Спустилась вниз, на кухню. Решила поужинать в гордом одиночестве. Достала тарелку и налила горячий суп с галушками.

Поставила на стол и только села, как на кухню вошла мать. Она улыбалась. В руках мобильный. Я съехидничала:

– Любимый звонил?

Она лишь кивнула и направилась к шкафу. Я молча наблюдала, как достает тарелку и наливает себе суп.

– Мам, ты такая довольная. Чего происходит?

– Да так, настроение хорошее. Валя утром возвращается. Пытаюсь вспомнить, все ли у меня готово к его приезду.

– Черт, – огрызнулась я, – у тебя все мысли о моем отчиме. Хоть бы раз изменила ему что ли.

Мама застыла. Молча поставила на стол напротив меня наполненную тарелку. Отодвинула стул. Села.

– Милая дочь, какая же ты все-таки несправедливая. Валя столько для нас сделал.

Я не растерялась. Отломив кусочек булочки, которую тотчас отправила в рот, добавила:

– Ну он – твой мужчина и твой муж. Ты обязана за ним ухаживать. В свою очередь, мне остается только за этим наблюдать. Как следствие, подобных отношений со своим молодым человеком не допущу. Ведь у вас с ним бытовая проституция, мамочка. Ты ему – тело, а он тебе – шмотки, украшения, деньги. Не так ли?

Она ничего не сказала, только во все глаза смотрела на меня. Мне хотелось вывести ее из себя. Хотелось позлить. Но она, откашлявшись, начала разговор:

– Помнишь, когда ты была совсем маленькая, мы жили в бараке?

– Да, я тысячу раз слышала все эти истории про нищее детство. Про то, что питались сухарями и консервами.

– Мы тогда жили втроем, – продолжала мать, – ты, я и бабушка.

– Да, – кивнула я, черпая ложкой суп, – ты каждую ночь куда-то уходила. Оставляла меня с бабулей. Я тогда серьезно думала, что ты работаешь проституткой.

Ее глаза покраснели и наполнились слезами.

– А ведь так и было, – призналась мать, – я действительно работала проституткой по ночам. Выходила на трассу, стояла у дороги. Спустя какое-то время перешла работать в сауну. Там было тепло и удавалось поесть, если клиент был добрым.

Я смотрела на нее и не верила своим ушам.

– Именно там, на работе, я и познакомилась с твоим отчимом. Он как раз развелся, был холост. Богатый, щедрый и заботливый, таких мужчин любят. Влюбилась в него. Понравилась ему и даже очень. Валя не посмотрел на то, чем я занимаюсь, где живу и сколько у меня детей. Принял такой, какая есть. Полюбил. Спустя месяц наших странных отношений выкупил у моей сутенерши за большие деньги. Привел в порядок, вылечил от всяких болячек. Купил этот дом и забрал нас всех к себе.

Она посмотрела на свои руки, точнее, на золотые кольца.

– Он осыпал меня золотом, купил шубу, машину, отвез за рубеж. Сделал своей женой. Я, признаться честно, ему очень благодарна за все, что он для нас сделал. Никогда не забуду.

У меня от таких откровений открылся рот. Перехотелось есть суп. Брезгливо отодвинув тарелку, я вышла из-за стола.

– Боже, с кем я живу? Сплошная ложь.

Мне было все это противно. Я смерила ее высокомерным взглядом, каким только могла:

– Зачем ты мне все это рассказала?

Но она лишь равнодушно пожала плечами:

– Наверное, чтобы опустить с небес на землю, милая.

– Уж лучше бы я этого никогда не знала, мама.

Я проплакала весь вечер и всю ночь. На следующий день не могла смотреть в глаза ни матери, ни отчиму. Весь мир перевернулся в моих глазах.

Спустя месяц я ушла из дома. Отчим снял мне отдельную квартиру, но я до сих пор его презираю. Не могу простить их обоих.

Загородный дом

Мне было лет восемь. Кроме меня, еще в семье было два младших брата-близнеца. Егор и Иван.

Родители строили загородный дом. Мы мечтали в него поскорее переехать. И вот, всей дружной семьей мы поехали за город, проверить, как продвигается стройка.

