Глава 11

– Ну, что?! Как все прошло?! – Анькины глаза горели от любопытства и предвкушения. Как будто я собралась тут ей подробности выкладывать. – Ведь не мимо же, правда?

Вообще-то, я просто сбежала к ней. Это ночью была смелая, отчаянная и откровенная, сама себя удивляла неугомонностью. Вовку, кажется, тоже немного удивила, но он был весьма доволен таким сюрпризом. А вот с утра, открыв глаза в невероятную рань, поняла, что дико, просто невозможно стесняюсь. Лежать вот так, голой, под одним одеялом с таким же абсолютно голым парнем, несомненно, приятно. Ну, правда: он такой горячий, мускулистый, прижимает крепко и сильно, во сне поглаживает по разным стратегическим местам… Разве это не может быть приятным, особенно, если ты по тактильным ощущениям дико истосковался? Если по-русски: Зацепин мог бы обойтись и без секса, а просто вот так сильно меня обнимать и гладить, и я бы тоже дико кайфовала. А тут, прямо-таки, джекпот: все удовольствия сразу. По идее, нормальная девушка должна бы совсем о другом раздумывать после ночи любви, а я вот думала о чем-то не совсем нормальном. Например, как я буду в лицо ему утром смотреть, как одеваться на глазах у мужчины, о чем разговаривать…

Короче, по-тихому выбралась из-под одеяла, доскакала на цыпочках до ванной, там второпях оделась и позорно бежала в соседнюю комнату. Искренне веря, что там получится отсидеться, обдумать произошедшее и морально подготовиться к встрече к Зацепиным. И как объяснять свой побег, тоже надо было еще придумать.

Но судьба, в лице Малининой, рассудила совсем иначе. Анька, с ее бесконечным любопытством, была искренне рада меня видеть. Я бы, на ее месте, убила и отправила обратно такую подругу, что будит в выходной, после пьянки, да еще и в семь утра. А эта чудила, наоборот, только что не запрыгала от радости… А радость первым же вопросом и объяснилась. Похоже, подруга моя всю ночь не спала, ожидая, когда ж я принесу ей сводки с места событий.

– Анют, тебе, реально, не стыдно такие вопросы задавать?

– А что тут такого? Пффф… Если бы ты меня спросила… Да я бы и вопросов не стала ждать, ты же знаешь! – Аня расхохоталась сама над собой.

– А мне вот, знаешь ли, кажется, что это слишком интимные вещи, чтобы их обсуждать…

– Дура ты, Надька! Слишком редкие они у тебя, эти вещи, оттого и интимные! – подруга снова необидно хихикнула, толкнув в плечо. – Ну, раз не отпираешься совсем, значит, что-то да было. Лиха беда начало, как говорится. Да?

– Что «да»? – я, хоть и подорвалась в такую рань, соображала плохо. Не выспалась.

– Ну, начало положено, и прекращать ты не собираешься, надеюсь?

– Вот же ты лиса, Малинина! Не мытьем, так катаньем стараешься от меня хоть что-то узнать?

– Ну, блин! Игнатьева! Тебе хоть понравилось? Не зря я тебя сюда поехать заставила?

– Понравилось, – вот никогда не думала, что мне так сложно будет обсуждать с подругой первую ночь с парнем. Вроде бы, и не ханжа я, а язык не поворачивался на всякие подробности.

– Фффух! Ну, слава богу, у меня аж гора с плеч… – подруга весьма натурально и искренне выдохнула.

– А ты-то каким здесь боком? Причем здесь твои плечи? – может быть, я где-то потеряла пару извилин, но вот, совсем не поняла эту Анькину реакцию…

– Ну, вдруг, ты совсем не хотела этого, а я тебя сюда притащила, заставила, практически, с Вовкой спать… – если она и притворялась, ради какой-то дурацкой хохмы, то очень натурально. Так, что хотелось верить.

– Ты дура совсем, что ли? Как меня можно заставить? Ладно, Зацепин мог бы… Нет, он бы тоже не смог.

– А вдруг, тебе совсем другой кто-то нравится?

Я чуть воздухом не поперхнулась. Часто слышала про женскую логику. Очень часто. Искренне считала, что у меня она такая и есть – чисто женская. Но какая тогда у Аньки, если я ее понять вообще никак не могу, порой?

– Малинина, у тебя что, похмелье? – единственное нормальное объяснение, что пришло мне в голову.

