повесила на Дона торбу, взяла свой рюкзак и сказала:

– Пошли. Сегодня путь будет еще труднее. Крепись, студент!

Это была их первая размолвка…

Молодые люди шли еще четыре дня. Все последующие ночи они ночевали под открытым небом, разжигая костер, быстро готовя себе ужин, и, падая без сил, засыпали. Они теперь находились под неусыпной охраной двух собак, Марта спала рядом с Митькой, а Дон демонстративно ложился с другой стороны, рядом с хозяйкой. Таким образом, получалось, что Вероника и Митька спали рядом, и иногда в уже довольно прохладные августовские ночи слишком сильно прижимались друг к другу. Ни девушка, ни парень не могли с точностью сказать, что им это нравилось. Но они воспринимали это как должное, как вынужденную необходимость. И ни тот, ни другой уже не могли утверждать, что их это совсем не волновало…

Марта оказалась очень толковой собакой, и привыкшей за довольно непродолжительное время скитаний, самостоятельно добывать себе пищу. Она часто притаскивала на стоянку убитого ею зайца, или зазевавшегося на току глухаря, и все время отдавала добычу Митьке. Митька недоуменно смотрел на убитую живность и совершенно не знал, что с ней делать. Часто это происходило на привалах, и Вероника с ехидным смешком забирала у Митьки дичь, свежевала ее, или общипывала птицу. Это было неплохой подмогой, так как кроме двух килограммов гречки и банки тушенки у них ничего не осталось. Марта была совсем не против, что девушка забирала у хозяина добытую ею дичь. Главное для собаки было то, что она приносила ее своему новому хозяину, а потом из рук Вероники получала миску вкусной каши.

Митька уже не мог равнодушно относиться к Марте, он часто гладил ее и хвалил, чем приводил ее в томное состояние. Она начинала ластиться к нему, как кошка, ложилась на спину, требуя, чтобы ей погладили живот, а потом начинала носиться вокруг стоянки и восторженно лаять.

– Неужели ты думаешь, что Марта могла убить твою овцу? – как-то раз спросил Митька у Вероники.

– Не знаю. Следы были, но, может, это были следы волка. А, может, просто подбежала к овце, ведь они с дядей Петром жили в деревне, и она постоянно видела домашних животных.

– Скорее всего, ее утащили бандиты. Слишком уж она добрая.

– Но живность-то ловит!

– Жрать захочешь, поймаешь! – возразил Веронике Митька. – А ты ее часто видела раньше? Участковый приезжал к вам с ней?

– Нет. Пару раз только. Он всегда приезжал на служебной машине. Собака оставалась дома. Но, думаю, он с ней хорошо обращался. Иначе бы она была пугливой и сразу бы к нам не подошла.

– Ты думаешь, что это участковый искал у вас в доме золото? – спросил Митька.

– Не исключаю и этого варианта. Мне просто не на кого больше думать.

– А тетка?

– Ты с ума сошел? Что ей у нас искать-то? Приезжала изредка, навещала нас. И все!

– А где же была Марта, когда участкового убили? – тихо спросил Митя.

– Или дома, или с ним. Но, если бы она с ним была, ее бы тоже пристрелили.

– Скорее всего.

Молодые люди отдыхали перед последним переходом. Вероника сказала, что часа через четыре пути они уже доберутся до места. Дон лежал рядом с Вероникой, а Марта сидела рядом с Митькой. Собаки не особенно ладили между собой, так, просто терпели друг друга, что в очередной раз доказывало, что дружба между участковым и отцом Вероники была не слишком искренней. Ведь собаки чувствуют отношения хозяев. Парень гладил Марту по голове и думал – неужели все же участковый заправлял этими бандитами? Странно, не хотелось бы в это верить. Вдруг его рука коснулась кожаного ошейника собаки, и ему показалось, что под ошейником какое-то утолщение. Он осторожно снял с Марты ошейник и нашел пришитый с внутренней стороны тряпочный мешочек. Он вытащил из кармана нож, надрезал на тряпице шов и вскрикнул:

– Вероника, иди сюда. Я что-то нашел, какое-то письмо!

Девушка присела рядом с Митькой, взяла у него из рук небольшую сложенную в несколько раз бумажку и пробежала по ней глазами.

– Не может быть! – воскликнула она. – Это письмо от дяди Петра.

– И кому он его написал? – спросил Митька, с любопытством глядя на девушку.

– Мне, конечно! Он специально послал собаку ко мне на заимку. И она пришла, но ее, видимо, что-то спугнуло. Она долго бегала вокруг, а когда мы ушли, она пошла следом за нами. Марта выполняла приказ хозяина, даже после его смерти!

Глава 12. ОТЕЦ И ДЯДЯ ПЁТР

– Что там? – с нетерпением в голосе, спросил Митька.