Отец припарковал машину у входа. Мы с братьями поспешили выбраться наружу. Не оглядываясь, побежали за дом в сад.

Краем глаза я проследил, как родители вошли в дом. Я знал наперед, что они начнут общаться с прорабом, и это продлится как минимум час.

Егор залез по лестнице на крышу соседского сарая, тем самым вызвал тревогу.

– Спускайся, нечего туда лазить.

– Но я хочу играть.

Я подошел к лестнице и громко предложил поиграть всем вместе в прятки.

– Прятки я люблю, – отозвался Егор.

– Тогда спускайся. К соседям лазить запрещено, – ответил я, – это будет общим условием, Иван.

– Хорошо, – отозвались братья.

Я встал у стены, закрыл лицо руками и отвернулся.

– Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват.

Когда повернулся и огляделся вокруг, то братьев след простыл. Конечно, мест для того, чтобы им спрятаться, было предостаточно.

Я неспешно бродил по территории дома. Рассматривал кирпичные стены, синюю крышу, кованное крыльцо. Затем вошел внутрь.

Пахло краской. Я глубоко вздохнул, ведь всегда обожал этот запах. Мимо меня проходили рабочие. Кто с ведром, кто с кисточкой. Никто не обращал на меня внимания.

Я неторопливо пересек гостиную и вошел в просторную комнату. Там стояли родители и прораб. Они обсуждали расположение камина.

Их разговор навеял на меня смертельную скуку. Выйдя из гостиной, я поспешил на поиски братьев. Конечно, первым делом вернулся во двор. К той самой лестнице.

Быстро вскарабкался наверх и заглянул под крышу соседского сарая. Никого. Значит, Егорка меня послушался и не полез.

Я быстро спустился вниз и огляделся. Узкий проход между забором и домом. Он вывел меня на задний двор, где располагался газон и деревья. Братьев и там не было видно.

Тогда я вошел в маленький сарайчик для строительных инструментов. Там в углу, за рулоном линолеума, прятался Иван.

– Вот ты где! Поймался, выходи.

– Долго ты меня искал?

– Нет, недолго, но нашел легко. Пошли искать Егорку.

Мы взялись за руки и покинули сарай. Мы искали брата очень долго. Заглянули во все углы нашего двора. Вошли в дом, обшарили весь подвал, первый этаж и, наконец, поднялись наверх.

При виде нас родители забеспокоились.

– Что случилось? Где Егор?

Я быстро рассказал матери, что случилось. Иван подтвердил мои слова. Все вместе мы начали искать братишку. Но он как сквозь землю провалился.

Отец выбежал во двор, открыл машину, там посмотрел. Заглянул за ворота, начал громко звать. Но ничего. Егор пропал бесследно.

Тем же вечером родители объявили его в розыск. Распечатали листовки и повесили на всех подъездах и столбах.

Но никто ничего о нем не знал. Брата объявили в розыск. Родители были в отчаянье, но это горе со временем утихло.

Спустя двадцать лет. Мы уже давно выросли. Я женился, привел жену в родительский дом. Младший брат уехал в соседний город, обосновался там.

Решили сделать ремонт. Снести перегородки и расширить комнаты. Наняли рабочих, и те стали выбивать стены.

Мы с женой стояли в коридоре, а мои родители – позади нас. Когда стена наконец рухнула, вместе с кирпичом к нам в ноги упал труп ребенка. Это был Егорка. Мы узнали его по внешним признакам, по обрывкам одежды и обуви.

Как оказалось, в день пропажи горе-строители по ошибке залили спрятавшегося ребенка бетоном.

Поезд

Зима. Холодно. Снежно. Глубокая ночь. Поле. Железная дорога. Стоит мужик в тонкой осенней куртке. Курит. Смотрит на приближающийся поезд.

Пальцы от холода свело. Ничего не чувствуют. Волосы и плечи припорошены снегом. Стоит и смотрит, не оглядываясь по сторонам.

Едва поезд приблизился, одним шагом ступил на рельсы. Состав проехал по мужику. Скрип колес. Несколько метров поезд промчался вперед, а затем остановился.