– Да причем тут это… – Аня досадливо поморщилась, – я же не пила почти ничего, так, больше за стакан держалась.

– А откуда такие идеи в твоей трезвой и выспавшейся голове?

– А чего ты тогда целовалась так с Хмелевским? – выпалила неожиданно и уставилась на меня, будто лампой, взглядом просвечивая.

– Э…

У меня было отличное настроение. На самом деле, отличное! Несмотря на стеснение перед Вовкой, несмотря на глупые вопросы подруги, какая-то радость и удовлетворение, словно пузырьки от шампанского, тихо переливались и лопались внутри. Ровно до этого момента. Хмелевский. Чтоб его черти драли!

– Что «э»?

– Это реально выглядело так, словно я к нему неравнодушна? – мучительная краска стыда залила мне лицо и даже уши, кажется.

– Да фиг знает, как это выглядело. Народ больше ржал сначала, а потом ошалели все. Вы такие горячие были, Надька, что я, прямо-таки, засомневалась: а каким здесь боком Зацепин?

Я закрыла лицо руками. Странно, что Вовка так спокойно отреагировал, если все было так, как говорит Аня. Мог бы и Хмелю по зубам настучать, да и мне что-то высказать, похлеще… А он, как слон или бегемот, не знаю, у кого кожа толще: спокойно нас отвел друг от друга и почти претензий никаких не высказывал. Или ему настолько безразлична ситуация, что не стал и беспокоиться? Главное, Надю затащить в кровать? А Надя, дура такая, радовалась еще, и просила побольше, да побольше…

– Да не парься ты так, Надюх! – Малинина, кажется, поняла, что со мною происходит, и решила морально поддержать. – Это ж я такая внимательная, потому как следила с интересом. Остальные, думаю, посмотрели, офигели, да и забыли потом, сразу же, как вы друг от друга оторвались.

– А Вовка? Он что, без интереса следил? – этот вопрос меня, кажется, больше всего волновал сейчас.

– Скажешь тоже! – Подруга опять оживилась, даже встревоженные глаза повеселели. – Я его просто придержала немного за руку, чтобы не лез и не мешал…

Пауза. Долгая такая пауза, в течение которой я внимательно рассматривала даму, что сидела сейчас передо мной. Кажется, я ее вообще никогда не знала. Или что-то случилось в моей голове с шестеренками. Они отказывались двигаться, напрочь.

– Ну, что ты так уставилась на меня, в конце концов? – Малинина пожала плечами, недоумевая. – Если он пустил тебя играть в эту бутылочку дурацкую, то нефиг лезть и мешать, когда уже процесс пошел. Что, нужно было дать ему возможность опозориться? И тебя опозорить тоже? В конце концов, ты же не корова какая-то, которую привели на поводке, и с этого поводка не спускают?

– И вот у тебя, действительно, такие мысли бродили в голове? Прямо так логично размышляла?

– Нет, конечно же! Мне хотелось посмотреть, как он от ревности бесится! Скажешь тоже, Надь! В мужчинах надо искру разжигать и поддерживать, чтобы она горела ярким пламенем. А то, смотри-ка, слишком просто ему все дается с тобой. Никакой интриги, понимаешь ли…

Я забралась на кровать уже с ногами, чтобы удобнее было смотреть на подругу. Кажется, она в состоянии удивлять меня бесконечно…

– Малинина, признайся честно: зачем ты Вовку удерживала?

– Что, не поверила моим отмазкам, да? – она улыбнулась обезоруживающе. – Я их ночью уже придумывала, чтобы совесть свою успокоить. Но не прокатывает, кажется.

– Ну, так в чем дело?

– Да интересно мне стало посмотреть, что выйдет из этого поцелуя. Вдруг, у вас настоящая любовь с Хмелевским? Он же к тебе, явно, неровно дышит. Надо было дать вам шанс…

– Ань. Мне кажется, тебе пора свою личную жизнь устроить. Чтобы не было лишних фантазий по поводу моей. Я же человек живой, между прочим, а не героиня сериала! – Что делать с этой чудилой, мне вообще не приходило в голову. Похоже, она свои поступки обдумывала чем-то неправильным. Точно – не головой.

– Знаешь что, Игнатьева! – подруга обиженно надулась. – Только я за твою жизнь и переживаю…

– А!!! Вот ты где спряталась! Так я и знал! – неприлично громкий и довольный голос Зацепина прервал Аньку на середине фразы. Что она хотела еще сказать, так и осталось тайной.

