Глава 2

Магия сильно по мне ударила. Я проспала всю ночь, с трудом открыла глаза к перевязкам и процедурам, а затем уснула снова. И лишь к обеду почувствовала себя хотя бы способной поесть. Аппетита не было, но если я оставляла обед нетронутым, лекари ругались, так что пришлось заставить себя съесть пару ложек супа.

– Там тебя ищет парень с первого этажа, – сказала лекарка, убиравшая обед. – Позвать?

– Элай? Нет, скажите, что я не очень хорошо себя чувствую.

Вчера поболтать с ним было приятно и даже весело, а сегодня я вновь вспомнила Дарка, его многоэтажную циничную ложь, и решила, что новые знакомства – последнее, что сейчас нужно. Трусливо спряталась в палате и решила сказаться больной.

Вот только не учла, что отговорка дойдет не только до Элая, но и до Кеймана, который, как и обещал, явился к вечеру. И хоть он обнаружил меня в нервном нетерпении, все равно не стал делать вид, будто лекарская тайна вообще имеет для него хоть какое-то значение.

– Что с тобой? Стало хуже?

– Нет. Просто болела голова. Я в порядке.

Жаль, что за восемнадцать лет я не научилась врать. Кейману хватило мрачного строгого взгляда, чтобы я на едином выдохе призналась:

– Ходила к Даркхолду и немножко…

– Пыталась его вылечить.

– Не пыталась, а лечила, – слегка обиженно пробурчала я.

– Тогда переносим разговор на завтра.

– Нет!

Я вскочила с постели и почувствовала, как мир пошатывается, но героически устояла и даже не дрогнула.

– Я в порядке! Я очень хочу выйти, пожалуйста! Хоть на часок!

И Кейман сдался.

– Ну хорошо. Сейчас принесу твою одежду.

Уже через полчаса мы стояли у главного входа в лекарский дом, и я полной грудью вдыхала запах свободы. Даже слабость отступила. И никакое серое небо с грозовыми тучами не грозило испортить мне вечер. Разве что разговор…

Долгое время мы шли молча. Второй раз в жизни я была в столице и с неослабевающим восхищением наблюдала за ее жизнью. За тем, какой яркой, богемной и магической она может быть. Здешнее общество не стеснялось ни творческих порывов, ни использования крупиц. Оно жило на всю катушку: развлекалось, чувствовало, тратило магию и деньги. Где-то там, далеко-далеко, в мрачных шахтах добывали драгоценные крупицы магии, без которых были бы невозможны все эти огненные птицы, порхающие над головами хозяев и водные змеи. Без которых не сияли бы так ярко украшения роскошно одетых женщин. Все вокруг было пропитано магией. Магия покупалась за деньги. А деньги, вероятно, падали на них с неба.

Я понимала, что во мне говорят обида и зависть, но ничего не могла с собой поделать. После мрачных стен игрушечной Школы темных яркий и беззаботный Флеймгорд показался насмешкой.

– Совет Магов назначил меня твоим опекуном, – сказал Кейман. – Всего на год. Пока ты не встанешь на ноги.

– Что это значит?

– Что я обеспечиваю тебя и отвечаю за твою безопасность и образование. Что я обязуюсь обучить тебя всему, что должен знать подданный Штормхолда. Через год ты получишь полное право считаться законным жителем Штормхолда. Если не попадешь в тюрьму и не уедешь, конечно.

– Мне ведь некуда ехать.

– Да и в тюрьме скучновато, – со смешком согласился Кейман.

Так вот почему ему докладывают о моем самочувствии. Опекун… никаких эмоций эта новость не вызвала, меня уже опекал приют. Немного стало стыдно, что кому-то снова придется платить за меня. Но, может, получится устроиться на работу.

– Еще из хороших новостей: Деллин готова взять тебя в Школу Бури.

– Она ведь мне отказала.

Кейман, как показалось, посмотрел с легким удивлением.

– Не примешь предложение?

– У меня есть выбор?

– Пожалуй. Взять тебя в школу – удобное для всех решение, потому что, если честно, сейчас целая куча задач и проблем. Но если ты не хочешь учиться со всеми или… м-м-м… обижена на отказ и пренебрежение твоим даром – подумаем, что можно сделать. Но учиться нужно, Коралина. Силу нужно учиться контролировать.