Из кабины вылез машинист и бросился к самоубийце. Проверить, что, да как. Приблизился. Остановился. Снег в крови.

Мужика переехало пополам. Машинист сам не знал, что на него нашло. Склонился и взял туловище, поставил на снег. Рядом с рельсами. Оставшуюся часть, бедра с ногами, оттащил чуть дальше.

Самоубийца приоткрыл глаза и прошептал хриплым голосом:

– Почему так больно?

Это был ошарашенный безумный взгляд живого мертвеца. Машинист схватился за сердце. Екнуло и застучало как ненормальное. После того случая бросил он эту самую работу и запил.

Обеспеченное будущее

Я – молодой здоровый мужчина. Этим летом исполнится двадцать семь лет. Мои родители не так богаты, да и живут в деревне. Сам я толком ничего не умею. Да и особо не стремлюсь. Живу одним днем.

Вечеринки, тусовки, девочки. Заработанных денег хватает на съемное жилье и на еду.

В последнее время стал задумываться о том, что скоро тридцать, а до сих пор ничего не нажил.

Вероятность, что выиграю миллион в лото, ничтожно мала. Неожиданное наследство от богатых родственников исключено. Разбогатеть, открыв свое предприятие, – мечта из области фантастики. Ну не дано мне это.

С другой стороны, я хитер, хорош собой, внимателен к женскому полу и бережлив. Со мной можно договориться, ну вы поняли, о чем я.

Как-то прекрасным утром, в гостях у очередной любовницы, я пил кофе и читал газету. На последней странице увидел такое объявление:

«Немолодая взрослая женщина восьмидесяти пяти лет готова отписать свою двухкомнатную квартиру в центре города молодому мужчине взамен на добротный уход. Сделку оформим нотариально, без обмана».

Незаметно от любовницы я записал номер телефона, а вскоре позвонил. Ответил женский голос с легкой хрипотцой. Назвалась Валентиной. Договорились о встрече, в ее квартире.

Апартаменты находились на проспекте, у главпочтамта. Как представил, что все это будет моим, так аж голова закружилась.

Вошел в подъезд, поднялся на этаж, позвонил в дверь. Спустя минуту дверь бесшумно распахнулась, и я увидел настоящую старуху.

Белые, как бумага, волосы, собранные на затылке гребнем. Морщинистое лицо, покрытое коричневыми пятнами. Голубые внимательные глаза. Тонкие поджатые губы.

Из одежды – бесформенная вязаная кофта и юбка в пол. Валентина оглядела меня с ног до головы, но прежде чем впустить, спросила:

– Валерий? Это ты?

– Я, – отозвался глухо.

Она отступила на шаг и разрешила войти. Первым делом я начал озираться по сторонам. Изучать просторную прихожую. Высокий потолок, крашеные белой краской стены. На полу – потертый паркет. Мебель вся антикварная.

Однако, вопреки моим ожиданиям, ни запаха кошек, ни других неприятных запахов в квартире не было. Я облегченно вздохнул.

Старушка провела меня в уютную гостиную.

– Прошу вас, Валерий, присаживайтесь на диван.

Сама же опустилась в кресло, что стояло напротив. Все это время она ни разу не отвела от меня внимательного взгляда. Меня это не смущало. Пусть любуется, ведь я тоже изучаю ее квартиру.

– Ну, для начала расскажите о себе.

Я немного нервничал, но старался не подать вида. Небрежно откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу.

Мне совершенно не хотелось исповедоваться перед кем бы то ни было. Поэтому я рассказал только главное.

– Все детство провел в деревне Николавка, в ста километрах отсюда. Семья была большая, жили небедно. Держали хозяйство. После школы сразу перебрался в город и поступил в Гуманитарный университет. После окончания так и не смог устроиться по специальности. Так, подрабатываю барменом в ночном клубе.

– У тебя девушка есть, или, может быть, ты женат?

– О, нет. Я холост. Серьезные отношения не для меня.

Я смотрел на нее, не мигая. Старухе совершенно незачем знать все интимные подробности моей жизни. Чтобы уйти от дальнейших расспросов, я сменил тему.