Глава 12

Правда, интерес к словам подруги у меня пропал, моментально. Если до прихода Вовки я краснела от некоторых нескромностей Ани, то теперь уже совсем предательски заалела. Даже и не знала, что моя система кровоснабжения может столь качественно реагировать на сигналы мозга. Или я просто не стеснялась еще никогда так мучительно. Не знала, куда глаза девать. Поэтому, лишь глупо пялилась на Зацепина, ожидая, что он еще скажет. В надежде, что придумаю, как правильно среагировать…

– А ты чего сбежала-то, в такую рань? – он подошел, обнял, усевшись рядом на кровати, и по-хозяйски чмокнул в щеку. Так, словно каждое утро так делал.

– Не хотела тебя будить. Проснулась, ты еще крепко спишь, а я бы своим шебуршанием тебя потревожила. – Объяснение нашлось легко, как ни странно.

– А я бы, может, был рад такой побудке? А? – Зацепин светился. Просто сиял. Если бы не видела своими глазами, ни за что бы не поверила, что так бывает…

– А ты поздороваться не хочешь с окружающими, а? Герой-любовник… – это Малинина, похоже, устала наблюдать за нашей воркотней.

– Здравствуй, Аня! – этот клоун даже попытался изобразить приветственный поклон, что выглядело немного странно из положения сидя.

– И тебе не болеть, Дон-Жуан – горемыка! – Анька, тоже не вставая, изобразила подобие реверанса.

– А че это, горемыка-то сразу, а? Надь, почему она меня обижает? – кажется, Вове сейчас было фиолетово на все, как бы его не обозвали. Сделал вид, что насупился, а сам продолжал сиять, будто медный грошик.

– То. Плохо старался. Если у девушки утром силы нашлись, чтобы от тебя к подруге удрать. – Аня и раньше поражала меня своей прямотой, но сейчас, кажется, начала перебарщивать.

– А я вам не мешаю, товарищи? Может, пойду, досплю пока, а вы дальше обсуждайте… – неопределенно помахала рукой, не зная, какое подобрать приличное слово.

– Нет, Надь, мы сейчас вместе пойдем. Чтобы у Ани ко мне претензий не было. – И он потянул меня за рукав, поднимая вслед за собой.

– А почему тебя волнуют Анины претензии, а не мои?

– А у тебя они тоже есть?

– Нет… – вот же, повезло мне связаться… Что одна, что другой – палец в рот не клади, откусят, вместе с ладонями, и добавки попросят.

– Вот поэтому твои и не волнуют. Все, пойдем, Надь. С Аней потом поговорим, если у нее появятся еще вопросы. А я по тебе уже соскучился.

И утащил меня из соседской опочивальни. Так и не успела я сказать спасибо Малининой за отличный подарок в виде потрясающего белья…

Кто бы сомневался, что Зацепин проснулся и возжелал продолжения. Мало ему было ночью… Честно говоря, и мне тоже хотелось повторить постельные подвиги. Только вот, смущало, что ночь уже прошла, по домику, в котором жило еще несколько человек, кроме нас, начали бродить обитатели, за окнами тоже раздавались человеческие голоса… И того ощущения, что мы одни на белом свете, накрывшее так недавно с головой, уже не возникало.

– Ну, так ты признаешься, почему сбежала, Надь? – оказывается, Вовка не очень поверил в ту отмазку, что я на ходу сочинила и выдала. Он продолжал настаивать на честном ответе. Руки, правда, занимались чем-то совсем другим: они меня отвлекали, совращали, сбивали с толку. Лапал он меня везде, где только можно, если проще сказать. А мне это нравилось, между прочим. Когда большие, горячие, сильные мужские ладони прижимают тебя к такому же горячему и сильному телу, кому это может не понравиться? Я таких не знаю.

– Подумала, что ты меня уже и видеть не захочешь. – Вот. Доотвлекалась. Выдала свой самый главный страх, даже не успев подумать, что мои губы говорят.

– О как. – Зацепин даже прекратил совращение, на время. Взял меня за плечи, отодвинул чуть дальше от себя, прямо в глаза уставился. – Это с чего бы, интересно, такие любопытные идеи взялись?

– Ну, как… Переспал, галочку поставил, можно и забыть. Так же обычно у парней бывает? Или нужно пару галочек? – Ну, раз он захотел выяснить все подробности моих утренних умозаключений, отчего бы и не порадовать парня?