– Я не обижена, – слабо улыбнулась я. – Просто не понимаю, что вообще происходит.

– Сейчас сядем за столик и обсудим. Разговор будет долгий и, возможно, в нескольких частях.

Я тяжело вздохнула. Часть меня очень не хотела этого разговора, а другая требовала наконец избавиться от неизвестности, мучившей несколько недель. И, словно мне не хватало душевных терзаний, дико не хотелось уходить с улицы. Погода давно клонилась к зимней, но вечер выдался безветренный и приятный. Я бы с удовольствием побродила по улицам вместо того, чтобы сидеть в ресторации среди всего этого бомонда.

– Что хочешь съесть? Предлагаю попробовать что-нибудь местное.

– Я не голодна, спасибо. Выбирайте на свой вкус.

– Коралина, опекать – это значит и кормить тоже. Ты плохо ешь. Надо восстанавливать силы.

– У меня вообще нет никаких тайн?

– Нужно что-нибудь съесть. Это опекунский указ.

– Я не слишком подходяще одета для ресторана.

– Во Флеймгорде тысячи мест, где можно поужинать. Мы найдем то, в котором ты не будешь выделяться.

Вместо ответа я равнодушно пожала плечами.

– Ну а что ты предлагаешь? Куда хочешь пойти?

– Я бы хотела побыть на улице.

– Все террасы закрыты. Слишком холодно для столиков на свежем воздухе. – Кейман задумчиво посмотрел на меня и вздохнул. – Мы можем пойти в парк. Но только если ты согласишься взять что-нибудь с собой и там поесть.

– Было бы здорово.

Вот так мы оказались возле небольшой палатки с уличной едой. У меня даже пробудился аппетит от запахов из нее. Здесь подавали пышные лепешки, начиненные всякими разностями: мясом, рыбой, овощами, сыром и грибами. Можно было выбрать сразу все, получив огромную лепешку, завернутую в лист пергамента, или придумать какое-нибудь блюдо на свой вкус.

Подумав, я решила, что лепешка с овощами и сыром определенно есть в списке того, что я бы с удовольствием съела. К каждой лепешке подавали небольшой стаканчик с горячим напитком – чаем, кофе или теплым морсом.

Кейман остался ждать ужин, а я отошла чуть в сторону, чтобы пропустить шумную семью с кучей детей рассмотреть меню. И вдруг поняла, что мы стоим совсем рядом с улицей, на которой мы с Рианой Браунвинг покупали книги. Кажется, прошла целая вечность! А ведь не больше двух месяцев.

– Сто лет не ел на улице. Хочется верить, я еще не слишком стар для этого. Но пахнет вкусно. Держи… Эй, Коралина? Ты в порядке?

Я неотрывно смотрела на крыльцо знакомого магазинчика, ежась от воспоминаний, теперь поданных под совершенно другим углом.

– Здесь мы впервые встретились с Гидеоном. Он назвал мое имя, а Риана быстро меня увела.

– Да, он уволился тогда. Это связали со взрывом в шахте Дома Огня. Многие, рискнув жизнью, переосмысливают цели и планы. Но, похоже, Гидеон передумал возвращаться уже после того, как встретил тебя.

– Что с ним сейчас?

– Пока что в тюрьме. Идет расследование.

– Его же не отпустят?

Я бы не пережила еще одну встречу с ним.

– Нет, после того, что он сделал, ни за что. По крайней мере, пока не убедятся, что он не представляет угрозы.

– Не то чтобы я успокоилась.

– Все это очень сложно.

Я взяла горячую лепешку, и лишь откусив немного, поняла, что ужасно голодна! И что ароматный поджаристый хлеб, приправленные пряным соусом овощи и расплавившийся сыр – самое вкусное, что я ела за последнее время! Просто невероятно!

Кейман с явным удовлетворением посмотрел на то, как я ем.

Мы спустились вниз, к парку у реки, и расположились на скрытой от посторонних глаз скамейке. Использовав несколько огненных крупиц, Кейман накрыл ее теплым куполом, и внутри стало совсем уютно.

– А Одри? Как она?

– В порядке. С ней уже поговорили. Мы единодушно решили, что она не представляет угрозы, но отдел расследований настаивает на временном заключении до суда. Нам предстоит долго во всем разбираться. Но, думаю, у меня получится выцарапать ее оттуда. Одри нуждается в помощи не меньше вас с Дарком.