– Не мешай, дочитаю, расскажу.

– А вслух ты не можешь прочитать? – обиделся парень. – Это же я нашел письмо!

– Да подожди ты! – сказала Вероника и, сложив листок, убрала его в карман штанов.

– И что? Даже не расскажешь?

– Мне надо все обдумать!

– Ты до сих пор думаешь, что я подосланный шпион? – возмутился Митька.

– Прекрати истерику! Придем в избушку, сядем и спокойно прочтем. А потом вместе все обдумаем. Одна голова хорошо, а две лучше!

– А нам далеко еще?

– Я же говорила, еще часа четыре пути. Но это будет трудно. Там вокруг болото, надо идти предельно осторожно, но я знаю дорогу.

– Неужели ты запомнила ее, будучи там всего один раз?

– Нет. Не совсем, но ты сам все поймешь. Часа через два отдыхаем, находим длинные палки и будем пробираться к нашему домику.

– А как же собаки? – испуганно спросил Митька.

– За них не беспокойся, они пройдут. Марта вообще легкая, а Дон, знает этот путь наизусть. Он нас и поведет. Он там бывал с отцом еще пару раз.

Ну, тогда пошли, что-то ты меня напугала. Неужели вокруг одни болота?

– Нет. С другой стороны тайга. А Избушка на поляне, окруженная порослью берез, осин и ёлок… Ее практически не видно. А за большим лесом снова болото. Поэтому туда никто не заходит.

– Ну, а озеро или речка-то там есть? Купаться и рыбу ловить?

– Ты все увидишь сам! – Вероника встала и пошла вслед за Доном. Митька почесал затылок под кепкой и побрел за Вероникой и Доном. Марта крутилась возле него, иногда отбегая в сторону. И он очень беспокоился за собаку.

– Марта, Марта, ко мне! – кричал он, и она сразу прибегала за его зов.– Вот чёртов фикус, как же он мне надоел!

–Хватит орать в тайге, спугнешь медведя, вот тогда раскричишься! – повернувшись к нему, сказала Вероника. – Никуда твоя Марта не денется, придет!

Через два часа они подошли к краю тайги, дальше был густой подлесок, а за ним болото. Немного отдохнув, молодые люди срезали себе крепкие и длинные жерди, и начали пробираться через заросли подлеска.

Тоже не слишком-то легкий путь! – подумал Митька, таща за собой тяжеленную тележку, которая все время норовила перевернуться. На несчастном фикусе листьев почти не осталось. Но упрямая Вероника все время смотрела, не потерял ли Митька это дорогое ее сердцу дерево в тяжеленной кадке. Марта уже ждала их возле края болота и слегка повизгивала.

– Марта! Стоять! – снова заорал Митька.

– Кончай командный голос разрабатывать! – сказала ему Вероника.

– А вдруг она в самую топь залезет?

– Не залезет, не дура! – возразила девушка. – Ну, вот, теперь самое трудное… Надо отдышаться немного!

Дон, стоя на краю болота, ждал команды идти вперед. Он уже проходил этот путь. Вероника, посмотрев на Митю, строгим голосом сказала:

– Идешь за мной почти след в след. Вон, видишь кочки? Мы будем идти по ним. Они могут быть неустойчивыми, постарайся сохранить равновесие. Держись за поросль и деревца. Если провалишься ногой, пользуйся жердью. Опирайся на нее и вытаскивай ногу. Марта пойдет за Доном. Ну что, пошли?

– Что-то не слишком-то на болото похоже! – посмотрев вперед, сказал Митька. – Травка такая красивая и зеленая!

– Это не травка, это топь! Туда ни ногой! Дон, вперед! – приказала Вероника. Дон осторожно двинулся вперед, переступая с кочки на кочку, следом за ним шла Марта.

Митька старался идти за Вероникой, кочки были немного трясущиеся, но с равновесием он справлялся, только вот эта противная тележка все время куда-то проваливалась, хотя он привязал ее на две длинные жерди и тащил ее почти волоком. Ему с нечеловеческими усилиями, приходилось вытягивать ее на поверхность одной рукой, другой держась за кусты и невысокие тонкие березки.

Шли долго, иногда останавливаясь, чтобы немного передохнуть. Руки и ноги у Митьки тряслись, но он нормально выдержал и это испытание.

– Ну вот! – вытерев пот со лба, проговорила Вероника. – Мы его прошли.

– Нежели, – едва ворочая языком, простонал Митька и рухнул на твердую землю. Вероника тоже отдыхала, рядом с ней сидели собаки. Им оставалось пройти буквально сто метров через поросшую мелкими деревцами поляну.

– Неужели мы пришли? – спросил Митька.

– Да. Считай, что мы дома! А ты молодец! Отлично выдержал путь. Тебе московскому парню, впервые оказавшемуся в таких экстремальных условиях, было действительно трудно!