Зацепин даже руки от меня убрал. На лицо какая-то тень набежала.

– Ты где этих бредней поднабралась-то, Надь? Какие галочки, о чем ты?

– Нигде. Я до сих пор жду от тебя подвоха. По идее, для него сейчас самое время… – говорила, и сама себе ужасалась. То, что в мыслях выглядело стройным и логичным, произнесенное вслух, звучало полной белибердой.

И … нет, уходя утром из комнаты, оставляя Вовку в горячей еще постели, я ни о чем таком вовсе и не думала. Стеснялась просто, не знала, как себя вести, когда он проснется. А вот после разговора с Анькой, вспомнив, что никакой особой ревности не заметила, хотя любого мужчину должен был бы взбесить мой поцелуй с Хмелевским… если, конечно, этому мужчине я хоть немного интересна… Мои мысли свернули совсем в другом направлении. И теперь я откровенно сомневалась в том, что Вова захочет продолжения отношений. По идее, если он хотел чего-то от меня добиться, то все уже получил. Не белье же мое он стырит, в качестве доказательства, что «все было»? Это был бы уже совсем моветон. У них в компании, вроде бы, друг другу на слово верят…

Если коротко, то в головушке моей бушевала пыльная буря из каких-то подозрений, не до конца оформленных мыслей, сомнений в себе и во всех вокруг… Иногда прояснялось, и возникала уверенность, что зря я себя накручиваю, и Вовка – просто отличный парень, мною увлеченный. Но эти ясные моменты очень быстро заканчивались. На их место приходил очередной подозрительный бред.

Зацепин вздохнул, тяжело и как-то очень устало… Снова обнял меня. Правда, уже без всякого сексуального подтекста. Просто прижал к себе, укрыл руками и ладонями, словно от всего мира прятал.

– И что же я должен сделать такого, интересно, чтобы ты мне начала верить, Надь? – спросил задумчиво. То ли со мной говорить пытался, то ли просто мысли вслух озвучивал. – А еще мне любопытно, чем я заслужил такое недоверие, если ничем плохим еще не отличался? Или отличился, а, Надь? – Теперь, он, все-таки, отодвинулся и снова попробовал заглянуть мне в глаза.

А я… я прятала взгляд и не знала, что ответить. Ведь никаких конкретных претензий и не было у меня. Кроме интуиции и общепринятых стереотипов, что «такие», как он, с «такими», как я, никогда серьезно не встречаются.

– Тебя вчера вообще никак не задело, что я с Хмелевским целуюсь? Вернее, что он так долго и настойчиво меня целовал? – исправилась на ходу, но не знаю, дошла ли до Вовки разница в акцентах.

– Боже мой. Так вот в чем дело? – Зацепин выдохнул, облегченно и радостно. – Надь, серьезно, ты мне сейчас только что доказала, что женщину нельзя одну оставлять надолго. Она обязательно что-нибудь себе придумает.

– Я не одна была. – Буркнула недовольно.

– А если оставить с подругой, то это совсем беда! Две женщины, оставленные без мужчины, могут небольшую победоносную войну развязать и выиграть. А мужчина об этом даже не догадается.

– Очень смешно! Сам придумал?

– Конечно, нет. Интернет мне на что, по-твоему? – мы оба ощутимо расслабились, хоть я и продолжала делать вид, что недовольна. Вова уселся на диван, меня к себе на колени притянул, снова взялся за соблазнение.

– Ты не ответил на вопрос, между прочим. – Отбилась от особенно настойчивого прикосновения рук и губ. – Не думай, что мозги мне запудришь. Сначала договорим, а потом уже совращай меня. Если, конечно, твои аргументы будут убедительными.

Зацепин рассмеялся. Прямо теплыми губами мне в шею. Так, что побежали мелкие и очень приятные мурашки, и все тело подобралось в приятном предвкушении.

– Надь, я говорил, что ты потрясающая? – так и говорил, не отрывая рта от моей кожи. Звучало не очень внятно, зато коже понравилось, очень.

– Вов, даже твоя манера не отвечать на прямо поставленные вопросы – повод в тебе сомневаться. – Я попыталась вырваться из его цепких и соблазнительных лап. Потому как, мысли уже начинали путаться и сбиваться. И я была совсем не уверена, что если сейчас прекратить разговор, то потом когда-нибудь вспомню, о чем он был, в принципе…