Я ела медленно, не столько наслаждаясь ужином, сколько понимая, что, когда он закончится, придется задавать вопросы, к ответам на которые я не готова. А ведь так ждала вечера и встречи! Наивная дурочка.

Похоже, Кейман хорошо понимал мои метания, потому что начал сам.

– Давай с самого начала. Меня зовут Кейман Крост. Когда-то давно я основал Школу темных. Настоящую школу, разумеется. Частную, для детей, чья магия не поддается контролю. Долгое время их отправляли в закрытые школы, которые откровенно калечили. Я стал искать способ помочь хотя бы некоторым. Деллин была моей ученицей. Во время войны Школу Темных разрушили, и я не стал ее восстанавливать, передав все наработки коллегам, в том числе Деллин. Я решил, что имею право уехать, завести семью и забыть о Штормхолде на некоторое время.

Открыв рот, я забыла, что до этого была занята едой, и беззастенчиво рассматривала Кеймана. Хм, об имени он не солгал. Уже в текущих обстоятельствах неплохо.

– Что такое?

– Если Школу темных разрушили во время войны… Вы что, основали ее в семь лет?

– Мы… м-м-м… дойдем до этого. Мне немного больше тридцати.

– Немного? Лет на… двадцать?

– На пару тысяч. Просто я слежу за питанием и делаю зарядку.

Я рассмеялась, представив Кеймана в старинном костюме из кружева и блестящих тканей, который однажды видела в учебнике истории.

– Интересная реакция.

– Вы ведь шутите?

– Ну как тебе сказать…

– Вам не может быть несколько тысяч лет.

– Это еще почему? – очень вежливо уточнил он.

– Потому что люди столько не живут?

– В некоторых случаях это огромная удача. Ты дашь мне рассказать или нет?

– Извините. – Я вернулась к лепешке. – Продолжайте.

– После войны я решил, что будет здорово отдохнуть от Штормхолда. Исследовать новый мир, новые места. Отдохнуть от магии, подумать о жизни и вообще. Период отпуска затянулся. До меня долетали слухи, что в Штормхолде не все гладко со светлой магией, но я отмахивался. В истории бывали разные периоды. Расцвета огня и стагнации воздуха, непростые времена для темных и – что мы наблюдаем сейчас – их рассвет. Поэтому я отмахнулся от излишней паники. Пока не встретил одного знакомого. Вообще, иной мир недоступен большинству магов. После войны большинство порталов закрылись. Однако каким-то образом один из моих знакомых оказался за границей миров, да не один, а с очаровательной молодой супругой, которая рассказала мне историю, как ее пригласили в Школу темных и как она обнаружила, что замок – огромный театр, и как при помощи одного из актеров этого театра, а именно того самого знакомого, сбежала от Даркхолда так далеко, как только смогла.

– Я помню! – не удержалась я. – Ингрид рассказывала, что одна из адепток сбежала с преподавателем…

– Да, ты права. Это были они. Когда я услышал о Даркхолде, то понял, что нужно во всем разобраться.

– Вы знали его?

– Его отца. Я не во всем лгал тебе, Коралина. Его отец действительно давно погиб, а до пятнадцати лет Даркхолд жил с отчимом. Довольно мерзкий тип, повернутый на темном боге. В то время их было довольно много. Тех, кто сражался на стороне Акориона. Многие погибли, а многие не афишировали взгляды и сохранили статус, деньги. Отчим Даркхолда получил ребенка Акориона и задался вырастить из него нового темного бога. Но не совладал с силой, погиб. Даркхолд остался один. Люди обошлись с ним довольно жестоко. Поэтому он создал себе и Одри абсолютно безопасный мир. Так, как умел – а учил его садист и псих. Но ты ведь это знаешь, так?

– Да, Одри рассказывала. И я видела шрамы. Но я не понимаю, как трагическая история Дарка связана с Гидеоном, Акорионом и… мной?

– Поймешь. Даркхолд – сын темного бога, полукровка. Это не легенды, боги – не мифические существа и не персонажи сказок. Это сильные, очень сильные, практически бессмертные маги. И дети у них очень одаренные. Но без правильного обучения такой дар может натворить много бед. И натворил. Я сразу понял, чей отпрыск может обладать мощью, способной открывать порталы, и догадался, кто его мать. А дальше все было просто: всю жизнь она считала, что ребенок умер, так и не родившись. Пришлось распутать клубок, который привел меня к ван дер Гриму, ну и в замок, где Даркхолд устроил – мастерски, надо заметить – Школу темных.