– Давай уже дотащимся до домика, а там переоденемся и, может, купнёмся. Легче будет.

– Да. Там есть небольшое озерцо, чистое. И рыба в нем водится. А отдыхать еще не скоро будем. Надо зимовье расконсервировать, протопить, все высушить… Дел – до ночи!

– Боже! Когда же это кончится! – засмеялся Митька.

– Скоро, все уже позади! Пошли что ль?

– По-о-шли…

Митька отвязал жерди с тележки и побрел за Вероникой и собаками.

Вскоре они подошли к небольшой рощице, Дон весело завилял хвостом и скрылся в поросли невысоких деревьев. Марта обернулась, посмотрела на Митьку, и тоже убежала.

Избушка стояла в окружении деревьев, которые полностью скрывали ее от посторонних глаз, хотя никаких посторонних глаз тут быть и не могло. Разве только звериных!

Митька с восторгом осмотрел зимовье со всех сторон, попробовал дверь – крепка ли, пощупал рукой толстые бревна сруба, и, отойдя в сторону, воскликнул:

– Класс! Вот твой батя избушку выстроил. Настоящий дом!

– Ну, коли настоящий – милости просим, будьте гостем! – И открыла дверь.

Первыми влетели обе собаки и стали все обнюхивать. В основном этим занималась Марта. Дон все запахи помнил и знал. Он тяжело вздохнул, и, положив голову, на лапы улегся возле печки.

Молодые люди, посмотрев на это, не смогли сдержать улыбки.

Весь оставшийся день Вероника и Митя убирались в избушке, вернее, в избе. Домик оказался не таким уж маленьким, во всяком случае, не таким, каким его представлял себе Митька. В нем были две маленькие комнатки, отапливаемые одной печью, небольшие сени и хозяйственный отсек. Где предполагалось держать какую-нибудь живность. А сейчас там были стеллажи с инструментами. Стояли ведра, кадки и всякий хозяйственный скарб. С задней стороны домика был пристроен дровяной сарайчик. Дров там было прилично. Но на зиму надо было еще много напилить, чтобы хватило до весны.

– Как твой отец мог сотворить такое в одиночку? – удивился Митя.

– Он у меня был рукастый, и очень трудолюбивый. А потом… Судя по тому, что я узнала перед его смертью, он собирался, в случае чего, перевезти сюда нас с матерью. Жить особняком, чтобы никто не нашел.

– Как староверы!

– Типа того!

– А ты была тут только один раз?

– Да. Сразу после смерти мамы. Отец не захотел оставлять меня так надолго одну. И мы пришли сюда вместе. Это была самая счастливая зима в моей жизни. Хотя я очень страдала по маме. Он тоже страдал, поэтому и пришел сюда. И хотел тут кое-что доделать. Я ему помогала. Нам было хорошо, – девушка замолчала и на глазах у нее показались слезы.

– Мне очень жаль, Вероника. Но он должен был знать, что рано или поздно его найдут. И жизнь, уже налаженная и счастливая превратится в ад. Зря он с этим золотом связался.

– Что еще может сказать будущий милиционер…

– Надо было его отдать. И его оставили бы в покое.

– Не оставили бы! Там было уже не все. Что-то он ведь реализовал. Стали бы требовать и это. А если бы не отдал, убили бы.

– Они и так его убили!

– Да. Ты прав. Убили. Вероника взяла ведро с водой и стала мыть пол в доме. Окна открыли, чтобы проветрить комнаты, выгнать спертый воздух. В дом ворвался свежий ветерок с запахами уже почти осенней листвы. Митька втащил в дом тележку, вытащил кадку с практически облетевшим фикусом, и спросил у Вероники:

– Ну, и куда ставить твое драгоценное дерево?

– Поставь к окну. Вид у него, конечно, теперь жалкий, но это самое дорогое дерево в мире!

Митька поставил кадку на деревянную табуретку, снял с почти голого дерева несколько травинок, отошел от него, критически осмотрел, и решил, что у Вероники слишком маниакальное отношение к этому огрызку, который раньше назывался фикусом…

Когда стемнело, и молодые люди после сытного ужина, сидя за столом, пили чай, а уставшие собаки мирно спали у печи, Митька вспомнил о письме участкового. Над столом висела керосиновая лампа и мягко освещала комнату, было уютно и тепло, страшно хотелось спать, но любопытство перебороло усталость.

– Давай прочтем письмо дяди Петра, – попросил Митька. – Ты так и не рассказала, что он там написал.

– Может, завтра? Еще постели стелить. Ты где будешь спать? В этой комнате или в дальней?

– Мне все равно. Не заговаривай мне зубы. Доставай письмо, прочтем и на боковую. Завтра снова много дел.