– Скажите, а ваши родственники вам помогают? Наведываются? Они не будут против моего присутствия и вашего решения?

– Мои родственники?

– Ну да, – оживился я, – ведь как я понял из объявления, вам нужна помощь в уходе. В обмен на это вы отпишите мне эту квартиру.

– Да, все верно.

– Может случиться так, что ваши родственники заявятся в один прекрасный день и оспорят ваше решение?

Старушка лишь криво усмехнулась.

– У меня никого нет. Муж давно умер от рака легких, а сын погиб два года назад. Автокатастрофа. На сегодняшний день, смею вас заверить, у меня нет близких родственников. Я одинока и стара как черепаха. Кто знает, сколько еще мне отпущено дней жизни? День, два, а может быть, неделя. В любом случае, эта квартира принадлежит мне, и я ее единственный собственник.

– Хорошо, – заметно повеселев, я продолжил задавать вопросы, – что именно вам требуется?

– Ну во-первых, это покупка необходимых медикаментов, продуктов и прочей мелочи. Во-вторых, уход за мной, а именно помощь в принятии ванны, переодевание, расчесывание волос, массаж спины и ног. В–третьих, уборка и, возможно, приготовление пищи. Но это вряд ли, я сама справляюсь на кухне. Справитесь?

Я сделал вид, что задумался. Однако внутри ликовал. Все, что она просила, я и так делал каждый день. Трудностей в уборке и беготне по магазинам никакой. А помогать принимать ванну, так ведь только помогать. Дальше она сама будет мыться.

– Я согласен.

– Отлично, – впервые она улыбнулась, – значит, для начала вы поселитесь здесь, в гостиной. Спать будете на диване, постельное белье выдам. Когда переедете?

– Думаю, что сегодня вечером.

Она снова кивнула. Затем медленно поднялась с кресла и направилась к окну. Глядя на нее, было трудно представить, что сегодня-завтра она умрет. Скорее, проживет еще лет десять.

Но мне и здесь выгода. Не придется платить за квартиру. Тратиться только на еду и одежду. Красота.

– У меня предусмотрены выходные?

– Выходные? – она с укоризной посмотрела на меня.

– Ну да, – отозвался я.

– Молодой человек, как вы себе это представляете? Я не могу весь день лежать в кровати. Это неприемлемо для меня.

Я поспешил ее успокоить:

– Хорошо, хорошо, я все понял.

– Теперь, когда мы все с вами обсудили, – она снова посмотрела в окно, – прошу, принесите мне копию своего паспорта. Я начну составлять договор дарения.

От ее слов у меня все внутри запело и затанцевало. Скоро я буду полноправным владельцем роскошных апартаментов, ни копейки не вложив. Какой я молодец, как же мне повезло.

Вскоре мы распрощались, и я отправился паковать чемоданы. Вечером того же дня вызвал такси и переехал к Валентине.

Часов в девять она ушла спать, и я был предоставлен сам себе. Как дома: принял душ, накинул халат и, заварив чаю, отправился в комнату смотреть телевизор.

Чувство радости охватило меня. Так и хотелось поделиться с друзьями о такой везучести. Но я не мог, ведь это был мой первый день. Вдруг старуха передумает, будет неудобно. Оправдывайся потом.

Я сел на диван и стал размешивать сахар. Дверь за спиной скрипнула, и я увидел на пороге спальни Валентину. Она стояла в шелковом халате и смотрела на меня.

Черт, этот взгляд. Уж слишком хорошо я его знал. Эта взрослая женщина хотела меня, а я смотрел на нее в глубоком ступоре.

Стараясь сгладить неловкость ситуации, я медленно поставил чашку на тумбочку. Затем предложил присесть в кресло напротив.

Валентина улыбнулась и шаркающей походкой направилась к креслу.

– Вам не спится? – задал я идиотский вопрос.

– Да, – ответила она, развязывая пояс халата, – совсем не могу заснуть.

Откинув полу халата, она продемонстрировала мне обнаженное бедро и часть лобка. Странное ощущение я испытал тогда. С одной стороны, меня чуть не вырвало от вида растяжек и обвисшей груди. С другой, во мне пробудился самец. Тот самый, который трахает все, что движется.