Мне показалось или Кейман восхищался Даркхолдом?

– Ты наверняка злишься или будешь злиться, что я не вытащил тебя в самом начале, что включился в игру. Но я хотел узнать о Даркхолде больше. О роли Одри в его жизни, о том, представляет ли он угрозу и есть ли в нем хоть что-то человеческое, что можно попытаться спасти. Я придумал легенду о светлом маге, актере-неудачнике, которому знакомый посоветовал попросить работу у Даркхолда. Он как раз искал кого-то на роль директора. И поначалу был жутко доволен моей игрой.

Кейман хмыкнул, а я подумала, что он и сам недалеко от Даркхолда ушел. Спасти… узнать побольше… Надо мной издевались, а он проводил там исследования!

– Я быстро понял, что Даркхолд не такой уж монстр, каким мне его описали. Да, он натворил много дел, но, в конце концов, он никого не убивал и не калечил, а это, поверь, огромная удача. Я увидел искалеченного мальчика, который искал тепло и нормальную жизнь, общество сверстников. Он пытался играть в дружбу, в первую любовь, но злился, когда игры шли не по его плану. Казавшемуся единственным безопасным. Ты часто выбивалась из ожиданий. Даркхолд так увлекся противостоянием с тобой, что даже забыл об Одри. Это ее слегка расстраивало, хотя Одри к тому времени уже наигралась и сама не знала, как жить дальше. Но пока вы все были заняты друг другом, я подгребал к рукам школу. Магистров – точнее, тех, кто их играл. Они и сами понимали, что вне закона. Никому не хотелось в тюрьму, так что Даркхолда быстро предали. Со смертью Олбрана стало сложнее обеспечивать быт, на меня легли закупки продуктов, зелий и всего необходимого для функционирования школы. Скоро у Даркхолда почти не осталось власти – кроме магической, разумеется. И его это жутко бесило. Взрыв был неизбежен, но я рассчитывал, что успею поговорить с королем. Подготовлю его, объясню, что Дарк и Одри – жертвы, а не преступники. Мне хотелось разобраться со всем мягко, но…

– Приехал Гидеон.

Кейман кивнул.

– Да, он проследил за тобой и Рианой, я думаю. Понял, что никаких школ здесь не должно быть, и затаился. Гидеон – высокопоставленный маг огня, всю жизнь он проработал на дом ди Файров. Ему не составило труда понять, кто такой Даркхолд и чья кровь в нем течет. Тогда-то у Гидеона и родился план.

– Мне кажется, вы упустили значительную часть истории. О…

Ком в горле мешал говорить.

– О Коралине.

– Да. Упустил. Это его дочь. Она погибла восемнадцать лет назад. Несчастный случай, сорвалась в расщелину во Фригхейме. Тело не смогли поднять, слишком глубоко.

– Я знаю… помню. Видела во сне. Только думала, это – мое будущее.

Ее застывший остекленевший взгляд преследовал меня снова и снова, едва я закрывала глаза, забыв принять зелье.

– Не будущее. Прошлое. Ее и твое. Гидеон был отцом-одиночкой, мать Коралины умерла при родах. Он тяжело переживал смерть дочери, ушел с головой в работу. Когда в начале осени он вдруг взял отпуск, все подумали, что снова накатила тоска. Ровесники его дочери пошли в школы магии, перед ними открывались многие двери. Ему больно было видеть несбывшиеся мечты наяву. Так думали в его окружении. Но, оказывается, Гидеон продумывал план, как использовать силы Даркхолда, чтобы вернуть дочь.

– Не только силы. И меня.

– И тебя.

Мы замолчали. Кейман воспользовался перерывом, чтобы закончить есть, а в меня больше не лезло.

– И что я такое? – Вопрос сам сорвался с губ, когда молчание стало невыносимым.

– Ну не что. А кто. И на данный момент ты – восемнадцатилетняя девушка с даром светлой магии. Слегка взъерошенная и, кажется, сытая, что меня очень радует.

– Вы поняли, о чем я. Почему я на нее похожа?