– Ну, давай, уговорил. Вероника достала письмо из рюкзака, куда она его убрала после купания, разгладила мятый листок бумаги, и начала читать:

« Милая Вероника, быть может, когда ты найдешь это письмо, меня уже не будет в живых. Прошу тебя, девочка, немедленно уходи с заимки. Возьми только свои вещи, остальное оставь. Бандиты знают, что золото находится в доме, и не оставят тебя в покое. Они найдут его и разделаются с тобой, так же, как с твоим отцом, и, думаю, со мной. Прости меня, я не хотел причинять зла ни тебе, ни твоему отцу, но на меня надавили и я сказал, кто унес золото. Это я тогда подслушал рассказ больного пахана, и тоже долго его искал. Ты, думаю, замечала это, но не могла понять, кто бывал в доме, когда вас с отцом там не было. Только недавно я догадался, где оно. На меня давят. Как только я им скажу, где оно запрятано, меня уберут. Даже блатные, не смогут мне помочь. Этот человек пока не принадлежит к преступному миру, но он жесток и беспощаден, бойся его. Знаю, что когда-нибудь он проколется и будет наказан, но пока берегись его, уходи, уходи, как можно быстрее. Посылаю к тебе Марту, пусть она останется с тобой, позаботься о ней, и прости меня, дурака старого!… Чуть ниже было написано – к тетке не ходи, тебя там ждут, Пётр».

– Ничего себе информация! – задумчиво проговорил Митька.

– Ну, да… Он написал мне то, что я уже знала. Ну, догадывалась…

– Вот и думай теперь, кто тот человек! – вздохнул Митька. – И как мы додумаемся, когда мы заныкались в глухой тайге!

– Он же ясно написал, что к тетке ходить нельзя! Выходит, я сломя голову, должна была бежать в неизвестном направлении?

– А вдруг он знал об этой избушке и проговорился бандитам?

– Нет. Об этой избушке не знал никто. Ни тетка, ни дядя Пётр. Только отец, и с позапрошлого года я. Я тоже молчала. Да и кому мне говорить-то? Батя мне тогда сказал, когда мы в первый раз сюда пришли – помни, дочь, только здесь твое убежище. Никто не должен знать об этом месте! А я ничего тогда не поняла. Думала это игра какая-то. Мне было-то 16 лет всего!

– А вдруг он сам проговорился, когда его пытали, перед смертью?

– Нет. Он не мог. Я в этом уверена. И Дядя Петро тоже не знал, что у нас есть этот домик в тайге. Про все остальные зимовья знал. А про этот ни одна душа не знала. Отец его долго строил, несколько лет. Ходил сюда один и по несколько недель пропадал. Уходил в тайгу, и видно, сюда заходил. Видишь, скарб тут весь есть, наверное, из других избушек все переносил потихоньку. Чтобы в случае опасности, сюда семью привести.

– А продукты откуда? Столько всего! И крупа, и чай, и соль с сахаром, – рассматривая содержимое железных банок на стеллажах, спросил Митька.

– Что-то он приносил раньше. И мы с ним в позапрошлом году сюда много принесли. Вдвое больше, чем нам надо. Вот и осталось. Но экономить придется. Охотиться будем, рыбу ловить. Не пропадем! – сказала Вероника.

– И сколько же нам тут сидеть? – испуганно смотря на девушку, спросил Митька?

– Ой, не знаю! Вообще ничего не знаю… И почему дядя Пётр не написал, кого бояться-то надо, кто тот человек, который бандитами заправляет?

– Да он вообще ничего не написал толком, только предупредил тебя, чтобы ты уходила, и что у тетки засада. Ну… И прощения перед смертью попросил. – Потом подумал, и спросил у Вероники, – а это точно он писал? Ты почерк его знаешь? Вдруг это бандиты маляву эту в ошейник к собаке запихнули и скоро тут будут. Проследили за ней…

– Ох, Митька, у тебя просто паранойя! Как они могли проследить за ней, когда она долго сама к заимке не подходила. Боялась, видно, их. Она их знала! А почерк, точно его. Видела я частенько, как он писал акты о задержании браконьеров. Во всяком случае, похож.

– Ну, попали мы с тобой! Теперь тут век куковать? А как же мой институт, родители? И дядька, наверное, с ума сходит!

– Небось, тайгу прочесывают! – засмеялась Вероника. – Это точно, попали мы с тобой в засаду и это совсем не смешно!

Митька посидел немного молча, будто что-то соображая, потом с любопытством взглянул на Веронику и спросил:

– А ты? Так и не нашла золото? Им оставила?

Вероника посмотрела на него долгим, и как Митьке показалось, слегка презрительным взглядом, и сказала:

– Пора спать. Особенно таким недогадливым будущим милиционерам!

Глава 13. ПОИСКИ

1
...